Водопад одержимости

ГЛАВА 21

Джосайя

Я не нервничал.

Такой парень, как я, не нервничает перед свиданием. У меня их было множество. Может быть, прошло какое-то время, но это было по собственному желанию, а не из-за отсутствия возможности. Черт, тетя Луиза постоянно пыталась устроить мне свидания.

Но когда я подъехал к дому Одри, я почувствовал какое-то волнение внутри. Кайф, как от рюмки хорошей текилы. Мне это даже понравилось.

Я вышел из машины и подошел к ее входной двери. Макс стоял, положив передние лапы на подоконник, и вилял лохматым хвостом, как сумасшедший.

— Скажи маме, что я здесь, хорошо?

Я не знал, почему разговариваю с ее собакой через окно. Может быть, она передавала мне свой опыт; она все время с ним разговаривала. Я постучал, и Макс на несколько секунд исчез, а затем снова появился в окне, еще быстрее виляя хвостом.

Дверь открылась, и в ней появилась Одри, одетая в зеленую футболку, черные велосипедные шорты и туристические ботинки. Ее волосы были собраны в хвост, а через руку была перекинута куртка.

— Это подойдет? — Она жестом указала на свою одежду.

Мне было совершенно неинтересно устраивать обычное свидание за ужином. Поэтому я сказал ей, чтобы она оделась для прогулки на природе, и, если она не возражает, мы отправимся в поход.

— Идеально. — Я оглядел ее с ног до головы, оценивая, как велосипедные шорты подчеркивают ее изгибы и сексуальные ноги. — Это не сложный поход, но, надеюсь, эти ботинки не новые?

— О, нет, они у меня уже давно.

— Хорошо. Я бы не хотел, чтобы у тебя появились мозоли и мне пришлось тащить тебя на спине.

Она улыбнулась, и мой кайф усилился. — Да ладно, прокатить меня на спине по крутому склону было так весело.

— Особенно рядом с вонючей собакой.

— Это был не лучший наш вечер. Но не волнуйся, мои ботинки уже разношены. Носить меня на спине не придется.

— Хорошо. — Я взглянул на собаку. — Готов, Макс?

— Макс тоже пойдет?

— Он любит ходить в походы?

— Да, он любит.

— Ты хочешь взять его с собой?

— Ну, да.

— Тогда он идет.

Я не понимал, почему она смотрит на меня с восторгом в глазах, как будто я только что сделал что-то удивительное. Мы собирались на пешую прогулку. Конечно, ее собака может пойти с нами.

Кроме того, он мне даже нравился.

Мы уселись в мой грузовик. На заднем сидении было достаточно места для Макса, но он умудрился просунуть между нами половину своего тела, встав передними лапами на центральную консоль. Должен признать, что его счастье было заразительным. Он просто излучал радость, будто не мог представить себе ничего лучшего в жизни, чем прокатиться на грузовике с мамой. И со мной, конечно, но я решил, что его собачье счастье в основном связано с поездкой.

Мы выехали на проселочную дорогу, которая вела к дальнему концу озера Тиликум. Одри наблюдала за проплывающими мимо пейзажами с неосознанной улыбкой на лице. А виды были красивыми. Сосны перемежались с полевыми цветами, цветущими там, где на землю попадало достаточно солнца, а высокие травы были еще зелеными после весеннего таяния снега и дождей.

Грунтовая дорога закончилась на небольшой поляне, где было достаточно места, чтобы развернуться. Я припарковался, заглушил машину и потянулся за рюкзаком.

Я посмотрел на ее голые ноги. В этих сексуальных шортиках было видно более, чем достаточно. — Подожди. Тебе понадобится спрей от насекомых.

— О. Хорошая идея, спасибо.

Я дал ей спрей, и мы вышли. Максу не терпелось исследовать окрестности, но, к его чести, он оставался рядом. Она побрызгала свои руки и ноги, а я — только руки. На мне были длинные брюки, но руки были открыты, и я не хотел беспокоиться о кусачих насекомых, которые могли испортить наш приятный вечер.

— Готова? — спросил я, надевая рюкзак.

— Да. Куда мы идем?

Я указал на тропу. — В том направлении. Туда и обратно, всего около мили¹⁰.

— А что в конце?

— Увидишь.

Она снова улыбнулась. Черт, мне нравилось вызывать ее улыбку. Все ее лицо сияло.

— Ладно, тогда веди.

Мы начали спускаться по тропе. Она была достаточно широкой, чтобы идти бок о бок, и я был рад, что мы с братьями сделали все, чтобы она оставалась такой. Конечно, учитывая, что мы все еще были кучкой одиноких парней, я знал, что не единственный, кто водит сюда девушек на свидания. Особенно с учетом впечатляющего вида в конце тропы.

— Как ты узнал об этой тропе? — спросила она. — Я не видела никаких указателей.

— Их нет. Это частная собственность.

— Мы можем здесь находиться?

— Да, это собственность моей семьи.

— Вау. Это удивительно.

— Здесь красиво. Вообще-то, если подняться на холм за твоим домом и идти дальше, то ты выйдешь где-то там. — Я неопределенно указал в сторону туристической тропы, которая шла вдоль реки.

— Здесь кто-нибудь живет?

— Нет. Мы унаследовали большой кусок земли около шести лет назад. Мы продали большую часть, но оставили себе этот участок. Так мы с папой начали свой бизнес.

— Это так здорово, что ты работаешь с отцом. Должно быть, у вас с ним хорошие отношения.

— Он хороший человек.

— А как насчет твоей мамы? Какая она?

— Она замечательная. Формально Марлин — моя мачеха, но я думаю о ней как о своей маме.

— Она долгое время с твоим отцом?

— Да, я был совсем маленьким, когда они сошлись.

— Ничего, если я спрошу, что случилось с твоей биологической мамой?

Я замолчал на мгновение, пока мы продолжали идти по тропинке, размышляя, как ответить. И хочу ли я отвечать.

— Она просто ушла.

— О, мне очень жаль. Ты поддерживал с ней связь?

— Нет.

— Наверное, это тяжело.

Я поправил лямку рюкзака. — Она сделала свой выбор, и это были не мы. Я мало что мог с этим поделать. А моя мама, Марлин, всегда относилась к нам как к своим собственным детям. Так что у меня была самая настоящая мама.

— Твоя мама, Марлин, я имею в виду, должна быть потрясающей.

— Да, это так. А что насчет тебя? Какие у тебя родители?

— Моя мама… не знаю. Она немного напряженная. Мой отец принимал активное участие в местной политике, поэтому она всегда была в центре внимания вместе с ним. Я не могу понять, любит ли она это внимание или просто так привыкла к нему, что не знает, как можно жить по-другому. А мой отец умер пару лет назад. У него были постоянные проблемы со здоровьем, и он совсем не заботился о себе, так что это не было большим шоком.

— Жаль это слышать.

— Спасибо. Мне неприятно это признавать, но я не была опустошена или что-то в этом роде. Мне было грустно, но больше из-за мамы, чем из-за себя. С отцом было нелегко жить. Я бы хотела, чтобы отношения с ним были лучше, но я как будто едва знала его. На людях он был парнем, которого все любили. А дома он был совсем другим. Наедине он никогда не уделял мне внимания, понимаешь? Я была полезна для его репутации, поэтому перед другими людьми он притворялся очень заботливым отцом. Но наедине он в основном хотел, чтобы я его не беспокоила.

Я не знал, что ей ответить. Я не умел подбадривать людей; это совсем не моя сфера. — Это отстой. Мне жаль.

Она остановилась и подняла на меня глаза. — Спасибо.

— За что?

— За то, что сказал, что это отстой, а не пытался сгладить ситуацию, оправдать его или сказать, что я должна была стараться изо всех сил. Клянусь, каждый раз, когда я рассказываю кому-то о своих проблемах с отцом, я получаю самые странные ответы. Как будто люди не могут смириться с тем, что им неприятно слышать, и хотят все исправить. Но его больше нет, и исправить это невозможно. У меня не было с ним хороших отношений, и никогда не будет, и да, это отстой.

— Ты права. Это действительно отстой.

— Как и то, что твоя мама тебя бросила.

Я посмотрел на деревья. Мне не нравилось говорить о ней. Проще было притвориться, что это не имеет значения. — Да, это очень хреново, на самом деле.

Часть меня хотела сказать больше. Признать, что это больно. Что я ненавижу осознавать, что меня было недостаточно, чтобы она осталась.

Но я этого не сделал. Я не мог вымолвить и слова.

Одри взяла мою руку и сжала. — Мне жаль.

Я встретил ее взгляд. Она была права, в этом простом ответе было что-то успокаивающее. Она не пыталась убедить меня в том, что меня достаточно, не говорила, что моя мама была ужасным человеком, бросив мужа и троих детей, и что я должен радоваться, что у меня есть Марлин. Она не говорила мне, что я должен чувствовать. Она просто поняла, что мне больно.

Я кивнул и сжал ее руку в ответ.

Мы продолжали идти, а Макс кружил вокруг нас. Он обнюхивал хвою и время от времени останавливался, чтобы помочиться на ствол дерева. Вместо того чтобы быть неловкой, тишина была комфортной.

Тропа постепенно поднималась вверх по склону, затем делала крюк вправо и поворачивала вниз. Вдалеке послышался рев воды.

— Что это? Это вода?

— Сейчас увидишь. Это впереди, чуть дальше.

Мы еще раз повернули, и тропа вывела нас к озеру с чистейшей водой. Со скалистой высоты низвергался водопад, вздымая в вечерний воздух белые брызги.

— Это так красиво, — сказала она, ее голос был полон благоговения. — Не могу поверить, что это место не забито туристами.

— Немногие знают о нем. — Я указал на скалистую поверхность утеса. — Мы с братьями приходили сюда, карабкались наверх, а потом прыгали.

— Ты шутишь. Как вы не разбились?

— Это было глупо. Мы должны были подобраться как можно ближе к водопаду. Там глубоко, но по обе стороны — одни камни.

Макс подбежал к краю озера и понюхал воду.

— Одри?

— Да?

— Макс умеет плавать?

— Да, но…

Что бы она ни собиралась сказать, было уже поздно. Ее собака бросилась в воду и поплыла.

— О, нет. Теперь твой грузовик будет пахнуть мокрой псиной.

Я усмехнулся. Макс выглядел таким довольным собой, что я даже не мог разозлиться. — Ничего страшного. Ты голодна?

— Вообще-то, я умираю от голода. Ты захватил обед?

— Конечно. — Я снял рюкзак и поставил его на землю. — А что, по-твоему, мы здесь собирались делать?

— Я думала, это просто прогулка, наверное. Пикник у водопада — это так…

— Что?

— Романтично.

— Я должен быть оскорблен тем, что ты считаешь, что я не могу быть романтичным?

Она рассмеялась. — Нет. Я просто не знала, чего ожидать от первого свидания с Джосайей Хейвеном. Ты не перестаешь меня удивлять.

Удивлять ее было приятно, как и вызывать улыбку.

Я нашел ровное место и разложил свои припасы. Оглядываясь назад, я должен был захватить одеяло, но не подумал об этом. Тем не менее у меня были сэндвичи из «Медного чайника», малина, которую я купил на фестивальном рынке, и бутылка вина, которую я завернул в полотенце, чтобы она не разбилась. У меня не было бокалов для вина, но Одри, похоже, не возражала против того, чтобы пить вино из пластиковых стаканчиков, так что я не беспокоился об этом.

Она позвала Макса из воды, прежде чем мы сели есть. К счастью для нас, большую часть времени он отряхивался у края озера, и на нас попало лишь немного брызг. Правда, от него действительно пахло мокрой собакой. Я нашел для него палку, и он улегся грызть ее, пока мы перекусывали.

Мне нравился шум воды. Он расслаблял меня и вызывал умиротворение. Я никогда раньше не приводил сюда девушек и был рад, что сделал это с Одри. Ровный рокот водопада, ставший фоном для нашего первого свидания, казался каким-то пророческим. Как будто это что-то значило.

Это заставляло меня нервничать, но я постарался отодвинуть мысли о будущем подальше. Это было просто свидание. Мне не нужно было беспокоиться о том, к чему все идет и как долго она собирается здесь оставаться.

Легче сказать, чем сделать, но еда была хорошей, компания — еще лучше, а обстановка — безмятежной.

Мы разговаривали во время еды, о ее работе и о моей. О доме, который я переделывал, и о своих планах на него. О моих племянниках и племянницах и старой вражде Хейвен-Бейли. О шалостях, белках и странностях жизни Тиликума.

Я продолжал смотреть на нее, пока она говорила. У нее были идеи, как помочь возродить газету, но она могла говорить о чем угодно, я был очарован ею. Мне нравилось слышать ее голос, наблюдать как двигаются ее губы, видеть ее улыбку.

В конце концов, когда солнце опустилось за горные вершины, стало прохладно. Я собрал остатки нашей трапезы, и мы отправились обратно по тропе, оставляя позади рев водопада.

Я держал ее за руку. Это было приятно.

Макс радостно кружился вокруг нас, зигзагообразно перемещаясь взад-вперед по тропе. Там, где стоял грузовик, солнце еще не зашло, оно только собиралось нырнуть за горизонт. Одри забралась в грузовик с довольной улыбкой, а я слегка приободрился. Я организовал чертовски удачное свидание, если не сказать больше.

Черт, даже мне понравилось.

Я не слишком много думал о том, чем закончится сегодняшний вечер, пока ехал обратно к Одри. Только немного — я ведь парень, в конце концов. Но, если мы пожелаем друг другу спокойной ночи на улице и на этом все закончится, я не буду против. Как бы мне ни хотелось полностью раздеть ее, я не собирался торопить события.

Но когда я подъехал к ее дому, то почувствовал, как предвкушение охватило меня, словно жар от костра.

Пока я не увидел ее дверь.

— Боже мой, — прошептала она. — Что это?

Даже при слабом свете было видно. Кто-то написал большими буквами слово «сука» на ее входной двери.

И, судя по цвету, мне показалось, что для надписи использовали не краску.