В долине Аргуна

Глава двадцать шестая

Приходченко сидел за большим столом в своем директорском кабинете и читал сводку о ходе выполнения совхозом плана.

Дверь неслышно отворилась, и легкой тенью в кабинет проскользнул Бирка.

— Савелий Лукич, наше вам! — ласково пропел вошедший.

Приходченко вздрогнул от неожиданности:

— Бирка! Здравствуй. Я и не заметил, как ты вошел.

— Где же вам замечать! Вы все в трудах, в трудах… И все для народа, для общества, для государства. Вы у нас один такой на целую республику. Видит аллах — только один…

— Ну, полно, — махнул рукой Приходченко. — Все трудятся. Каждый на своем посту… Садись. Чем я могу быть тебе полезен? Что тебя привело ко мне?

Бирка осторожно и почтительно присел на краешек стула:

— Большой вам и сердечный салям от Сату Халовича.

— От Ханбекова? Спасибо. Очень рад. Хотя мы с ним часто видимся и еще чаще говорим по телефону, но встретишь его — тоже передай от меня привет.

Бирке показалось, что упоминание имени Ханбекова, намек на близкие отношения с ним произвели благоприятное впечатление. А Приходченко недоумевал: «Чего это Сату вздумал с оказией передавать мне приветы?»

— Непременно, непременно, — заулыбался Бирка и замолчал, видимо не зная, что говорить дальше.

Приходченко решил, что надо человеку дать собраться с мыслями, и снова одним глазом стал посматривать в отчет.

— Ну и жара сегодня! — наконец вымолвил гость.

— Да, не холодно, — рассеянно отозвался директор.

— И вообще лето жаркое. По всей стране. Вы слышали — в Москве тридцать шесть градусов в тени.

— Да, лето жаркое.

— А ведь зимой будет холодно.

— Зимой похолодает.

Бирка помолчал, поерзал на стуле и вдруг решительно изрек:

— Я думаю, Савелий Лукич, рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше.

Приходченко оторвался от бумаг и с удивлением взглянул на посетителя:

— Возможно, Бирка. Вполне возможно.

— А еще, Савелий Лукич, мне кажется, прежде смерти не умрешь.

— Пожалуй, пожалуй, — сдержанно согласился Приходченко и на этот раз.

— И кроме того, я давно хотел вам сообщить, — все возбуждаясь, продолжал Бирка, — что любовь, по моим наблюдениям, до такой степени зла, что полюбишь и козла.

— Не без того, не без того, — задумчиво протянул директор. — И что нее из всего этого следует?

— Следует то… Но прежде скажите мне, как чувствует себя Товсултан Казуев? Такой уважаемый человек!..

— Казуев поправляется. Спасибо за беспокойство.

— Слава аллаху! Вот я и говорю: раньше смерти не помрешь. А как же все это случилось? Ходят разные слухи. Говорят чуть ли не о покушении.

— Ничего не знаю. Ведется следствие. Ты не мог бы ему чем-нибудь помочь?

— Я? Что вы. Чем я могу помочь? — Бирка перепугался. — Я ничего не видел, ничего не знаю. Питаюсь одними слухами…

— Ну, хорошо. Разберутся без тебя. Итак, рыба ищет, где глубже?

— Да, да, — Бирка обрадовался перемене разговора. — А человек — где лучше. И поэтому мы с Сапи решили уехать из Тийна-эвл и даже из района.

— Что так? Тебя только что назначили директором школы рабочей молодежи…

Да, совсем недавно, сразу после проведения операции «Бамберг», когда еще не были известны ее результаты, но имелись все основания надеяться на полный успех, Жуме удалось через Ханбекова добиться быстрого назначения Бирки директором школы: шейх желал поощрить проявившего рвение раба и посадить своего человека на одну из важных должностей в районе. Но очень скоро выяснилось, что эффект операции оказался гораздо меньше ожидавшегося, а Бирка в новой должности совершает одну нелепость за другой. Жума жалел о поспешном назначении, да было поздно…

— У тебя работы невпроворот, а ты в бега собрался!

— Видите ли, Савелий Лукич, нам, честным и скромным труженикам, создали здесь невыносимые условия. Какие-то подозрения, намеки, косые взгляды… За что?

— Может быть, за то, что вы полюбили козла? — многозначительно усмехнулся директор.

Бирка понял намек: Приходченко имел в виду шейха.

— Какого еще козла? — он попробовал улыбнуться. — До сих пор мы любили только баранов да барашков.

— В виде шашлыков?

— Да, честно сказать, в таком виде мы их любили больше. Но теперь мы действительно полюбили «козла»: это те далекие незнакомые края, куда мы вынуждены переселиться. Мы уже полюбили их, ибо как ни горько расставаться с родными краями, но там, на чужбине, нам все-таки будет лучше: ни врагов, ни подозрений.

У Приходченко не было причин отговаривать собеседника от принятого решения.

— Что ж, дело хозяйское. Как говорится, попутного ветра! Скатертью дорожка! Баба с возу — кобыле легче!

Бирке не понравились баба с кобылой, но он сдержался и мягко сказал:

— Конечно, Савелий Лукич, вам без нас будет покойней. Но я все же думаю, что вы не так бездушны, как это может показаться. Я очень прошу вас оказать нам небольшую услугу.

— Какую?

— Совсем маленькую.

— Все же?

— Пустяковую.

— Ну?

— Помните, мы с моим другом Сапи гоняли за Терек ваших телят.

— Было такое дело. И что же?

Вместо ответа собеседник достал из кармана два листка бумаги и протянул директору. Это были заранее заготовленные характеристики на Бирку и Сапи. Приходченко пробежал глазами машинописные тексты:

— Характеристики составлены великолепно, — Приходченко потряс бумажками. — Я советую вам сохранить их: в свое время они вполне могут быть использованы как некрологи. И как некрологи я их охотно подписал бы, но как характеристики — увы, не могу. Вы же работали у нас по временному соглашению, всего несколько недель. Ваше постоянное место работы — контора Заготскота, там пусть и дают вам справки и характеристики. Тебе, пожалуй, могут дать еще и в роно, хотя ты совсем мало проработал директором школы.

— А вот Сату хочет нам помочь, — тихо, но внятно проговорил Бирка, особенно рассчитывая на это «Сату».

— Пусть помогает! — развел руками Приходченко. — Он за свои дела в ответе, а я — за свои.

— Но Сату не понравится, что вы отказываете в таком пустяке близким ему людям. А ведь завтра, может быть, и вам потребуется какая-нибудь бумажка от Сату. Вот, говорят, вы на пенсию собираетесь, а это без бумажек не обходится…

Раздался телефонный звонок. Приходченко снял трубку.

— Сату Халович? Здравствуй. Очень кстати. Вот тут у меня сидит Бирка. Требует твоим именем, чтобы я подписал ему заранее составленную характеристику… Что? Повтори, пожалуйста.

Приходченко оторвал трубку от уха и повернул ее в сторону Бирки. На весь кабинет отчетливо прозвучал гневный голос Ханбекова: «Гони его в шею!»

— Спасибо, Сату Халович. Все ясно. Если я тебе нужен не срочно, то давай позвоню через полчаса. — Приходченко положил трубку.

Бирка вскочил:

— Провокация! Это был голос не Ханбекова!

— Ну, тогда самого аллаха.

— Не богохульствуйте, Савелий Лукич. В вашем пенсионном возрасте… Отдайте мне характеристики. Их подпишет сам Ханбеков!

— А нельзя ли снять копию? Мне бы очень хотелось иметь такой некролог. В моем пенсионном возрасте это желание так понятно.

Бирка схватил бумажки и — в дверь. Приходченко хохотал вслед:

— Пошел по шерсть, а вернулся стриженым! Теперь беги к своему любимому козлу, поцелуй его под хвост!