Вадбольский – 2

Глава 11

Я прошел дальше, за пастбищем архозавров, тоже лес из могучих хвощей и плаунов, однако слишком много очень толстой паутины. Пощупал одну нить, прочная, но знаю, нити вовсе не липкие. У паука не хватит столько клея, он наносит мелкие капельки на струны через равные промежутки, и если видеть, за что хватаешься, можно трясти паутину, дразня паука, и не прилипнуть самому.

Ещё раз сверившись с данными дрона, вернулся, суфражистки всё ещё добивают этозавров. Раскраснелись, очень гордые, оно и понятно, выглядят этозавры страшновато.

Я малость помог, зарубив троих, и прошел дальше. Дрон предостерегающе прислал картинку райского уголка, где сплошь высокая трава, что ещё не трава, а великанский мох. Старейшие растения на планете, вообще-то водоросли, но раз выбрались на сушу, то уже мох, сумевший выбраться на сушу и завоевать её, как через какой-то десяток миллионов лет выберутся и захватят сушу кистеперые рыбы.

Как будто и не наша планета, мелькнула мысль, даже воздух другой, с иными пропорциями кислорода и углекислого газа, а шмыгающие в этой прототраве муравьи ещё не муравьи, а термиты, что ещё не закопались под землю и не ослепли там…

Муравьи появятся через сорок миллионов лет, на столько термиты старше. От таких цифр может голова закружиться, но, что-то подсказывает, что во вселенной тёмной материи время тоже может вести себя странно… с моей точки зрения, как и другие физические законы, вот как разлитая в воздухе магия…

Из травы выбежал гигантский жук размером с кабана, я отпрыгнул с мечом в руке, попытался ударить по башке, но лезвие скользнуло, словно хлестнул прутиком по отполированной до блеска стальной болванке.

Один усик всё же снес, что вообще-то не усик… да ладно, пусть усик, чего я умничаю. Нужно быть ближе к простому народу, жук развернулся и снова ринулся в мою сторону.

Блестящие надкрылья подрагивают, вот-вот должны приподняться, оттуда выпростаются смятые тончайшие крылышки, расправятся, и тогда жук взлетит…

Но нет, это там, может, и взлетит, но тут ему не там, с такой задницей не летают, бежит на меня и уже жвалы развел…

— Сомкни мандибулы, — сказал я, — царем природы ты не станешь…

Атаковал он однообразно, разгонялся и пытался сбить с ног. Я отступал и лупил мечом сперва по надкрыльям, но там крепчайший хитин, каждая половинка надкрыльев как нагрудная кираса, потом дважды сумел попасть в узкую щель между головой и остальные телом. С третьего раза там хрустнуло, голова упала на землю, а ослеплённый жук остановился, не зная куда бежать дальше.

Я толчком опрокинул его и вспорол белое незащищенное брюхо.

Издали донесся встревоженный крик:

— Вадбольский, нужна помощь?

— Нужна, — ответил я. — Тут жарко, я вспотел, спина чешется…

Подбежали с мечами в руках встревоженные Иоланта и Дроссельмейер, последняя сразу скривила аристократический нос.

— Нахал!

Там, где они резали беззащитных этозавров, осталась разделывать туши Анна Павлова. Глориана тоже поднялась на ноги и пошла в нашу сторону.

— Смотрите по сторонам, — предупредил я, — могут быть ещё эти непонятные гады.

Под настороженными взглядами двух суфражисток я вспорол грудину, тёмной мохнатой жемчужины не отыскалось, но я вздохнул с облегчением.

— Слава Богу, а то у меня уже когнитивный диссонанс!.. Никакое это не насекомое, ура!.. А то уже подумал, что мир перевернулся.

Иоланта спросила в недоумении:

— Но это же большой жук… очень большой?

— У насекомых трахеи, — пояснил я. — Потому не могут вымахать больше… чем выросли. А это не насекомое, у него четырехкамерные легкие! Качает воздух под давлением. Так что это, скорее, протожаба. Или ящерица. Те да, могут вырасти до динозавров.

Обе навострили уши, но на вываленные сизые внутренности смотрят с прежним отвращением, хотя это не насекомое, уже объяснил, чего морщиться, лягушек в школах на уроках препарируют.

Дроссельмейер поинтересовалась надменно:

— А что такое… динозавры?

Я отмахнулся.

— Да это такие драконы. Разные по размеру, весу и вкусу.

Она от изумления даже забыла, что нужно смотреть свысока и обязательно отряхивать одежду, иначе от моих взглядов останутся сальные пятна размером с суповую тарелку.

— И по… вкусу?

Я кивнул. Да и по вкусу. Я же ел лягушачьи лапки во французском ресторане, а это, можно сказать, лапки динозавров. А куриные лапки — лапки потомков динозавров.

Иоланта весело расхохоталась.

— Ну и мастер вы врать, Вадбольский! Хотя с этими монстрами вы как один из них. Управляетесь, словно у вас такие же кишки.

— Всех создал Господь, — ответил я благочестиво, — по одному чертежу, чтобы не заморачиваться. Конечно, с каждой модификацией вносил изменения. Небольшие. Шажок за шажком.

Дроссельмейер, глядя на вывалившиеся из панциря сизые внутренности, сказала задумчиво:

— Говорите, жабожук?.. Как интересно…

— Мутация, — пояснил я. — Вы разве не хотели бы что-нить в себе изменить?

Она надменно поинтересовалась:

— О чем вы?

— Ну, к примеру, перси увеличить…

Она надменно вздёрнула нос, повернулась к подошедшей Глориане.

— Может, этого нахала заменить более воспитанным дворянином?

— Сама об этом подумывала, — ответила Глориана, она бросила в мою сторону недовольный взгляд. — Пристойных много, бойцов мало. Вадбольскому мы тоже не нравимся, но он на стороне суфражизма.

Дроссельмейер обратила надменный взор в мою сторону.

— Вадбольский, я вас не стану пока убивать. Но язык придержите.

— Вы мне тоже нравитесь, — сказал я покаянным голосом. — И перси у вас что надо, это я так, куснуть восхотелось. Может быть потому, что вы и в Щели Дьявола великосветская графиня?

— Я везде великосветская, — ответила она надменно и задрала подбородок.

Я зябко повел плечами, не представляю в постели великосветскую барыню, вот не представляю и всё.

Дрон передал картинку, на зюйд-зюйд-вест в двух километрах пасется небольшое стадо диапсидных рептилий, по-народному архозавров, появились примерно триста миллионов лет назад и двести миллионов тому вымерли, оставив жалкое потомство в виде птиц и крокодилов.

— Заткнись, — прервал я мысленно, — не умничай, а то и я становлюсь таким же занудным. Количество, вес, хищные или травоядные?

— Восемь голов, — сообщил дрон, — вот координаты со всеми данными.

Восемь, мелькнуло у меня, многовато, если хищники, а для травоядных самое то, могут стадами и по тысяче голов, а вот стаи крупных ящеров больше десятка не бывает, не хватит пропитания.

Я всмотрелся в картинку, уточнил:

— Дай больше размеры, что вон там левее?..

— Мелкие хищники, — сообщил он. — Их с пару дюжин, какие-то грызуны, размер с зайца или крупного кролика.

Дрон увеличил картинку, впереди большое стадо диапсидников, но если свернем вправо, упремся в болото, обычное место для пермского периода, да и пары следующих. Болото хоть и мелкое, в самом глубоком месте до пояса, а так везде по колено, но обитающие там твари в своей стихии, с такими лучше драться на берегу.

Дроссельмейер сказала язвительно:

— Что-то наш Вадбольский в ступор впал. Это мы на него так действуем?

— Прямо монстры, — сказал я, встряхнувшись, — справа болото и монстры, лучше нам левее…

— Ещё бы, — сказала Иоланта весело, — Вадбольский в своем репертуаре! Его даже здесь тянет налево.

— Налево зайчики, — сообщил я, — а направо крокодилы в тине. Хорошо, выбирайте сами, я же всего лишь бедный малограмотный шерп.

Зайчики оказались не зайчиками, в этой эпохе вообще нет млекопитающих, только ящеры, да и то не настоящие, а их прародители, в том месте, что мне указал дрон, а я подсказал суфражисткам, в самом деле мелкие ящеры, размерами с зайчиков-переростков с костяными наростами на спине.

Атаковали нас быстро и азартно ещё на подходе, я выбежал вперед, велев остальным оставаться на месте, ускорился, стараясь этого не выказывать, всего лишь успевал рассчитывать каждый шаг и каждый удар. Десять ударов меча — десять мертвых тел, особенно следил, чтобы никто не прорвался к женщинам.

Отдельные твари проскакивали, но грянули картечью ружья, с десяток монстров отбросило изуродованными и с перебитыми лапами, остальных добили мечами.

На Сюзанне порвали одежду, у Анны сапог, однако доспехи выдержали. Сперва суетливо переводили дух, потом с разрешения Глорианы потрошили добычу, я помалкивал, прошел вперед, позаглядывал в щели стен, вдруг где проход в другие пещеры.

Иоланта сказала весело:

— А на Вадбольском ни царапины!

— Я бедный, — пояснил я с достоинством. — Это у вас по сто костюмов. А я берегу!..

— Купить тебе десяток? — предложила Иоланта.

— Нет уж, — возразил я решительно. — Моя невинность стоит дороже!

Иоланта расхохоталась, Дроссельмейер нахмурилась, какие-то непристойные шутки. Француженке можно, у них там всё хи-хи да ха-ха, но в Отечестве с его холодными зимами нужно держаться достойнее.

Дрон послал предупреждающий сигнал, я сначала не понял где опасность, он указал сверху незримым для обычного зрения лучом на ничуть не примечательную стену из песчаника.

В таких часто с помощью ветра или воды создаются пещеры и провалы, но этот процесс длится сотни тысяч лет, А то и миллионы. Так что…

Я не успел додумать, часть стены вспучилась, рухнула. Как в замедленной съемке на пол пещеры, из тёмного провала сперва полезли, а потом начали выпрыгивать монстры, которых я сразу даже не смог отнести к какому-либо виду.

Их были десятки, а потом и сотни. Некоторые разбежались по пещере, исследуя новое пространство, а часть, завидев меня, бросились в мою сторону.

Я выхватил меч, эти твари не похожи на милых песиков что залижут до смерти, пасти оскалены, глаза горят злобой, самые мелкие размером с собак, крупные с огромных кабанов-секачей.

Возможно, я со своим добавочно аугментированным телом сумел бы как-то драться на равных, но у нас хоть и приняты равные права с животными, однако ещё не ввели подзаконные акты, потому я до предела врубил ускорение, приготовил меч…

— Скорость, — пробормотал я, — только скорость….

Время замедлилось, звери несутся на меня, медленными плавными скачками, словно в плотной воде. Я с сильно бьющимся сердцем рубил, отступал, уклонялся, скорость помогает, но когда налетает сразу дюжина, то успеваешь рубануть по двум-трем, а потом всё равно отпрыгиваешь, отступаешь, снова рубишь и поглядываешь, чтобы никто не зашел за спину.

Правда, за этим следит и дрон, передавая мне картинку, но вообще-то твари совсем тупые, волки бы окружили, потом бы все ринулись разом, А эти прут и прут, даже не пытаются увернуться, когда видят приближающееся лезвие меча.

Я в самом деле устал, руки постепенно наливаются свинцом. К счастью, из пролома выметнулась новая армия и, вместо того, чтобы ринуться на меня, принялась, привлеченная запахом свежей крови, рвать ещё тёплые трупы павших сородичей и жадно заглатывать куски мяса.

Несмотря на усталость, я рубил таких в спину, быстро выдирал жемчужины и кристаллы, дрон указывал в каких особях есть, а какие пустые. Но я уже и сам это чувствовал, так что начал отступать по направлению к своей группе с вещмешком, где котелок до половины заполнен мохнатыми перлинами и жёсткими кристаллами.

Уже когда добежал до группы, оглянулся, сердце сжалось. Из появившегося пролома продолжают выпрыгивать твари, сколько же их, внизу уже сотни, да не меньше тысячи…

— Тревога! — заорал я. — Сейчас сюда примчится целая орда… Нет-нет, в прямом бою не выстоим!

Они бросили разделывать добычу, сгрудились вокруг меня. Я быстро оглядывал изъеденные эрозией стены, наконец заметил довольно высокий выступ, там поместится человек двадцать, подняться непросто, но зато эти твари точно не смогут…

— Туда! — прокричал я и указал окровавленным мечом, где кровь просто полупрозрачная слизь. — Поднимаемся, там хорошая площадка!

Глориана вскрикнула:

— Окажемся в ловушке!

— А отсюда бежать некуда, — крикнул я. — Догонят!.. Давайте быстрее!.. Ещё быстрее!

Глориана, уже не раздумывая, велела вскарабкиваться, я остался прикрывать отход.

Первые твари набежали, когда Глориана, вместе со мной прикрывшая отход, последней карабкалась на площадку, ей подали руки и помогли взобраться.

Я красиво работал мечом, четверых зарубил под крики девушек сверху, заорал во весь голос:

— Ждите!.. Я их уведу, потом приду за вами.

Постепенно отступая, чувствовал быстро нарастающий страх, даже не тревогу, а настоящее отчаяние: сам не знаю, как отсюда выскользнуть, а на мне ещё четыре женщины. Пусть и суфражистки, но женщины.

А с женщинами такая история, сам погибай, но их спасай. Но если задержусь, эти дуры не вытерпят, начнут спускаться, захотят как-то проскользнуть незамеченными. Тут их и сожрут.

— Как их заставить просидеть хотя бы полчаса? — спросил я мысленно. — Может, зрелищем? Чем их можно поразить больше всего?.. Ладно, попробуем…

Стена пещеры неровная и покрытая отвратительно тёмно-зелёным мхом. Дрон по моей команде высветлил её до почти идеальной белизны, а потом запустил фильм о Елизавете Великой и её «золотом веке».

Девушки напряглись, Анна испуганно вскрикнула, а Глориана спросила сдавленным голосом:

— Это что за…

Я уже убегал из пещеры, но слух у меня чуткий, если стараюсь, успел услышать голос Сюзанны:

— … вернется Вадбольский, спросим…

Спасибо за доверие, мелькнула мысль. Вадбольский всё объяснит, как же. А что убегает со всех ног, только иногда на бегу отступает в сторону и взмахивает мечом, так это так и было задумано, отвлекающий маневр.

Последнее, что я успел увидеть на стене, скрываясь за поворотом, бесподобный вид королевского замка в 8К и скачущую к нему кавалькаду неправдоподобно пышно одетых всадников.