Восстание Маликании

Глава 8: По следам предателей

Глава 8

По следам предателей

Никто не знает, насколько именно силен Энерайз Муликан,

Но лишь одно его поведение к императору и бесстрашие перед последствиями говорит о многом.

Автор неизвестен. (с)

Энерайз Муликан стоял посреди безжизненной каменной пустыни и с трудом мог поверить, что в этом месте так тихо. Единственное, что нарушало тишину, звуки строительства и работы машин. Магистры строительства возвели на месте битвы Эбекама и Зельтрада огромный крематорий, вокруг которого раскинулось масштабное строительство тысяч более мелких. Грузовая техника непрестанно свозила тела в огромные морозильные усыпальницы. У тех, у кого не было родственников или те, кто погиб целыми семьями, сжигали в общих ямах и жерлах уже построенных печей.

Такое количество тел напомнило Энерайзу о войнах прошлого, до того, как в орудия потекла энергия илуния, до того, как большая часть всех тел уничтожалась этой кровожадной энергией. Трупы бедных слоев населения сбрасывали с воздуха в огромные котлованы, не удосуживаясь даже приземляться. Дождь из мертвецов заполнял сто на сто метров ямы с ужасающей скоростью, а затем мастера кругов уничтожали умерших. На Оруме стояли города призраки, сверху донизу заполненные разлагающимися останками. Трупы валялись на дорогах, каждом этаже, площади или аллее. Их лица посинели от нехватки кислорода, некоторые были растерзанны будто сотней клинков.

Всюду мертвые и ни намека на жизнь. Многие из прибывших воинов не выдерживали и падали на колени, рыдая над телами убитых сородичей. Аэрокары валялись на высотных и наземных тротуарах, заполняли крыши менее высоких домов, множество стеклянных панорам были покрыты трещинами, свидетельствующими об ударах машин по ним. Очевидно, когда водители начинали задыхаться, они теряли управление. Планета, полная жизни, в одночасье превратилась в кладбище.

— Никогда не думал, что стану свидетелем чего-то подобного… — шокированный голос принадлежал верному соратнику и другу Энерайза, Пармѝду Ва̀рлу. Он стоял бок обок с потомком отца-основателя во многих битвах и был уверен, что видел все степени жестокости планетарцев, но сегодня увиденное им превзошло все ожидания.

— До чего же ужасно, — сказал подошедший генерал, прикрывая нос платочком. Он встал чуть позади Энерайза, глядя на дымящие постройки внизу, на огненные ямы, из которых вырывались языки пламени. — Они заплатят за это, сильно заплатят…

— Уже заплатили, — Энерайз бросил взгляд далеко вправо, там в одной огромной яме сжигали тела маликанцев, большая часть из которых были дети, уже горелые, когда их находили.

— Их дети были бы живы, если б им не вздумалось устраивать мятеж с налетом! Почти все они были уже сожжены, в отличие от муликанцев, которые задохнулись. Должно быть, это работа великолепного Эбекама Севатима, только ему было под силу так методично выжечь заразу, не задев свой народ, да будет славиться его жертва вечно.

Пармид почувствовал, как сжимаются кулаки Энерайза от злости.

— Генерал, господину Энерайзу требуется полный отчет о произошедшем здесь, в том числе все записи с камер, а так же информацию по количеству сбежавших пленников. Займитесь этим.

Пармид Варл был командующим армии «Энерайз», личным войском старшего отпрыска Муликан. И по званию был выше штабных генералов или адмиралов. Генерал вопросительно посмотрел на Энерайза, не желая возиться с данными.

— Тебе нужно, чтобы господин Энерайз второй раз лично повторил для тебя приказ?! — Пармид повысил голос, прямо намекаю генералу на то, что господин сейчас явно не в духе и за излишнюю недоверчивость тот может поплатиться головой. Муликанец испуганно кивнул головой и ушел выполнять приказ.

Каждый знал о буйном нраве отпрысков отца-основателя. Так однажды император отрубил генералу голову лишь за то, что тот на секунду помедлил с выполнением приказа об уничтожении мятежной колонии. А Солар пристрелил министра экономики и развития, когда тот посмел в легкой форме намекнуть младшему сыну, что тому не мешало бы поменьше пить и развлекаться и больше времени уделять государственным делам.

— Ничего бы этого вообще не было, не будь этого рабства, не будь их дети узниками «Галереи утех», — со злобой прошипел Энерайз, будто и, не заметив диалог Пармида с генералом. — Миллиарды трупов наших сородичей на нашей совести даже больше, чем на совести мятежников. Будь в рабстве наши дети, мы бы тоже никого не жалели. Я предупреждал его…, предупреждал Варнека, что однажды может произойти нечто такое. Как и предупреждал нашего отца. Они не захотели слушать меня, теперь пусть император прилетит сюда и лично посмотрит на километры крематориев и горящих ям.

В отличие от большинства, Пармид Варл восхищался большим сердцем Энерайза, а не его легендарной силой. Он видел в старшем сыне отца-основателя истинного наследника и достойного приемника, когда иные видели в суждениях Энерайза слабость, делающим его недостойным престола. Рабство, несомненно, приносило большой доход в казну и сильно увеличивало промышленные мощности, но наложенные санкции, запреты и отказ с ними от торговли некоторых из продвинутых рас лишал их куда большего и сильно тормозил развитие в некоторых отраслях. К сожалению, самый весомый аргумент, который был вынужден признавать даже Пармид, это добыча естественного илуния. Миллионы емкостей с илунием, изъятым прямиком из организмов маликанцев, которых специально развивали ради этого, как скот на убой, особенно большие поставки, шли из системы гладиаторов, многие ланисты занимались подобным выращиванием в обмен на крупные поощрения от империи.

— Боюсь, подобная картина лишь сильнее убедит императора в более жестких мерах. Мне уже страшно представить, какое наказание он придумает для других рабов по всей империи в назидание.

Впервые за долгое время Энерайз посмотрел на соратника.

— Ты прав, — кивнув, согласился он. — Злость совсем затуманила мне разум. Императору ни к чему видеть весь этот ужас, иначе нам придется строить в несколько раз больше крематориев, чем сейчас, но уже для и без того несчастных рабов.

Старший сын снова окинул взглядом бывшее поле битвы.

— Должен признать, эти «Единокровные» оказались мощной организацией. Здесь бились далеко не слабаки, и далеко не слабак сделал это с планетой, к тому же убив Эбекама. Мы имеем дело с куда более серьезной проблемой, чем думали вначале. Они организованные, у них сильные воины, мощная техника и, что самое страшное, они среди нас. Спящие агенты, словно бомбы, готовые взорваться в любой момент по сигналу.

— Каков будет наш шаг, господин? — спросил Пармид, не забывая о субординации. Даже не смотря на множество преодоленных вместе трудностей, он никогда не забывал свое место и не позволял другим забыть их собственное, даже если это Энерайз. Даже ему требовалось напоминать, что он великий потомок легендарного отца-основателя, и никто не смеет обходиться с ним как с обычным муликанцем.

— Мы должны, во что бы то ни стало, отрубить змее голову, пока сюда не добралась первая экспедиционная армада «Фламма» из н-галактик. Уж они разбираться не станут, выжгут всех маликанцев до последнего.

— Назовите место, господин, и мы тот час перевернем там все вверх дном.

— Не называй меня так, я не твой хозяин. И, одно место я все-таки знаю, мы будем ждать их там, — улыбнулся Энерайз в конце.

Зетральд Севатим стоял на капитанском мостике, взирая на тьму, что была подобна пустоте в собственном в сердце. Они исчезли в межпространственном переходе, спасая детей от их надзирателей, на несколько недель их окутает только тьма. После смерти отца его снаряжение перетерпело некоторые изменения. Звенья, сковывающие его, стали осколками, выгравированными на мечах. Плоды на ветвях исчезли, сменившись серебристыми расцветающими бутонами, душа Зетральда распустилась вместе с ними. Он освободил себя от рабства быть марионеткой в политических авантюрах отца, от рабства быть извечным палачом невиновных. Он держал в руках темно-зеленую ленточку, которая его любовь подвязывала вокруг бедра.

Сейчас они направлялись к Сплочителю, ему не терпелось лично познакомиться с ним. Ходило много слухов о том, кто именно скрывается под маской, но, очевидно, лишь по-настоящему великому и богатому муликанцу было под силу обладать такими силами и финансами для подобных операций. Им удалось спасти миллионы детей, но пожертвовать миллиардами, Зетральд пытался убедить себя в том, что это все равно победа, что все эти дети прожили бы жизнь в ужасе и муках, многие бы все равно умерли, но не мог, количество жертв не выходило у него из головы. Он знал, что Сплочитель поймет его и не осудит, в конце концов, приказ шел именно от него и уж кому, а ему было известно о жертвах, что могут быть.

Зетральд Севатим не страшился ничьего гнева, кроме одного — Мальдруса. И, насколько было известно, этот псих будет одним из первых, кто перегородит ему дорогу, когда он прибудет с новостями.