Верность сестер Митфорд

Глава четырнадцатая ДИАНА

«Как там М?» — спрашивает себя в панике Диана, замерев в своем кресле. В Олимпия-холл царит хаос, и ей не видно сцену, лучи фонарей шарят по толпе. Все, что она может чувствовать, — это парализующий страх за М. Лишь бы его не ранили. От него слишком многое зависит. От него зависит она.

Как они посмели наброситься на М? Неужели они не понимают, что он печется о британском народе? Что лишь он может спасти их от экономического и душевного отчаяния? Без него все пропадут. У него есть план, как покончить с массовой нищетой и безработицей, охватившими нацию, он знает, как вернуть Великобритании ее былую славу: он хочет объединить Европу, а не преумножать старую рознь, и все же он мудро выступает за то, чтобы Британия была на всякий случай во всеоружии. Как могут все эти протестующие выскочки, одурманенные своими иллюзиями коммунизма и пацифизма, не понимать этого? Они ничуть не лучше, чем неэффективные слабаки, что сейчас у власти.

Из ниоткуда появляются чернорубашечники и берут ее за руку. Они помогают ей встать, и старший офицер говорит:

— Вождь попросил нас доставить вас в безопасное место, миссис Гиннесс. Он ждет вас за кулисами.

Они тащат ее к ступеням, ведущим на сцену, она упирается.

— А как же мои сестры? Мы не можем уйти без них, — настаивает она, оглядываясь на пустой ряд кресел позади себя. Она в панике осматривает пол — не попали ли они под ноги толпы, валившей из зала. Но Юнити и Нэнси нигде не видно.

Что, черт возьми с ними? Диане хочется закричать — совершенно не типично для нее. По крайней мере, у Нэнси есть Питер, каким бы он ни был. Но Юнити? Она сама по себе. Если что-то случится с Юнити, Муля и Пуля никогда не простят ее, тем более что они категорически запретили ей приводить Юнити сюда. Они и так с ней почти не разговаривают.

— Миссис Гиннесс, нужно торопиться, — говорит офицер.

Она позволяет им выстроиться вкруг себя. Они слаженно, словно единый организм, двигаются против потока убегающих людей, поднимаются по короткой лестнице и пересекают пустую сцену. Они добираются до гримерок, где, как она предполагает, укрылся под защитой М, и тут из темного коридора на нее бросается женщина.

Она валит Диану на пол, рвет ее волосы и кричит: — Как ты могла связаться с этим мерзким фашистом?

Ее пальцы скользят по щеке Дианы, а та думает о своих славных мальчишках, Джонатане и Десмонде, и все, чего она хочет, — это вернуться к ним целой и невредимой. Кто станет им матерью, если она исчезнет? В последний раз они были все вместе, когда позировали для портрета русскому художнику-сюрреалисту Павлу Челищеву, он изобразил их с длинными золотистыми волосами в окружении голубых теней. Если бы только она могла вернуться в тот мирный миг…

Чернорубашечники дубинками отгоняют от нее женщину. Диана заставляет себя встать, пригладить волосы, поправить платье. Ее руки дрожат, но она не может появиться перед М недостаточно идеальной.

Когда один из чернорубашечников уводит женщину со сцены, сковав ее руки за спиной наручниками, Диана произносит:

— Теперь я готова предстать перед Вождем. — Конечно, мэм.

Охраняя ее со всех сторон, они сопровождают Диану в гримерку, где перед дверью дежурит еще больше чернорубашечников. Офицеры обмениваются кивками, один из них толкает дверь, Диана заходит внутрь.

Там стоит ее любимый М. Большие пальцы рук заложены за широкий черный пояс, подчеркивающий его мощную грудь, он выглядит именно таким лидером, каким и должен быть. Она добьется, чтобы он стал именно таким лидером. Она бросается в его объятия, утыкается лицом в его шею.

— Дорогая, — говорит он, приподнимая ее подбородок к свету. — Что с твоим лицом? На тебя кто-то напал?

— Ничего страшного, милый. Просто небольшая царапина, которая благодаря твоим людям не оказалась огромной. — Она лучезарно улыбается ему. — Главное, что ты в безопасности.

— Небольшая заварушка не собьет меня с курса, — со смешком отвечает он, но звучит это как-то натянуто. Она отмечает, что его смуглая кожа бледнее обычного. Он испугался, но, конечно, не хочет, чтобы она это обнаружила.

— Я отсиживаюсь здесь, лишь чтобы избежать ненужных разговоров, которые пойдут, если я ввяжусь в драку, — он сжимает кулаки. — Хотя я бы еще как приложил этих крикунов.

— Конечно, М, — шепчет она, придвигаясь к нему еще ближе. — Глупой бы я была, если бы думала, что ты должен рисковать собой.

М обнимает ее, и она ощущает, что он хочет ее. Даже здесь его желание сокрушительно. Но шум под дверями отвлекает его.

— Надеюсь, этот нелепый протест не отвратит публику от БСФ. Нам нужна поддержка, — говорит он.

Диана рада, что пришел момент раскрыть ее план. Вот он, идеальный момент, чтобы М понял, насколько полезна Диана может быть ему и его делу. Какой незаменимой она может стать.