Волчья песнь (СИ)

10

— Мины, — Сашка даже засмеялся тихо, но это был горький смех. — Мины, вот ведь… так просто и так надёжно… Вот теперь-то мы точно заперты. Что можешь предложить?

— Один выход всё-таки есть, — Горька сухарём выскреб остатки консервов из банки.

— Есть? — уточнил Сашка.

— Есть, — подтвердил Горька. — Мы уйдём через болото вглубь.

Сашка опустил "маузер", который чистил.

— Ты что, заболел?

— Лучше быть больным, чем мёртвым. Может, они туда за нами и не сунутся. А если сунутся — мы их там умотаем. Даже с ранеными на руках. А тут нам ничего не светит. Мы не сможем даже умереть в бою. Они просто дождутся, пока мы сдохнем с голоду или от чего ещё. Кому как понравится.

Сашка огляделся. Пожалуй, нечасто его лагерь выглядел так уныло. Сразу было видно, что обитателям его здорово досталось за последнее время. Девушки, как это часто бывает, меньше поддались унынию, чем ребята — тормошили их, болтали, не давали окончательно (что было бы не удивительно) пасть духом. Усталость, раны, безнадёжность, сырость, холод, близость торжествующего врага, голод — всё это разом свалилось на плечи землян. И на плечи их командира — более, чем на чьи бы то ни было. Поэтому он и не мог позволить себе даже немного отдохнуть.

Горька обнял друга за плечи:

— Послушай, — сказал он тихо, — не мучайся. Снова смерть против смерти — ну так и что же мы потеряем? А приобретём, если повезёт, то, что нам всем нужно — жизнь!

— Ты не оставишь меня? — спросил Сашка так, словно Горька мог растаять в воздухе, не сходя с места.

— Клянусь, — Горька серьёзно поднял ладонь в пионерском салюте, — что буду с тобой до самой смерти и после неё — тоже.

— И после? — усмехнулся Сашка. Но Горька не склонен был, как ни странно, шутить:

— И после. И не только я, но и все мы. За эти годы мы слишком сжились друг с другом, чтобы уходить просто так. И сейчас мы пойдём с тобой через болото — и с нами пойдут все те наши, кто погиб. И мы пройдём, Саш. Мы пройдём!

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ:

АНДРЕЙ ЗЕМСКОВ.

СКВОЗЬ ПУСТОТУ.

Дио был в бешенстве — редком для него состоянии вообще, но ставшем обычным с тех пор, как он принял под команду группу Императорских Рук[12], действующую на планете. Никакие неудачи на фронтах, никакой кошмар сокрушительной победы уже, казалось бы, разгромленных полностью землян на Сельговии не могли поколебать ироничного безразличия сторка. Казалось, ему плевать вообще на всё происходящее в Галактике. Но известие о вновь объявившейся маленькой группе партизан, идущих через болото, его потрясло. И это при том, что раньше он и над этой погоней посмеивался, хоть и давал своих бойцов для слежки и наводки. Теперь же на глазах у потрясённых офицеров он наорал на командира джагганского спецназа и мобилизовал всех своих на поиск и погоню.

— Если они уйдут, ты — персонально ты, урод! — потеряешь голову! Они вас всех водят за нос уже четвёртые сутки! Мобилизуйте всех! Я дам своих! Хотя бы одного землянина — взять живьём!

— Но это не деловой подход… не рабочий… — бормотал, путая сторкадские слова, испуганный джаго, на две головы возвышавшийся над юношей. — Наши сперва стреляют, а потом разбираются, кто перед ними. Да и ваши тоже… тоже не…

— Ничего не знаю! Ничего не хочу знать! — кричал Дио, его бледное лицо с расширенными горящими изумрудным пламенем глазами подёргивалось. — Если они пройдут болото — ты отправишься на тот свет, или куда там тебе положено — а остальной штаб — копать руду на какой-нибудь астероид!..

…Причины гнева были ясны лишь второму по старшинству в группе — Лью кен ло Лью токк Лью ап мит Лью по прозвищу "Крум'эль"[13]. Они с Дио потом говорили с глазу на глаз, сидя в палатке на краю болота.

— Обо всех этих операциях — фронтовых, прифронтовых, противопартизанских и любых других — пусть болит голова у армейских командиров, — Дио увлечённо мазал свежую ячменную лепёшку мягким сыром, — а нам такую задачу никто не ставил. У нас свои дела. И ты не хуже моего понимаешь — если они перейдут болото — они найдут крепость, — он загнул палец свободной руки, и Крум'эль кивнул. — Если они найдут крепость — они спустятся в подземелья. Если они спустятся в подземелья — они найдут меч, перстень и браслет.

— Ну, вот тут-то им и конец, — Крум'эль покачал головой. — Они же перебьют друг друга из-за этих вещей. В том и смысл. Если я правильно понимаю — ими могли владеть одни Странники[14]. И вот что, разве… — он выразительно помолчал, разглядывая друга чуть насмешливо[15]

— Ты правильно понял, но недослышал, — поднявшись, Дио откинул полог палатки, впустил свежесть первой майской ночи. Того, что их подслушают, друзья не опасались — они говорили на старом языке, которого никто из джаго тут не понимал. — Всеми этими вещами и правда мог владеть только кто-то из Странников. Но это — земляне. С них станется поделить всё без драки. И тогда они станут поопасней полка их пластунов в наших тылах — и это, заметь, рядом с Джагганом, это — после проигрыша наших рабов на Сельговии! А что будет, если эти вещи из рук этих людей — попадут в руки… — он сделал странный жест. Его друг, резко побледнев, ответил другим жестом, сказал:

— Сторкад не может проиграть!

— Да не проиграет Сторкад, — кивнул Дио. И тут же мечтательно продолжал: — Вот бы с кем схлестнуться один на один! Олааааа…

— Оставь эти мысли, — вздохнул Крум'эль. — Ты — Тень[16], Он[17] не поймёт и не примет такого — чтобы ты рисковал, как обычный боец. Даже в такие тяжкие дни, как сейчас.

— Я не просил о чести стать Тенью, не просил о чести покинуть Род… — неожиданно грустно сказал Дио. — Я бы предпочёл быть пилотом. Обычным пилотом… — он встряхнулся. — Сам знаешь — такие вещи и такие люди, как эти земляне — они притягиваются.

— Да не отдадут они их никому, даже если найдут. — хмыкнул Крум'эль. Дио ударил ладонью по плечу:

— Сколько ты уже с землянами знаешься, а ещё не понял — отдадут! Нет у этих вещей над ними власти, нет! Пойми — нет! Даже над нами — есть, над землянами — нет! Потому Он и не беспокоился раньше! Попользуются земляне этими вещами на войне, а потом отдадут, как там у них положено, на вишить'ём рюшьньике — сам знаешь, кому! Ты что хочешь — чтобы повторилась история, которая едва не погубила всё в дни Весёлой Войны?![18] Нэрионов неготовность подвела, а землян?! Нэрионы были чистые техники, а земляне?! Разберутся, начнут копать и нюхать, и будет нам вторая Весёлая!

— А то нам сейчас хорошо… Да и не думаю, что тогда всё было так печально из-за подобных вещей, — возразил Крум'эль.

— И тем не менее! К чему в такие дни давать врагу лишнее оружие?! Тем более, как ты точно отметил, нам и сейчас-то не очень… хорошо, — Дио чуть улыбнулся. — С точки зрения разума мы занимаемся невероятными глупостями — беспокоимся о какой-то рухляди на чужой планете в те дни, когда наша армия потерпела такое поражение…

— Послушай, — неуверенно сказал Крум'эль, — я тут с тобой недавно, ты больше моего понимаешь в таких делах, но… но почему бы нам самим не взять эти вещи, раз уж мы знаем, где они? Не для себя, разумеется. Ты пойдёшь и возьмёшь. Не пользоваться, просто…

— Взя-а-ать?! — Дио поперхнулся лепёшкой. — Взять?! Предки, Пустота и всё… Как — взять?! Там стоит стража! Такая, о которой мы даже и понятия не имеем — они ждут несчётную бездну времени и будут ждать ещё столько же! Они почуют, кто пришёл. Почуют — зачем пришёл. И тогда мне конец. Причём конец совершенно бессмысленный. Нет уж. Мы — тут ничего взять не можем. А они — взять не должны!

Из-под удара помог уйти звериный инстинкт. Усталых, падающих на ходу, Сашка прогнал всех ещё три километра — и, как оказалось, очень вовремя. Ракеты обрушились на болото, как страшный метеоритный дождь. Всех швырнуло в грязь. Светло стало, как днём, более высокие деревья вывернуло, прошёл быстрый горячий дождь из густой грязи. А вдали шипело, урчало и булькало — кипела котлом на огне вода на месте удара.

— Здорово они на нас обозлились, — задумчиво сказал Горька, садясь в грязи. — Жуть. Когда поймут, что нас не накрыли — тогда и начнётся настоящая гонка.

Собственно, он констатировал очевидное — просто по своей привычке не молчать. Никто по той же причине ему не возразил, никто с ним не согласился.

Ночь провели, лёжа с раскинутыми руками на пружинящих кустах. Лежали молча — то засыпая, то просыпаясь, то просто глядя в небо, но одинаково неподвижно и молча.

А звёзды висели в чёрно-синем небе — крупные, яркие — точней, не висели, а неслись в пространстве Галактики с головокружительной скоростью, и не было им никакого дела до детей наглой расы, глядящих в небо на какой-то маленькой планетке — расы, всерьёз претендовавшей в перспективе на познание и власть не только над галактикой, но и надо всей Вселенной. Мироздание продолжало своё вечное вращение в твёрдой, неколебимой уверенности, что никаким существам не под силу измерить его и овладеть его тайнами.

Усталые, израненные, загнанные юноши и девушки смотрели в небо — смотрели со смесью восхищения и хозяйской деловитости.

— Слева трое! — заорал Димка, распластываясь в прыжке через кусты. Грязь захлюпала — сложившись пополам, трое урчащих гигантов, выбирая ноги из вязкой массы, ринулись за ним.; Дик, задержав в здоровой руке гранату, метнул её в преследователей, граната разорвалась бледным пламенем и белёсоватым дымом над головами джаго, они повалились разом, подняв волны чёрной жижи. — На деревья, обезьяны! — в полном восторге завопил Димка, перезаряжая обрез. — На деревья, а тут бегать надо лучше, ножками двигать!

Сашка отстреливался из-за переплетения полусгнивших ветвей. Рассчитанная засада врага провалилась — ещё ночью ребята просто засекли передвижения по болоту, обошли в свою очередь врага и врезали с тыла. Ракета, пущенная Сашкой, разнесла в клочья громадного джаго с плазмомётом.

— Кончаются! — подала голос Машка. — Патроны!

— Быстро! — скомандовал Сашка. — Мирко, Дик, Олмер, Бранка, Машка, Нинка — пошли отсюда! Бегом, вон под теми деревьями! Мы их уведём в другую сторону!

— Командир, да мы ж побеждаем! — заорал Дик.

— Этих — да, — Сашка забил в стволы обреза патроны с картечью. — Но у меня такое чувство, что сейчас появится команда поддержки, и они будут размахивать не флагами спортобществ… Мирко! Уводи людей, я сказал! Встретимся, когда сможем!

Сотрясение Мирко отпустило. Он кивнул и, быстро собрав названных, повёл их в сторону деревьев.

— Ты правильно сделал, что их отправил, — подполз Горька, его прикрывала, перекатываясь от куста к кусту, Галя. Люська и Димка с бесполезным сейчас "тунором" виднелись поодаль — они не стреляли. — Мирко их выведет. А ты выведешь нас.

— Самое главное — верить в своего командира, — серьёзно сказала Галя. — Горь, отсыпть патрончиков.

— Экономней трать, хорошо? — Горька сыпанул девушке пригоршню. — У меня мало совсем уже.

— Внимание! — Сашка рывком перевернулся на спину. — А вот и желающие попраздновать вместе с нами!

— Мы из к столу не звали, — проворчал Горька, глядя, как пузатый грузовой винтокрыл, снизившись над деревьями, высаживает по тросам солдат. — Надеюсь, Мирко успел увести наших…

— Ничего, пусть подсаживаются, — Сашка встал на колено, перевёл ружьё на автоматику и начал методично расстреливать винтокрыл ракетами — почти не скрываясь и не жалея боеприпасов.

Слева из кустов вывалились двое спецназовцев, на автоматах блестели примкнутые широкие тесаки. Не стреляя, навалились. Сашка успел подставить под размашистый удар ружьё, вскочил, отпрыгивая от огромной туши, затянутой в чёрное. Горька, в броске заслонив собой Гальку, разрядил второму в черногубую плосконосую морду обрез. Крутнувшись вокруг своей оси, почти обезглавленная туша джаго рухнула в грязь. Сашку подмял его противник.

— Горь, берегись! — завизжала Галька, стреляя очередями — третий джаго, появившийся следом за первыми двумя, выстрелил в Горьку из огнемёта, юноша судорожно рванулся в сторону, его рука и плечо вспыхнули, но он уже нырнул в грязь. — Горь! — Галя, забыв о бое, упала на колени — к счастью, Люська точно срезала собиравшегося выстрелить ещё раз джаго пулемётной очередью.

— В порядке, даже брови не опалило, — Горька появился из грязи, похожий на болотную нечисть.

— Ммммммможет… может мммммнннннн… п-могут?! — осведомился Сашка, из последних сил удерживавший лапищу джаго с изогнутым ножом.

— Ой, сейчас! — Галя выстрелила джаго в голову из пистолета. Сашка с трудом поднялся, гримасничая от боли в помятом теле:

— Всё, пошли, пошли отсюда — скорей давайте!

Группа Сашки выскользнула из окружения буквально в последнюю секунду. Капкан не успел захлопнуться, но, увидев ускользающий хвост добычи, джаго бросились в погоню. Над болотом, засыпая его бомбами, постоянно барражировали винтокрылы — к счастью, покрыть всё огромное пространство дикой земли они не могли, это было всё равно, что ловить шарик ртути…

…Группа спецназовцев, тяжело, хрипло дыша, остановилась на относительно сухом месте, на всхолмье. Огромные джаго выглядели вымотанными до предела пешей гонкой за вёрткими землянами.

Подошедшие низом сторки — пятеро совсем мальчишек, вооружённых трофейными земными УАК — выглядели куда бодрей, хотя, признаться, не менее растерянными.

— Ничего?! — окликнул сверху офицер спецназовцев. Передний сторк поднял перепачканное лицо, отозвался:

— Ничего… — и, оглядевшись, процедил: — Такое ощущение, что всё кругом вуалью задёрнуто… — он покачнулся, но удержался на ногах. — Не можем найти.

— Но они тут или нет?! — голос джаго, громкий и рычащий, был почти умоляющим одновременно.

— Не знаю, не знаю… — раздражённо ответил сторк, и джаго не осмелился больше переспрашивать. Бормоча на ходу проклятья, его бойцы двинулись дальше. Сторки, несколько минут подождав и молча передав по кругу тускло-серебряную фляжку, двинулись следом.

Болото замерло в совершенном спокойствии. На корень, возле которого только что стояли сторки, вскочила здоровенная ледяная лягушка и самодовольно заурчала.

Поднявшаяся из грязи рука, спихнувшая ледяную лягушку в сторону, казалась частичкой жуткого сна. Голова — грязная, с текущей по длинным волосам жижей — выплюнувшая изо рта камышинку, усугубила это впечатление. Голова протёрла грязной рукой не менее грязный рот и отверзла уста:

— Гробовая тишина. Первый раз лежу одна.

Галя (а это была именно она) пошарила рядом и за ворот куртки извлекла на белый свет Димку. Тот глаз не открывал, а выражение лица и торчащая изо рта камышина придавали ему некое сходство с задумчиво курящим древним павианом.

— Не мой, — констатировала девушка и аккуратно погрузила парня обратно. — А здесь? — она пошарила по другую сторону. Оттуда её удалось достать Горьку, который тоже выплюнул камышинку и осведомился:

— Ушли?

— Вроде бы. Ты глаза-то открой!

Грин и правда сделал это. между тем из-под грязи начали выбираться постепенно остальные — вообще ни на кого не похожие.

— Это была на редкость удачная идея, — Сашка решил было встать, но Люська дёрнула его обратно:

— Да стой же ты! Дай я сначала всё сниму.

В полном молчании сидя в грязи, все наблюдали, как девушка, что-то бормоча, извлекает из жижи длинную тонкую верёвку, сматывая её на локоть. Верёвка совершенно не испачкалась и серебристо-неуловимо поблёскивала.

— Ну вот, теперь всё, можно выходить, — Люська убрала верёвку в кошель на поясе. — Это старый фокус, я даже не ждала, что у меня начнёт получаться…

…Вечером нагнали тех, кого уводил Мирко. На хвосте у них висели два десятка джаго, но атакованные в свою очередь с тыла, они рассеялись и отстали.

Остановились на три часа, да и то часть этого времени потратили на то, чтобы поесть — верней, подъесть. Боеприпасов осталось немногим больше, чем еды, которой осталось… ничего. Обуви осталось ровно столько, сколько патрон — то есть, немногим больше, чем ничего, одежда тоже пришла в жалкое состояние. Даже у Олмера не было желания петь, а у Горьки — шутить. В свете "толстеющего" Неразлучного ребята на болоте казались духами, вышедшими из его глубин — грязными, молчаливыми и неподвижными.

Утром погоня началась снова.

Точней, она не кончалась и ночью — преследователи рыскали по болоту в поисках отряда Сашки, как хорошие гончие, тратя нервы, патроны и горючее. Около восьми утра винтокрыл врага обнаружил землян на марше, неудачно обстрелял, а потом удачно навёл ближайшую группу спецназа.

Боя не получилось. Джаго подоспели как раз вовремя, чтобы обнаружить вязко затягивающиеся следы — они уводили в центр болотины, в те места, которые с давних пор были отмечены на картах и в отчётах, как "непроходимые".

Озверевший и уставший от нескольких суток погони офицер-джаго, плюнув в жижу, мрачно добавил словами:

— Вот им и могила, больше надоедать не будут, — и, неуклюже развернувшись, скомандовал своим: — Пошли. Кончено. Оттуда они не выйдут.

Отряд устало потянулся прочь…

…А они — вышли.