Венецианский альбом

Глава 11

Каролина. Англия, октябрь 2001 года

— Наверно, мне надо голову проверить, — пробормотала Каролина, глядя на разложенную по кровати одежду.

Она взяла на работе отпуск и переехала к бабуле, успев до похорон бабушки Летти, чтобы помочь разобраться с оставшимися после нее вещами. По правде говоря, оставлять почти ничего не хотелось. Одежда оказалась безнадежно старомодной и была слишком велика для бабули. Два действительно хороших украшения викторианских времен — золотая брошка, инкрустированная маленькими бриллиантами, и тяжелый золотой браслет — были просто не во вкусе Каролины.

— Предлагаю продать их, если они тебе не нужны, — сказала она.

Бабуля улыбнулась.

— Ну куда я в наше время пойду в золотой брошке? Нет, давай лучше деньги Тедди на учебу отложим.

— Я уж постараюсь, чтобы за учебу заплатил Джош, — горько возразила Каролина. — Это самое малое, что он может сделать. — Она помолчала и поправилась: — Нет, думаю, я все-таки не хочу его помощи. Хочу просто забыть про него, и все. И чтобы мой сын был дома, со мной. Это единственное, что… — Замолчав на полуслове, она отвернулась, чтобы скрыть от бабули слезы.

— Не волнуйся, мы его вернем, — мягко сказала бабуля.

— Но как? Какие у меня шансы против этой Дезире с ее миллионами?

— Может оказаться, что она из тех, кто быстро теряет интерес к детям другой женщины, — заметила бабуля.

Каролина встретилась с ней взглядом и даже смогла чуть улыбнуться.

— Идем, приготовим для него комнату, — предложила бабуля и потянула Каролину за рукав. — Тебе наверняка от этого полегчает.

Отвлечься на дела действительно помогает. Тедди наверняка обрадуется собственной комнате с кормушкой для птиц на окне и большому газону, где можно пинать мячик. Потом Каролина по бабулиному настоянию купила билет на самолет в Венецию. Что брать туда в октябре? А вдруг там все время будет дождь? Чем там заниматься после того, как она осмотрит все художественные галереи? Каролина раньше не знала, что двоюродная бабушка Летти когда-то всерьез училась рисовать. Может быть, она тоже мечтала стать художницей? «А чего хотела я?» — спросила себя Каролина. Она неплохо рисовала в годы учебы, но больше тяготела к моделированию нарядов, видя в этом способ восстать против строгих правил частной школы-интерната — и реальный способ заработать, занимаясь творчеством. Проработав несколько лет на периферии модной индустрии, она пришла к выводу, что эта индустрия существует исключительно для того, чтобы исподволь заставлять женщин покупать и покупать одежду. Победила быстрая мода — «Топшоп», «Эйч энд эм», «Примарк». То, что сегодня в ходу, устареет уже через месяц.

Джош любил высокую моду, экстравагантность, ему нравилось шокировать. Каролина теперь понимала, как он задыхался, оказавшись в ловушке массовой моды, проектируя белые футболочки, и даже начала понимать его самого. Но не настолько, чтобы простить.

— Вот увидишь, Джош Грант, — пробормотала она. — Увидишь, что я не сижу тут и не жду, когда ты начнешь дергать меня за ниточки, как будто я марионетка какая-нибудь. Что ты почувствуешь, когда узнаешь, что я без тебя уехала на континент?

Она надеялась, что эта речь принесет ей некоторое удовлетворение, но ничего такого не случилось. Она вдруг сообразила, что ей дела нет до Джоша, пусть себе сидит со своей Дезире в ее особняке в Беверли-Хиллс. Ей нужен был только ее сын, чтобы он снова был тут, с ней, дома, в безопасности.

Каролина позвонила Джошу и сказала, что на некоторое время поедет за границу.

— Что значит «за границу»? — Его голос звучал резко и подозрительно.

— То и значит. Я просто хочу, чтобы ты знал: меня некоторое время не будет в Англии. Это на случай, если тебе понадобится мне позвонить. Бабуля даст тебе мой новый телефон, когда я устроюсь.

— Устроишься? Ты имеешь в виду, что собралась сменить страну? — Теперь Джош, казалось, испугался.

— Нет, просто еду с миссией.

— Ты в мормоны подалась, или еще что-то в этом роде?

— Ты зря упражняешься в остроумии, Джош. Я просто решила отдохнуть.

— Но как? Тебя что, уволили?

— Нет. У меня не было в этом году летнего отпуска, забыл? Без Тедди незачем было его брать, поэтому я взяла его теперь. В общем, поеду в Венецию.

— Ты же ненавидишь Венецию.

— Нет, Венецию ненавидишь ты. У меня не было возможности составить о ней собственное мнение. И я еду потому, что должна развеять над лагуной прах бабушки Летти.

— Бабушка Летти умерла? Ты не говорила.

— Ну так она же не твоя бабушка, правильно? Не думаю, чтобы тебя когда-нибудь интересовали мои родственницы. Ты хватался за каждый повод, лишь бы их не навещать.

— Конечно, они меня интересовали. Мне просто было особо не о чем разговаривать с двумя старушками.

— В общем, бабушка Летти умерла. — В голосе Каролины прорезались злые нотки. — И меня это очень расстраивает. Мне ее не хватает, и я собираюсь отвезти ее прах в те места, которые она любила.

— Она любила Венецию? Я даже не знал, что она бывала за границей.

— Я тоже до сих пор не знала.

— И надолго ты поедешь?

— Не могу сказать. — Она была горда собой. Своим деловитым и отстраненным тоном, который явно настораживал мужа. Он-то, небось, хотел, чтобы она сидела дома и страдала по нему. Типичный Джош.

— Я хочу поговорить с Тедди, пока не уехала.

— Кажется, он в душе.

— Ну так вытащи его оттуда. Я же сказала, что хочу поговорить с сыном.

Она услышала звук глубокого вздоха, но вскоре в трубке раздался тонкий голосок:

— Привет, мама! А знаешь что? У нас в классе из всех мальчиков только я умею читать. И примеры решать тоже, а все остальные только картинки рисуют, как маленькие, и всякое такое. Учительница говорит, если я останусь, меня переведут во второй класс.

— Замечательно, дорогой. Я всегда знала, что ты очень умный. Как ты там?

— Отлично. Я бегаю быстрее Отэм, и, может, мы скоро начнем играть в футбол.

— Я надеюсь, ты скоро вернешься домой, ко мне и к бабуле, — сказала она. — Тут тоже можно играть в футбол.

— В Америке он другой, — сообщил Тедди, — у всех игроков шлемы. Это выглядит круто. Но я, наверно, для него слишком маленький?

— Да, пока так. Но ты скоро подрастешь и сможешь играть в регби. Это ведь почти то же самое, правда?

— Наверно. Я пойду. Я в полотенце закутался, и мне холодно. Пока, мам. — И сын сбросил звонок.

По его голосу не казалось, что у него психологическая травма и что он не хочет лететь на самолете. Тедди разговаривал как нормальный мальчишка, вот только у него уже появился легкий американский акцент. Каролине отчаянно хотелось вернуть сына домой.

Пакуя вещи, она старалась не терзаться тревожными мыслями. Взяв, что под руку попалось, из одежды, она сложила все это в сумку, которую можно будет забрать с собой в салон. Каролина не собиралась надолго задерживаться в Венеции. В ту же сумку отправились ключи и альбомы. Двоюродная бабушка Летти явно хотела, чтобы с ними что-то сделали, вот только что? У Каролины даже предположений на эту тему не было. В последнее время она с удовольствием носила доставшееся по наследству кольцо двоюродной бабушки, которое идеально село ей на безымянный палец. Куда лучше, чем ходить в том, которое когда-то выбрал для нее Джош. На самый верх она положила маленький флакон, куда отсыпала немного пепла бабушки Летти.

Восемнадцатого октября Каролина вылетела из аэропорта Гатвик в Венецию, в аэропорт Марко Поло. В Англии стояла ужасная погода w клубящиеся тучи, моросящий дождь — и так радостно было оказаться на ярком солнце, поднявшись на тридцать тысяч футов. Всю дорогу над Францией под ними были облака, они клубились вокруг Альп, наскакивая на вершины. Но потом Каролина посмотрела вниз и увидела зеленые холмы. Длинное, сияющее озеро. И самолет начал снижаться.

— Пожалуйста, пристегните ремни, — объявили по внутренней связи.

Самолет накренился на один бок, и внизу стала видна лагуна, не слишком, впрочем, романтичного вида, с каким-то топливным складом: громадные резервуары, высоковольтные линии…

Самолет сел, и скоро Каролина уже стояла в зале прибытия, пытаясь сообразить, как лучше добраться до острова. Конечно, существовали водные такси — для тех, кто не возражает выложить больше сотни евро. Был автобус, проезд на котором почти ничего не стоил, были и небольшие суда, но при таком варианте на дорогу ушло бы больше часа, потому что по пути через лагуну они останавливались у каждого столба. Теперь, когда цель была так близка, Каролине не хотелось проволочек, и она выбрала автобус. Он миновал земельные участки с чахнувшей кукурузой, деревенские дома и современные многоэтажки, а потом свернул на дамбу и поехал через лагуну. Каролина обнаружила, что забыла дышать.

Вдалеке она увидела колокольню собора Святого Марка, возвышавшуюся над остальными зданиями. Однако местность, по которой они ехали, красотой не отличалась: гигантские гаражи, железнодорожные пути, склады, подъемные краны, большие корабли в доке. Наконец они остановились на маленькой площади, где стояли и другие автобусы. Каролина вышла на теплое солнце и поняла, что понятия не имеет, как поступить дальше. Конечно, надо найти гостиницу. Они с Джошем останавливались в какой-то жуткой дыре, с туалетами и душем в коридоре и невыносимо скрипучей кроватью, испоганившей им первую ночь медового месяца. Ей хотелось чего-нибудь поприличнее, но она знала, что цены в Венеции кусаются.

— Вы знаете пансион «Реджина»? — спросила Каролина.

Во время полета она изучала альбомы двоюродной бабушки. Та в двадцать восьмом году изобразила там этот пансион, и он вроде бы подходил для жизни.

Человек за стойкой справочной проверил свой список и покачал головой:

— Ничего с таким названием нет, синьора.

— Там останавливалась моя бабушка, правда, давно.

— Сколько лет назад?

— Это было в тысяча девятьсот двадцать восьмом году.

Этот ответ заставил мужчину в справочном рассмеяться.

— Тогда, боюсь, его хозяина уже нет в живых.

— Кажется, там был очень славный садик.

— О-о, тогда, может быть, я предложу вам пансион «Академия»? Там тоже хороший сад, и расположение удачное.

Цены в упомянутом пансионе были выше, чем ей хотелось бы, но она сказала себе, что это от силы на неделю. К тому же бабушка Летти оставила ей тысячу фунтов. Сотрудник справочной позвонил предупредить о ней, и она села на водный трамвай, предварительно по совету продавца в туристическом киоске приобретя проездной на неделю. Трамвайчик отошел от причала и двинулся по Гранд-каналу, а Каролина стала вспоминать свой прошлый визит в Венецию. Тогда они с Джошем остановились в переполненной маленькой гостинице сразу за базиликой Святого Марка. Там было ужасно жарко и душно — еще бы, всего с одним крошечным вентилятором на всю комнату, и они вспотели во время секса. Каролина быстренько отогнала это воспоминание и стала смотреть вокруг. Раньше она ни разу не проплывала Гранд-канал от начала до конца, и теперь впервые наблюдала, как он из самого обыкновенного постепенно превращается в грандиозный. День уже потихоньку приближался к вечеру, и солнечный свет придавал белому мрамору нежный розоватый оттенок. Впереди показался мост Риальто, который будто плыл над водой. Когда она была в Венеции в прошлый раз, на нем толпились туристы. Сейчас, из-за времени года и трагедии в Нью-Йорке, Гранд-канал казался пустынным. Прошло некоторое время, прежде чем Каролина заметила первую гондолу. Двое китайских туристов в ней делали фотоснимки, и женщина чуть не выронила камеру, когда гондола закачалась на поднятых водным трамваем волнах. Каролина уловила обрывок песни, которую, слегка фальшивя, распевал гондольер, и обнаружила, что улыбается. Она в Венеции, это прекрасно, и нужно извлечь из этого максимум удовольствия, невзирая на недавние печали. Потом ей в голову закралась мыслишка: «Тедди бы тут понравилось. Надо купить ему игрушечную гондолу, пусть пускает ее в бабулином пруду с золотыми рыбками». Ее улыбка увяла, а в голове раздался шепот: «Если он вернется».

Пансион оказался просто совершенством: в салоне этого бывшего палаццо с расписными потолками стояли рыцарские доспехи, а ставни ее спальни открывались прямо на Гранд-канал. Более того, окна смотрели в сад со статуями, фонтаном и большими зонтами, под которыми в теплые дни подавали завтрак. Каролина распаковала вещи и легла на кровать, слушая звуки города: шум дизельных моторов, эхом отдававшийся от высоких стен, воркование голубей в саду, вопли чаек, какие-то крики на итальянском. «Может, бабушка Летти хотела, чтобы я сюда приехала, — подумала она, — потому что надеялась, что мне удастся тут исцелиться».

Каролина взяла мобильник и попыталась позвонить Джошу — на случай, если с Тедди что-нибудь случилось и мужу нужно с ней связаться. Однако, похоже, звонить в Америку с ее номера было нельзя. Почувствовав разочарование, она набрала бабулин телефон.

— Пока что все в порядке, — начала она и описала пансион, где остановилась. — Не возражаешь, если я попрошу тебя связаться с Джошем и сказать, что я добралась благополучно и мне можно звонить на номер отеля? А Тедди скажи, что я его люблю и мы скоро увидимся. — Ее голос дрогнул, и она сморгнула слезинку.

Когда стемнело, она попросила у женщины за стойкой регистрации посоветовать ресторан.

— Вы любите рыбу? — спросила та.

Каролина кивнула.

— Тогда, как выйдете отсюда, двигайтесь вдоль канала до Дзаттере. Там на набережной хорошие рыбные рестораны. Возле Святого Марка или Риальто не ешьте, там туристические места.

Каролина поблагодарила ее и пошла вдоль узкого канала, пока он не вывел к освещенной огнями широкой водной артерии. Летом тут наверняка выставляли столики на улицу, но в этот прохладный вечер она направилась прямиком в первый же попавшийся на пути ресторан. Кроме нее тут оказалось всего две пары, и ее тепло поприветствовали. Она заказала антипасто из помидоров с моцареллой и спагетти с соусом из моллюсков. Ко всему этому хорошо подошел бокал просекко, после чего Каролина двинулась обратно, слыша, как ее шаги гулко отдаются от домов вдоль канала.

Вернувшись в пансион, она попросила кофе, и хозяйка, обслужив ее, присела рядом.

— Вы приехали в Венецию по работе?

— Нет, у меня личное дело, — ответила Каролина. — Только что умерла моя двоюродная бабушка, и я привезла ее прах в город, который она любила.

— Ах вот как, — улыбнулась хозяйка. — Вы заботитесь о своей фамилиа[14]. Это важно.

— А вы сами из Венеции? — спросила Каролина.

— Конечно. Я здесь родилась, — ответила хозяйка.

— Вы не припоминаете пансиона «Реджина»?

Хозяйка нахмурилась.

— Название вроде знакомое, но нет. Думаю, я даже и не знала такого. Сейчас его точно нет.

Осмелев, Каролина пошла в свою комнату и вернулась с коробкой.

— Вот что оставила мне двоюродная бабушка. Что, по-вашему, это может быть? — Она вытащила три ключа и протянула хозяйке.

Та взяла их по одному, повертела в руках.

— Думаю, вот этот большой ключ может подойти к какой угодно двери в нашем городе. Тут в каждом доме есть похожие замки. — Она переключилась на медный ключ с крылатым львом. — А на этом ключе символ нашего города. Святой Марк[15], точно? Может быть, это сувенир, выпущенный в честь какого-то события, фестиваля, например. В точности такого ключа я не видела, но львов такого типа тут где только нет, возьмите хоть сувениры китайского производства. — И она засмеялась.

Каролина забрала ключи. Похоже, это безнадежно. Вернувшись в комнату, она тоже повертела их в руках. Что же ей с ними делать, чего хотела от нее бабушка Летти? Чтобы она нашла дверь, к которой подходит большой ключ? Такая дверь может оказаться в любом доме. При условии, что ключ действительно из Венеции. Зачем бы бабушке Летти открывать какие-то двери помимо той, что была в пансионе, где она останавливалась? Откуда вообще у нее такое особенное отношение к этому городу?

— Вредная ты, бабушка Летти, — сказала Каролина вслух. — Вот что тебе помешало просто взять и написать мне записку, если тебе было что-то от меня нужно? И зачем хранить все эти вещи в отдельной коробочке, если они не значили для тебя ничего особенного?

Все это казалось совершенно бессмысленным. Ну, если не считать того, что она вдруг поняла: на некоторое время ее перестала терзать тревога за Тедди. Может, двоюродная бабушка именно этого и добивалась.