Водопад одержимости

ГЛАВА 20

Одри

Я почти забыла, каким милым может быть фестиваль в маленьком городке. Когда я была ребенком, я всегда с нетерпением ждала фестивалей и мероприятий в моем родном городе. В средней и старшей школе они стали менее приятными, возможно, потому что от меня ждали, что я буду «соответствовать».

Улыбнись, Одри, но не стой перед отцом.

Помаши рукой, Одри, мы должны произвести хорошее впечатление.

Тем не менее, у меня были приятные воспоминания о мороженом и медовых палочках. О парадах, воздушных шарах и свежих фермерских продуктах.

Но все эти мероприятия в Пайнкресте не шли ни в какое сравнение с фестивалем «Горного человека Тиликума», который длился целые выходные.

Город был переполнен людьми, как будто каждый мужчина, женщина и ребенок в радиусе ста миль приехали на праздник. Несколько улиц в центре города были перекрыты для движения транспорта и заставлены киосками торговцев. Это было похоже на фермерский рынок на стероидах. Люди продавали все: от обычных товаров, вроде плодов сочной красной клубники и букетов срезанных цветов, до необычных, вроде отпугивателя белок и кустарных поделок из старых автомобильных деталей.

Рынок был только началом. Парк дровосеков, расположенный в центре города, также стал центром событий. Мужчины и женщины выстраивались в очередь, чтобы посоревноваться в играх, и, насколько я могла судить, призом была возможность похвастаться победой. Шел турнир по стрельбе из лука, соревнования по рубке дров и перетаскиванию бревен, а также другие состязания, предлагающие продемонстрировать физическую силу.

Это было захватывающе. Я ходила на фестиваль с родителями, когда была ребенком, — большинство жителей Пайнкреста туда ездили, — но это даже лучше, чем я помнила.

Сандра подтолкнула меня. — Тебе стоит иногда переставать пялиться, чтобы сделать пару снимков.

— Я не пялилась. Я поднял фотоаппарат и сделал несколько снимков продолжающегося соревнования по рубке дров. — Я просто смотрела.

— Да, точно.

Не помогало и то, что Джосайя сошелся в схватке со своим шурином, Леви Бейли. Двое мужчин без рубашек яростно рубят дрова, в то время как толпа вокруг них болеет, словно это профессиональная спортивная игра? Как я могла не засмотреться?

Я увеличила изображение Джосайи и сделала еще один снимок, размышляя, можно ли запечатлеть, как пот блестит на его натянутой коже, когда он напрягает мышцы.

Чтобы не быть субъективной, я сфотографировала и Леви. В конце концов, я здесь не для того, чтобы глазеть, а, чтобы осветить это событие в «Трибьюн». Я не могла все время наблюдать за Джосайей.

— Это ставит меня в очень неловкое положение, — сказала Сандра.

— Почему?

— Я либо пускаю слюни по женатому мужчине, либо пускаю слюни по твоему парню. Было проще, когда Джосайя был холост. Он такой крутой дровосек.

— Я не уверена, действительно ли он мой парень.

— О, как весело, мы играем в отрицание?

— Я не отрицаю, я просто говорю, что это не средняя школа, где после того, как вы один раз за обедом подержались за руки, это значит, что вы вместе. Так что да, он меня поцеловал, но это не значит, что у нас отношения.

— Он выпендривается перед тобой.

— Нет, не выпендривается. Он просто соперничает.

— Он постоянно поднимает глаза, чтобы проверить, наблюдаешь ли ты за ним.

И тут наши глаза встретились. Всего на секунду, пока он поднимал колун, чтобы снова замахнуться, но она была права.

Мой желудок затрепетал, и мне пришлось сжать губы, чтобы скрыть улыбку.

— Ты такая милая, — сказала Сандра. — Перестань, я начинаю завидовать.

— Мне жаль.

— Не стоит. Я просто смирилась с тем, что в этом городе нет ни одного достойного мужчины моего возраста.

— Конечно, есть.

Она подняла брови. — Кто?

— Я не знаю, я здесь недавно. Но они должны быть. Этот город не такой уж и маленький.

— Чудеса случаются, я полагаю.

По позвоночнику пробежала дрожь, а волосы на руках встали дыбом. Я оглянулась через плечо, удивляясь, почему мне вдруг показалось, что за мной следят. Повсюду были люди, и, конечно же, кому-то я попалась на глаза. Но это не значит, что кто-то специально следит за мной.

Я никого не увидела, но в голове возник образ Колина, который заходит за группу людей, чтобы остаться незамеченным.

Нет. Его там не было. Никто не следил за мной. Я просто опять драматизирую.

Толпа начала отсчитывать от десяти, привлекая мое внимание к соревнованиям. Джосайя и Леви рубили быстрее, их кучи расколотой древесины росли.

Пять, четыре, три, два, один!

Они оба опустили свои колуны и подняли руки вверх. Я не знала, как именно будет определяться победитель — предположительно по количеству нарубленной ими древесины, но их кучи выглядели одинаково.

Толпа затихла, пока двое судей перебирали дрова, а затем совещались друг с другом. Наконец они поставили Джосайю и Леви вперед, а один из судей встал между ними. Он взял каждого за запястье, как будто это был конец боксерского поединка, а затем поднял руку Джосайи в воздух.

Раздались аплодисменты. Я позволила камере болтаться на ремешке у меня на шее, чтобы можно было хлопать и кричать.

Леви улыбнулся, пожал руку Джосайи и обнял его. Это было очень мило. Он отошел в сторону, где его ждали жена и дети. Они были такой милой семьей, что у меня аж яичники заныли.

Джосайя встретил мой взгляд, и уголки его рта приподнялись в едва заметной улыбке. Меня охватило волнение, а щеки запылали жаром.

— Давай мне камеру, — сказала Сандра. — Я подержу ее, пока ты будешь заниматься любовью со своим потным парнем.

— Я не знаю, мой ли он…

— Просто иди, — сказала она со смехом.

Я подняла ремешок камеры над головой и передала его Сандре, а затем пересекла траву, чтобы встретиться с Джосайей.

Он улыбнулся, и от этого мое сердце чуть не разорвалось.

У меня были серьезные проблемы.

— Привет, — сказал он.

— Привет. — Я приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Отличная работа, чемпион.

— Удивительно, что я не отстал от него. В прошлом году он снова победил Люка, и мои братья уговорили меня принять участие в соревнованиях в этот раз. — Он натянул футболку на свое потное тело.

Я была слегка разочарована.

— Ты что-то выиграл или просто удостоился чести стать самым быстрым дровосеком в городе?

— О да, я выиграл пирог.

— Пирог?

Он посмотрел на меня так, словно я была странной, раз задала такой вопрос. — Да. Думаю, если ты никогда не пробовала пирог бабушки Бейли, ты не поймешь.

— Может, ты поделишься со мной, чтобы я могла попробовать этот волшебный пирог?

— Не знаю, настолько ли сильно ты мне нравишься. — Уголки его рта приподнялись, и он скользнул руками по моей талии к пояснице, притягивая меня к себе. — Но, может, и нравишься.

— Это очень щедро с твоей стороны.

— Ты пойдешь со мной на свидание сегодня вечером?

Вопрос, возникший из ниоткуда, застал меня врасплох. — Что?

Он вскинул брови. — Я думал, что именно так приглашают девушку на свидание.

— Да, все верно, просто я этого не ожидала.

— Ты не ожидала, что я приглашу тебя на свидание? — Он крепче прижал меня к своему мускулистому телу. — Чем же мы тогда занимаемся? Я, конечно, уже давно этого не делал, но я думал, что именно так и назначают свидания.

Я рассмеялась. — Прости, ты просто продолжаешь заставать меня врасплох.

— Я же говорил, что плохо лажу с людьми.

— Ты не плохо ладишь с людьми. Просто иногда ты бываешь грубым или резким.

— Итак, да или нет. Я не разбираюсь в тонких намеках, поэтому тебе придется говорить прямо.

Улыбаясь, я обняла его за шею. — Да. Определенно да.

— Хорошо. Я заеду за тобой в шесть.

— Звучит неплохо. — Как бы я ни хотела остаться там на весь день, завернувшись в объятия Джосайи, технически я была на работе, хотя это были выходные. — Я, наверное, пойду возьму несколько интервью и сделаю больше фотографий. Это мое первое серьезное задание, и я не хочу все испортить.

Он наклонился и крепко поцеловал меня в губы. — Иди и сделай это.

Неохотно я отошла, голова шла кругом. Как я могла после этого сосредоточиться на репортаже?

Но я должна была это сделать. Я вернулась к Сандре, и она передала мне камеру.

— Не уверена, что он твой парень, да?

— Да, у нас все началось как-то не очень гладко. Я не хотела предполагать и выглядеть еще большей дурой, чем обычно. — Я повесила ремешок камеры на шею. — Куда мы отправимся дальше?

— Это твой репортаж. Ты решай.

Я оглядела фестиваль. Лу не давал мне особых указаний. В основном он просто ворчал о том, что все равно никто не будет это читать, так что я могу делать, что хочу.

Не слишком оптимистичный настрой, но я его не винила.

Тем не менее, если я смогу сделать статью интересной, возможно, это даст нам небольшой толчок.

— Людям всегда нравится говорить о себе, — сказала я.

Сандра выглядела озадаченной. — Что?

— Я размышляю вслух. Если людям нравится говорить о себе, то наверняка они хотели бы увидеть себя в газете. Думаю, в этом и заключается проблема «Трибьюн». Она пытается быть тем, кем не является. Мы поместили все материалы о Тиликуме в раздел местных новостей в середине газеты. Мы должны расширить его. Мы — газета маленького городка, так что должны вести себя соответственно.

— Если ты сможешь убедить Лу.

— Я не собираюсь его убеждать, я собираюсь ему показать.

— Мне нравится твой оптимизм.

Я улыбнулась. — Иногда это все, что у меня есть.

Идея, сформировавшаяся у меня в голове, была не столько планом — это звучало слишком самонадеянно, — сколько свободной концепцией. Но я была уверена, что она сработает. Нам нужно было сделать «Трибьюн» уникальным, предложить жителям Тиликума то, чего они не могли получить в других местах. В противном случае число читателей будет продолжать сокращаться, и в конце концов газету придется закрыть. Лу хотел, как лучше, но он был слишком консервативным. Слишком приверженным традициям, чтобы увидеть новые возможности.

Поэтому я должна была убедить его.

А это означало, что мне нужно сделать парочку отличных фотографий и взять нескольких интересных интервью.

Я оставила Сандру и отправилась на поиски. Игры были очевидным местом для начала. Я сфотографировала перетягивание каната и сделала несколько отличных снимков женских соревнований по стрельбе из лука.

В перерывах между фотосессиями я сосредоточилась на том, чтобы просто поговорить с людьми. Кто они и почему приехали на фестиваль? Какое мероприятие им больше всего понравилось? Нашли ли они на рынке какие-нибудь неожиданные ценности?

Я поговорила с семьей из пяти человек, которая больше не живет в Тиликуме, но каждый год привозит своих детей на фестиваль. Это было одно из самых ярких событий их лета. Я пообщалась с пожилым джентльменом, который прожил в Тиликуме всю свою жизнь и рассказал мне о вражде, которая когда-то существовала между семьями Хейвен и Бейли. Я поговорила с группой пожарных, с пожилой женщиной по имени Мэвис, которой явно нравилось смотреть на пожарных, и с недавним выпускником школы, который решил остаться в городе и осенью поступить в Тиликумский колледж.

После небольшой остановки, чтобы сделать кучу заметок в телефоне, — у меня было столько идей, — я пошла на другую сторону парка, к тому месту, где оставила свою машину. У меня было много материала для статьи о фестивале, а также несколько идей, как сделать «Трибьюн» в целом более интересным для местных жителей.

Меня снова охватило странное чувство покалывания, как будто только что кто-то коснулся моей спины. Сердцебиение участилось, и я бросила настороженный взгляд через плечо.

Это был Колин?

Как только я посмотрела, между нами прошла группа людей, закрывая его от моих глаз. Неужели это был он? Я видела его всего секунду, поэтому не могла быть уверена. Но мужчина был очень похож на него, и кто бы это ни был, он стоял лицом в мою сторону.

Колин был здесь и следил за мной?

Люди прошли мимо, а мужчина исчез.

Дрожь пробежала у меня по позвоночнику. Я продолжала оглядываться по сторонам, но не увидела Колина среди толпы. Парк кишел людьми, но никто, казалось, не обращал на меня внимания.

Возможно, мне показалось. Колин выглядел как заурядный бизнесмен. Это мог быть кто-то другой, а я поторопилась с выводами.

Я решила, что во всем виновато мое детство. Мои родители так заботились о нашем имидже, что вбили в меня определенную настороженность, когда я оказывалась на людях. Возможно, именно это заставляло меня сейчас нервничать.

Призрак отца все еще незримо присутствовал в моей жизни.

Я пошла дальше. Это было напоминанием о том, почему я покинула свой родной город. Почему я была так решительно настроена никогда не возвращаться.

Но это был не Пайнкрест. Люди здесь не знали Одри Янг, дочь Дэррила и Патрис, и не беспокоились о ней. Я была просто Одри, новенькая, работающая в газете.

К тому же сегодня у меня было назначено свидание с Джосайей Хейвеном. Этого было достаточно, чтобы прогнать тревожное чувство, пытавшееся поселиться во мне.

5 июля

Ненавижу видеть ее счастливой.

Ненавижу.

Когда я вижу ее, у меня все внутри переворачивается от злости, но, когда она счастлива, мне становится еще хуже. Она всегда счастлива. Всегда с этой гребаной улыбкой. Потому что, несмотря ни на что, ее жизнь прекрасна. Идеальна.

Всегда лучше, чем моя.

Может, мне не стоило делать эти фотографии. Но теперь, когда они у меня есть, я не могу перестать смотреть на них. Она стоит на цыпочках, тянется вверх, чтобы поцеловать этого волосатого горца-неандертальца. Я не знаю, что она в нем нашла, да мне и не важно.

Я просто ненавижу видеть ее такой чертовски счастливой.

Я должен что-то с этим сделать. Она приехала сюда. Это она вернулась. До этого все было хорошо. Я не хочу, чтобы она осталась здесь. Не могу ее выносить.

Я должен заставить ее уехать. Она должна уехать.