В долине Аргуна

Глава двенадцатая

Ханбеков ходил по своему служебному кабинету и вспоминал вчерашнее заседание райисполкома. Сенсацией явилось выступление его заместителя Али Сапарбиева против Тумиши. Он говорил, что, дескать, эта молодая женщина слишком быстро выдвинулась и, не успев освоить один участок работы, переводится на другой, более ответственный.

Ханбеков тотчас почувствовал опасность. Он встал и расценил это выступление как неуважительное по отношению к женщинам-горянкам, как продиктованное недоверием к ним, подозрительностью, стремлением отстранить их от активной общественно-политической жизни.

Но Али не сдавался:

— Никому не удастся обвинить меня в неуважении к горянкам, но то, что Тумиша поднимается неизвестно на каких дрожжах, это факт!

Ханбеков понял, что в этом намеке таится большая опасность. И он снова гневно обрушился на своего заместителя:

— Вы, товарищ Сапарбиев, неискренни. Вы говорите «неизвестно на каких дрожжах», а сами при этом думаете о шейхах, мюридах и другой реакционной сволочи, которая якобы оказывает тайную поддержку Тумише. Ведь так? Так! Но это же ложь! Это клевета! Вам никто не позволит игнорировать тот факт, что Жума никакой не шейх, а честный труженик, простой чабан, затравленный людьми, подобными вам — затравленный и сбежавший от позора неизвестно куда. Вы всполошили весь район, всю республику баснями о шейхе и мюридах. А теперь мы все сели в лужу. Ведь последними словами дорогого товарища Абуталипова, оказавшегося в сущности жертвой этой нелепой истории, были: «Жума Хушпаров ни в чем не виновен…» Я это слышал собственными ушами, когда мы пытались привести в чувство дорогого товарища Абуталипова, извлеченного нами из-под груды бумаг. И вот теперь мы слышим… Хватит! Мне стыдно за тебя, Али. Стыдно и страшно. Ты не брезгуешь никакими средствами, чтобы только помешать выдвижению и росту трудовых горянок. Это опасно, и это надо пресечь.

Речь Ханбекова произвела глубокое впечатление. Сапарбиеву было указано на ошибочность его взгляда, от него потребовали исправления вредной линии, а Тумишу как бы в порядке возмещения нанесенного ей морального ущерба тут же назначили вторым заместителем завсельхозотделом.

…Да, все шло отлично. Именно так, как было запрограммировано святым шейхом. И казалось бы, у Ханбекова есть все основания для прекрасного настроения. Однако же он был мрачен. Его томила тревога и любовная тоска. Дело в том, что несколько дней тому назад исчезла Куржани — внезапно, без предупреждения, без следов. Сату Халович еще даже не успел вручить своей возлюбленной все подарки из того обстоятельного списка, составленного на ватмане. Он знал, что сведения о Куржани ему может дать только сам шейх. Но где шейх? Как к нему добраться? Как его найти?..

Ханбеков сел за стол. Перед ним лежали деловые бумаги, ждущие его решения. Он попробовал работать. Но ничего не получалось. Он не мог понять смысла бумаг, которые читал, не мог уразуметь, о чем ему говорят по телефону, не мог уяснить, что сообщила секретарша.

Поняв наконец бесплодность своего дальнейшего пребывания в служебном кабинете, влюбленный ответработник сказал секретарше, что уезжает на два дня на отгонные пастбища в горы, и ушел.

На улице ему неожиданно встретился Сапи. Вот кто может помочь! Он же стал, кажется, одним из ближайших мюридов шейха и, конечно, все знает.

— Сапи! — радостно крикнул Ханбеков. — Ты опять встречаешься мне в трудную минуту.

— Добрый день, Сату Халович. Вы нуждаетесь в моей помощи?

Ханбеков сказал, что очень хотел бы повидать святого шейха по весьма важному делу.

— Это, пожалуй, можно, — ответил Сапи.

— Правда? Значит, наш старший брат уже вернулся из Калмыкии?

— Это, пожалуй, можно, — не отвечая на вопрос, повторил Сапи. — Отправляйтесь сегодня в Гатин-Кале и ждите там меня в доме своего друга Хизира. Я приеду и, вероятно, смогу устроить вам встречу со святым шейхом.

— Ах, как я рад, как я рад! — запрыгал Ханбеков на одной ножке, обутой в хромовый сапог и одетой в диагоналевое галифе.

Прохожие, большинство которых знали Сату Халовича в лицо, были поражены этим зрелищем. Одни думали, что он столь необычно выражает свой восторг по поводу колоссального перевыполнения плана сельскохозяйственных работ в районе; другим пришло на ум, что дело тут, вероятно, в получении крупных ассигнований на благоустройство города; третьи были уверены, что Ханбекову только что вручили телеграмму приблизительно следующего содержания: «Местом проведения очередных Всемирных Олимпийских игр выбран ваш город»; четвертые… Словом, все думали по-разному. Но никому, ни одному человеку не пришло в голову, что они видят восторг ответственного члена райисполкома по поводу предстоящего ему через посредство шейха любовного свидания…