Ураган

Глава 4

– Дочь Ирвина не может быть с ним, – озадаченным тоном отреагировал Лукас. – Она в медицинском отделении с матерью и раненным отчимом. Их охраняет группа безопасников.

– Дочь Ирвина не в медицинском отделении, – возразила я. – Она стоит рядом с отцом. Они на какой-то дорожке, проходящей над рядом больших волновых баков. На баках написаны номера. Ирвин с дочерью стоят прямо над двести девяносто первым.

Я видела картинку глазами Ирвина. Его ушами слышала плеск воды. Чувствовала, как бьется о кожу водяная пыль и какова на вкус и запах соль в воздухе. А самое главное, разделяла его мысли об этом месте.

Здесь горели настоящие лампы, а не энергосберегающие, управляемые датчиками движения. В нормальных условиях в отделах волнообразующей техники должен дежурить, по крайней мере, один человек. Некоторые поломки баков способны вызвать дикие волны, ставящие под угрозу людей на пляже, поэтому их надо быстро обнаруживать и исправлять.

Лампы освещали ряд крупных волновых баков, уходящих вдаль в обоих направлениях. Все емкости быстро наполнялись бурлящей водой. Будь я в своей голове и стой физически на этой узкой дорожке, пришла бы в ужас. Она выглядела всего лишь полоской металлической решетки, огражденной с боков простыми поручнями для предотвращения неосторожного падения в баки.

Но сейчас я была не в своей голове, а в уме Ирвина и ощущала его любовь к этому месту. Я улыбнулась стоящей рядом светловолосой девочке и взглянула вниз на баки. Когда они наполнились наполовину, вся вода резко ухнула и исчезла внизу с грохотом и свистом.

«…так давно хотел привести сюда Кристи и показать ей волновые машины, но ее мать…»

Я, Ирвин, заорала, перекрикивая шум:

– Вода накачивается в эти баки, а затем сбрасывается по желобам и создает волны на пляже шестьдесят седьмого уровня. Сейчас машины настроены на плавание. В дни серфинга баки наполняются доверху и создают гораздо более крупные волны.

Часть меня оставалась Эмбер и слышала голос Лукаса в коммах передатчика.

– Связь, проверьте, пожалуйста, осталась ли дочь Ирвина в медицинском отделе.

– Я как раз говорю с руководителем безопасников, – ответила Николь. – Он утверждает, что Кристи там и стоит рядом с ним.

– Должно быть, у Ирвина есть еще дочь, о которой мы не знаем, – предположил Лукас. – Эмбер, сколько лет девочке рядом с целью и есть ли намеки на ее имя?

– Она выглядит лет на одиннадцать и отзывается на имя Кристи. – доложила я, чувствую ту же растерянность, что и все остальные. – Ирвин с радостью объясняет ей волновую технику. Он годами хотел привести сюда Кристи, но ее мать считала это слишком опасным.

– У Ирвина не может быть двух дочерей по имени Кристи, – задумался Лукас. – Или может? Если он вел секретную двойную жизнь с двумя семьями, то мог намеренно назвать детей одинаково, чтоб облегчить ложь.

– Не могу поверить, чтобы кому-то удавалось скрывать две различные семьи, – послышался голос заместителя Лукаса, Эмили. – Центральная база данных выявила бы это за несколько дней.

– В прошлом году отряд Кита вел дело, где человек шестнадцать лет успешно скрывал наличие двух семей. Правда, тому повезло работать в службе хранения информации. Если у Ирвина нет двух дочерей, тогда… Эмбер, девочка реальна или плод его воображения?

Я отделилась от мыслей Ирвина и передвинулась в соседний с ним разум.

«…мороженое было вкусное, а это место такое захватывающее. Словно в волшебной сказке. Но мне бы хотелось, чтобы этот человек перестал звать меня Кристи. Я дважды сказала, что это не мое имя, но возможно, он не слышал. Здесь так шумно и…»

– Девочка наверняка реальна, поскольку я могу прочесть ее разум. Но это не дочь Ирвина. До сегодняшнего дня она его не видела и сердится, что он зовет ее Кристи. Она была на пляже шестьдесят седьмого уровня, а Ирвин предложил купить ей мороженое и показать волнообразующие машины. Она считает это место волнующе волшебным и сказочным.

Адика застонал.

– Вот оборотная сторона общего мнения, что улей совершенно безопасен. Девочка не увидела никакого подвоха в поведении незнакомца.

– Значит, Ирвин не выдумывает девочку, – задумчиво сказал Лукас. – Он лишь воображает, что она его дочь. Эмбер, тебе известно настоящее имя девочки? Она была на пляже с семьей или одна?

Я вернулась в разум девочки и просмотрела мыслительные уровни в поисках зацепок.

– Люди удручающе редко думают о своем имени. А, девочка дважды бывала на этом пляже с семьей, но на этот раз пришла одна. Я ошиблась насчет ее возраста, она младше, чем выглядит, и сегодня ее День освобождения. Она сама проехала на экспресс-ленте всю дорогу из Фиолетовой зоны, чтобы провести день на пляже.

– Сегодня у девочки День освобождения, – повторил Лукас. – Вчера был ее десятый день рождения, и родители сводили ее снять браслет слежения. Это момент огромной важности в жизни ребенка. Возможно, вечером родители устроили праздник для девочки с ее друзьями, а сегодня отпустили из школы в честь День освобождения.

– Лукас, неважно, празднует ли девочка сегодня освобождение, – нетерпеливо прервал Адика. – Нет ничего важнее, чем вытащить ее из отдела волновых машин живой. Ты должен сейчас же объявить захват.

– Я не спешу отдавать приказы, когда не понимаю ситуацию. Эмбер, о чем Ирвин думает сейчас?

Я перенеслась в разум Ирвина.

– Любопытно, он не просто верит, что девочка – его дочь. Он думает, что Хэллоуин начинается завтра, а не закончился пару месяцев назад. Ирвин собирался сводить Кристи за карнавальным костюмом, но улизнул с ней на пляж шестьдесят седьмого уровня, чтобы показать волновые машины.

– Похоже, Ирвин заново переживает настоящие события дня перед Хэллоуином, – сказал Лукас. – Николь, сможешь это проверить?

– В утиль! – рявкнул Адика. – По-твоему, у нас цель, которая действует в другой реальности и взяла в заложники уязвимого ребенка? Как Саанви и Кейтлин могли это допустить?

– Это не их вина, – возразил Лукас. – Когда Ирвин оказался на пляже шестьдесят седьмого уровня, Мортон увидел его мысли о волновых машинах, но потом потерял контакт с целью из-за толпы на берегу. Ударная группа появилась через несколько минут и обнаружила, что дверь в ремонтный отдел в утесах открыта, что подтверждало проникновение цели внутрь. Саанви понятия не имела, что Ирвин взял девочку в заложницы.

Он помолчал.

– Но даже так, ей все равно пришлось бы срочно передавать дело. Мортон не мог ни восстановить контакт с разумом Ирвина, ни последовать за ним в техническую зону. Статистика развития сценариев с заложниками беспощадно ясна. Участие ударной группы в спасении пленников без телепатической поддержки удваивает риск их гибели.

– Я поговорила с бывшей женой Ирвина, – сообщила Николь. – Она подтверждает, что за день до Хэллоуина он водил Кристи в отдел волновых машин. Его начальник застал их там и подал рапорт, что Ирвин привел ребенка в исключительно опасное место. Того вызвали к контролеру пляжа и перевели на ночную песочную работу.

– Что такое «ночная песочная работа»? – поинтересовался Лукас.

– Ночное патрулирование с уборкой мусора и разравниванием песка, – объяснила Николь. – Контролер пляжа также сообщила о поведении Ирвина его психологу, бывшей жене, аварийным службам, органам защиты ребенка, силам законопорядка и обороны улья.

Я моргнула.

– Оборона улья – это, кажется, перебор.

– Я просматриваю рабочие записи Ирвина, – продолжала Николь. – За последние восемнадцать лет на шестьдесят седьмом уровне сменилось три пляжных контролера, и у всех возникали сложности с Ирвином. Нынешний контролер терпела его поведение около трех лет. Не знаю, почему… А!

– Что? – переспросил Лукас.

– Я только что увидела расшифровку беседы пляжного контролера с Ирвином. Он называл ее так, что я не решусь повторить. Неудивительно, что она доложила о нем всем, кому могла.

– И что сделали в ответ на эти доклады?

– Ирвину закрыли доступ к ребенку и назначили более интенсивную терапию, – ответила Николь. – К сожалению, это мало помогло. Записи психолога говорят, что Ирвин не признает своей вины в проблеме. Он винит во всем бывшую жену, начальника и пляжного контролера. И считает, что они устроили против него заговор.

– Перешли все записи тактической группе для анализа, – сказал Лукас. – Но последовательность событий, похоже, ясна. Ирвин потерял работу на волновых машинах, лишился встреч с дочерью и вынужденно проходил более интенсивную терапию. В случившемся он винил всех, кроме себя, и новость, что бывшая жена опять вышла замуж, подтолкнула его к жестокому нападению на ее нового мужа. В момент преступления он попался на глаза патрулю носача и сбежал, но наверняка знал, что его будут преследовать.

Лукас болезненно охнул.

– Ирвин инстинктивно отправился на пляж шестьдесят седьмого уровня и увидел девочку, напомнившую ему дочь. Он не просто физически сбежал в знакомый отдел волновых машин, но и укрылся ментально, переживая заново последние несколько счастливых часов с ребенком. Пока Ирвин остается в воображаемом мире и верит, что девочка – его дочь, она в полной безопасности. Но если мы каким-то образом разрушим его фантазии, он мгновенно вернется и к реальности, и к состоянию ожесточенного гнева. Судя по прежнему поведению, Ирвин не примет ответственности за выдумки о девочке, а обвинит ее в обмане.

– Думаешь, Ирвин отреагирует на возвращение к реальности, навредив девочке? – спросил Адика.

– Да, – подтвердил Лукас. – Напав на человека с ножом, он уже сделал критический шаг между вербальным и физическим насилием. Я сейчас просматриваю фотографии типичной зоны волновых машин. Чтобы создавать полноценные волны, ряд баков должен тянуться вдоль всего пляжа.

Он вздохнул.

– Ирвин с девочкой стоят на ремонтной дорожке, которая проходит выше линии баков. Точнее, над баком 291, что примерно в четверти пути от начала ряда. Ирвин увидит любого, кто двинется к ним по дорожке.

– Нам необязательно по ней идти, – возразил Адика. – Я прокрадусь вверх к двести девяносто первому баку и оглушу Ирвина выстрелом. Затем мои люди подойдут по тропе и заберут его и девочку.

– Адика, ты уже видел эту тропу? – спросил Лукас.

– Нет. Я велел своим людям держаться подальше, чтобы Ирвин нас не заметил, а сам нахожусь с Илаем у контрольной панели волновых машин.

– Тогда я предлагаю тебе прогуляться и взглянуть на начало ремонтной тропы, а затем продолжим беседу, – сказал Лукас.

После короткой паузы Адика проговорил потрясенным тоном:

– В утиль! Эта тропа создана не для людей, а для чаек.

– Она, конечно, мала, – согласился Лукас. – Но боюсь, более крепкие боковины затруднили бы ремонтным рабочим доступ к управлению баками.

– Судя по нашей информации, ремонтные проходы оснащены антискользящим покрытием, – добавила Николь. – Кроме того, в отдел волнообразования набирают ловких людей с хорошим чувством равновесия.

– Если мы оглушим Ирвина, он лишится ловкости и равновесия, – заметил Лукас. – И может упасть с тропы в волновой бак. По возможности мы хотим поймать этого человека, а не утопить. И потом, у него будет секунда или две, пока выстрел подействует, чтобы заколоть девочку. Эмбер, где сейчас нож Ирвина?

– Это не настоящий нож, – поправила я. – Скорее, многофункциональный инструмент, включающий ножевую насадку для снятия моллюсков с механизмов волнового бака. Эта штука лежит в кармане Ирвина, но она ему не нужна, чтобы навредить девочке. Ограничивающие тропу перила доходят Ирвину до пояса. Он легко может толкнуть девочку под них, а когда она упадет в волновой бак…

Я поморщилась.

– В этих баках настоящий водоворот. Каждые несколько секунд воду сбрасывают по желобам в море шестьдесят седьмого уровня, и девочку унесет вместе с ней.

– Мы этого не допустим, – взволнованно ответил Илай. – Сброс в море – это то же самое, что мое падение в водопад, когда мы преследовали ту цель во Внешке. От удара я потерял сознание, а ногу расплющило. Если бы Адика и Форж вытащили меня из реки секундой позже, я бы захлебнулся. Девочка не выживет.

– Не выживет, – хмуро согласился Лукас. – Мы не можем ничем встревожить Ирвина, пока он держит девочку на тропе. Проблема в том, что он не собирается ее уводить.

Лукас застонал.

– Последние счастливые часы Ирвина с дочерью закончились не уходом из отдела волнообразования, а появлением и криками начальника. Цель останется с ребенком на тропе, пока что-нибудь не нарушит его представление о ней как его дочери. Тогда он сочтет ее частью заговора и, вполне вероятно, попытается убить.

– Мы можем попробовать подкрасться к двести девяносто первому баку, но не стрелять, – предложил Адика. – Толстые стены между баками, очевидно позволяют ремонтниками пересекать их вершины. Если я возьму пару людей, мы можем добраться до края такой стены, пройти поверху и схватить Ирвина. Благодаря шуму в машинной зоне, он не услышит нашего приближения из-за стены.

– Но если Ирвин обернется в неподходящий момент, девочка может умереть, – предостерег Лукас.

– И к тому же, слишком опасно ходить по бакам во время работы, – беспокойно прибавила я. – Ирвин рассказывал девочке о ремонтных работах. Иногда работники поднимаются на стены баков для ремонта, но всегда из предосторожности отключают сломанную и соседние емкости. Стены баков постоянно покрыты водяной пылью, и даже специальные насадки для рук могут скользить из-за водорослей.

– Нужно найти лучшее решение, а не отправлять людей в смертельную ловушку работающих баков, – задумался Лукас. – Сейчас я понимаю, что происходит в голове Ирвина, но надо узнать побольше о девочке.

Я оставила разум Ирвина, вернулась к мыслям девочки и наконец обнаружила ее имя.

– Девочка сейчас вспомнила, что сказала ей мать утром. «Счастливого Дня освобождения, Гленна».

– Имя и дата рождения позволят нам идентифицировать девочку, – заметила Николь. – Да. Это Гленна 2522-1218-929. Она живет в Фиолетовой зоне.

– Хорошо, – сказал Лукас. – Пожалуйста, пришли мне ее школьные записи.

– Можно и мне тоже? – неожиданно проговорила в передатчик мой консультант Базз. – Мои родители работают школьными учителями. Они часто жалуются на проблемных учеников в своих классах, так что я могу объяснить подтекст, скрытый за вежливыми официальными комментариями.

– Эти записи содержатся в закрытых школьных системах, – сказала Николь. – Поэтому для их получения потребуется минута или две.

– У нас уже есть ключевая информация о личности Гленны, – заявил Лукас. – Сегодня ее День освобождения. Впервые в жизни она может передвигаться по улью без родителей и проверок безопасников и исследовать ранее запрещенные и слишком опасные для самостоятельных походов районы. В школе детей учат лояльности и послушанию улью и полному удовлетворению местом своей жизни. Максимум, что сделают большинство в День освобождения, – это рискнут пойти в соседний район и осмотреть другой парк.

Я поразилась, а затем смутилась. Именно так я и поступила в День освобождения.

– Гленна пошла не в соседний район или даже зону, – заметил Лукас. – Она проехала на экспресс-ленте от Фиолетовой до Зеленой зоны, чтобы попасть на пляж шестьдесят седьмого уровня. Очень безрассудная девочка.

– И храбрая, – добавила я. – Гленна не боится стоять на ремонтной тропе, а с интересом слушает рассказ Ирвина о работе волновых баков.

– Улей поддерживает традицию Дня освобождения, – сказал Лукас. – С этого праздника начинается трехлетний переходный период между детством с полной зависимостью от родителей и самостоятельной жизнью на подростковом уровне. Поведение ребенка в День освобождения также является первым индикатором его результатов в лотерее. Практически все члены ударных групп в День освобождения пересекли, по крайней мере, четыре межзональные перемычки.

– Вряд ли это правда, Лукас, – ответил Форж. – Я пересек лишь одну. Ладно, две, если считать обратную поездку.

– И я, – согласился Адика.

– А я вообще не пересекал границы зон, – сказал Рофэн.

– Долгая поездка в День освобождения – это индикатор распределения в ударную группу. Вы трое получили импринтинг командиров. Статистически вероятно, что в десять лет вы пересекли гораздо более важные границы, а не обычные межзональные. Что именно вы сделали?

– Я пошел на пляж, – ответил Форж. – Вы знаете, я рос на четырнадцатом уровне, а посягнул на пляж первого. На берегу все одеваются просто, и никто не опознал во мне чужака, пока я не совершил ошибку, попытавшись записаться на первый урок скалолазания. Идентификационный код выдал, что мне нечего делать на первом уровне, и меня твердо вернули на четырнадцатый.

– А я пошел в парк, – вступил Рофэн. – Признаю, я поднялся на лифте к одному из выходов из улья и заглянул в парк Внешнего мира, но это совсем не такое уж нарушение границ, каким кажется. Моя семья состояла в ассоциации бродяг, так что я все детство бывал во Внешке.

– Я бы сказал, что именно такое, – возразил Лукас. – Ты прошел стандартное обучение в школе, призванное сделать тебя идеальным гражданином. Учил наизусть обязанности перед ульем и распевал куплеты из Долга. Слышал все пугающие истории о Внешке, с ее ослепляющим Прасолнцем, царящим днем, и охотником за душами, гуляющим ночью.

Рофэн вздохнул.

– Я едва мог сидеть спокойно, пока учителя рассказывали эти хэллоуинские сказки под видом реальных фактов.

– Естественно, – согласился Лукас. – Ты сам бывал во Внешке и знал правду. Выйдя из улья в День освобождения, ты бросил вызов учителям и продемонстрировал приверженность организации, которая технически считается подрывной.

– Не понимаю, как все это может быть индикатором результатов лотереи, – сказала я. – Откуда кто-то узнает, чем занимался в День освобождения ребенок, который больше не носит браслет слежения?

– Учителя подслушивают, что рассказывают дети в школе на следующий день, – мрачно ответила Базз.

– А более серьезные нарушения, вроде тех, что совершили Форж и Адика, в любом случае учтут, – добавила Николь.

– Все мы знаем, что ударники рождаются нарушителями правил, – сказал Адика. – Зачем сейчас обсуждать наши прежние прегрешения?

– Затем, что и Гленна проявила такую же склонность к попранию границ, – пояснил Лукас. – Чтобы достичь пляжа шестьдесят седьмого уровня, она пересекла четыре межзональные перемычки. Если мы ее спасем, по дороге домой она добавит к ним еще четыре.

– Я только что получила школьные записи Гленны, – вмешалась Николь. – Посылаю их Лукасу и Базз.

Последовало краткое молчание, затем Лукас заговорил вновь.

– Здесь есть интересная запись, что Гленна – жизнерадостная девочка 1c7738. Базз, что это значит?

– Есть тип учителей, которые давят своим авторитетом класс, публично высмеивая детей, задающих вопросы, – с горечью проговорила Базз.

– Мой школьный учитель посмеялся, когда я назвал его истории о Прасолнце неверными, – вспомнил Рофэн. – После этого я молчал.

– Гленна не молчала, – продолжала Базз. – «Жизнерадостный ребенок» на учительском языке означает, что ему нельзя закрыть рот насмешками. В этих записях есть еще несколько кодовых слов. Учителя ненавидят Гленну. Они признают, что она хорошо физически подготовлена и абсолютно лояльна к улью, но кроме того, достаточно умна, чтобы выявить все нестыковки в их словах, и мятежна, чтобы указать на ошибки перед всем классом.

– Гленна обладает сильной волей и склонностью к нарушению границ, – заключил Лукас. – К тому же, она умна, физически подготовлена и лояльна к улью. Если до лотереи она не переживет событий, которые разрушат ее уверенность, велика вероятность, что девочка получит рискованную профессию, например в ударной группе или в обороне улья.

Он помолчал.

– Тактическая группа согласна со мной в оценке характера Гленны. Если она обнаружит, что Ирвин опасен, то не замрет от ужаса, как обычный ребенок. Она или сбежит, или будет бороться. Бегство – это хорошо, но борьба может привести к ее смерти. Нам нужно найти способ отвлечь Ирвина от Гленны, быстро сообщить ей, что он опасен, и заставить бежать к ударной группе за защитой.

Лукас помедлил.

– Эмбер говорила, что Гленна считает это место сказочным и таинственным. Мы могли бы это использовать. Базз, можешь сказать, верит ли Гленна в хэллоуинские мифы?

– Школьные записи оценивают ее согласие с основными постулатами как стандарт плюс два, – ответила Базз. – Это означает, что Гленна верит в хэллоуинские мифы так же, как обычный ребенок, только двумя годами старше. С возрастом понимание мифов становится более зрелым. Взрослые на сознательном уровне признают, что это лишь сказки, но в подсознании сохраняют укорененную веру в опасность выхода из улья и…

– Мой импринтинг включает постепенное осознание мифов.

Теперь Лукас говорил решительно.

– Николь, мы проводили рейд в Хэллоуин, и все были в костюмах. София сделала несколько фотографий и использовала их как основу для своих настенных рисунков возле гимнастического зала. Мне нужно, чтобы ты нашла изображение Адики в костюме правосудия рядом с Эмбер, одетой ангелом света. Подготовь их голограммы и отправь на инфовизор Адики.

– Уже делаю, – ответила Николь.

– Эмбер, ты упоминала, что ремонтники выключают отдельные баки. Как это происходит?

– Обычно для контролируемого выключения отдельных баков пользуются главной контрольной панелью, но и на самих емкостях есть аварийные красные рычаги.

– Эмили, я хочу, чтобы Ирвин отошел к триста шестому баку, – сказал Лукас. – Выясни, как нам запрограммировать главную панель, чтобы его отключить. Нам также надо узнать, как выключить весь ряд.

– Уже звоню инспектору, – ответила Эмили.

– Адика, я хочу, чтобы ты встал как можно ближе к началу тропы, не показываясь Ирвину.

– Я уже там.

– Илай еще у контрольной панели волновых машин? – спросил Лукас.

– Да, – отозвался Илай.

– Хорошо. План таков. Эмили объяснит Илаю, как с контрольной панели выключить триста шестой волновой бак, – говорил Лукас. – Ирвин работал в ремонтном отделе восемнадцать лет. Он заметит, что бак остановился, и инстинктивно двинется туда, чтобы разобраться с проблемой. Как только Ирвин отойдет от Гленны, Адика развернет в начале тропы голограмму правосудия и ангела света, а затем проиграет запись голоса Эмбер.

Я пришла в замешательство.

– Какую запись моего голоса?

– Которую мы сейчас сделаем, – ответил Лукас. – Эмбер, мне нужно, чтобы ты прокричала слова: «Гленна, беги к нам! Этот человек – охотник за душами».

– Гленна, беги к нам! Этот человек – охотник за душами, – повторила я.

– Попробуй еще раз и кричи громче, – попросил Лукас.

– А кричать не опасно? – спросила я. – Ирвин меня не услышит?

– Вы с Ирвином по разные стороны очень крепкой стены. Он ничего не услышит, кроме шума волновых машин.

– Гленна, беги к нам! – заорала я. – Этот человек – охотник за душами.

– Еще раз, – велел Лукас. – Жизнь Гленны зависит от мгновенного повиновения тебе. Ты должна говорить повелительно и настойчиво.

– Гленна, беги к нам! Этот человек – охотник за душами.

– Превосходно, – сказал Лукас. – Адика развернет голограмму и проиграет запись с оглушительной силой, чтобы Гленна расслышала ее сквозь шум волнообразующих машин. Она уже чувствует, что это сказочное и таинственное место. Все хэллоуинские истории твердят об опасности охотника за душами, а в некоторых он притворяется обычным человеком, чтобы выманить беспечного героя из улья.

Лукас помолчал.

– Каждый ребенок знает правила Хэллоуина. Когда охотник за душами и его демоническая свита преследуют тебя на своей территории, ангел света остается единственной надеждой на спасение. Ангел защищает преданных улью – она или сама победит силы тьмы, или призовет на помощь правосудие.

– Значит, Гленна бросится бежать по тропе к изображению ангела света и правосудия. – сказал Адика. – Но Ирвин кинется за ней и может поймать ее прежде, чем девочка достигнет конца тропы.

– Да, – согласился Лукас. – Тебе придется выйти Гленне навстречу и защитить ее.

– Но если я ее испугаю, она может повернуть назад.

– Гленна тебя не испугается. Правосудие – не человек, а универсальная категория, а значит, вполне способно стоять рядом с ангелом света и бежать к Гленне одновременно.

Адика с сомнением фыркнул.

– Гленна может не понять, что я человек с голограммы. Там я в костюме правосудия, а сейчас в обычной одежде.

– Правосудие всегда одето в абсолютно черное и носит на спине меч. Ты сейчас в черном и будешь бежать навстречу Гленне, значит, она не разглядит, что ты без меча.

– Возможно, это сработает.

Адика еще сомневался, и я вступила в разговор.

– Гленна наверняка узнает в тебе правосудие, Адика. В твоей фигуре невозможно ошибиться. Лукас, хочешь, чтобы я в это время читала разум Ирвина?

– Да. Как только Адика выйдет на помощь Гленне, я объявлю захват. В этот момент Илай выключит все волновые баки. Тогда Эмбер начнет круговую перекличку в команде охотников, ведущих задержание Ирвина.

– Что нам делать с Гленной во время схватки? – спросил Адика.

– Я бы хотел, чтобы ты ее усыпил и как можно скорее вынес из опасной зоны. Ирвин, вероятно, взбесится, а я не хочу, чтобы Гленна увидела что-то слишком грязное.

– Гленне всего десять лет, – заметил Адика. – Надо быть очень осторожными с дозой лекарства, которое мы ей дадим.

– Необязательно ее отключать, – ответил Лукас. – Достаточно притупить осознание происходящего. Адика, отправляй людей на позиции. Эмбер, о чем думает Гленна?

Минуту я бродила по разным мыслительным уровням девочки.

– Гленне становится грустно. Странность отдела волнообразования и Ирвин, зовущий ее Кристи, начинают ее тревожить. Чувства идут из подсознания и проникают на сознательные уровни разума.

– Надо действовать быстро, иначе Гленна возьмет все в свои руки, – сказал Лукас. – Адика, твоя группа на месте?

– Несколько человек еще не добрались до дальних баков, – ответил тот. – Они вынуждены идти медленно и осторожно, чтобы их не увидели.

– Илай, ты готов выключить триста шестой бак? – спросил Лукас.

– Да, – отозвался Илай. яцччьх – Я уже поменял установки на главной панели. Осталось лишь нажать на кнопку, чтобы активировать изменения.

Я почувствовала сдвиг в эмоциях Гленны. Беспокойство резко сменилось уверенностью, что происходит нечто ужасно неправильное.

– Лукас, Гленна напугана. Она хочет бежать.

– Начинаем операцию сейчас же, – рявкнул Лукас. – Илай, выключай триста шестой!