Восстание Маликании

Орум Малик. Часть 2

Стальная птица летела мимо небоскребов, ее поверхность из жидкого серебра сливалась с местностью, отражая сотни тысяч огней ночи. Вдали свет становился сильней, он доносился грохотом до корабля.

— Кто-нибудь уже связался с моим сыном?! Где Зетральд?! Мне нужна его помощь! — генерал бросил злой вопросительный взгляд на своего адъютанта.

— Мы пытаемся, господин, но никто не знает, где ваш сын. Последний раз его видели на торжественной вечеринке у Шама̀сих.

— Что?! Но ведь они праздновали прямо в эпицентре случившегося! Идиоты, почему никто не сказал мне об этом раньше?!

— Мы узнали минуту назад, — попытался оправдаться адъютант.

— И ты целую минуту молчал об этом?! Наверняка, он сейчас сражается и ему нужна помощь! Что с семьей Шамасих?

— Обезглавлены, все до одного.

— Да отведет их Кежахиш в последний путь. Мы срочно должны поспешить!

— Двигатели работают на полную, господин. Не беспокойтесь, ваш сын великий воин и так просто его ни за что не убить.

За самолетом генерала летели стаи груженых кораблей, внизу мчалась военная техника, пехота бежала вдоль широких аллей и по крышам вровень с кораблями, тратя запасы илуния. Звуки битвы стали единственными, кто имел право заполнять пространство. Даже гул корабельных турбин замолчал, небеса стали разноцветными, переливаясь огненными бурями, вверх поднимались столбы энергии, водовороты огня. Стеклянные исполины громко стонали, обрушиваясь в вихри смерти, улицы заполнились трупами, погребенными бетонно-стальными конструкциями и реками стекла.

Один из столбов возник прямо перед кораблем генерала, мир затрясся, судно совершило крутой вираж, уходя вправо.

— Предки! — выругался Эбекам, прикованный к сиденью ремнями. — Садитесь на любой крыше! Высаживаемся! Дальше лететь небезопасно!

— Так точно, генерал, — ответил пилот, беря курс на уцелевшее здание. Приказ Севатима был передан остальным, стаи птиц начали приземляться на любое свободное место, некоторые «птенцы», желая скорее прославиться, выпадали из нутра, ища боя с противником.

Эбекам отстегнул ремни безопасности, напольная рампа в конце отсека начала опускаться в свете оранжевых огней.

— За пламя и ярость! — прокричал генерал старинный клич, и воины с радостью вторили ему. Вместе с ним вышли адъютант и двадцать личных стражей. Их зеленые доспехи обрамляли широкие красные полосы, на нагруднике красовалась золотая птица, расправившая крылья. В ее когтях был зажат череп. Красные плащи спадали с плеч, личная охрана генералов всегда была начеку. Шлемы были украшены расправленными в стороны крыльями. Они называли себя «Теневая гвардия».

Севарим подбежал к краю крыши, тени проследовали за ним.

— Ублюдки… они за это ответят, — прохрипел от злости генерал, глядя на огромный кратер на месте города-квартала. Еще недавно здесь жило около десяти миллионов муликанцев, теперь на этом месте словно открылся вулкан. Огненное зарево поднималось высоко в небо.

Эбекам спрыгнул вниз, камень раскололся от его приземления, гвардия последовала следом, адъютант не отставал ни на метр. Первые враги уже были в поле зрения. Выродки в масках убивали воинов Орум Малик, они были хороши, очень хороши, этого нельзя было отнять, но генерал и его гвардейцы были напорядок лучше. Единокровные расправились с группой рабовладельцев, обратив свои взоры на приближающийся к ним крупный отряд. Они синхронно повернули головы, их холодные безликие маски отражали устроенный ими хаос.

Один из воинов бросился на генерала, признав в нем, цель номер один, дуэль длилась меньше секунды. Глаза Эбекама стали двумя оранжевыми жерлами в недрах вулкана, он сделал один удар, меч появился и исчез, разделив наглеца надвое. Кровь окрасила его великолепный доспех, за спиной крылья вспыхнули ярким светом, илуний окутал их дымом чистой энергии. Она скользила вдоль лезвий, поднимаясь вверх маленькими каплями.

— Я — воля императора. Я — Эбекам Севатим, жнец маликанцев, вам ни за что не вернуть рабам свободу!

Генерал исчез оранжевой вспышкой, оказавшись посередине группы Единокровных. Его крылья были расправлены, кровь появилась и испарилась на них так быстро, что заметить это могли лишь единицы. Одиннадцать тел упали замертво, не успев даже осознать миг, когда потеряли право на жизнь. Крылья вновь сложились за спиной, выжидая следующего момента для атаки.

— Великолепная атака, генерал, — подлизался адъютант.

— Вперед, у нас еще много работы! — не обращая внимания на лесть, скомандовал Севатим, желая отыскать сына среди этого хаоса. Напоследок он бросил полный презрения взгляд на лицо за сломанной маской. Муликанец, предатель. Жаль, что его смерть была непозволительно быстрой, но генерал спешил. Он посмотрел вперед, слегка прищурив глаза. На другом конце кратера местность была окутана плотным туманом, скрывая ужасы, что происходили внутри. Именно туда Эбекам и повел свой отряд, отдавая приказ свободным воинам присоединиться к ним.

Солдаты Орум Малик прижимались друг к другу спинами, они не знали ничего, кроме того, что в любой момент могут умереть. Сколько еще подобных им стали заложниками этого места? Сколько врагов бродило здесь? В этом мире все было приглушено: звуки, чувства. Даже сердце будто бы билось медленнее, или не билось вовсе? Замерев от страха. Ничего не помогало и не могло отогнать этот непроницаемый туман. Их сил было недостаточно, чтобы разорвать завесу. Слева раздалось касание ветра, еще двое рухнули без головы. Убийца играл с ними, тянул время, но для чего? Еще одно движение, еще трое погибло на месте. Один из них побежал, но не успел сделать и пяти шагов, как споткнулся обо что-то и упал, встретившись лицом к лицу с пустыми стеклянными глазами. Остывающий труп смотрел на него, лежа на подобных ему. Воин испуганно поднял глаза, завидев в тумане очертания тысяч боевых братьев, сложивших головы и громко закричал от ужаса. Его крик сломал хрупкие путы храбрости живых собратьев, освободив заключенную в них трусость. Вопль резко затих, до ушей донесся лишь предсмертный всхлип.

Нервы порвались, подобно старым натянутым веревкам, воины не выдержали и побежали, умирая со сдавленным хрипом застрявшего в легких воздуха. Тень двигалась в своем мире, мчась во мгле. Он был хищной рыбой в глубоком бездонном океане, альфой, способной сокрушить любого. Рядом с ним были его братья, они охотились, убивали ради высшего блага, их тени двигались в тумане, бросая в ноги к смерти одну душу за другой. Рота солдат стала его новой целью, еще одной жертвой, даром умершим в оковах.

Генерал Эбекам встал у края тумана, таким плотным, что дым оставался в ладони. Он направил ударную волну, гигантская сила вгрызлась в призрачный океан, высушивая и прогоняя прочь. Десятки километров грязной белизны вновь стали обломками города, руинами рабовладения. Перед генералом и его воинами стояли десять фигур в плащах, с лицами-масками. Центральный единокровный держал на сгибе локтя голову одного из солдат, тот все еще был жив, пытаясь вырваться их смертельной хватки. Дно серой пелены открыло невидимое глазу, десятки тысяч умерших лежали сплошным полотном, наваленные друг на друга, с застывшими лицами ужаса перед неизбежной смертью.

— Вы ответите за это! Выродки, сукины дети, я лично буду пытать вас всеми возможными способами, и даже тогда вам не будет дано умереть! Это оскорбление не смыть и миллиардами часов ваших страданий! — он посмотрел на, очевидного, главного среди них. — Ты, немедленно отпусти этого воина!

Противник хладнокровно сломал муликанцу шею, затем оторвал голову и бросил к ногам генерала и его гвардейцев. Генерал взревел от ярости и без предупреждения ринулся в атаку. Его крылья расправились и убили двух единокровных, которые, должны были быть быстрее мастера оранжевых глаз, но Севатим развеял их уверенность. Он влетел в наглеца, сила его удара, казалось, разорвала саму реальность. Каждая живая душа вокруг осталась позади, исчезнув где-то в лучах смертельного света, что струился из крыльев генерала. К удивлению Эбекама противник стойко принял удар, заблокировав его меч своим, приняв всю смертоносную энергию мощью собственного барьера. Севатим бросил взгляд на клинок в руках врага, что дрожал в кисти, сдерживая мощный удар, и его охватил ужас.

— Ты… — выдохнул он. — Откуда у тебя этот меч?! — генерал надавил сильнее, а затем резко схватил противника за руку. Крылья выгнулись из-за спины, разя в единокровного. Он исчез, став туманом, а затем появился перед генералом вновь, с кончиков пальцев закапала кровь, Эбекам успел достать ублюдка. Это придало ему великое удовольствие, не смотря на то, что подобные раны быстро затянулись.

Противник поднял свой меч, указав острием на горящие небеса. Вокруг них все еще был хаос, хотя понемногу единокровные стали отступать. Но только не он, у него все еще оставалось здесь незаконченное дело, требующее от него всех сил. Клинок выгибался, подобно когтю кежахиша, одна сторона была гладким лезвием, способным рассекать все, что угодно, другая же, потрошащие зубья, обрамленные черным. Вдоль всего клинка была искусная гравировка звеньев цепей, которые скреплялись рабами, закованными в ошейники в ничтожной склонившейся позе. Серебряная рукоять с алмазными вставками прекрасно блестела в оранжевом зареве горящих построек, ее свет казался отпугивающе чистым среди падающих хлопьев пепла.

— Ты так легко узнал этот клинок, — заговорил единокровный, и губы генерала в ужасе задрожали. — Сколь очевидно теперь, что во мне ты всегда видел лишь оружие, и только потом сына и наследника.

Воин сбросил с себя разодранный плащ и отринул маску. Он вышел на свет в своем великолепном, цвета яркого серебра доспехе. Тяжелая коричневатая юбка качалась от каждого шага рыцаря Муликании, ударяясь об икры сияющими алмазами. От пояса к низу, маленькие камни становились все больше, достигая размеров с крупную ягоду. В отличие от отцовского доспеха, пышущего помпезностью, доспех сына был подобен лунному сиянию в самую из непроглядных ночей. Тонкие линии серебристо-белого ползли по груди, словно ветви, а их плодами были фигуры, висящие ногами вниз. Крылатый шлем был идеальной копией отцовского в своей форме, крыльями ему служил туман, что непрестанно выходил из сопел за спиной, словно сухой лед из пушки.

Зетра̀льд Севатим, прозванный «Туманный палач» призвал свой второй клинок, идентичный первому и положил оба на свои плечи.

— Сегодня, отец мой, я отрекаюсь от демона, коим ты сделал меня. Сегодня Луна возвыситься лишь для того, что дать место рассвету, а не беспробудной ночи.