Волчья песнь (СИ)

46

Вход вёл в подземелье — большой зал, освещённый очень ярко при помощи выложенных зеркалами световодов. У входа застыли статуи — могучие воины с суровыми лицами, закрываясь щитами, предостерегающе поднимали ладони с зажатыми факелодержателями.

— Это не мьюри вообще, — удивлённо сказал Горька. — Это же опять Рейнджеры!

— По-моему, всё просто, — Сашка тоже удивлённо оглядывался. — Крепость построили на старом фундаменте, вот и…

— Ничего себе! — в голосе Горьки было восхищение, и Сашка понял, с чем оно связано. Стены зала были расписаны картинами. Одна за другой шли сцены боёв — странно-древних на земле и боевых кораблей в воздухе и даже в космосе. Белокурые рослые люди сражались с различными монстроподобными существами холодным оружием, корабли испепеляли друг друга тонкими лучами света и целыми реками пламени. Сцены боёв сменяли сцены разорения — горели красивые дома вместе с окружающими их деревьями, монстроподобные враги убивали женщин и утаскивали куда-то кричащих, выворачивающихся детей… тут же на один из отрядов налётчиков обрушивался из лесной чащи небольшой отряд разъярённых людей, без пощады уничтожая врага-нелюдь… Целая летопись — с удручающе непонятными ребятам подписями! — разворачивалась на стенах подземелья.

— Очередная сенсация, — тихо сказал Горька. — Ну нет, я просто обязан не умереть.

— А это… что? — Сашка сделал ещё шаг вдоль стены и остановился. — Горь?

Словно прерывая цепочку картин, там висело… зеркало. Верней, это сперва им показалось, что на стене висит зеркало. Потом стало ясно, что это не зеркало, а диск из полированного металла. Странного металла. В глубине его словно бы переплетались дымные спирали. Движущиеся дымные спирали. Танцующие, живые, неостановимые… Сашка вгляделся в этот танец — и… следующее, что он понял, осознал — дикий крик Горьки.

— Саш!!! — Горька вытягивал вперёд руку с браслетом. — Саш, не давай… не давай ему войти! Не давай ему войти! Не давай… это — смерть!!!

В оцепенении Сашка смотрел — без страха, скорей удивлённо — как через край зеркала проливается медленно и тягуче густой чёрный дым, растекающийся по полу…

А ещё через миг Сашка понял, что не может пошевелиться.

Дым обретал форму — форму человека. Казалось, это существо, безликое и колеблющееся, но в то же время плотное — старается протиснуться наружу, сюда, через какую-то слишком узкую щель; пролезает с хлюпающим мерзким звуком, вызывающим ассоциации с тёмным ночным болотом, по которому ползёт что-то жуткое и неотвратимое… Горька что-то кричал, и Сашка, хотя и не мог повернуть голову, понимал, что и его друг тоже неподвижен сейчас.

На пол в дыру спрыгнул человек.

Точней — это сначала Сашка подумал, что это человек. Потом он увидел пятнистый комбинезон, кошачью эмблему на рукаве — и лишь ещё потом — мальчишеское лицо пришедшего. Бледное, с большими зелёными глазами и широкой мёртвой улыбкой. И растрёпанные рыжие волосы.

— Меч, возьми меч! — кричал Горька, и в его крике была ужасающая мука. Сашка пытался заставить пошевелиться хотя бы палец — взяться за рукоять меча — и не мог ничего сделать.

Сторк прыгнул вперёд — быстро, молнией. В каком-то странном балетном движении проскочил под клубящимися струями (совсем рядом с лицом Сашки мелькнула всё та же улыбка, мелкие белые зубы и полнейшее, нечеловеческое безразличие в зелёных глазах) — и пропевший в воздухе сашкин меч пересёк длинные чёрные тяжи.

И всё сразу кончилось. Просто кончилось — снова висело на стене странноватое зеркало. Юноши, еле-еле дыша и обливаясь потом, осели на пол, мотая головами и не в силах понять, что случилось.

Сторк стоял сбоку от зеркала, держа в руке — в ладони рукоять, клинок на локте — сашкин меч.

— Ты не против, если я его заберу? — сторк говорил по-английски, совсем без акцента. И улыбался. — Как-никак, а я вас спас.

Горька выстрелил — мгновенно, не целясь. Пуля звонко жикнула о металл, забухтела, забулькала на рикошетах и наконец цокнула в углу об пол. Снова стало тихо — сторк несколько раз провернул меч.

— Меня можно называть Дио, — сказал он спокойно. — Я — Тень.

Его лицо — с прорезанной улыбкой — оставалось бесстрастным, но Сашка увидел, что сторк удивлён отсутствием реакции землян на это заявление. Тень? Что за тень? Сашка быстро посмотрел на Горьку, но тот лишь пожал плечами, не сводя со сторка внимательных глаз.

Улыбка сторка стала шире, он сказал:

— Я забыл, что вы просто дикари, которые только выглядят, как земляне. Ну да ничего вам объяснять я не собираюсь. Ты сними браслет, — он кивнул Горьке, — и принеси перстень. И я исчезаю, после чего вы больше никогда не увидите ни меня, ни моих бойцов.

— Ты ненормальный? — спросил Сашка удивлённо. — Вы гоняетесь за нами из-за этих вещей?

— Если считаешь, что это глупо, то вам тем более ничего не стоит их отдать, — Дио чуть склонил голову к плечу. — Договорились?

— Зачем ты нас спас? — вместо Сашкиного ответа спросил Горька. Дио посмотрел на него:

— Вы в самом деле дикари, которые могли испортить всё дело. С какой стати я должен был разрешать вылезать в наш мир вещам, которые враждебны этому миру?

— Верни меч, — спокойно предложил Сашка. — И уходи. В благодарность за то, что ты нам помог… какие бы мотивы тобой ни двигали.

— Я правда не хочу вас убивать, — пояснил сторк.

— А мы тебе не отдадим эти вещи, — рассудительно ответил Сашка. — Раз они нужны тебе, значит — отдавать их нельзя.

Дио на миг прикрыл глаза и перестал улыбаться. Потом покусал губу, с интересом разглядывая землян. Горька готов был спорить, что сторк раздумывает — а не вернуть ли меч, и причина этих раздумий — вовсе не в страхе перед ними.

— Вы со мной не справитесь, — неожиданно грустно сказал Дио. — Даже если остальные придут. Даже если придут ваши животные. Я правда не сержусь на вас за то, что вы убили семерых наших. Давайте разойдёмся и забудем друг о друге.

— Нет, — почти так же грустно ответил Сашка. — Отдай меч и уходи. И отсюда, и с планеты. Мы знаем, что вы проигрываете войну.

Глаза сторка резко расширились, полыхнули дикой злобой.

— Ты не можешь судить об этом, — ровный тон ему сразу изменил, от ярости он шипел почти в каждом слове, хоть и говорил очень тихо.

— Значит, я угадал, — вздохнул Сашка. И сделал шаг вперёд, протягивая руку: — Меч.

В ответ сторк ударил, бросаясь вперёд — так, что на долю мига перестал быть виден. Но ещё за долю доли мига до этого вперёд и вбок метнулся Горька. Он действовал куда медленней сторка, но… то ли случай это был, то ли ещё что, вот только они столкнулись. Дио словно бы возник из ниоткуда, ударил попытавшегося захватить его Горьку коленом, локтем, отбросил, замахнулся мечом… и в ту же секунду оказался схвачен Сашкой — в старинный "двойной нельсон". Прочный и безжалостный.

Сторк зарычал — резко, длинно, перемежая этот звук с короткими гортанными словами — ругался. Рванулся, крутясь — и захрипел, нагибая голову вперёд. Заставил себя прекратить хрип; глаза Дио налились кровью, на щеках прорезались большие, чёткие красные треугольники. Меч в его пальцах крутнулся, целя в бок Сашки — но тот резко пнул ногой по запястью сторка.

Меч зазвенел на полу. Поднявшийся Горька, кривясь, но с улыбкой, наступил на меч ногой и от бедра прицелился в сторка.

— Свяжи его, — сказал Сашка. Дио рванулся снова, опять захрипел. — Не ломай себе шею, — предупредил землянин. Сторк задушенно зарычал снова. — Да перестань же! Кому будет лучше от того, что ты умрёшь?!

— Я всё равно уже умер… — простонал сторк, в голосе его были ярость и отчаянье.

— Поклянись Предками и Радужным Мостом, что перестанешь охотиться за нами — и я тебя отпущу. Сразу, — Сашка расставил ноги шире.

— Знаешь?! — поражённо выдохнул сторк. Прикрыл глаза, расслабляясь, глубоко вздохнул.

— Читали, — вместо Сашки ответил Горька. Он держал в руках трос, но не спешил вязать Дио. — Мы и читать умеем, удивительно, правда?

— Я Тень, у меня нет Рода, — вдруг улыбнулся сторк. — Я поклянусь этим и обману.

— Интересно, зачем ты рассказываешь про это… смирно стой! — Сашка снова нажал. — Не пройдёт этот фокус. Имей совесть, Горька вон тебя даже не связывает.

— Странно, мне и правда этого не хочется делать, — признался Горька. А строк вдруг сказал тихо:

Ну всё, ладно. Я сказал. Убивайте меня.

— Упрямый, — грустно сказал Горька. Сашка подумал и… выпустил сторка, оттолкнув его от себя в сторону. Поймал и убрал на место тут же переброшенный ему Горькой меч.

Сторк неловко стукнулся плечом в стену, выпрямился, придерживая его ладонью. Сказал:

— Мои бойцы тут, за стеной крепости. Я выйду и позову их. Ваши не успеют даже выпрыгнуть из лодок.

— Ты сочиняешь стихи? — спросил Горька. Сторк совсем по-земному угукнул. — У нас тоже есть парень, который сочиняет их.

— Я читал свои только… — сторк замялся. — Только другу. У меня всего один друг. И ещё один раз читал тому, кто меня послал сюда. Он захотел послушать, и я читал.

— Ты не можешь вернуться без наших вещей? — вздохнул Сашка. Сторк присел на корточки у стены, откинулся затылком к стене, расслабленно положив руки на колени, снова угукнул. — А что за штука… — Сашка покосился через плечо, понизил голос, — …в этом зеркале?

— Она не из нашего мира, — ответил сторк сразу — и не на тот вопрос, который задал Сашка. — Тут много понапутано, на этой планете. Мьюри то ли не интересовались этим вообще, то ли забыли, джаго — тупые животные, а ваши владели планетой слишком недолго. Не обижайтесь, но вы и правда дикари. Даже не понимаете, что делаете. А я не хочу объяснять. Да и не смогу толком это сделать.

— Мы не обижаемся, — отозвался Сашка. — А если ты вернёшься без этих вещей — что тебе грозит?

Сторк посмотрел с совершенно человеческим удивлением:

— Ничего. Я просто не выполню то, за чем меня послали. Это тяжело. У меня ни разу не было такого за те две весны, что я живу Тенью. Я охочусь за наследием Стад'эйр… Рейнджеров. Такая служба.

Юные земляне рассматривали сидящего на корточках врага с интересом. Потом Сашка сказал:

— Вещи мы тебе не отдадим. Иди.

— Саш… — Горька дёрнулся, с сомнением покосился на своего друга. Сторк посмотрел спокойно, уточнил:

— Ты хорошо слышал всё, что я сказал?

— Иди, — повторил Сашка. — Закончится война — прилетай снова за своими тайнами. Скажи тому, кто тебя послал, что мы ни от кого не станем их прятать.

Сторк поднялся — всем телом, мгновенно, вот только что сидел в не самой удобной позе — и уже стоит в рост. Глядя перед собой, дошёл до выхода, остановился, обернулся, внимательно оглядел Сашку и Горьку. Чуть свёл брови и уточнил:

— Насчёт "закончится война" — это была шутка?

Горька фыркнул, сдерживая смех — в голосе сторка была почти обида. Сашка пожал плечами:

— Нет, почему? Похоже, вы про все эти штуки… — он покосился за спину на металлический диск, — …знаете больше нашего. Поработаем вместе.

Бесстрастное лицо сторка словно взорвалось. Он захохотал так, что по щекам покатились слёзы, хлопнул, присев, ладонями о бёдра:

— Ш'ранд!

Продолжая звонко хохотать и мотать головой, он, на ходу доставая из рукава стилет, подошёл к стене, ловко и быстро выломал диск. Держа его под мышкой, словно какое-то обычное блюдо, прихваченное в качестве трофея, вернулся к выходу, но снова задержался, опять посмотрел на землян, всё ещё продолжая улыбаться. И сказал всё так же весело:

— Я передам Ему ваше предложение и ловлю вас на слове, как говорят у вас. И… как говорят у нас — шаа'лютт ир трок дар, желаю вам синего неба…

…Они выскочили наружу следом за сторком — сразу. Но вокруг было пусто — лишь от причала послышалось вдруг:

— Эй! Мы уже идём вас искать — или ещё нет?!