Высокий, царственный и сварливый

Глава 38

Кай

После того, как мы разбили телефон Мэг, мы остались на ужин у родителей Тревора, на который к нам присоединились жена и дети Зейна. Итак, к тому времени, как мы с Эсмеральдой вошли в её спальню, пробило одиннадцать часов, и весь дворец уже спал или готовился ко сну.

Она вернулась из гардеробной, повесив пальто и сняв туфли на каблуках, но я всё ещё стоял там, где она меня оставила. У бархатного дивана, на который я набросил пальто, уставившись в никуда, пока она не подошла неторопливой походкой.

Она бросила на меня тот самый взгляд. Тот самый, которым она смотрела на меня с тех пор, как мы покинули дом Бо Флетчера. Как будто она использовала свои силы телекинеза, чтобы прочесть мои мысли, но не могла понять, что видит, и ей это не нравилось.

Дело в том, что я сам не мог сказать, что чувствую Только то, что чем ближе она подходила, тем сильнее становилось притяжение за моей грудной клеткой. Она приподнялась на цыпочки, обвивая руками мою шею, и я прижался к её маленькому, мягкому телу, обхватив её за талию. Она поцеловала меня, притягивая мои губы к своим в сладком, неторопливом темпе. Со стоном я попытался найти её язык, но она заставила меня придерживаться её более медленного ритма.

На вкус она всё ещё напоминала клементин со сливками. Это напомнило мне о том, как она сидела в гостиной родителей Тревора после ужина, очищая апельсины, прижав к себе дочь Зейна, в то время как сын Зейна сидел у неё на коленях. Маленькая девочка была загипнотизирована ею. Как и мальчик, когда потребовал, чтобы ему скормили его порцию кусочков, покрытых взбитыми сливками. Эсмеральда сыграла на одержимости девочки принцессой и заставила обоих детей бесконечно хихикать, а я…

Моё нутро было похоже на комок теста, который тянут и растягивают. Несмотря на то, что из — за этого у меня перехватило дыхание, это также казалось таким правильным, когда я представлял Эсмеральду с нашими детьми.

Теперь эта мысль снова и снова крутилась у меня в голове в новой форме.

Я хочу зачать в ней ребенка. Я хочу зачать в ней ребенка. Я хочу зачать в ней ребенка.

Но это задело струны, которые заставляли меня чувствовать себя более нуждающимся. Взволнованным. Заставляя меня вцепиться в Эсмеральду, обхватив одной рукой её дерзкую задницу и прижимая её вплотную ко мне.

— Кай, — выдохнула она, отнимая губы. Животный звук завибрировал у меня в горле, когда я погнался за ней, но она подняла подбородок, и мои губы коснулись её нижней части. Одно дуновение её сладкого аромата пионов, и я зарылся лицом в её шею, как изголодавшееся животное. Она втянула воздух, дрожа на ногах, борясь с инстинктивным желанием поерзать.

— Кай, — прошептала она мне в щеку. — Что случилось? — её вопрос, возможно, и не прорвался бы сквозь туман, заволакивающий мой разум, если бы не дрожь в её голосе. Я припал губами к её волосам, но не смог ослабить хватку.

— Я не знаю, я просто…я не знаю.

Это был не тот ответ, которого она хотела, но я не мог дать ей ничего большего. Мои эмоции были птицами, выпущенными из клетки, которые разом разлетелись по всему помещению. Я едва могла удержать нескольких из них.

Я был счастлив, что с этим кошмаром покончено. Испытал облегчение от того, что встретился с Мэг и победил. Я был в восторге от того, какой сильной и свирепой была Эсмеральда рядом со мной, защищая меня. Но я не мог заставить себя праздновать.

Технически всё ещё не закончено. Только после суда, через несколько недель, хотя это была всего лишь юридическая формальность. Мэг должны были предъявить обвинение. Но я всё ещё был встревожен. И раздражен.

Из — за этой неразберихи я потерял почти три дня с Эсмеральдой. Я ни капельки не винил её, но, чёрт возьми, я так разозлился, думая обо всех воспоминаниях, которые у меня могли бы быть с ней. Теперь меня постоянно, как кувалдой, колотило, что она уезжает послезавтра, а я не был готов.

Мне ещё даже не удалось пригласить её на наше первое свидание. Хотя это было несколько иронично. Потому что, по правде говоря, я был готов опуститься на одно колено и попросить эту прекрасную женщину остаться со мной и позволить мне любить её всю оставшуюся жизнь. Чтобы я стал её мужем, и мы создали семью.

Вот почему моё волнение и раздражение были настолько сильными. Я знал, что она была эндшпилем для меня, но у меня не было шанса доказать, что я могу быть эндшпилем для неё. Что, если она вернется в Джахандар и поймет, что на самом деле не влюблена в нуждающегося, ревнивого принца — затворника вроде меня?

Тревога была неумолимой. У меня заныли зубы, руки подергивались, в висках пульсировало, а сердце билось так быстро, что я вспотел. Было ли это похоже на ломку?

— Кай, — нежное прикосновение её пальцев к моей шее сзади, и я потерял голову и снова очутился в её объятиях. Она сжала ладонь у меня на затылке, и я не знаю, что было такого в этом прикосновении, но слова вырвались из моего рта хрипом.

— Я люблю тебя.

Её губы не двигались, но глаза улыбались так нежно.

— Я тоже тебя люблю. Очень сильно, — она быстро поцеловала меня в губы. — Пойдем в душ.

Наблюдать за тем, как Эсмеральда через зеркало в раковине в ванной стирает косметику смоченными ватными дисками, прежде чем ополоснуть лицо водой, это оказало на меня терапевтическое воздействие. К тому времени, когда она повернулась ко мне со свежей, сияющей кожей, красивым естественным румянцем на щеках, мои нервозные симптомы сменились относительной легкостью.

Относительной — ключевое слово. Потому что она ухватилась за подол моего джемпера, и при сильном натяжении у меня посередине образовался горячий узел.

— Руки вверх, пожалуйста, — потребовала она.

Было восхитительно, как она ходила на цыпочках и боролась, снимая с меня джемпер и термофутболку. Отбросив их в сторону, она медленно, с восхищением провела пальцами по моему животу и по темным волоскам на груди. Моё сердце бешено колотилось под её ладонью, но мои руки легли на её бедра, стягивая джемпер, думая только об одном.

Я хочу зачать в ней ребенка. Моего ребенка. Нашего ребенка.

Я бросил её джемпер на узорчатую плитку и на одном дыхании развернул её за плечи лицом к зеркалу. В ответ на меня посмотрели круглые глаза, а губы приоткрылись, затаив дыхание. Чертовски сногсшибательно.

Юбка, лифчик, трусики. Я снял с неё всё, что скрывало от меня её обнаженные формы, затем я снял брюки и боксеры, пока она наблюдала за этим через зеркало. В тот момент, когда мы оба оказались обнаженными, я обнял её и прижал спиной к своей груди.

Наш первый контакт кожа к коже почти за три гребаных дня.

Я застонал в её волосы, когда угольки пробежали по моей коже, отмечая, как она прижимается ко мне и как верхняя часть её задницы прижималась к моей утолщающейся длине. Она издала сдавленный звук и на мгновение прижалась ко мне спиной. Но затем она перенесла свой вес вперед, навалившись на мои руки.

— Кай, — хрипло позвала она. — Душ.

Я снова крепче прижал её к себе.

— Позже.

— Кай, — в её тоне послышались веселые нотки, когда она улыбнулась в зеркало. — Терпение.

Она хотела, чтобы я был терпелив? Как? Я был наркоманом, а она была искушением, от которого я никогда не смог бы отказаться, стоя обнаженным в пределах досягаемости. И я должен был сопротивляться, когда каждый дюйм меня ныл от желания обладать ею, чувствовать ее, пробовать ее на вкус?

Она прошла мимо зеркала, потянув меня за руку к душевой кабине вдоль задней стены. Конечно, я не жаловался, но…но если я должен был проявить терпение, было бы справедливо, если бы она тоже почувствовала мое разочарование…

Это было по — детски. Но собственническое, цепкое возбуждение, охватившее меня, требовало, чтобы она почувствовала точно такую же беспомощную потребность и одержимость, которые я испытывал к ней.

В её черно — белой ванной комнате был большой, элегантный, современный душ у стены, облицованной черной плиткой. Душевая кабина, открытая с обеих сторон, только стеклянная панель от стены до пола защищала от брызг. Эсмеральда затащила меня под большую квадратную насадку для душа и прижалась спиной к моей груди, пока теплая вода с минуту омывала нас. Затем она взяла пастельно — фиолетовый флакон с шампунем и повернулась ко мне.

— Ты пользовался моим шампунем утром? — спросила она, открывая крышку.

— Ага, — сказал я, закрывая крышку и забирая у неё бутылку. Я наклонился, заменил шампунь на бутылочку мятного цвета для мытья тела и вложил ей в руку.

— Ты не хочешь, чтобы я вымыл тебе голову?

Я покачал головой, откидывая мокрые волосы со лба. Всё, чего я хотел, это поскорее закончить этот душ, чтобы я мог взять её семью разными способами. И это было бы только началом всего.

Она открыла крышку и плеснула беловато — зеленой жидкостью мне на грудь и плечи.

Я поднял руки и повернулся в ту сторону, куда она просила, пока она намыливала мылом всю мою верхнюю половину тела. Я сдерживал свои стоны и рычание каждый раз, когда её влажные груди и затвердевшие соски касались моей пылающей кожи. Но когда она попыталась затащить меня обратно под струю душа, чтобы всё смыть, я не сдвинулся с места.

— Мои ноги, — сказал я, мой голос был таким же хриплым и твердым, как тяжесть между моими бедрами.

Эсмеральда не стеснялась, когда дело касалось секса, но её лицо покраснело, как свекла, в тот момент, когда её взгляд опустился на мои ноги. Это было восхитительно. Это завело меня. Это заставило меня захотеть, черт возьми, подразнить её.

Я шагнул вперед, прижимая её спиной к стене, и взял гель для тела, чтобы немного брызнуть себе на бедра. Её ресницы опустились…и поднялись. Я выгнул бровь, ожидая. И, сделав маленький восхитительный вздох, она медленно опустилась на колени. Чёрт возьми, да.

Я склонился над ней, опираясь руками о стену и защищая её от брызг душа, когда она посмотрела на меня. Глаза такие большие и красивые. Такие чертовски жадные, нетерпеливые и голодные. Мой член пульсировал и подергивался к её приоткрытым губам, когда она терлась о мои бедра и спускалась вниз по ногам. Ни разу она не осмелилась прикоснуться к моему твердому члену, но не смогла удержаться от нескольких затяжных взглядов.

— Готово, — прохрипела она, уперев руки в бедра, как хорошенькая, послушная маленькая шлюшка.

Мои ноги дрожали, член тек, как из сломанного крана, и я был на тысячу процентов уверен, что если я возьму её за волосы и прикажу ей открыть рот, Эсмеральда возьмет мой член в рот и проглотит каждую каплю моей спермы. Но я ешё не закончил с ней.

Взяв её за руку, я помог ей подняться на ноги, и она прислонилась спиной к мокрой стене. Я щедро сбрызнул её гелем для тела, затем принялся дразнить и мыть её. Начав с её шеи, я массировал место под ушами, пока её ресницы не затрепетали. Я дразнил её грудь, вокруг сосков, никогда не касаясь их непосредственно. Даже когда она извивалась и молча умоляла меня большими затуманенными глазами.

Я проделал то же самое с её горячей, набухшей киской. Я положил её ступни на свои ноги и начал массировать внутреннюю поверхность её бедер. Её дыхание быстро стало поверхностным и прерывистым. Когда я добрался до её спины, она так сильно дрожала, что я не смог сдержать торжествующей ухмылки в её волосы. Но я продолжал мучить её, даже когда мы мылись и вытирались в спальне.

— Ты злишься на меня? — заикаясь, спросила она, когда я случайно в десятый раз провел белым полотенцем по её соскам, одновременно нежно вытирая её волосы насухо. — Потому что…потому что я сказала тебе быть терпеливым.

— Нет. Никогда.

— Тогда почему ты прикасаешься ко мне так, словно наказываешь?

Я всё ещё держал полотенце.

— Я не наказываю тебя, Бэббл. Я просто хочу, чтобы ты чувствовала себя так же безумно, как и я, — её губы приоткрылись, ресницы опустились, и мой член напрягся под её вниманием. Всё ещё держа полотенце в руке, я взял её за подбородок и заставил посмотреть на меня. — Ты чувствуешь это?

— Да, — выдохнула она.

— Правда? — спросил я, выгибая бровь. — Ты чувствуешь себя настолько безумно, что отчаянно нуждаешься во мне? Потому что это то, что я чувствую, Эсмеральда. И я не думаю, что у меня хватит духу быть хотя бы отдаленно милым сегодня вечером. Итак, мне нужно, чтобы ты сказала мне, если это не то, чего ты хочешь.

Я почувствовал, как мягко дернулась её челюсть, когда она сглотнула.

— Да. Чувствую. Так что не будь милым.

Это был ответ, которого я жаждал, но внутри меня клубились темные пары. Я стиснул зубы, пока они мучили меня.

— Ты уверена, Бэббл? — зарычал я. — Я могу не позволить тебе кончать всю ночь напролет.

Её глаза вспыхнули.

— Тогда я не кончу.

— Что, если я передумаю? Что, если я заставлю тебя кончать снова и снова, так сильно, что будет больно?

Её дыхание дрожало на моих губах.

— Я буду умолять о большем.

Чёрт.

— Ты позволишь мне делать с тобой всё, что я захочу?

— Всё, что ты захочешь. Я твоя, Кай.

Вот так пары стали красными и горячими, а не темными и мутными.

— Нет, Бэббл, — прохрипел я. — Я твой. Ты полностью контролируешь меня. Ты знаешь, что я всегда буду давать тебе только то, что ты хочешь. И если это то, чего ты хочешь, я дам тебе это.

Её хныкающий стон согласия был таким чертовски беззастенчивым и сексуальным. Я накрыл её губы своими, испытывая потребность облизать их и покрыть свой рот неприкрытой честностью этого. Но в тот момент, когда мои губы оторвались от её, я отбросил полотенце, зажатое в моих пальцах, в сторону и поднял Эсмеральду с пола, обхватив руками её задницу.

Я скользнул на коленях по бордовому шелковому пуховому одеялу, плюхнулся на спину и посадил Эсмеральду к себе на колени. Её бедра легли по обе стороны от моей талии, когда я откинул свои влажные волосы на одну из подушек, но, немного подогнав их, я подтянул её выше. И выше. Пока её ноги не обхватили мои плечи и эта киска…Чёрт, у меня потекли слюнки, когда я вдохнул её влагу.

Надо мной Эсмеральда ухватилась за спинку кровати, чтобы не упасть, и моргала большими круглыми глазами, как будто понятия не имела, что я делаю. Но точно знала, что я планирую.

— Давай, Бэббл, — промурлыкал я, слегка сжимая её ягодицы и наклоняя её бедра вперед. — Насади свою маленькую жадную киску мне на рот и прокатись на моём языке.

Её щеки вспыхнули, когда она восхитительно застыла в своей парящей позе. Затем она едва заметно дернула головой, не кивнув и не встряхнув.

— Я…я…Кай…Я не могу.

— Почему нет?

— Что значит “почему нет”? — её голос прозвучал прерывисто и пронзительно. — А что, если я тебя задушу?

Это заставило меня улыбнуться. Неужели она забыла, какой маленькой была по сравнению со мной?

— Не задушишь. Садись, — она быстро покачала головой, и мои руки сжались на её бедрах, когда из моего горла вырвался разочарованный звук. — Я больше не буду повторять, Эсмеральда. Сядь. Сейчас же.

Моя Бэббл уловила предупреждение в моём тоне и неуверенно опустилась. Но не так, как я ей сказал, не так, как я хотел, чтобы она меня задушила. И это было непослушание, достойное наказания.

Подняв голову, я сомкнул губы вокруг вершины её влажности и пососал. Я втянул её набухший клитор в жар своего рта и безжалостно набросился на него своим языком. Я слишком быстро сделал ей выговор, но, чёрт возьми, её идеальный, теплый вкус был подарком для меня.

Как возвращение домой. Как сделать её своей. Моя жена, моё будущее, всё для меня. Даже смерть не сможет нас разлучить.

Крик Эсмеральды разнесся по комнате, когда её тело дернулось над моим. Она поднималась, корчилась и дрожала, боролась и не могла вырваться из моих объятий.

Она всхлипнула моё имя, когда её ноги задрожали и потеряли всякую силу, уронив её прямо туда, куда я хотел. На моё лицо, размазывая свою влагу по моему рту и подбородку. Её бедра сомкнулись вокруг моей головы, как тиски, пальцы зарылись в мои влажные волосы, и это было так чертовски приятно, что я усмехнулся.

— Чёрт! — её раскрасневшееся лицо сморщилось.

Сила и возбуждение прокатились по моим и без того натянутым нервам, искушая меня не проявлять к ней никакой жалости. Но мой сведенный судорогой рот расслабился с неохотным вздохом. Она судорожно вздохнула и наклонилась.

— Кай, — всхлипнула она, её глаза наполнились слезами.

Ах, чёрт. Каждый раз, когда она произносила моё имя, я чувствовал себя проводником, попавшим под ливень. Из меня вылетали искры, и она была единственной, кто оказался на моём пути разрушения. Мой язык снова начал двигаться. Скользя между её половыми губами, обмениваясь полными, ленивыми облизываниями в ответ на её хныкающие звуки. Но ленивость — это не то, что меня интересовало сегодня вечером. Я хотел жесткого, требовательного и беспощадного. И я застал её врасплох, когда, блядь, дал ей это.

— Ах, — пискнула Эсмеральда, пытаясь вырвать у меня волосы. Болезненное ощущение заставило меня со стоном прижаться к ней. — Это слишком!

— Хорошо, — хотел сказать я, но вместо этого я стал быстрее двигать языком и мучил ее пульсирующим всасыванием. Несмотря на её мольбы и всхлипывания, моя похотливая Бэббл начала раскачивать бедрами, наслаждаясь наказанием, которое мой рот предлагал ей с большей, больше, больше потребностью.

— Я собираюсь кончить, — довольно скоро выдохнула она. — Я хочу кончить. Пожалуйста, пожалуйста, сэр, скажите, что я могу кончить. Позвольте мне кончить. Я умоляю вас. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Я не давал ей разрешения. Я ничего не сказал. Я продолжал работать своим ртом, пока её киска не начала трепетать у моих губ, и её мольбы не стали громче, отчаяннее и…

— Не смей, блядь, кончать, — прорычал я, хватая её за задницу и отрывая от себя.

— Нет, — взвизгнула она, покачивая бедрами в ожидании оргазма, в котором я ей отказал. — Нет, пожалуйста. Позволь мне кончить.

— Нет, Бэббл. Ты меня не послушалась. Ты заставила меня повторять, когда я сказал тебе сесть мне на лицо. Так что я не дам тебе разрешения кончить, пока ты не заслужишь этого, как хорошая гребаная шлюха.

— Пожалуйста, — всхлипнула она.

Волнение пробежало по моему позвоночнику.

— Повернись, — она пошатнулась, но на этот раз без колебаний подчинилась, осторожно повернувшись так, чтобы её покрасневшая задница была обращена ко мне. — Вот так. Теперь пососи мой член, Бэббл. Покажи мне, насколько хорошо ты можешь заслужить свой оргазм.

— Да, сэр, — сказала она, сжимая свой кулак вокруг основания моего члена и заставляя меня зашипеть.

Моя Бэббл была так хороша, когда она нетерпеливо втянула меня в свой идеальный, уютный ротик. Мои бедра дернулись, когда я ударил её по горлу, и я издал дикий рык, сжимая её бедра побелевшими костяшками пальцев. Она, блядь, стонала вокруг меня, двигая своим ртом вверх — вниз и всё быстрее. Давясь, посасывая и пуская слюни. Лишая меня сознания до такой степени, что канарейки летали кругами над моей головой.

— Блядь, блядь, блядь, — мои бедра приподнялись навстречу ей. — Вот и всё, Эсмеральда. Такая хорошая шлюшка. Заслужила свой оргазм этим идеальным, прелестным ротиком.

Она замурлыкала, вибрации пронзили меня насквозь и застучали у меня на зубах. Затем она с хлопком вынула меня изо рта, но её рука осталась там, сжатый кулак двигался в том же быстром ритме, что и её рот.

— Я так сильно люблю твой член, — невнятно пробормотала она, облизывая головку с одной стороны. Я хихикнул, затаив дыхание.

— Я знаю, Бэббл. Вижу, — скользнув руками к её заднице, я сжал и раздвинул её, обнажая тайное месиво, стекающее мне на грудь. — Ты, блядь, вся течёшь, — я облизал её клитор до сморщенного бутона между ягодицами, заставляя её дергаться и скулить. Чёрт, её вкус. Я жадно зарычал, не нуждаясь ни в чём больше, чем снова ощутить её у себя во рту. — Иди сюда. Верни сюда эту прекрасную киску. Сейчас.

Она была так нетерпелива, что даже не потрудилась обернуться. Просто отползла назад и прижала свой клитор к моему готовому рту, не беспокоясь о том, что на этот раз задушит меня, и через несколько минут она снова была там.

— Могу я кончить, могу я кончить? Могу я, пожалуйста, кончить? — бормотала она сквозь зубы, покачиваясь на моём языке. Но я обхватил её клитор и снова взял его в рот.

Она закричала от отчаяния, прежде чем я успел вымолвить хоть слово, и вцепилась мне в бедра, как маленький рассерженный котенок. Я издал шипящий смешок, но мой комочек сжался, когда звук зазвучал в моих ушах на повторе. Честно говоря, я мог бы кончить, просто слушая её.

— Такая нетерпеливая, — поддразнил я, проводя руками по её бокам. — Закричала еще до того, как я успел что — либо сказать, — она захныкала, бессмысленно виляя задницей в ответ, и похотливый звук сорвался с моих губ. — О, ты жадная паршивка, Эсмеральда, — она вздрогнула. — Хорошо. Кончай за мной.

Когда мои пальцы нашли её твердые соски, чтобы пощипать и покрутить, я снова прижался ртом к её клитору и ласкал её, заводя, окутывая наслаждением. И когда она вырвалась и закричала, сотрясаясь всем телом надо мной, я прижал её ко рту и слизывал каждую каплю.

Я разжал губы, когда она подалась вперёд. Не для того, чтобы дать ей отдохнуть, а для того, чтобы подвинуть её ноги, чтобы я мог перевернуть её на спину. Она приземлилась, бездыханно раскинув жидкие конечности, и я быстро перелез через неё, переместив её дальше к изножью кровати, я опустился.

— Кай, — выдохнула она, запоздало отреагировав на то, что я делал.

Но я уже поймал оба её запястья и прижал их к шелковому пуховому одеялу по обе стороны от её бедер, её бедра были раздвинуты на ширину моих плеч. Она не могла помешать мне провести языком, тяжелым и медленным, по её киске. Дразня и терроризируя призраком её оргазма.

— Кай, — взвизгнула она, её позвоночник оторвался от кровати так резко, что я чуть не выпустил её из рук. Итак, я крепче сжал её запястья, сильнее прижался ртом и пожирал её, потирая свой ноющий член об одеяло для некоторого облегчения.

— Кай. Кай. Сэр, пожалуйста! — она так сильно билась, что мне даже не пришлось шевелить языком, чтобы помучить её. — Это слишком много…я не могу. Я не могу.

— Это слишком, Бэббл? — повторил я между облизываниями, наблюдая, как она поднимает своё сморщенное лицо, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. — Это чувствительно? — сосу. — Это больно? — она яростно кивнула. Лижу. — Это только болит? — казалось, она не знала, хочет ли кивнуть или покачать головой. Она сделала и то, и другое, и на моих губах появилась ухмылка. — Тебе это нравится, не так ли?

Прежде чем она успела ответить, я захватил её клитор и сосал, пока мои щеки не впали. Она тихо вскрикнула, глядя в потолок, упершись пяткой мне между лопаток. Усмехнувшись, я поцеловал её, затем сменил поцелуй на лизание, лизание на сосание и снова сосание. И сосу. И лижу. И сосу.

— Кай, — выдохнула она, когда я подул на её мокрое влагалище.

— Тебе нравится, когда мучают твой чувствительный клитор, Бэббл? — я тяжело дышал. — Тебе нравится, что я прижимаю тебя к себе, чтобы ты не могла от этого убежать? Тебе нравится, что я делаю с тобой то, что хочу? Как ты и хотела?

Она поколебалась, затем обреченно всхлипнула.

— Да. Мне это нравится. Мне это нравится, сэр.

— Хорошо. Я хочу, чтобы тебе это нравилось, — сказал я, вставая на четвереньки над ней, чтобы расположиться позади неё, прижавшись грудью к её спине. — Боль, которая идеально сочетается с удовольствием, — я просунул руку под её шею и снова закинул её колено себе на бедро, широко раздвигая её влажный жар. — Это единственная боль, которую я когда — либо хотел тебе причинить.

Обхватив рукой её горло, я повернул её лицо к себе и глубоко поцеловал. Она жадно слизала свой вкус с моего рта, когда я опустил другую руку к своему члену. Сжимая его и направляя к её входу. Я скользнул прямо в неё одним уверенным толчком.

Её стон заглушил мой, наши звуки смешались. У меня не было возможности поцеловать её, когда её мягкая, как подушка, киска обвивала меня лентами блаженства. Но она тоже не сделала этого, когда мои пальцы снова нашли набухший бутон её клитора, потирая, когда я откинул бедра назад. Она прижалась ко мне, издавая сдавленный звук. Но я прижал её к себе, моя рука крепче сомкнулась вокруг её горла, и я прижался тазом к её заднице. Входя в неё, оттягивая назад. Снова, и снова, и снова. Двигаю бедрами слишком быстро и слишком сильно.

Перекошенное лицо Эсмеральды было всем. Беспомощность. Наркотический восторг. Мимолетное удовольствие, вспыхнувшее в её глазах. Дерзкий огонек. Страстное желание принять это. Так чертовски красиво. Я собирался получать удовольствие от воспоминаний об этом каждую ночь, когда её не будет в моей постели.

— Кай, — захныкала она, сжимая в кулаках мои волосы и мокрое одеяло. — Ты лжец.

Единственный взрыв смеха вырвался сквозь мои стиснутые зубы. Я прижался изгибом своих губ к её щеке, вдавливая её в матрас. Я замедлил свои толчки, сжимая и потирая её клитор своими скользкими пальцами.

— О чём я солгал, Бэббл?

— Ты сказал… — я лизнул её кожу под ухом, и она ахнула. — Ты сказал— Кай! — я пососал её шею, погрузился в неё и одновременно ущипнул за клитор. Она задрожала в моих объятиях, выкрикивая приглушенные слова в шелк. — Ты наказываешь меня!

— Это не так, — сказал я ей на ухо. Но я мог бы, если бы заставил её дать мне повод…

— Лжец, — заскулила она как раз в тот момент, когда я убрал руку с её горла и зажал ей рот.

— Что такое? — поддразнил я, просовывая руку между кроватью и её киской. Схватив её под коленом, я вдавил её ногу в одеяло, а затем перевернул её наполовину на живот, придавливая своим весом.

От неожиданности её руки взлетели над головой, и я воспользовался случаем, чтобы отпустить её ногу и провести пальцем вверх по её запястьям, сжимая их в кулак на шелковых простынях. Она едва могла пошевелить головой, но её широко раскрытые глаза встретились с моими из — под тяжелых век. Умоляющие и затуманенные, но в то же время желающие. Последний провод в моём организме с надписью “джентльмен” был вырван. Всё, что осталось, — это радостное возбуждение от осознания того, что я полностью одолел её. Что она оказалась в ловушке подо мной. Чтобы взять то, что я ей даю. Использовать по своему усмотрению. И ей это нравилось так же сильно, как и мне, если не больше.

Я выдержал её взгляд, слегка приподнявшись на коленях. Медленно, очень медленно. Чувствуя, как кулак удовольствия сжимается у меня в животе от того, насколько уютно она чувствовала себя в этой позе. Судя по тому, как она со вздохом откинула голову мне на плечо, моя Бэббл тоже чувствовала это. Сладкое, сладкое—

Я резко опустил бедра, тяжело и сильно, и она вскрикнула в мою ладонь.

От каждого рывка сотрясалась вся кровать, когда я входил в неё, вдавливая в шелковые простыни. Я укусил Эсмеральду за шею, её брови изогнулись. Она начала вырываться подо мной, а я навалился, вбиваясь в неё сильнее.

Она содрогнулась в моих объятиях во второй раз, и я был вознагражден криком в ладонь. Но то, как её киска сжимала мой член, было самым совершенным сочетанием удовольствия и пытки. Это была её сладкая гребаная месть, и я снова был раздет до нитки, стоя на коленях, разрушенный ею.

— Чёрт, — взревел я. Мой разум, мои легкие, моё зрение помутились от переизбытка ощущений. Инстинкт взял верх, и я дернул бедрами, как молодой жеребец, впервые овладевающий кобылой. Я заботился только о том, чтобы наполнить её, а не о том, насколько резкими и беспорядочными были мои толчки.

Малыш. Зачать в ней ребенка. Сделать так, чтобы она забеременела. Я хочу, чтобы она забеременела.

Сила моего оргазма застала меня врасплох, но я кончал, кончал и кончал. Я, задыхаясь, шептал имя Эсмеральды в её спутанные, мокрые волосы, прижимаясь своим тазом к её бедрам целую вечность. Затем одеяло пьянящего тепла опустилось на нижнюю часть моего тела, и я прижался к ней.

Но кайф никуда не делся. Ни за что на свете.

Я убрал руку с ее рта, когда вышел из неё, и её затрудненное дыхание вырвалось наружу. Было так мило видеть, как она прижалась щекой к моей ладони, полагая, что у неё есть минутка передохнуть. Я наклонил её лицо к своему, чтобы она увидела, насколько ошибочным было её предположение.

— Паршивка, — прорычал я.

В её неуверенном взгляде воцарилась тишина.

— Паршивка? — эхом повторила она. — Почему?

Чёрт, она была такой очаровательной.

— Ты не спрашивала разрешения кончить.

Её глаза расширились, рот разинулся, когда я сел на корточки. Я схватил её за лодыжку и рывком раздвинул ноги. Она издала хриплый звук, когда я заставил её лечь на спину.

— Тебе следовало спросить, Бэббл. Но ты этого не сделала, — насмешливо фыркнул я. — Хорошие девочки не должны так себя вести, не так ли? Только жадные шлюхи кончают без спроса, — я подтянул её колени к вздымающейся груди, демонстрируя её набухшую киску. — Итак, теперь я собираюсь наказать тебя как следует.

— Но…но… — пролепетала она, впиваясь пальцами в мои грудные мышцы. — Ты закрыл мне рот!

— Я закрыл тебе рот. Я не мешал тебе говорить, — она вытаращила глаза, её рот открывался и закрывался.

— Кай…

— Сэр, — поправил я и наклонил голову, чтобы поцеловать её в покрасневший кончик уха. — Теперь раздвинь ноги, и на этот раз не заставляй меня повторяться, Эсмеральда. Или я не буду продолжать шлепать и теребить твой клитор, пока у меня снова не встанет, и не буду шлепать тебя по заднице.

Она резко втянула воздух. Я почувствовал это своим членом.

— И нет смысла умолять. Ты кончишь только тогда, когда я скажу.