Водопад одержимости

ГЛАВА 13

Одри

Просматривать объявления о работе стало настолько привычным делом, что каждое субботнее утро, попивая кофе, я открывала сохраненный поиск, даже не задумываясь об этом. Да, у меня была работа, слава богу, но работа в газете маленького городка, которая могла оказаться на грани закрытия, не была идеальной.

Хотя симпатия росла во мне.

Тем не менее я приехала сюда, намереваясь потратить некоторое время на то, чтобы встать на ноги, и именно этим я и занималась. Мне нужно было постоянно смотреть вперед, чтобы сделать следующий шаг.

И я подумала, не нашла ли я-то, что нужно.

В объявлении искали менеджера по маркетинговым коммуникациям для сети пивоварен и ресторанов. Это было бы здорово. Им требовалось образование в области PR, маркетинга или журналистики. Черт возьми, у меня были все три. Работа в Сиэтле, что было прекрасно. Это был не Пайнкрест, а когда речь шла о местоположении, это было моим главным критерием.

Я потягивала кофе, заполняя онлайн-заявку и отправляя копию своего резюме. Я не ожидала многого. Когда я была безработной, то подала заявки на миллион вакансий. Но никогда не знаешь. Это могла быть та возможность, которую я так долго ждала.

Зазвонил телефон — моя мама, — и я приняла звонок.

— Привет, мам.

— Тебе удобно говорить?

— Да, как раз допиваю кофе. Что случилось?

— Я просто звоню, чтобы узнать, как у тебя дела.

— Очень мило с твоей стороны. У меня все хорошо.

— Как работа? Ты уже освоилась?

В ее голосе прозвучал намек на беспокойство, как будто она сомневалась в моем ответе. — Да, привыкаю потихоньку.

— Какое облегчение.

— Почему это облегчение? — Я встала, взяла из банки на кухонном столе лакомство для Макса и бросила ему в гостиную.

— Ты длительное время не работала. Мне бы не хотелось, чтобы ты обнаружила, что эта работа тебе не подходит, тем более что ты потратила столько сил на переезд.

— Это правда. Наверное, я не могу сказать, что это работа моей мечты, но пока все идет хорошо.

— К тому же я не знаю, как объясню, если ты сразу же уедешь.

— Кому объяснишь?

— Ну, знаешь, дамам здесь, в Пайнкресте. Им всегда интересно узнать, как у тебя дела.

Я прислонилась к стойке, внезапно преисполнившись подозрений. — Что ты рассказала им обо мне?

— Просто ходили не самые лестные слухи. Очевидно, я не могла позволить людям говорить о нас в таком ключе.

— Каком ключе? Что это были за слухи?

— Не волнуйся об этом, милая.

— Я не волнуюсь, я просто хотела бы знать.

Она глубоко вздохнула. — Просто о том, что ты переживаешь трудные времена и потеряла работу.

— Это не слухи, это правда. Я была без работы.

— Да, но ненадолго. Я бы не назвала это тяжелыми временами.

— Мой банковский счет поспорил бы с тобой. И почему тебя беспокоит, знают ли люди в Пайнкресте, что я была безработной некоторое время?

— Ты — Одри Янг. Люди ждут от тебя многого. От нас.

Я закатила глаза. — Не думаю, что твоя репутация в Пайнкресте испортится, если люди узнают, что я какое-то время была безработной.

— Я не об этом. Кроме того, посмотри на себя — помощник редактора газеты.

— Я не помощник редактора, — я вообще-то не знаю, как называется моя должность. Репортер, наверное? Но я ни за что не отвечаю.

— Давай не будем спорить о семантике. Это очень уважаемая работа.

Почему это звучало так, будто она пыталась убедить себя в этом? — Мама, что тебя беспокоит?

— Меня ничего не беспокоит. Я просто хочу убедиться, что ты в полной мере воспользуешься этой возможностью.

— Чтобы тебе не пришлось снова объяснять своим друзьям, почему я безработная.

— Я не это сказала.

Я потерла лоб. У меня начинала болеть голова. — Мама.

— То, что ты носишь эту фамилию, накладывает определенные обязательства. Я знаю, что ты ее не выбирала. Но разве королевские особы выбирают свою семью? Нет, конечно, нет. И все же они делают то, чего от них ждут. Они выполняют свой долг.

— Мы не королевские особы.

— Нет, но здесь, в Пайнкресте, фамилия Янг что-то значит. Оно имеет определенный вес, и я несу ответственность за нее на своих плечах.

— А я не оправдываю ее, ты это хочешь сказать?

— Конечно, нет. — От ее попытки урезонить меня, моя голова окончательно разболелась. — Ты отлично справляешься. Я знаю это, но иногда для поддержания нужного имиджа требуется немного постараться. Ты работала в PR, ты знаешь об этом все.

Я хотела сказать ей, что не стоит заниматься пиаром своей взрослой дочери, но стремление избегать конфликтов подсказывало мне, что нужно закончить разговор, а не спорить с ней. — Ну, сейчас у меня все в порядке, так что тебе не стоит беспокоиться.

— Я рада это слышать. Не буду тебя задерживать. Герцогиня смотрит на меня так, будто я на несколько минут опоздала с ее завтраком.

— Хорошо, мам. Поговорим позже.

— Пока.

Я положила телефон и посмотрела на Макса. — Честно говоря, иногда я не знаю, как с ней справиться. А ты?

Его язык вывалился из уголка рта, как будто он даже не подозревал о его существовании.

— Я так не думаю. Пойдем на улицу.

Макс бросился к двери, чтобы подождать меня, пока я надену шлепанцы. Затем я взяла мяч и повела его играть на улицу.

В игре с собакой в мяч было что-то удивительно терапевтическое. Может быть, это был свежий воздух или тепло солнца на моей коже. Или чистая и искренняя радость Макса, когда он бегал за мячом и приносил его обратно, снова и снова. Возможно, все вышеперечисленное. Как бы то ни было, это был отличный способ снять стресс. Хорошо для меня и хорошо для моей собаки? Оба в выигрыше.

Джосайя вышел на улицу и встал рядом со своим грузовиком, разговаривая с кем-то по телефону. Я бросила мяч Максу и двинулась к его подъездной дорожке. Не для того, чтобы подойти к нему поближе. Я просто пыталась максимально увеличить пространство для броска мяча и убедиться, что случайно не выброшу его на улицу.

Милое оправдание, Одри.

— Этого не случится, — сказал Джосайя.

В его голосе прозвучала уверенность, от которой у меня заныло в животе. Это напомнило мне о том, как он разговаривал с Колином в баре той ночью. Стараясь не обращать на него внимания, я подняла мяч и снова бросила его.

— Мне плевать, что это твой самый популярный цвет, это не то, что я заказывал.

Макс бросил мяч в шести футах от меня. Он любил играть в мяч, но у него не всегда это получалось. Я подошла и снова бросила ему мяч.

— Не моя проблема, — сказал Джосайя, а затем сделал паузу. — Это закончится одним из двух способов. Либо ты все исправишь до завтра, либо вернешь мне деньги. — Еще одна пауза. — Хорошо. В любое время после семи.

Он закончил разговор и убрал телефон в задний карман.

И тут я поняла, что смотрю на него. С открытым ртом.

— Что? — спросил он.

— Извини. Ничего. — Я огляделась по сторонам в поисках мяча, но Макс оставил его у своего любимого дерева и обнюхивал землю. — Все в порядке?

Он заколебался, словно решая, стоит ли говорить со мной. — Поставщик полов ошибся с нашим заказом.

— Это расстраивает. А что именно произошло?

— Они доставили не тот товар. Вместо бамбуковой паркетной доски с рисунком «античная ява» мне привезли ламинат цвета «дуб тауни».

— Дуб тауни звучит не очень привлекательно.

— Так и есть.

— И ламинат — это совсем не то же самое.

— Именно.

Мы общались? Мне казалось, что это похоже на общение. А может, я просто повторяла его слова, и у нас скоро закончится тема для разговора.

Мое сердце ударило еще пару раз, но никто из нас так ничего и не сказал.

Пауза становилась неловкой. Что я должна была сказать? Я хотела, чтобы он пригласил меня зайти посмотреть дом, но не могла заставить себя попросить об этом. Он был таким серьезным и пугающим.

— Хочешь зайти посмотреть дом? — Он ткнул большим пальцем за плечо.

— Да. — Мой голос прозвучал как слишком взволнованный писк. Я прочистила горло и повторила попытку, стараясь изобразить как можно больше равнодушия. — То есть, да, конечно. Ничего, если Макс со мной?

— Если только он не наделает там луж.

— Нет, с этим у него все в порядке. — Макс выбрал этот момент, чтобы помочиться на дерево. — И он только что это сделал. Пойдем, Макс.

Джосайя повернулся, и я последовала за ним к входной двери, а Макс бежал рядом с нами. Мы вошли внутрь, и наши шаги гулко отдавались в пустом пространстве. В нескольких местах на потолке одиноко висели голые лампочки, а пол был сделан из больших, грубых на вид досок. Но, несмотря на то, что все выглядело незаконченным, в доме был определенный шарм.

Я медленными шагами направилась к тому, что, вероятно, когда-то было кухней. — Ух ты, я и не знала, что дом может выглядеть таким голым.

Джосайя засмеялся, в его горле раздался низкий звук, от которого мурашки вернулись с новой силой. Заставить его рассмеяться было равносильно с трудом одержанной победе.

— Сейчас это выглядит не очень, — ответил он, — но, когда я закончу, будет здорово.

— Дуб тауни не подойдет. — Я жестом указала на пол. — Не то, чтобы я действительно знала, что это за цвет, но звучит не очень красиво.

— Можешь посмотреть вон там. — Он указал на высокую стопку длинных прямоугольных коробок. — Мой отец принимал доставку, но он не понял, что привезли не то.

Я посмотрела на картинку на верхней коробке, пока Макс обнюхивал комнату. Цвет не был ужасным. Что-то вроде светло-коричневого. Но он не подходил к этому дому. — Я полагаю, цвет, который ты хотел, темнее?

— Да, более насыщенный коричневый.

— Ты сам выбираешь цвета?

— В основном. Если я не уверен, то советуюсь с сестрой, но обычно я сам могу определить, что подойдет, а что нет. — Он указал на противоположный угол дома. — Кухня будет там. Мы снесли стену, чтобы освободить пространство.

— Трудно представить, как это выглядело со стеной.

— Слишком темно и замкнуто.

Я прошлась до того места, где будет располагаться кухня. Стены выглядели так, как будто их только что восстановили. — Что здесь произошло?

— У меня была битва со шкафами.

В его тоне не было и намека на юмор, но уголок рта слегка приподнялся.

— Кто победил?

— Я.

Я рассмеялась. — Я вижу. А стена была сопутствующим ущербом.

— Да, так получилось. — Он провел руками по шву. — Больше работы, но я не мог этого избежать.

— А как все будет выглядеть, когда ты закончишь?

Его глаза слегка заблестели. — Я думаю о шкафах орехового цвета. Насыщенный, но не слишком темный. Мы сделаем здесь остров, и я могу затонировать его, чтобы придать цвет. И повесим какую-то эффектную люстру. Что-то достаточно смелое, чтобы выглядело интересным, но не слишком массивным.

— Вау. Звучит потрясающе.

Он положил руки на бедра и огляделся по сторонам. — Это будет выглядеть намного лучше, чем когда мы его купили.

— Не сомневаюсь. И не так пусто, как сейчас. Мне не терпится увидеть, что получится.

— Да. — Его рот снова скривился в почти улыбке. — Мне тоже.

Я огляделась, ища Макса, но не увидела его. — Макс? Я думаю, он мог пойти наверх.

— Ничего страшного, там также пусто.

— Он как ребенок. Если его не видно и не слышно, то жди неприятностей.

Джосайя повел нас вверх по лестнице. Стены были целы, но пол выглядел так же незакончено. Небольшая площадка вела в короткий коридор с несколькими дверями: спальни, ванная и, вероятно, кладовка. В одной из спален мы обнаружили Макса, нюхающего инструменты.

— Вот ты где, Макс. Глупая собака.

Джосайя прислонился к дверной раме. — Так ты работаешь в газете?

Мое сердце забилось сильнее от его явного интереса. — Да. Это… интересно. Я все еще пытаюсь разобраться во всем.

— Ты всегда занималась журналистикой?

— Не совсем. Это была моя специальность в колледже, но я работала в разных местах и в основном занималась пиаром и маркетингом.

— Тогда как ты оказалась в «Трибьюн»?

— Странно, правда? Меня сократили на предыдущем месте, и я никак не могла найти себе новую работу. Признаюсь честно, я согласилась на эту должность скорее от отчаяния, чем потому, что это работа моей мечты.

— Тебе нравится?

— Там неплохо. Сандра милая. Лу немного ворчлив, но я его не виню. Пытаться поддерживать жизнь в умирающей газете — это утомляет. — Я пожала плечами. — В любом случае, это временно. Я все еще ищу что-то другое.

— Здесь, в городе?

— Надеюсь, что нет. — Я рассмеялась, но его лица улыбка не коснулась. Он не думал, что это смешно, или это просто его обычная реакция? — Тиликум — приятный городок, но я никогда не планировала возвращаться сюда.

— Хм. — Он развернулся и направился к лестнице.

— Пойдем, Макс.

Я последовала за ним, и Макс спустился со мной. Он уловил какой-то запах и начал обнюхивать комнату.

Джосайя взглянул на него. — Твоя собака странно себя ведет.

Это заставило меня хихикнуть. — О боже, я знаю. Он такой чудной.

— Но он милый.

— Правда? Иди сюда, Макс. — Он молнией подскочил ко мне, опустился на пол и перекатился на спину. Я присела, чтобы погладить его по животу. — Ты самый милый, правда, хороший пес? Да, самая хорошая собака на свете!

Я поняла, что, наверное, выгляжу такой же странной, как и моя собака. Но Джосайя просто смотрел на нас почти с улыбкой, от которой у меня сводило живот.

— В любом случае. — Я встала и разгладила рубашку. — С ним очень весело. Спасибо, что позволил нам посмотреть дом. Мне было любопытно, как он выглядит внутри.

Он кивнул, и его глаза задержались на моих. На секунду мне показалось, что его взгляд скользнул к моим губам. Но, возможно, мне только показалось. Тем не менее мои нервные окончания ожили, губы покалывало, и я испытывала почти непреодолимое желание узнать, каково это — поцеловать этого большого бородатого мужчину.

К счастью, он отвернулся, прежде чем я сделала что-то неловкое, например, придвинулась ближе в надежде, что он меня поцелует.

Поцелует меня? О чем я вообще думала? Возможно, я его даже не интересовала. Не в этом смысле. Конечно, он был мил со мной, но это ничего не значило.

Я вышла за ним на улицу, строго-настрого приказав своему глупому сердцу успокоиться. Мне не следовало желать того, чего у меня никогда не будет. И Джосайя Хейвен, безусловно, был в этом списке.