Высокий, царственный и сварливый

Глава 7

Эсмеральда

Я совершенно не представляла, что произошло в последний час моей жизни.

Только что я сидела под ледяным дождем, абсолютно убежденная, что Кай ненавидит меня, что мой провал был неизбежен и что у меня не было другого выбора, кроме как отказаться от него.

В следующее мгновение я спорила с ним, врезалась в него, ощущая горячие, твердые мышцы его тела, прижимающиеся ко мне, и он потащил меня в мою комнату.

Это было настолько сюрреалистично, что шестеренки в моем мозгу замерли, остановив все мои эмоции. Даже когда я приняла душ и переоделась, кроме постоянного биения моего сердца, я ничего не чувствовала.

Но когда я шла по тихим коридорам замка Чаукхам по направлению к кухне в просторной серой футболке, черных леггинсах и тапочках, мои эмоции вернулись к жизни, и моё сердце внезапно забилось быстрее. И с жаждой мести.

О боже, о чёрт, о чёрт…

Забудьте, что мои нервы были достаточно напряжены для термоядерной реакции, мне было чертовски стыдно из — за того, что потребовалось так много времени, чтобы осознать, что моя промокшая пижама была полностью прозрачной.

Но с тем небольшим достоинством, которое у меня осталось после вспышки Кая, я вздернула подбородок и направилась к распахивающимся дверям кухни.

— Принц Кай? — позвала я, как только обрела дар речи.

— Сюда, сзади.

Моё сердце пропустило удар, посылая волну крови к коже. Я чувствовала себя пугливой кошкой, мои волосы встали дыбом, но я слишком сильно жаждала внимания этого человека, чтобы убежать, поэтому направилась на его голос. Когда я обнаружила его перед плитой в задней части кухни, моё глупое сердце снова пропустило удар. Затем умчалось в закат, как будто это был конец шоу, оставив меня хватать ртом воздух.

Он был так умопомрачительно красив.

Кай сменил свою серую толстовку и пижамные штаны на черную футболку, которая идеально облегала его мускулистый торс и не была мала на два размера. Но лучше всего было то, что он сочетал футболку с тёмно — синим вязаным кардиганом.

Кардиган. Чёртов—

— Ты не высушила волосы.

Я сжала губы, когда мои ресницы взметнулись вверх, и обнаружила, что чёрнильно — чёрные глаза Кая смотрят на меня сквозь очки, его рот плотно сжат, а брови нахмурены.

Я всем своим существом надеялась, что он не заметит, как румянец разливается по моему лицу и шее, когда я, шаркая, направилась к стойке. Рядом с плитой его ждали две кружки и маленькое ситечко для заварки чая, а в кастрюльке на медленном огне варились чайные листья.

Я заправила высушенные полотенцем волосы за ухо.

— Мои волосы быстро сохнут естественным путем, и я не хотела никого будить шумом фена, поэтому не стала утруждать себя этим.

Его хмурый взгляд только усилился, и это должно было заставить меня неловко поежиться, как прошлой ночью.

Но этого не произошло.

Потому что в его хмуром взгляде не было злобы, когда он перебирал мои волосы. Он просто…хмурился. Может быть, так он думал, но скорее это было просто естественно для него. И на самом деле это было довольно мило.

Он кивнул направо.

— Присаживайся. Почти готово.

Я сделала, как он сказал, заняв место на одном из темно — синих стульев вдоль кухонного островка, где утром я болтала с Нуром и Пьером. Оттуда я наблюдала за Каем, подперев подбородок правой ладонью и прикусив нижнюю губу, чтобы не застонать от абсолютного блаженства.

Он просто заваривал чай, но сосредоточенность на его лице, то, как напряглись его руки, когда он наливал жидкость в две кружки. Его потрясающий наряд! С таким же успехом я могла бы смотреть горячее порно видео.

Я выпрямилась, не желая быть пойманной, когда он взял обе кружки и обошел стол, чтобы поставить одну передо мной. Я поблагодарила его и обхватила кружку руками.

— Что это за чай? — спросила я. Я заглянула в прозрачную золотистую жидкость в белой керамике и глубоко вдохнула цветочный, почти сладкий аромат.

— Жасминовый чай. Мёд или сахар?

— Э — э…думаю, ничего.

Он уставился на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Очевидно, мой выбор лично оскорбил его, и я почувствовала сильнейшее желание захихикать, наполовину от шока, и наполовину от чистого веселья. Вместо этого я смотрела, как он тщательно отмеряет чайной ложкой уровень меда и размешивает его в своём чае. Затем он тщательно прибрался за собой, даже вымыл кастрюлю, ложку и ситечко, которыми пользовался.

Когда он, наконец, закончил, Кай встал на противоположной стороне кухонного островка, положив руки по обе стороны от своей кружки, и уставился на меня. Не то чтобы хмурясь, но у него было суровое спокойное лицо — челюсть сжата, брови слегка опущены, глаза темные и пронзительные. Великолепно.

Это было не совсем неловкое молчание, но, тем не менее, оно было странным.

Я улыбнулась ему. Он стоял на месте, его брови опустились ниже, когда он потянул себя за мочку левого уха. Я ничего не могла с собой поделать, смешок вырвался у меня изо рта прежде, чем я смогла удержать его в себе.

Кто был этот человек? Этот суровый, сварливый принц. Был ли это действительно мой Апельсин — мужчина, которого весь мир называл Идеальным принцем? Но он казался таким чертовски восхитительно неуклюжим.

Брови Кая взлетели вверх, прежде чем снова сошлись в яростной гримасе.

— Что тут смешного? — проворчал он.

— Я просто… — мой смех перерос в широкую улыбку. — Я никогда не видела тебя таким…раньше, так что это немного странно. Забавно — не в плохом смысле, конечно. Это просто…по — другому.

Его взгляд смягчился, когда он посмотрел на себя, но затем снова стал жестким.

— Я не могу носить свою форму днём и ночью, принцесса Эсмеральда.

Я застенчиво прикусила нижнюю губу.

— Дело не только в одежде, — я скользнула взглядом по царственным, но суровым чертам его лица.

— Я мог бы сказать то же самое о тебе, — пробормотал он в ответ.

Жар разлился по моим щекам, и я села прямо. Да, потому что до сегодняшнего вечера он никогда не видел меня в нижнем белье.

— Думаю, да, — я сглотнула, изо всех сил стараясь выдержать его свирепый взгляд. — Я, э — э, прошу прощения, если обидела тебя, принц Кай.

На секунду он замер. Затем его густые ресницы опустились. Прядь иссиня — чёрных волос упала ему на лоб, когда он снова, дважды, потянул себя за мочку левого уха.

— Кай.

Я моргнула.

— Что, прости?

Он поднял глаза.

— Называй меня просто Каем. И ты меня не обидела.

Моё глупое сердце взволнованно затрепетало в груди, как будто он только что сказал, что любит меня.

— Тогда, пожалуйста, зови меня Эсмеральдой, — он коротко, неловко кивнул мне.

Я посмотрела на стул рядом со мной.

— Не хочешь присесть?

Он медленно обошел стойку со своей кружкой в руке и поставил её. Кухня, казалось, уменьшилась, когда он вжался своим крупным телом в сиденье. Я вдруг почувствовала себя такой маленькой, окруженной им. И так чертовски остро ощущала его запах.

Я замечала это раньше, но не так, не с такого близкого расстояния, но от него пахло… очаровательно. Как волшебный лес — древесный, свежий, но в то же время немного сладкий с ванильным оттенком. Это было восхитительно.

Когда он пытался устроиться поудобнее, его правое бедро оказалось прижатым к моей ноге. Твёрдое, тёплое и мускулистое. И исчезло слишком быстро, когда он отдернул его, словно моё прикосновение обожгло его. Но я всё ещё чувствовала покалывающий, тяжелый отпечаток, который он оставил на мне.

— Прости, — пробормотал он, дергая себя за мочку уха.

Я сглотнула и попыталась скрыть своё волнение за улыбкой.

— Всё в порядке. Ты большой, поэтому тебе нужно больше места.

Взгляд Кая метнулся по сторонам, и, словно удар пощечины, я поняла, что мой комментарий может быть истолкован совсем не невинно. Чёрт…

— Высокий…высокий, вот что я имела в виду, — быстро поправила я, смущение отразилось на моём лице. Я взяла свою кружку и обожгла язык глотком чая, пытаясь скрыть промах.

— Итак, — я прочистила обожженное горло. — У тебя бессонница?

— Хм, да, — сказал он, к счастью, его голос звучал невозмутимо от того, что я сказала несколько секунд назад.

— Могу я спросить, как давно?

— Сколько себя помню. Даже в детстве. А у тебя?

Я мягко пожала плечами, деликатная тема приглушила моё волнение от разговора с ним.

— Уже около восьми лет. С тех пор, как скончалась покойная королева, я имею в виду нашу…мою мать, — я избегала взгляда Кая, но почувствовала и услышала, как он заерзал на стуле. — Одну ночь я могла спать, а следующую — уже нет, — пытаясь развеять тяжелое настроение, я улыбнулась. — Так что, да.

Он немного помолчал, переводя дух, а затем спросил:

— Значит, теперь ты проводишь ночи, сидя под дождем в надежде получить переохлаждение?

Я моргнула один раз. Второй.

Он только что…он только что отпустил шутку. С самым невозмутимым выражением лица. Почему это было так сексуально?

Я улыбнулась большой улыбкой и надулась.

— Нет, — я игриво нахмурилась; его глаза блуждали по моему лицу. — Я не пыталась получить переохлаждение. Это называется "терапия дождем", она помогает расслабиться. Ты никогда о ней не слышал?

Он хмыкнул, его не совсем хмурый взгляд стал ещё более хмурым.

— В дожде нет ничего терапевтического.

— Тебе не нравится дождь?

— Нет. Я ненавижу его.

Я слегка разинула рот.

З Боже, это уж чересчур. Что тебе сделал дождь?

Его челюсть сжалась, и он уставился на меня, не отвечая. Я тихо усмехнулась, поддразнивая.

— Боже, я и не знала, что будущий наследный принц Томы такой брюзга. Что подумали бы твои фанаты?

Забудем, что я была одной из них.

Его хмурый взгляд полностью растаял.

— Откуда…откуда ты это знаешь?

В отличие от наследственной линии Джахандара, где старший ребенок автоматически становился наследником, у Томы всё не так. Наследник престола мог быть выбран из числа детей любого монарха — в нескольких случаях это были племянники, а родителям Кая ещё предстояло сделать официальный выбор.

— Адам сказал мне в библиотеке, — сказала я. — Хотя, честно говоря, нетрудно догадаться, что это будешь ты. Принц Фэй больше заинтересован в том, чтобы сосредоточиться на своей карьере художника, а Адам сказал, что его не особенно интересует корона, так что остаешься только ты.

— Ты права, — он откинулся на спинку стула. — Хотя Адаму не следовало говорить тебе об этом. Предполагалось, что это будет держаться в секрете до окончания празднования Мира.

— Расслабься, — я ткнула его в руку, чуть не задохнувшись, когда не почувствовала ничего, кроме твердых мышц. Взгляд Кая опустился на то место, к которому я прикоснулась, и я покраснела. Проклятый Вудс, зачем я это сделала? — Не отчитывай его. Он не хотел говорить мне, и он уже попросил меня сохранить это в секрете, так что не волнуйся. Я сохраню этот секрет в безопасности.

Почему я ожидала, что он улыбнется мне в ответ, я не знала. Он этого не сделал. Он просто смотрел на меня с такой интенсивностью, совершенно непроницаемой, что я поймала себя на том, что с трудом могу дышать и нормально мыслить.

— Мне очень жаль.

Воздух снова хлынул в мои легкие.

— Что?

Стыд охватил Кая, когда он опустил голову, чтобы посмотреть на свою кружку.

— Мне жаль. За ту ночь, когда ты потерялась, и за сегодняшнее утро…вчерашнее. В библиотеке. Я не должен был обвинять тебя в попытке навредить Адаму. Я был идиотом, а ты не заслуживала того, чтобы на тебя кричали. И я…прости.

Он заметно сглотнул, ожидая моего ответа с искаженным выражением лица, которое я никогда в самых смелых мечтах не предполагала, что он может изобразить. И это было как стрела прямо в сердце — моя главная слабость.

Да, мне было действительно больно, когда он накричал на меня, когда пригрозил рассказать Кариму, но я легко могла простить его. Это была ошибка, из — за которой я могла видеть, насколько виноватым он себя чувствовал.

Я улыбнулась ему.

— Всё в порядке, Кай. Адам — твой младший брат. Я бы удивилась, если бы ты не так отреагировал, когда всё выглядело так, будто я пролила на него чай, — я слегка пожала плечами. — Полагаю, мне следовало задержаться подольше, чтобы лучше объяснить, что произошло. Я просто…когда ты упомянул Карима, я имею в виду Короля, я немного запаниковала.

Мне не следовало говорить ему этого. Не имело значения, что он был моей пассией, он мог раскрыть мой секрет всему миру. Но, возможно, это было из — за того, что моё полное надеждой сердце хотело доверять ему, или из — за того, как он терпеливо сидел, не давил, не спрашивал, просто ждал, но я знала, что могу сказать ему всё с полной уверенностью.

С неловкой улыбкой я склонила голову набок.

— Секрет за секрет? Я не думаю, что это сложно, но…мы с Каримом не очень ладим.

Он нахмурился, но в этом было что — то другое. Он выглядел удивленным за стеклами очков. Я не могла точно определить почему, он просто удивился. Хотя он не стал допытываться дальше. Я пошевелила бровями, нуждаясь в том, чтобы чувство удушья в груди прошло.

— Я знаю, шокирует, да? Почти так же шокирует, как твоя ненависть к дождю.

Он хмыкнул, и звук мог сойти за смех. Моё сердце определенно восприняло это как смех, в нём звенел триумф.

— Ненавидеть дождь разумно, а не шокирующе.

— Ненавидеть дождь совершенно иррационально! Это всё равно что…ненавидеть ребенка без причины.

Он нахмурился с такой свирепостью, когда потянул себя за ухо, но моё сердце? Оно танцевало так самозабвенно, как будто он одаривал меня самой широкой улыбкой.

— Пей свой чай, Эсмеральда.

Я была уверена, что вот — вот упаду со стула в абсолютном блаженстве, услышав своё имя на его губах. Моя кожа загудела, когда я наблюдала за ним, пока он сосредоточил своё внимание на своём чае. Затем, наполнив легкие его чарующим ароматом, я сделала глоток из своей кружки.

— С твоими руками всё в порядке? — пробормотал он. — Я имею в виду, из — за чая.

Я кивнула, пошевелив одной парой пальцев.

— Да, всё хорошо. Спасибо, — я слегка наклонилась к нему. — Кстати, поздравляю с тем, что тебя выбрали наследником.

Он кивнул один раз, без тени улыбки.

— Спасибо, — но его голос был мягким.

Я не могла перестать украдкой поглядывать на новую версию Кая рядом со мной, пока мы допивали чай.

Этот красивый брюзга.

И, по правде говоря, моё сердце всё ещё колотилось из — за него.