Волчья песнь (СИ)

35

Рассвет застал Лулани уже недалеко от поляны. Она боялась до дрожи, до стука зубов, который казался ей единственным звуком в просыпающемся лесу. Девушка тихо всхлипывала, шёпотом обращалась к древним духам предков, о которых и знала-то лишь из истории, хотела даже повернуть назад — не раз и не два.

И всё-таки шла вперёд.

"Не смей бояться. Никогда. И ничего."

Она видела перед собой огоньки серых глаз — похожих на глаза зверя, и в то же время — более человеческих, чем все, когда-либо виденные ею в жизни.

Лулани вырвалась на поляну бегом — и в ужасе застыла. Три огромных волка лежали в траве в свободных, вольных позах хозяев леса. На туше только что убитого оленя, исходящей кровавым паром, расставив ноги, сидел рослый русоволосый парень в головной повязке из оленьей шкуры. Ножом он отрезал куски парного мяса — некоторые бросал волкам, некоторые съедал сам, надпарывая их ножом и отрывая волокна крепкими зубами, некоторые бросал красивой рыжей девушке — одетая в одни брюки, она лежала в тени дерева, беспечно покачивая в воздухе ногой. Часть кусков она складывала в потёртый рюкзак, некоторые тоже ела.

Юноша с головной повязкой обернулся. Волки оказались на ногах — не встали, не вскочили, а именно оказались — только что лежали, и вот уже — стоят…

Пасти волков и красивый рот юноши были в крови. Страшные рассказы оказались правдой.

Вскинув над головой руку с намертво зажатым клочком штанов, девушка полетела куда-то в вой и грохот слетевшихся чудищ, в темноту…

…Когда она открыла глаза, то увидела рядом морду волка и лицо русоволосого юноши. Она бы снова потеряла сознание, потому что глаза юноши отнюдь не излучали тепла — они светились холодной злобой. Но он всё-таки не зарычал по-звериному, а заговорил на её родном языке — с еле заметным акцентом:

— Так-так, ты что, шла за грибами и заблудилась? Тогда тебе не очень повезло, я бы сказал.

Рыжая девушка уже надела куртку и сейчас затягивала пояс, посвёркивая красивым перстнем на руке. Казалось, её Лулани совершенно не интересует. Собрав всё своё мужество, та выкрикнула:

— Олмер, меня послал Олмер!

— Олмер?! — жёсткие пальцы впились ей в плечи. — Где Олмер?! Что с ним?!. Нет, погоди! — Галь, скажи волкам, пусть приведут остальных!.. Если ты врёшь, девчонка — тебе не жить, — и он вдавил палец Лулани под нижнюю челюсть, улыбаясь жестоко и холодно, только ртом.

Один из волков бесшумно исчез. Два других заняли места по бокам Лулани, а парень и девушка спокойно вернулись к разделке туши.

Ждать пришлось совсем недолго, и хорошо — Лулани боялась, что умрёт со страху. На полянку бесшумно вывалились восемь человек и около дюжины волков. Рыжий парень с волосами, собранными в хвост, рядом с которым держался самый большой волк, крикнул:

— Что случилось?!

— Олмер прислал девчонку… если она, конечно, не врёт, — мотнул головой русоволосый.

Лулани сделалось ещё страшней. Земляне и волки уставились на неё — очень похожими глазами. Она с ужасом увидела, что кое-что из одежды и снаряжения землян явно сделано из частей тел и кожи джаго…

— Ничего девочка, — заметил ещё один рыжий, ослепительно красивый, как могла понять Лулани, по земным меркам[48], парень. Стоявшая рядом с ним тоненькая девушка фыркнула:

— Мелковата.

— Зато всё при ней, — возразила ещё одна, с пулемётом через плечо. — Эй, тебе лет сколько?

— Четырнадцать, — пискнула Лулани.

— По земному счёту тринадцать… У тебя парень есть?

— Нет…

— Олмеру давно пора, — заметил всё тот же рыжий.

— Попользуется и бросит, — поморщилась пулемётчица. — Стоит затеваться…

— Может, и нет, — неожиданно вмешался задумчиво тот, в повязке. — Ладно, ты говори и не бойся. Говори, говори. Рассказывай всё…

…Лулани слушали внимательно и тихо. А девушка постепенно освоилась и рассказывала всё более и более ясно и подробно, даже нарисовала на земле схему джагганских постов.

— Так, — сказал "хвостатый", едва она закончила. — Хорошо. Но чем ты докажешь, что ты к нам не подослана?

— Тебя зовут Сашка! — выпалила Лулани. — А тебя, — она обернулась к русоволосому, — Горька.

— Они могли узнать это у Олмера, — подала голос до сих пор молчавшая девушка — мрачная, со снайперской винтовкой через плечо.

— Ерунда, — отмахнулся Сашка. — Но в любом случае мы, конечно, не сунем голову в клетку просто так. И если ты соврала… — он уставился на Лулани тяжёлым взглядом.

Но теперь девушка выдержала его.

— Я сказала правду, — твёрдо ответила она.

— Итак, начнём с начала. Имя?

— Г… Г… Ганс…

— Фамилия?

— Думм…[49]

— Ты в самом деле принадлежишь к отряду Лесных Псов?

— Я… н… знаю… так-кого отряда… я… г-гулял… засранццццц… цы вы, де-день-ки… мне ж д-д-домой… над… о. Ich werde mich bei der M-m-mutter und dem Vater beklagen, Sie werden bestrafen…[50]

Прикованный к вращающейся крестовине Олмер походил на влажную тряпку. С мальчишки буквально лил пот, под крестовиной собрались целые лужицы. Ему уже вкатили такую дозу сыворотки правды, что хватило бы расколоть троих взрослых джаго. Вёдший допрос офицер-джаго уже мысленно проклял землян раз двадцать. Ему уже приходилось иметь с ними дело — и всякий раз одно и тоже, снова и снова! Проклятая раса… А ему очень и очень хотелось выбить из гадёныша всё, что он знает — выбить до прибытия сторков, чтоб их поглотил Чёрный Мешок! Нет, как видно, придётся использовать прямые методы воздействия.

Кивнув, джаго приказал сделал пленному стимулирующую инъекцию. Через короткое время блуждающий туманный взгляд мальчишки очистился, сверкнул отчётливой злобой.

— Ну вот мы и пришли в себя, — ласковая речь на мьюрике в устах джаго звучала, как сиплое клокотание. — Пришли ведь? С чего начнём? Давай для начала просверлим тебе колени? Как ты на это смотришь? Боль такая, что…

С улицы раздались звуки похабной песни, которую старательно выводили несколько молодых голосов. Малоприличные строчки то и дело перемежались взвизгами девичьего смеха.

— Что там такое ещё? — осведомился раздражённо офицер. Один из его помощников, открыв дверь, вгляделся в темноту:

— Гуляют, — сообщил он наконец с некоторой завистью. Снаружи донеслась прерывистая дробь маленького барабана. — Ого.

По дороге в самом деле блуждала компания молодёжи — слабо различались в свете спутника планеты длинноволосые силуэты.

— Ладно, это пустяки, — отмахнулся чёрной лапой офицер. — Дай-ка сверло…

В дверь постучали. Джаго переглянулись удивлённо.

— Часовой, — подсказал второй помощник. Офицер про себя выругался — это могло значить лишь одно: за пленным прибыли сторки.

— Открой, — приказал он недовольно. — А ты не радуйся! — по лицу пленного землянина пришёлся тяжёлый удар наотмашь. — Уж они с тобой поговорят — назад запросишься!

Землянин сцедил на пол длинную кровавую вожжу и заметил:

— Ты, обезьян, не знаешь даже, насколько близок к могиле. Она у тебя за спиной прям.

На за спиной у джаго была лишь открытая дверь, в которую лезли какие-то пьяные личности во главе с девчонкой — её офицер вроде бы видел в деревне.

— И чего вы тут все сидите?! — завопил кто-то. — На воздух, все на воздух! На волю! На деревья, петь гимны свободе! Гуляем!

— Часовой! — заорал офицер. — Вон их отсюда, или…

Только тут он сообразил, что оба его помощника уже мертвы. Один тяжкой грудой лежал под ногами вошедших — в луже крови, которая быстро увеличивалась. Второй — сидел возле крестовины с ножом в горле. Хлопнула, закрываясь, дверь.

— Ну я так и подумал, когда услышал, как ты орёшь, — хладнокровно сказал распятый мальчишка.

— Я не орал, а пел, — обиженно заметил Горька. — Э, брось! — и сильнейший удар кинжала пригвоздил правую лапу джаго — он потянулся к кнопке связи — к столешнице.

— Где Лулани?! — добивался Олмер, пока его снимали с крестовины. — Девчонка местная! Где она, она с вами? Это она вас привела?

— Да вот твоя мьюри, успокойся! — девчонки с хохотом вытолкнули вперёд прятавшуюся за их спинами Лулани.

— Она смелая!

— Почти как мы!

— Не побоялась пойти в лес!

— Хорошую ты нашёл парочку, Олмер!

— Я всё эт о знаю, — твёрдо сказал мальчик и, притянув к себе Лулани, крепко поцеловал её. Девушка слабо ойкнула.

— Оденься! — захохотал Мирко.

— Моё барахло где-то тут… точней — штаны тут. А оружие пропало.

— Оружия сегодня ночью будет более чем достаточно, — с усмешкой сказал Сашка. — А теперь объясни, как ты попал в плен?

Брык — голова вниз, руки по швам. Олмер глядел в пол и сопел.

— Я воды хотел попить…

— Ага. Понятное. "Тётенька, водицы по попить, а то так есть охота, что аж переночевать негде!"?

— Ну чего ты…

— Ты не Лесной Пёс, а слепой щенок. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?!

— Я… да… я всё понимаю… Я прошу простить меня.

— Всё, забыли, — резко бросил Сашка. — Итак, до рассвета ещё два часа. За это время нам надо разобраться с аэродромом и уйти в лес.

— А гарнизон? — спросила Люська. — Лулани говорит — там больше сотни рыл.

— Нет времени. аэродром важней, — отмахнулся Сашка. — Если верны наши наблюдения и слова Лулани, то это не просто аэродром, а — орбитальный аэродром. Если выведем его из строя — это будет удар по всей обороне планеты. И мы должны быть готовы к тому, что на нас снова начнётся охота — и придётся на время уйти от базы.

— Этот? — Горька кивнул в сторону джаго, трусливо ворочавшего глазами с одного землянина на другого.

— Его уже нет, — ударом меча Сашка снёс джаго голову.

— Эта? — Горька указал подбородком на Лулани. Сашка посмотрел на неё — Олмер шагнул вперёд и закрыл собой девушку:

— Нет.

— О чём ты? — удивился Сашка. — Мы ещё не настолько озверели… да и потом, похоже, мне сначала придётся убить тебя, если я… — он мотнул головой и посмотрел на мьюри: — Пойдёшь с нами?

— Пойдём, — Олмер взял девушку за руку. — Я тебя не брошу…

— Ещё чего не хватало, — буркнула Машка.

— Пусть идёт, — возразил Дик. — Смелая же девчонка!

— Дайте ей самой решать, — оборвал их Горька. — Если уж мы её оставили в живых, то пусть сама решает свою судьбу.

— Только пусть поспешит с этим решением, — Машка перебросила в руки автомат.

Лулани огляделась. Кроме Олмера эти парни и девчонки были ей чужими — пугающе чужими. И сейчас она отчётливо поняла, что и её собственный мир стал ей чужим — потому что она его предала.

— Боится, — хмыкнул Димка.

— Ну, это понятно, — пожал плечами Горька.

— Время идёт, — напомнил Сашка.

— Ну чего пристали к девчонке? — вдруг сказала Галя. — Не гоните лошадей. Успеем. Пусть думает и решает.

Лулани беспомощно посмотрела на землян.

— Я… я не знаю! — вскрикнула она. — Мне страшно!

— Мы понимаем, — сказал Сашка. — Ты можешь уйти. Никто ничего не узнает, а для нас ты сделала много.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась… — Олмер взял руки девушки в свои… выпустил. — Но решай сама, да. Как тебе будет лучше.

Лулани перевела дух. Она разом вспомнила всё, что составляло её жизнь — привычную и понятную — до такого недавнего утра, и почти уже решила сказать: "Я остаюсь!"

Но потом вновь на миг встретилась взглядом с глазами Олмера.

— Я иду с вами, — сказала она.