Восстание Маликании

Глава 3. Небесный ангел

Глава 3

Небесный ангел

Я видел улыбки на лицах тех, кто умирал за свободу,

И трусливое отчаяние рабов, умерших по прихоти господина.

Эрех(с)

— Как я и говорил, он приходит в себя.

Понадобилось некоторое время, чтобы Варнек открыл глаза и смог разобрать место, в котором находится и тех, кто стоит около него. С радостью он обнаружил, что лежит на своей постели в родных стенах маленькой, но по-своему уютной кельи. В ней плечом к плечу стояли господин и родовой маликанский врач, лечащий гладиаторов и прислугу дома Сабил. Они едва не касались друг друга, сдавливаемые тесной комнатушкой, поэтому лекарь сжался, будто напуганный щенок, боясь прикоснуться своей недостойной плотью к благородной коже хозяина.

Рана на шее Варнека исчезла, а плечо полностью исцелено, словно никто и никогда не стрелял по нему.

— Господин, — с трепетом произнес гладиатор, пытаясь подняться с кровати, но был остановлен рукой хозяина.

— Не вставай, сиди, — спокойно приказал Сабил. — Здесь и так теснее некуда. Не хочу касаться этих грязных стен.

Гладиатор дотронулся до своего плеча и удивленно перевел взгляд на господина, ведь до этого дня каждый шрам на его теле оставался, вне зависимости от уродливости, как напоминание об ошибке и лишь избранным чемпионам было позволено вернуть своему телу былую невинность.

— Это подарок, — уточнил Сабил, видя озадаченный взгляд. — Ты одержал тысячную победу и заслужил небольшую награду, однако это не все, что вскоре тебя ожидает, — хозяин слабо улыбнулся, его глаза немного блеснули сокрытым замыслом, не давая понять, хорошее или плохое он имел в виду.

— Как долго я проспал?

Варнек боялся, что прошло слишком много времени, но больше всего гладиаторское сердце забилось, когда он вспомнил, что ожидало Шеллу в случае его триумфа. Раб посмотрел на лицо своего повелителя, желая увидеть на нем тень ответа. Господин заметил пристальный взгляд гладиатора, и тот испуганно отвел глаза.

— Ты был без сознания около шести часов. Тебе не следовало давать себя ранить, — упрекнул Сабил, и в хладнокровном взгляде легко прочиталась нескрываемое разочарование и злоба. — В момент триумфа, когда публика нуждалась в тебе, ты лежал на песке словно труп. Это смотрелось омерзительно и жалко.

— Мой господин, прошу простить мою ничтожность. Я очень сожалею о своей ошибке. Клянусь, более ни один яд не заставит меня разочаровать достопочтенную публику.

Гнев быстро сменился на милость и, приняв извинения, Сабил открыл дверь в келью, впуская послеобеденное солнце.

— Вставай, Варнек, пришло время пожинать плоды победы.

Гладиатор поднялся со своей постели и шагнул вслед за Сабилом. Воин замер от удивления, застыв в дверном проеме. Вокруг его двери собрались все гладиаторы дома Хож, они громко зааплодировали при виде победителя. Их овации сопровождались свистом и криком имени виновника торжества. Тысячи воинов и слуг раскинулись вплоть до тренировочных полей, и все они чествовали Варнека, а многие желали однажды оказаться на его месте. Гладиаторы с девятого по четырнадцатый круг были в первых рядах. Одни аплодировали, радуясь успехам и, с грустью прощаясь со своим братом, что вскоре войдет в лигу ветеранов, и более не будет тренироваться, жить и обедать вместе с ними. Вторые хлопали воину, что вскоре станет с ними в один ряд, дабы продолжать побеждать во славу дома Сабил.

— Чего застыл, друг мой? Неужто засмущался? — с улыбкой заговорил Эрех, стараясь перекричать толпу. — Гляди, что у нас есть для тебя!

Воин развернулся и вместе с одним из братьев поставил перед Варнеком пенек, на который размашисто водрузил полу обгорелый череп Дамила.

— Гляди-ка, кто пришел порадоваться за тебя! Твой приятель Дамил!

Братья и сестры громко рассмеялись, и Варнек захохотал вместе с ними.

— Воистину, это был славный бой, брат мой! — сказал Эрех с чувством полного достоинства и гордости за своего лучшего друга. Воин поднялся вверх по небольшому склону с распахнутыми объятиями, и браться крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине. — Я знал, что ты справишься, — негромко произнес под ухо Эрех, а затем схватил Варнека за руку и торжественно поднял над головой, подбадривая толпу.

Все это время победитель высматривал в этой толпе лишь одну маликанку, которую нигде не мог найти, и от того внутренняя дрожь становилась сильнее. Вверх поднялась еще одна рука, призывающая остальных к тишине и порядку. Гладиатор из толпы ветеранов сделал несколько шагов вперед, смотря прямо на Варнека. Красноволосая девушка с зелеными глазами, двумя небольшими шрамами на обеих щеках и одним на лбу, пронзительно глядела на воина, заставив того почувствовать легкий дискомфорт и смущение.

Она определенно была красива, не смотря на шрамы, что лишь придавали ей изысканный шарм. В меру мускулистое, ее подтянутое тело воина струилось жизненной энергией, полыхающей в храбром сердце за большими грудями. Фиолетовая туника слегка накрывала обтянутые кожаными штанами ягодицы и бедра, а черный широкий пояс немного утягивал и без того стройную талию. На ней почти не было украшений, и косметики, потому как подобные безделушки лишь мешали им в повседневной жизни воительниц. Лишь одно небольшое ожерелье из белого золота с рубинами украшало шею. Ее звали Закѐрра, лидер ветеранов дома Сабил. Помимо ветеранов были еще и чемпионы, три великих маликанца пятнадцатого круга. Они стояли обособленно ото всех, и никто не смел приближаться к ним, боясь их почти так же, как хозяина.

Публика с замиранием сердца ожидала первых слов прекрасной воительницы.

— Мое имя Закерра, и я говорю с тобой от имени всех ветеранов нашего славного дома.

— Для меня честь говорить с тобой, воительница Закерра.

Девушка слабо, но тепло улыбнулась, стараясь не слишком показывать добродушие.

— Ты показал себя прекрасным воином, храбрым, самоотверженным, способным мыслить хладно даже на краю гибели. Для меня будет честью принять тебя к ветеранам дома Сабил. Скажи, готов ли ты пройти испытание возвышения?

Варнек уверенно шагнул вперед и твердым, подобно каменным вершинам голосом ответил:

— Готов.

— В таком случае, возвышение ждет.

Вечер того же дня. В середине кольца из мерцающих белым светом прямоугольных устройств, на коленях, по пояс раздетый стоял Варнек. Две сотни ветеранов встали вокруг него, окруженные светящимися разной энергией трубами, освещающими обряд. Остальным было позволено наблюдать лишь со стороны, поэтому тысячи маликанцев затаив дыхание глядели на все со стороны казарм, расположенных вдалеке, выше полей для тренировок. Закерра, единственная стояла перед Варнеком, держа в одной руке емкость со всеми типами илуния, а в другой меч. Ее лицо переливалось яркими огнями, свет разливался по телу, обволакивая обольстительные бедра воительницы. От обряда отдавало первобытностью, заставляя обостриться животные инстинкты. Варнек ощутил прилив возбуждения, страха и трепета, его сердце громко забилось. Закерра босиком, шаг за шагом приближалась к Варнеку, окутывая его невидимыми чарами.

Встав в метре от него, она заговорила властным, полным силы голосом.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы увидеть возрождение воина, нашего брата гладиатора, доказавшего, что он достоин, стоять в одном ряду с прославленными братьями и сестрами. Говорят, будто ренианцы обзавелись способом, что способен сводить жертвы обряда почти минимуму. Трусы, что бояться бросить вызов смерти! Теперь каждый недостойный может стать мастером, но его сила будет жалким подобием тех, кто прошел истинное крещение, добыв свою силу через боль и страдание. Мы — гладиаторы, лучшие из лучших, потому что побеждаем смерть и с радостью принимаем ее, пока другие бегут, трусливо скуля о ценности жизни. Сегодня, Варнек, ты докажешь, что лишь естественный отбор определяет сильнейшего, что сила, добытая тобой сквозь агонию, пожирающую душу, не идет ни в какое сравнение с легкой прогулкой ренианцев! Готов ли ты, мой гладиатор, встать на путь победителя?!

— Я живу, чтобы побеждать, — Варнек расправил свои руки в стороны, закрыв глаза.

Закерра закрутила своим мечом, и стремительно вонзила его в сердце гладиатора. Варнек выпучил глаза от боли, пытаясь устоять на коленях. Гладиаторша активировала емкость, дно которой раскрылось подобно жалам арахнида. Воительница схватила Варнека за шею и со всей силы вонзила жала в рану от меча. Гладиатор крепко сжал свои челюсти, но спустя несколько секунд его глотка разразилась громогласным воплем, и он упал на землю в конвульсиях.

— Поднять барьер! — приказала Закерра, и прямоугольные устройства воздвигли защитный купол над претендентом.

Ветераны призвали свою силу, их глаза налились разным типом илуния, и сотни огней замерцали внизу, завораживая своим зрелищем смотрящих сверху низкоуровневых воинов.

— Вар-нек! Вар-нек! Вар-нек! — скандировали они, притоптывая ногами.

— Бейся так, как никогда в своей жизни! Одолей свою сущность, позволь ей служить тебе, пусть она станет орудием в твоих руках! — кричала Закерра, расхаживая вдоль барьера. — Я приказываю тебе, Варнек, стань одним из нас, будь мне братом, моим гладиатором-ветераном!

Ужасающая боль захватила все сознание Варнека, пламя пыталось пожрать душу воина, испытывая прочность тела и крепость души. Он кричал, стонал, мычал подобному одержимому, сражаясь за право стать мастером. Его тело резко дернулось, подскочив в воздух будто от сильного удара таком. Глаза мелькали всеми цветами илуния, хаотичной рулеткой сменяя друг друга, и когда она остановится, боги скажут свое слово, дав воину цвет, подходящий ему. Варнек врезался в барьер, прижавшись к нему лицом и вцепившись руками. Плоть стала сгорать и регенерировать с бешеной скоростью, безумие захватило лицо гладиатора, чей взгляд застыл на Закерре, смотрящей на него. Он зарычал, как зверь, а затем снова застонал маликанским голосом. Яркая вспышка швырнула его, как тряпичную куклу, повалив на землю. Это был финал мучительного возвышения.

— Опустить барьер! — прокричала Закерра, не сдержав волнения в голосе.

Она сделала пару быстрых шагов к куполу из света, рассеивающимся после освобождения, но резко остановилась, боясь притронуться к опасной энергии. Воины пристально всматривались в исчезающую полусферу, пока в ней ни возник видимый силуэт, что становился отчетливей с каждой секундой. Варнек вышел победителем в этой схватке, это была его тысяче первая победа. Тело гладиатора покрылось потом и прилипшей пылью, на измученном лице смешалась радость и глубокая усталость. Вены набухли, переливаясь коричневым светом. Глаза Варнека источали безмятежный дымовой огонек, коричневый илуний стал единым с его душой и плотью.

— Да здравствует Варнек, ветеран гладиатор дома Сабил! — радостно провозгласила Закерра под согласные возгласы остальных воинов.

Новоиспеченный мастер стоял около дверей господина, ожидая, когда его пригласят. Варнек скрестил руки за спиной, чувствуя себя мальчишкой, ожидающим похвалы и подарка. Наконец синтетический голос пустышки попросил его войти в распахиваемые двери. Гладиатор прошел внутрь в приподнятом настроении, но его улыбка мгновенно спала, ведь в комнате была Шелла. Все это время он никак не мог найти ее, и никто не знал, куда та могла подеваться. Она лежала нагая в кровати господина, обнимая его тело. Сердце Варнека остановилось и сжалось от боли, ком подступил к горлу. Знать, что это, возможно, произошло, это одно, а лично увидеть, застать возлюбленную в таком положении, совсем другое. И Варнек к ужасу осознал свою неготовность и беспомощность.

— А, Варнек, мой ветеран, проходи.

Голос Сабила звучал с издевкой, насмешкой, будто тот знал об их связи. «Но это невозможно», подумал Варнек, подходя ближе. Он изо всех сил старался спрятать глаза, лишь бы не смотреть в сторону кровати, но господин не давал ему это сделать.

— Почему ты отводишь глаза, когда я с тобой разговариваю? — прозвучал полу угрожающий голос.

Гладиатор поднял взгляд, и тот сразу же поймал мерзкую руку, что поглаживала ягодицы Шеллы. Девушка уткнулась носом в шею Сабила, едва сдерживая слезы от унижения и осознания всей ситуации.

— Ты показал себя достойным, Варнек, и я долго думал, как же мне отблагодарить тебя за службу?

— Для меня честь служить вам, господин, эта и есть лучшая награда, — выдавил из себя гладиатор, из последних сил стараясь не подавать виду.

— Несомненно, — улыбнулся Сабил, потешаясь внутри себя над тем, как сдерживает эмоции раб. — Но иногда награда должна быть куда более осязаемой. Я хочу, чтобы ты взял Шеллу вместе со мной, прямо сейчас.

Внутри Шеллы и Варнека все съежилось от ужаса. Даже мысли на мгновение оцепенели.

— Пей любые напитки, можешь употребить наркотики для большего удовольствия. Сегодня твой день, Варнек. Конечно, право первой ночи я оставил за собой, — с ухмылкой сообщил Сабил, продолжая сильнее сжимать сердце гладиатора. — Но поверь, тебе тоже многое достанется. Давай, не бойся, можешь поставить ее задницу перед собой, покажи мне, как двигается будущий чемпион.

Воин продолжал молчать, глядя на Шеллу и борясь самим с собой.

— В чем дело? Не вижу особой радости на твоем лице? — Сабил резко нахмурился, продолжая забавляться.

— М-мой господин. Я очень благодарен вам за оказанную честь…

— Но…?

— Но я не могу, не хочу.

— Не можешь? Не хочешь? — Сабил приподнялся с постели, поедая глазами гладиатора. — Ты же не импотент твою мать, или вдруг тебе резко разонравились девушки? Я знаю о твоих пристрастиях, Варнек, Шелла очень хороша, уверен, не раз тебе хотелось сорвать этот нежный цветок.

Варнек промолчал, но не сдвинулся с места, все еще надеясь в глубине души, что Сабил отпустит его, разочарованный, злой, махнет рукой, приказав проваливать с глаз.

— Я приказываю тебе, Варнек. Твой господин хочет, чтобы ты на его глазах отымел эту рабыню, подчиняйся!

Сабил дрожал от гнева, как и его голос. Вся мерзкая рабовладельческая сущность муликанца навалилась на Варнека тяжелой волной. Гладиатор покорно шагнул вперед, схватившись за набедренный узел с целью снять бандаж. Он взглянул на Шеллу, едва слышно всхлипывающую в подушку и понял, что не сможет сделать этого, не сможет выполнить приказ. Ему оставалось лишь одно, приговорить себя к смерти собственным отказом.

— Нет, — твердо сообщил Варнек, делая шаг назад. — Я не буду этого делать.

Сабил, мастер пятнадцатого круга, вскочил с постели и швырнул Варнека в стену напротив. Воин с грохотом врезался в прочный камень, оставив на нем паутинку из трещин, и пластом обрушился на стол с напитками и едой, перевернув все содержимое на себя.

— Отдать свою жизнь, за какую-то шлюху! — разочарованно взвыл Сабил, хватаясь руками за голову. — Столько усилий, лет и ради чего?! Чтобы сдохнуть от руки палача из-за мимолетного чувства?! Совести?! Жалости?! Ты гладиатор, хладнокровный убийца, сражающийся лишь во славу дома, а не благородный воин в золотых доспехах! Варнек, я, твой хозяин, приговариваю тебя к смерти.

Закерра, ветераны-гладиаторы, Эрех, братья и сестры по девятому кругу с нетерпением ждали возвращение Варнека, чтобы накинуться на того с расспросами о подарке, ведь у каждого он был свой. Они всматривались в главный вход виллы и когда Варнека выволокли оттуда под руки две пустышки пятнадцатого круга, их взгляды наполнились парализующим страхом. Эрех сорвался с места, но не успел сделать и шага, рука Закерры остановила его, пальцами впиваясь в середину груди. Воительница молча покачала головой, спасая гладиатора от глупости, хотя в ее собственных глазах читалось то желание, с каким ей хотелось бы вступиться за нового брата.

Лишь небольшое жужжание энергетических прутьев нарушало тишину между Варнеком, Эрехом и Закеррой, которым требовалось время, чтобы прийти в себя после рассказа их брата.

— Нарушить прямой приказ… Варнек, что ты наделал, — качал головой Эрех, с разочарованием опустив голову.

— Прости меня, друг мой, но я просто не мог поступить иначе.

Варнек улыбнулся, стараясь не думать об участи, что его ждет. Куда приятней ему было видеть то, что братья и сестры не отвернулись от него. Гладиатор сидел на холодном каменном полу, облокотившись спиной о стену.

— Я никогда не видел тебя влюбленным. Вы ведь с Шеллой даже за руки толком не держались.

— Если ты этого не видел, это не значит, что этого не было.

Эреху было больно видеть своего лучшего друга за обжигающими красными прутьями, смиренно ожидающего своей судьбы. Как сильно ему хотелось вцепиться руками в этого глупца, бросившего свою жизнь в огонь любви.

— Ты уже знаешь, какое наказание тебя ждет? — поинтересовалась Закерра, просчитывая в своей голове все возможные варианты.

— Я умру при реве толпы на так горячо любимой мною арене, — с ухмылкой ответил Варнек.

— Показательный бой… — презрительно фыркнул Эрех.

— Верно. Я выйду завтра утром против мастера двенадцатого круга. Он будет играться со мной, возможно даже позволит мне немного ранить себя, но все это будет лишь частью шоу. Стоит ему только захотеть, он раздавит меня. Не важно, насколько я опытен, мне не выстоять против двенадцатого круга.

— Я отказываюсь верить, что господин посылает тебя на смерть из-за девицы, — Эрех старался скрыть свою ярость, говоря спокойно, но концентрация ее была слишком велика, чтобы можно было спрятать от глаз. — Из-за обычного отказа вступить в интимную связь, тебя, подающего надежды гладиатора просто пускают в расход. Неужели мы ни чем не лучше, чем обыкновенные рабы? Неужели, нам не положено никаких привилегий?

— Это все не имеет значение. В первую очередь, мы — рабы. Наши шеи сжимают смертельные ошейники, и позволяют их снять только в миг кровавых битв, мы еще больше расходный материал, нежели обычные слуги.

Слова Варнека задели самолюбие брата, и тот сильнее сжал кулаки. Горькая правда была неоспорима — они еще бо̀льшие рабы, чем остальные.

— Мы могли быть обычными слугами и прожить до конца, делая свою работу, но вместо этого платим собственной жизнью за миг славы, доступной нам, — Варнек сделал небольшую паузу, призадумавшись над своими следующими словами. — И знаешь, брат мой, я доволен тем, как прожил жизнь. Лучше быть чемпионом среди рабов, чем рабом среди чемпионов. Две сотни лет я хожу под сияющей звездой и уже прожил на пятьдесят лет больше самого старого из маликанцев не владеющего силой. Жалею ли я о том, что сделал сегодня? Да. Но я бы поступил так снова, потому что честь не позволила мне надругаться над Шеллой в первый раз и не позволит во второй. Завтра, я умру, а тебе придется выпить все чертово вино в мою честь.

— Это мы еще посмотрим.

Эти слова встревожили Варнека, и он с упреком посмотрел на брата, в чьем мозгу зародилось что-то нехорошее.

— Эрех, — Варнек дождался, когда брат посмотрит на него. — Просто прими мою смерть, как должное. Целую вечность, я хожу мертвецом в цепях, позволь за миг до смерти вдохнуть мне запах свободы. Свободный умирает единожды — раб мертв, всю свою жизнь. Больше никто не посмеет осудить меня за любовь.