В долине Аргуна

Глава двадцать пятая

Сапи вдруг не захотелось это делать. Но тут Бирка конвульсивно дернул ногой, она ткнулась в один валун, тот задел соседний, от движения зашевелился третий, и все они, бешено увеличивая скорость, ринулись вниз, на машину…

В комнате, где посетители ждут разрешения навестить больных, много народа. Здесь Кесират — жена Товсултана и его дочь Санет, здесь старая Калимат — вторая мать Салмана, здесь Приходченко и Саша, товарищи Казуева и Салмана по работе, комсомольцы совхоза. Слышится приглушенный тревожный говор.

— Что говорят врачи? Действительно у Товсултана перелом позвоночника?

— Тише! Ведь рядом его жена и дочь. Никакого перелома нет. Кажется, он всего лишь крепко помят. А Салман? Мне говорили, у него проломлен череп.

— Не знаю, не знаю…

— А что известно о состоянии следователя!

— Разное говорят, разное…

— Но как это все случилось? С чего валуны вдруг полетели вниз?

— Это загадка. Есть основания предполагать, что они полетели не сами. Им кто-то помог.

— Остогпируллах! Но кто?

— А вы помните, недавно исчез целый дом. Вроде бы мистика, но ведь факт налицо. А стрельба из ружей по Салману? Если есть силы, которые уносят дома и палят из ружей, то что этим силам стоит толкнуть с горы камень.

— Значит, вы думаете — покушение?.

— Не хотелось бы так думать, но…

— А что стало с машиной?

— Они успели выскочить, а машину последним самым большим валуном сбило в пропасть.

— Неужели это дело рук сектантов?

— Вполне возможно. Они же фанатики!

— Так надо судить за это! Самым суровым судом.

— Прежде требуется доказать, что это они.

— Разве я затем растила и лелеяла моего мальчика, моего дорогого Салмана, чтобы он погиб под каким-то подлым обвалом?

— Не плачьте, дорогая Калимат, Салман скоро к вам вернется. Поверьте, вернется.

— Надо им сообщить, что Спасский выиграл первую партию. Это поможет лучше всякого лекарства.

Внезапно открылась дверь, и на пороге появился Салман. Голова у него забинтована, левая рука на перевязи.

Первой с необычайным для ее возраста проворством к нему кинулась Калимат:

— Салман! Ты жив! Что у тебя с головой? Почему этот бинт? Рука сломана?

Салман обнял здоровой рукой старушку, улыбнулся.

— Все в порядке, мама. Я получил лишь несколько царапин.

— Привычка! — радостно воскликнул Приходченко. — Пули его не берут, в воде он не тонет, в объятиях вдовушек не гибнет, и валуны от него отскакивают, как горох от стены.

— А Товсултан? Говорили бог знает что…

— Что именно? — заинтересовался Салман.

— Что чуть ли не пополам…

— Именно так и было, — засмеялся Салман, — но врачи его сшили, и я думаю, что через несколько дней он выйдет.

В белом халате и шапочке появился врач:

— Товарищи, вы все к Казуеву и Дашиеву? Вот, пожалуйста, одного из них, слегка подремонтированного, можете забрать. Второй еще немного у нас тут полежит.

— Что-нибудь серьезное? — Кесират и Санет подались вперед.

— Передайте ему, что Спасский выиграл.

— Он сейчас как раз разбирает эту партию со следователем Абуталиповым, — улыбнулся врач.

— О! — послышались радостные восклицания.

— Передайте ему, — выскочил вперед подпасок Алви. — Привет от работников фермы и скажите, что телята о нем очень соскучились, все время спрашивают: «Где наш Казу-у-уев?»

Все засмеялись, даже Кесират и Санет.

— Можете передать телятам, — сказал врач, — что скучать им осталось недолго.

— Смотрите! — угрожающе нахмурился старший пастух Умар. — А то они всем стадом придут сюда проведать своего шефа. Встанут под его окном и будут крутить хвостами да мычать, пока вы не отпустите Товсултана.

— Я думаю, что дело до этого не дойдет, — ободряюще кивнул головой врач.

— А что он говорит о причинах аварии?

Врач пожал плечами:

— Об этом я его не спрашивал. Этим должны интересоваться другие.