В тебе моя жизнь...

Глава 3

Господи Боже! Только она могла попасть в такую ситуацию!

Марина старалась даже не дышать, опасаясь, что незнакомец сейчас взглянет вниз и заметит ее прямо у своих ног. Да и поза еще настолько двусмысленна, что Марине оставалось только стонать в отчаянии мысленно. Что же делать? Подол не вытащить из-под сапог, не потревожив их владельца, даже если под сапогами лишь маленький кусочек шелковой материи. Это означало быть замеченной. Оставалось надеяться только на то, что этот любитель свежего воздуха быстро уйдет, так и не заметив девушку у его ног.

Марина так и решила. Она замерла словно маленький зверек, боясь пошевелиться и молясь, чтобы никто более не вошел на балкон. Незнакомец, однако, никуда не собрался уходить. Напротив он принялся слегка посвистывать и поигрывать перчатками. А если у него здесь свидание с кем-нибудь? Что, если сюда придет кто-то еще? Такие мысли приводили Марину в отчаяние. Быть обнаруженной на балконе с этим человеком наедине да еще в темноте означало конец ее репутации и позор ее семье. Надо было все-таки решиться и раскрыться. Останется только уповать на благородное молчание этого человека об этом инциденте. Потому что в противном случае…

Марина тихонько вздохнула. Все равно другого выхода нет из этого щекотливого положения. Кроме того, от стояния в неудобной и напряженной позе у нее затекли ноги, и заболела поясница. Итак, вперед!

— Покорнейше прошу прощения, — начала девушка свою речь, тяня одновременно подол платья на себя. Ее голос дрожал лебезящими нотками страха, и это неожиданно разозлило ее. В приступе бессильной ярости она вдруг, сама того не ожидая, резко и с силой дернула ткань платья. От этого, а может, в невольном испуге от неожиданности ее появления, незнакомец пошатнулся и чуть не потерял равновесие, в последнее мгновение ухватившись за створку балконной двери. Тем не менее, с подола он сошел, и Марина, радуясь столь долгожданной свободе, быстро вскочила на ноги в намерении бежать прочь от этого места позора, пока молодой человек не пришел в себя и не узнал ее.

Но повернувшись к выходу, она наконец-таки рассмотрела своего невольного визави, на лицо которого падал теперь свет из открытых дверей, и застыла на месте, словно парализованная. Она стояла не в силах двинуться с места, чувствуя, как яркая краска стыда и смущения заливает ее лицо, шею, декольте и даже уши. Ее визави был предмет ее грез последних лет — князь Сергей Загорский собственной персоной.

— Да уж, милочка, подобным образом меня еще не атаковали, — расплылся тот в улыбке, в открытую потешаясь над сложившейся ситуацией. — Скажу даже так — к моим ногам так открыто еще никто падал в прямом смысле этих слов. Я потрясен. Быть может, даже ваша тактика и принесет вам плоды.

Марина попыталась быстро проскользнуть мимо князя в раскрытые двери, но рука, перегородившая проход, помешала ей сделать:

— Pas si vite[7], Лизетт, вы поразили меня своей выдумкой, и, думаю, заслужили награду за ваши труды, ведь это последнее, что вам оставалось сегодня сделать, чтобы обратить мое внимание, — только упасть к моим ногам.

Лизетт? Он назвал ее Лизетт? Марина немного успокоилась после того, как резкий останавливающий жест князя едва не довел ее до истерики. И пусть сердце ее колотилось, словно загнанный в ловушку зверек, она нашла в себе силы ответить князю:

— Вынуждена вас разочаровать, ваша светлость, но вы обознались. Я не некая Лизетт, которую вы так ожидали здесь увидеть. И потом я вовсе не отношу себя к вашим преследовательницам, и оказалась у ваших ног исключительно по принуждению.

— Прошу покорнейше простить меня за мою нелепую ошибку, сударыня, если я заблуждался.

В его голосе не послышалось ни капли раскаяния, и девушка мгновенно почувствовала, что лучше всего для нее сейчас будет спастись бегством. Да, за минуту до этого она молила Бога о встрече с Загорским, но в данный миг, наедине с ним она моментально поняла, насколько опасно его притяжение, и насколько она беззащитна перед ним.

— С вашего позволения, ваша светлость, я оставлю вас, — Марина всем своим существом желала покинуть столь опасное для ее репутации место, но рука князя по-прежнему сжимала ее руку, не давая уйти.

— Уделите мне всего одно мгновение, сударыня, прошу вас. Для меня внове, что дама у моих ног по принуждению. Удовлетворите мое невольное любопытство: что за нужда привела вас к моим ногам? Быть может, я окажусь вашим невольным спасителем?

Марина услышала в его голосе издевку и разозлилась. Он играл с ней сейчас, как кошка играет с мышкой, прежде чем съесть ее.

— Поверьте мне, я не лгу. Я была здесь с моей подругой, случайно обронила на пол сережку. Застежка расшаталась. Надо позвать прислугу и тщательно обыскать балкон.

Да, очень убедительно прозвучало, подумалось ей. Это объяснение ей самой показалось нелепым и неправдоподобным, поэтому она ничуть не удивилась, когда князь не отпустил ее и не принялся рассыпаться в извинениях за свое недостойное поведение.

— Помилуйте, зачем же нам прислуга? Разве я не смогу вам помочь? Ради ваших прекрасных глаз я готов даже сразить дракона, тем паче пуститься на поиски серьги.

Марина почувствовала, как сильная мужская рука придвигает ее ближе к князю, и в панике похолодела.

— Прошу вас, князь, кликните лакея. Нам нужен свет для поисков, — девушка выставила вперед руку и уперлась ладонью в грудь князя, препятствуя дальнейшему их сближению. Потом в отчаянье прошептала с надрывом. — Прошу вас, Сергей Кириллович, позвольте мне уйти. Будьте милосердны.

Князь в одно мгновение схватил девушку за руку и развернул лицом к свету. Черты его разгладились, когда он увидел перед собой Марину, уголок рта приподнялся в усмешке.

— Я вас узнаю, — он внимательно всмотрелся в лицо девушки. — Вы та юная смолянка…

Внезапно он помрачнел и отпустил руку Марины.

— Превосходно придумано, милая. Не думал, что невинность способна на подобное в надежде на удачную партию. Кто сейчас появится на сцене? Разгневанный отец? Вы ведь почти скомпрометированы, я так понимаю.

— Прошу вас, позвольте мне уйти, пока не поздно, — взмолилась Марина, потому что князь по-прежнему загораживал своей фигурой выход. — Никто и не узнает об этом, если вы будете хранить молчание. Со своей стороны клянусь, ни одна живая душа не узнает о нашей невольной встрече здесь.

— Как мило. Только вот верится с трудом в подобное. Отказаться добровольно вышибить скамейку из-под моих ног, когда моя голова уже почти в петле, ну что же вы, — из-за холодности тона Загорского слова звучали довольно зло и грубо, и больно хлестнули Марину.

— Не правда ли, неприятно оказаться загнанной ланью, а не охотником, как мгновение назад? — не успев обдумать свои слова, выпалила разозленная девушка и испугалась, увидев, как поменялось выражение лица князя. Недолго он смотрел на нее удивленно и зло, а потом запрокинул голову и оглушительно расхохотался. Марине показалось, что он засмеялся так громко, что его услышали даже в зале, несмотря на громкие звуки кадрили.

— Потише, прошу вас, сударь. Не то сюда сбегутся все присутствующие на балу, — прошипела она ему, но князь и не думал униматься. Марина, видя это, предприняла очередную попытку убежать от него, но Загорский опять помешал ей, удержав за локоть. Отсмеявшись от души, он вытер слезы с глаз и широко улыбнулся девушке.

— Откуда вы взялись, прекрасная Диана[8]? Клянусь, я впервые вижу такую девушку, как вы. Не смотрите на меня так возмущенно, это комплимент от чистого сердца. Вы очаровательны, юное создание, — с этими словами он поднес руку девушки к губам, в последний момент перевернул ее и нежным и легким поцелуем коснулся ладони. Это касание губ заставило тело девушки затрястись нервной дрожью, а сердце гулко забиться в ушах.

Пропала! Она пропала. Марина поняла это сразу, когда он поднял голову и посмотрел ей в глаза, не отрывая губ от ее руки. Она забыла о том, как опасно для нее находиться здесь с ним, забыла о том, что ее могут уже хватиться и прийти сюда, а там не оберешься бед. Для нее словно время остановилось, и были только он и она, а музыка, доносящаяся из залы, только добавляла особого очарования в это мгновение.

— Марина, ты не представляешь … — раздался вдруг над ухом Марины голос подруги и сразу же смолк. Девушка повернула голову и увидела Юленьку в дверях балкона. Она выглядела пораженной, хотя спустя какой-то миг ее глаза прищурились, выражая ее недовольство увиденным. За спиной девушки Марина разглядела графа Арсеньева, взирающего на застывшую от неожиданности парочку с нескрываемым любопытством.

— Марина? — теперь в голосе Юленьки прозвучала сталь.

— Ах, Жюли, не поверишь, — залепетала Марина, быстро выдергивая ладонь из пальцев мужчины, — я обронила серьгу, такая растяпа, а князь согласился помочь мне ее отыскать. Вот… — она замолкла в растерянности.

— Отыскалась ли ваша потеря? — насмешливо улыбаясь, спросил ее из-за плеча невесты граф Арсеньев, глядя почему-то на своего друга.

— Мы только приступили к поискам, — ответил тот. — Будем благодарны за вашу помощь.

— Надеемся на ваш успех, господа, в поисках пропажи, — сказала Юленька, беря Марину за руку. — Прошу нас с Мариной Александровной извинить. Ее спрашивала тетушка.

Перед тем, как удалиться, Марина в последний раз посмотрела из-под опущенных ресниц на Загорского. К ее разочарованию, он ничуть не провожал ее взглядом, как она надеялась, а что-то говорил вполголоса подошедшему к нему Арсеньеву.

— Ты что? Разума лишилась? Наедине с Загорским… — негодовала Юленька по пути к креслам, где сидели Софья Александровна и ее маменька. — Да если бы открылось, тебя бы…

— Так не открылось же, — прервала ее Марина слегка раздраженно, незаметно для окружающих вынимая из уха единственную теперь сережку. Ей уже действовала на нервы такая чрезмерная забота подруги о ее репутации. — И потом — ничего не было.

— Разочарована? — зло бросила подруга. — И, слава Богу, что ничего не было, поверь мне.

— Да что ты так печешься обо мне? Доверься мне, я сама вполне способна о себе позаботиться, голова на плечах имеется.

— А вот и нет ее на плечах, твоей головы-то, — сказала Юленька с каким-то странным смешком. — Ты же потеряла ее несколько лет назад. А если не тогда, то сейчас, на балконе. Так что, кто теперь за тебя подумает, если не я.

Девушки за разговором дошли до своих опекунш, так что Марина ничего не успела ответить подруге. Но это ее только обрадовало, иначе не ровен час разругались бы они с Жюли в пух и прах как всегда, когда речь заходила о Загорском. Она быстро успокоила тетушку по поводу своего отсутствия, уверив, что была в дамской комнате. Затем ее почти сразу же пригласили на танец, и она закружилась по залу, невольно разыскивая глазами князя. Он воротился уже с балкона в залу и теперь стоял в кружке молодых дам и офицеров и что-то рассказывал, то и дело прерываемый очередным взрывом смеха своих слушателей.

Марина похолодела. Она искренне надеялась, что рассказ князя никоим образом с ней не связан, но вдруг он решил, что происшедшее всего лишь забавное приключение, и он может смело о нем распространяться. Да, князь дворянин, но она уже убедилась недавно на личном опыте, что светские приличия и моральные нормы для него пустой звук. Если так, то она пропала. После сегодняшнего вечера никто из присутствующих на балу даже не взглянет в ее сторону, ведь лишь пары минут наедине с Загорским вполне достаточно для того, чтобы ее сочли скомпрометированной.

Оказалось, что опасалась Марина зря. На следующий день никто из молодых людей не отменил ни одного визита, а Жюли прибыла в сопровождении своей компаньонки, старой и полуглухой тетки, сразу же после полудня, чего бы ей никогда не позволили родители, будь хоть малейший намек на скандал.

— Доброе утро, дорогая, — она чмокнула Марину в щеку и совсем не грациозно плюхнулась на диван. — Как у тебя сегодня настроение? Расположена на разговор?

— Если снова будешь читать нотации, cherie, то уволь. Я уже наслушалась их за последние годы достаточно, — девушка разлила чай по чашкам и предложила одну из них тетке Юленьки. — К тому же ты была права — князь ведет себя отнюдь не как дворянин. Торжественно обещаю тебе, что отныне буду всячески избегать его, дабы не попасть в ситуацию, аналогичную вчерашней. Лишь чудо спасло меня от позора. Поверь, я сделала выводы.

В это время раздался стук в дверь, и в комнату вошел Игнатий, старший лакей дома Софьи Александровны.

— Покорнейше прошу, что прерываю, барышня. Букет доставили. Прикажете принять?

— Букет? — переспросила удивленная Марина и в растерянности посмотрела на Юлю. Заинтригованная, та сразу же кивнула. — Неси.

Спустя несколько минут, в течение которых девушки гадали, кто даритель цветов, один из лакеев внес роскошный букет разноцветных красочных цветов, распространяющих дивный аромат. Как только его поставили на столик, Марина подскочила к нему и достала карточку. Прочитав имя отправителя, она в изумлении замерла.

— Кто это? — Юля не удержалась, подбежала к подруге и заглянула в визитку. — О Боже! О Боже мой!

От ее вскрика вздрогнула тетушка, до этого мирно попивающая чай со сдобными булочками, и Юля поспешила успокоить ее:

— Все хорошо, тетушка. Извини, что напугала тебя, — Затем она полушепотом обратилась к Марине. — Никогда не думала, что он способен на такое. Что бы это значило?

Марина в очередной раз перечитала написанное на карточке:

«Милостивейшая сударыня, прошу принять нижайшие извинения за мое поведение нынче вечером на балу. Поверьте, я не имел намерения обидеть вас, и если сделал это, то по досадному недоразумению. Теперь я понимаю, как глубоко заблуждался, принимая вас за ту, кем вы не являетесь на самом деле. Надеюсь, эти цветы, а также то, что вы найдете внутри букета, сгладят то неприятное впечатление обо мне, что у вас сложилось. С искренними пожеланиями, князь Сергей Кириллович Загорский».

— Что там может быть еще? — Юля опустила руку вглубь букета и достала маленькую коробочку. — Боже, что это? Он тебе уже дарит подарки?

— Не говори глупостей, он прекрасно понимает, что мы сразу же отошлем его подарок обратно, — Марина говорила эти слова, а сердце ее замирало в предвкушении.

— Открывай же, не томи, — Юленька потрясла подругу за руку. — Я скорее умру от любопытства, видимо, прежде чем ты решишься.

Марина не стала дольше оттягивать и одним быстрым движением открыла коробочку.

— Сережка? Почему одна? — застыла в недоумении Юленька, а Марина только радостно рассмеялась, извлекая из коробочки украшение. Потом она наклонилась к букету и вдохнула аромат цветов. Голова ее кружилась, но вовсе не от запахов, исходящих от букета. Ее принц оказался настоящим!

Этим своим извинением Сергей, сам того не желая, окончательно влюбил в себя Марину. Теперь объект ее грез воплотился в реальности. Слепая в своем чувстве, она сознательно не хотела видеть в князе плохое. Для нее он был тем самым принцем на белом коне, о котором мечтает любая девушка.

Словно сама судьба решила вмешаться в ход событий и часто сталкивала их на приемах и балах. Всякий раз при этом Марина старалась держаться поближе к князю Загорскому, лишь бы лучше видеть его и слышать его голос. Это было довольно трудно — он редко оставался в зале, предпочитая проводить вечера в игорной комнате, где, по слухам, ставил огромные суммы на кон. Фортуна благоволила ему — он чаще выигрывал, чем проигрывал.

— Это ненадолго, что он так часто выходит в свет, — говорила Юля подружке. — Просто из шалопаев сейчас в городе только Загорский да Paul. Вот ему ничего и не остается, как посещать те места, что и граф. Вот скоро вернется в страну граф Воронин. Вот тогда князь и носа не покажет на все эти балы и вечера, так нелюбимые шалопаями «рассадники невест».

— О Боже, что за выражения, Жюли, — притворно ужаснулась Марина и улыбнулась, прикрывая губы веером. — Что за шалопаи? Какое-то общество?

— Да, общество бездельников и бузотеров, — усмехнулась Юля. — Никакое это не общество, просто компания друзей-собутыльников, дружных со времен Лицея. Ох, и шибко они шалят, когда вместе собираются, судя по слухам…

После того, как наступил Великий пост, и по обыкновению шумная светская жизнь замерла на несколько недель, Марина стала видеться с князем в доме у Юленьки, куда Загорский приезжал с визитом вместе с графом Арсеньевым. Они пили чай и беседовали, часто музицировали или играли в шутливые карточные игры под неусыпным надзором матери Юлии или ее престарелой тетушки. Эти моменты были особо дороги Марине, ведь в эти минуты Сергей принадлежал только ей.

— Мы вас, ангелы земные, так склоним к пороку, — усмехался Сергей, а Павел Арсеньев, шутя, грозил ему пальцем.

Одним днем, когда Сергей сидел за роялем и наигрывал легкую мелодию, а Павел обсуждал с матерью Юлии приготовления к венчанию, которое должно было состояться этой весной, подруги сидели у окна и разбирали нитки для вышивания. Внезапно Юлия тихо проговорила:

— Не смотри на него так.

Марина вздрогнула от неожиданности и перевела взгляд на подругу.

— Как?

— Так, словно ты умираешь от жажды, а он — драгоценный глоток воды, — Юленька вздохнула и положила ладонь на руку Марины. — И я сильно опасаюсь, что не только я заметила это. Ты ведь знаешь, пойдут сплетни — не оберешься беды. Я понимаю тебя, душенька, но это… это все так безнадежно. Ты отвадила от себя почти всех своих поклонников. Что ты будешь делать дальше?

Марина помолчала мгновение, а потом вновь вернулась к работе.

— Я не знаю, Жюли. Не дави на меня, пожалуйста, довольно с меня маменьки с ее наставлениями. Если бы не Софья Александровна, давно бы перессорились с ней, право слово. Я…

— Барышни, позвольте прервать вашу столь милую беседу, — окликнул их от рояля Загорский. — Дело в том, что я тут обнаружил премиленькую вещицу, принадлежащую одной из вас.

Он поднял руку, и девушки увидели, что он держит в руке альбом, до этого момента лежащий на рояле.

— Ах, Марина Александровна, я читаю вас, как открытую книгу. Судя по вашему румянцу, это ваш. Вы позволите? — получив легкий смущенный кивок, Загорский открыл первую страницу. — Боже мой, какие рифмы! Какие стансы! А вы коварная покорительница сердец юных представителей бомонда, Марина Александровна. Сколько же тут излияний разбитых сердец! — князь шутливо погрозил ей пальцем, и Марина покраснела пуще прежнего. Весь ее альбом был исписан признаниями и комплиментами ее поклонников, возомнивших себя непризнанными поэтами. Там было довольно много стихов с такими наипростейшими рифмами или вовсе без оных, что не могло не позабавить такого человека, как Загорский. Марина поняла это по тону его голоса, и ей стало неловко за свой альбом.

— Пожалуй, и я оставлю свой след здесь вам на память, — Сергей переместился за бюро с альбомом в руках. — Надеюсь, вы не против?

— Отнюдь, — Марина несмело улыбнулась ему. — Я буду польщена.

Так в альбоме появились те самые надпись и рисунок, страницу с которыми Марина впоследствии не раз открывала и просматривала. Тогда ей показалось, что все это было сделано не просто так, что это — скрытый намек на тайные чувства. Ее большое воображение и влюбленное сердце не позволили рассудку робко возразить, и вскоре Марина решилась на то, на что никогда бы не пошла, не будь она так слепа в своей любви.

В первые же дни после поста был дан большой бал у князя М***. Обещалась быть великокняжеская чета, поэтому в тот вечер в дом М*** съехался весь свет. Маринино сердечко билось при входе в залу в невольном предвкушении — он будет здесь, он обещался нынче днем заехать, и ей казалось, что сегодня что-то должно обязательно произойти. Какое-то чувство неясной тревоги и волнение терзали ее.

Спустя несколько минут после их прибытия на бал князь Загорский действительно подошел к их небольшой компании (Марина, Жюли, Арсеньев и пара поклонников Марины), завязался светский разговор и банальный обмен любезностями. Марина не принимала в нем участия. Девушке так не хотелось прерывать столь скорый миг их встречи, что она пропустила уже три танца, сославшись на легкое головокружение. Она то и дело посматривала на Загорского из-под ресниц, и сердце ее трепетало, словно птичка в клетке. Он был так красив, так ослепительно улыбался своим собеседникам, что она совсем забылась в любовании им и очнулась лишь, когда заиграли вальс, и Павел Арсеньев провел мимо улыбающуюся Юленьку.

Краем глаза Марина увидела, что один из ее поклонников, танец с которым согласно ее бальной книжке должен был быть этот вальс, направился к ней, и быстро, ни секунды не раздумывая, положила сложенный веер на рукав мундира Сергея, уже собравшегося было откланяться.

— Пожалуйста, пригласите меня… — тихо прошептал ее голос, но он услышал ее, судя по тому, как напряглось его лицо.

— Марина Александровна… — начал Сергей, но Марина подняла голову и посмотрела прямо в его глаза. Нет, молили они, не отказывай мне.

— Марина Александровна, — князь склонил голову в быстром поклоне и слегка прищелкнул каблуками. Девушка присела в реверансе и приняла предложенную ей руку, даже не взглянув на мать для одобрения, как того требовало ее воспитание. Она спиной чувствовала ее гневный взгляд и понимала, что ее ждет дома за подобную выходку.

Тем временем они уже вышли на танцевальную площадку, где их появление было встречено откровенно любопытными взглядами и перешептываниями. Марина испуганно задрожала, только сейчас осознав, что натворила.

— Тише, — князь крепче стиснул ее руку, и развернул к себе лицом. — Обещаю, я не отопчу вам ноги.

С этими словами они завальсировали по зале.

Князь не обманул ее. Танцевал он превосходно. Тепло его рук, его близость кружили Марине голову, и постепенно она расслабилась. Все было так, как во многих ее снах: он, она, прекрасная музыка, их танец… Марина то и дело смотрела в глаза князя, встречаясь с его взглядом, слегка удивленным, но в то же время безмятежно спокойным.

— Право, вы — удивительное создание, — тихо сказал ей Загорский в конце вальса после вежливого поклона и, едва держа кончики ее пальцев на склоне руки, повел к ее родственницам, одна из которых просто испепеляла его взглядом. Он поздоровался с обеими дамами, но Анна Степановна, презрев условности, демонстративно руки ему не подала, и Сергей поспешил откланяться.

— Что ты творишь, глупая девчонка? — прошипела Марине мать, но Софья Александровна остановила начинающуюся ссору:

— Помилуйте, Анна, потерпите с упреками. На нас сейчас все смотрят.

— Но дома я тебе устрою…— смирилась мать.

Марина покорно приняла неизбежное и, сделав неглубокий реверанс матери и тетке, вновь влилась в ряды танцующих с подошедшим за время их диалога поклонником. Ей совсем не хотелось сейчас обсуждать произошедшее с кем-либо, поэтому она упорно хранила молчание все время до тех пор, пока они не покинули бал после ужина. Ее поклонники, удивившись ее неожиданной молчаливости и грусти, недолго пребывали в недоумении — один из них, будучи оскорбленным ее пренебрежением во время того самого вальса, умышленно намекнул в кружке завзятых сплетниц о румянце Марины на балу и о возможной его причине. К концу вечера намеки превратились неведомым образом в лживую осведомленность, и сплетня была запущена в гостиные и бальные залы Петербурга.

Вернувшись с бала тем временем, Анна Степановна сослалась на жуткую мигрень, причиной которой являлась «эта невоспитанная нахалка, совсем потерявшая разум», и, отложив расправу с дочерью «назавтра», гордо удалилась к себе.

Благодарная судьбе за передышку, Марина до первой зари не смогла сомкнуть глаз. Ее переполняли чувства, они распирали ее грудь, затрудняя дыхание, и рвались наружу. Она в который раз вспоминала последние слова Загорского, и надежда на ответное чувство пышным цветком распускалась в ее душе. Каждую минуту она вновь и вновь воскресала в памяти памятные ей мгновения последних недель, и, воспитанная на романических книгах, она уже предопределила мысленно дальнейший ход событий. Как истинная смолянка, Марина и не думала о том, что предмет ее обожания имеет на этот счет свое собственное мнение, за что и поплатилась в дальнейшем.

При первых лучах солнца неожиданно к Марине пришло желание вырваться на свободу из тесных стен дома, на свежий воздух. Она быстро и как можно бесшумно, чтобы не разбудить спавшую в гардеробной Агнешку, натянула платье для верховой езды и теплый жакет и спустилась в конюшню. Заспанный Федор, конюх и по совместительству кучер, оседлал кобылку Марины, недовольно бурча, что «будят ни свет, ни заря; честные люди в это время спят сладким сном…».

В Марине же в это время разрасталась волна слепящего восторга, и даже это бурчание Федора не смогло испортить ей настроя на хорошую прогулку верхом. Именно этот восторг и подстегнул ее умчаться прочь от дома на улицы Петербурга, не дожидаясь пока обычно сопровождающий ее Федор, с трудом сбросив с себя остатки сна, займет место в седле. Она знала, что ее ждет дома, скорее всего, хорошая порка за этот проступок и за непослушание на балу, но в данный момент ее бурлящая кровь заставляла ее пустить лошадь галопом в парк.

В этот рассветный час улицы столицы были пусты, лишь дворники мели метлами перед особняками да зазевавшиеся гуляки возвращались по домам с пирушек. В одном месте по пути в парк Марина встретила несколько пеших офицеров, изрядно пьяных и еле державшихся на ногах. Они пытались преградить ей путь, но Марина стегнула кобылу и быстро умчалась от них прочь, подстегиваемая их непристойными выкриками. Эта встреча заставила ее осознать безрассудность ее поступка, и она направила лошадь обратно к дому. Уже приблизившись к особняку, она вдруг в испуге резко натянула поводья, заставив кобылу заржать от боли — в негустой дымке тумана она заметила фигуру мужчины у самого их дома. Услышав громкий звук в тишине весеннего утра, он повернулся к Марине, и она с удивлением узнала Сергея Загорского. Девушка подстегнула лошадь и направила ее быстрым шагом к мужчине, не давая ему и малейшего шанса удалиться прочь.

— Боже, Марина Александровна! — Сергей удивленно моргнул, глядя на девушку снизу вверх. — Что вы делаете здесь в это время?

Марина же слушала бешеный стук сердца в ушах и замешкалась с ответом, смущенная неожиданной встречей практически у нее под окнами. Обрадованная, она начала было искать романтическую подоплеку их невольного рандеву, но тут она заметила его слегка затуманенный взгляд и расстегнутый на верхние пуговицы мундир, видневшийся сквозь распахнутые полы шинели, ощутила слабый запах алкоголя и чего-то еще, что неприятно будоражило ее обоняние.

— А вы, Сергей Кириллович? — резко ответила Марина ему вопросом на вопрос, стараясь удержать на месте лошадь, неспокойно переминающуюся с ноги на ногу, почувствовав родную конюшню. — Вы, смею спросить, так рано поднялись или еще не ложились?

Сергей прищурил глаза и сквозь прищур смотрел ей прямо в глаза, не проронив ни слова. Марина вздохнула и внезапно поняла, что за запах бьет ей в нос, — дешевые французские духи.

— Стало быть, не ложились. Что ж, Сергей Кириллович, не смею вас долее задерживать, — зло проронила она и попыталась объехать мужчину.

Внезапно Сергей схватил лошадь за поводья и остановил ее, до полусмерти напугав Марину. Он было открыл рот, намереваясь ей ответить, но тут стук колес привлек его внимание, и он взглянул куда-то вдаль, мимо лошади. Лицо его помрачнело, и он резко отпустил повод. Марина быстро повернулась, но увидела только удаляющуюся коляску.

— Кто это был? — дрожащим голосом спросила она.

— Раньше надо было об этом думать, — резко бросил Сергей. — Ступайте домой, Марина Александровна. Бог даст, все обойдется.

Не обошлось.

К обеду из гостиной в гостиную передавалась весть о том, что беззаветно влюбленная Ольховская не только открыто преследует князя Загорского, но и, говорят, встречалась с ним тайно ночью. Путешествуя из дома в дом с визитами, сплетня обрастала новыми и новыми домыслами, грозя разрастись до немыслимого.

Марине обо всем поведал граф Арсеньев, единственный прибывший с визитом в тот день в дом Голышевых. Оглушенная этой новостью, она даже не сразу поняла, чем это грозит ей, и только мрачные лица тетки и матери вернули ее на грешную землю.

— Что теперь делать? Что делать? — заламывала руки Анна Степановна. — Я говорила тебе, дуреха, что не доведет тебя до добра твое поведение!

Марина лишь смотрела на графа рассеянно:

— Значит, и Жюли теперь не может со мной общаться…

— Марина Александровна, — Павел взял ее руку и отвел подальше от ее причитающей матери. — Я уверен, при благоприятном расположении звезд мы сможем все исправить. Теперь вам следует вести себя благоразумно и осмотрительно.

«А, следовательно, не так как ранее» — мысленно продолжила его фразу Марина. Боже, что она натворила! Слепо увлеклась тем человеком, от кого благоразумные юные барышни должны бежать, как черт от ладана, если только он не заявляет о своих серьезных намерениях, коих у Загорского и в помине не было. И потом — она сама….

— Сложившее положение можно исправить только одним способом, — громко заявила Анна Степановна, обмахиваясь платком. — Князь обязан сделать предложение Марине, если у него есть честь и совесть. Как бы мне не нравилось это, но иного выхода нет.

Марина, было, с надеждой посмотрела на Павла, но, увидев, как он помрачнел и отвел взгляд от ее лица, словно окаменела.

— Вы прекрасно знаете, уважаемая Анна Степановна, что у Сергея Кирилловича есть и совесть, и честь. Но он, как представитель одной из уважаемых и благородных фамилий, обязан вступить в брак только с разрешения его сиятельства Александра Матвеевича. Думаю, что его сиятельство…

— Ах, полноте, голову нам дурить, граф! — внезапно подала голос Софья Александровна, до этого момента не проронившая ни слова. — Сам молодой князь не имеет ни малейшего желания даже представить подобный исход дела. Да, Марина сама бросалась ему на шею (не возражай мне, милочка, но это так!), но он-то чист в этой ситуации. Еще один слушок не повредит его мужской репутации. А Марине…

Она замолчала, но ее высказанное опасение повисло в воздухе, создавая еще более мрачную атмосферу. Марина на миг закрыла глаза. С самого детства она лелеяла свою заветную и сказочную мечту, совсем не подозревая, что со временем она способна погубить ее.

— Послушайте меня, прошу вас, уважаемые дамы, — Павел в волнении прошелся по комнате, затем, встав у камина, повернулся лицом к своим собеседницам. — Мы долго думали и, кажется, нашли решение, как спасти репутацию Марины Александровны.

— Мы — это кто конкретно? — резко спросила тетушка Марины.

— Мы — это я, Жюли, ее матушка и… Сергей Кириллович.

— Подумать только, какое благородство! — неподобающе своим летам, фыркнула Софья Александровна. — Сначала ломаем, потом делаем!

— Мы решили, что лучше всего будет не делать вид, словно, ничего не было, и не отрицать очевидное, а просто придать ситуации несколько иной вид, — продолжил Арсеньев, не обращая внимания на реплику женщины. — А именно: изложим все так, будто, это сам князь преследовал Марину Александровну.

— В это никто не поверит! — воскликнула мать Марины.

— Поверят, если решат, что князь имел довольно серьезные намерения и слепо преследовал Марину Александровну везде в надежде поставить в неловкое положение и вынудить старого князя принять его решение о женитьбе, просто поставив того перед свершившимся фактом. Марина Александровна же в свою очередь поощряла его ухаживания, но вчерашняя его выходка чуть не погубила ее репутацию и поставила крест на их возможном браке. С этого момента Марина Александровна откажет ему в общении, раз и навсегда отвергнув его притязания.

— Превосходно придумано, — одобрила Софья Александровна, а Анна Степановна лишь кивнула, соглашаясь.

— Нет! — воскликнула Марина. — Не превосходно. Глупо. Глупо и смешно. Я не буду принимать участия в этом спектакле. Есть же другие способы…

— Других способов нет, дрянная девчонка! — взвилась Анна Степановна. — Ты согласишься на это, иначе, клянусь, я прикажу дать тебе плетей, как какой-нибудь крепостной. Это мигом сделает тебя шелковой!

— Прошу вас, Анна Степановна, — вмешался Арсеньев. — Позвольте мне поговорить с Мариной Александровной с глазу на глаз у окна. Вот увидите, я уговорю ее.

Мать Марины резким кивком дала свое согласие, и Павел, подхватив Марину за локоть, отвел подальше от родственниц к окну, создав, таким образом, более доверительную обстановку.

— Поверьте мне, другого выхода нет и не будет. Поймите, что я действую в ваших же интересах, Марина Александровна. Жюли опасается, что вся история негативно отразится на вашей репутации, и я готов приложить все силы, чтобы этого не произошло, как и ваша тетушка, и даже сам Серж, — говорил ей граф Арсеньев. — Свет, не задумываясь, заклеймит вас и отвернется от вас, сделай вы еще один неосторожный шаг. Даже самый ничтожно малый проступок. Вы понимаете, что ваше положение… — он замялся, а потом продолжил. — И потом уже поздно что-либо менять — Серж уже запустил слухи в клубе и офицерском кружке о своих чувствах к вам и о том, что вы его отвергли сегодня утром, когда он вас подкараулил на прогулке. Отрицая это, вы выставите его дураком и навсегда перечеркнете свое будущее. Сам Серж просит вас сделать это, вот, возьмите, — Павел незаметно от пристально наблюдавшей за ними с дивана матери передал ей в ладонь записку. Удивленная Марина так же незаметно спрятала ее в рукав платья. — Вы должны согласиться, заклинаю вас. Ради вас самой, ради вашей семьи, ради всего святого…

Сколько раз в будущем Марине повторят эти слова, словно заклинание, заставляя ее менять свои решения и свою судьбу… Как и в последующие дни ее жизни, она и в этот день дала свое согласие…

Уже в своей комнате, куда ее милостиво отпустила мать подготовиться морально к сегодняшнему вечеру, наедине с самой собой, Марина поспешно развернула полученную записку.

«Милая Марина Александровна (позвольте мне к вам так обратиться в первый и, скорее всего, последний раз),

Я искренне прошу прощения за то, что по пьяному недоумению так жестоко поломал вашу судьбу, ваше возможное будущее. Я не имел права и не должен был быть под вашими окнами в это злополучное утро. Кто-либо другой, но не я, беспечный прожигатель жизни. Я надеюсь, что вы позволите исправить содеянное мной и согласитесь претворить в жизнь разработанную стратегию. Вы мне нравитесь (тут сердце Марины готово было выскочить из груди), и я на все готов, чтобы вы смогли найти в свете того единственного, кто по достоинству оценит вашу красоту и ваш ум, чтобы вы нашли свое счастье. Поверьте мне, вы действительно достойны этого.

Я искренне желаю вам благополучия. Будьте счастливы»

Марина перевела взгляд в конец записки и увидела еле заметный постскриптум, написанный более мелким почерком.

«Душою предан низменным соблазнам,

Но чужд равно и чести, и стыду,

Он в мире возлюбил многообразном,

Увы! Лишь кратких связей череду

Да собутыльников веселую орду…»

Это был конец. Конец ее влюбленности. Конец ее мечте…