Высокий, царственный и сварливый

Глава 26

Эсмеральда

— Алло? — сказала я в свой мобильный телефон, разглядывая черные туфли — лодочки, которые были на мне на фоне кроваво — красного ковра в моей спальне.

— Эсмеральда…Чувиха, — прошептала моя лучшая подруга Мария на другом конце телефона. — Что за время для звонка, подруга? Мой рингтон тоже напугал меня до чертиков.

Я вздрогнула, взглянув на цифровые часы на прикроватной тумбочке, на которой я сидела на краю своей кровати. На прямоугольном экране красным цветом высветилось 10:17 утра, что означало, что у неё в Рейвене сейчас половина шестого. Не совсем подходящее время, чтобы кому — то звонить, но она была моей лучшей подругой, так что этикет на неё не распространялся.

— Прости, я знаю, ещё рано, — сказала я. — У меня есть немного времени, прежде чем я отправлюсь с Шехрияром на службу, так что я решила попытать счастья.

— Что ж, тебе повезло, — она зевнула. — Лилли, Дрю и дети здесь. И мои дорогие племянницы считают, что это здорово, будить тетю Мари каждое утро до шести часов, чтобы она играла в грузовики и куклы, и задавать вопросы, на которые у меня нет ответов, так что я всё равно уже наполовину проснулась.

Я улыбнулась, смотря на свои колени, снимая пушинку со своего черного пальто в стиле принцессы.

— Как они все?

— Дети замечательно, такие же любопытные и очаровательные, как всегда. Лилли тоже в порядке…взволнована. И я до сих пор не уверена, плакал ли мой шурин слезами радости или печали. У них будет ещё один ребенок.

— О, — счастливо проворковала я. — Девочка или мальчик?

— Пока не знаю. Думаю, на этот раз они хотят преподнести сюрприз.

— Что ж, передай им мои поздравления.

— Обязательно. Когда мы будем смотреть на “Подругу — принцессу тети Мари” по телевизору во время Поминальной службы, — сказала она, и я ухмыльнулась. — Итак, почему подруга — принцесса тети Мари позвонила так рано? Должно быть, случилось что — то важное, иначе ты бы просто написала мне сообщение.

Моя улыбка стала самодовольной и застенчивой одновременно, когда тепло разлилось по моему лицу и животу, воспоминания о прошлой ночи заполнили мой разум. Не то чтобы я нуждалась в воспоминаниях. Сладкая боль, пронизывающая мои мышцы, не давала мне забыть, как Кай всю ночь напролет ублажал меня в своей постели.

— Я, э — э… — я подавила головокружительное чувство, пронзившее мою грудь. Мария ахнула в трубку.

— Эсмеральда…Ты не…

Я позволила своему молчанию говорить самому за себя. Но даже если бы я хотела что — то сказать, широкая ухмылка на моём лице не оставила места для слов.

— Ты маленькая шлюшка! — хихиканье сорвалось с моих губ. — Ты трахалась с ВЦС!

Я запрокинула голову и рассмеялась в потолок.

— Ты не можешь так его называть!

— Чувиха, его прозвище “апельсин” вылетело в трубу в тот момент, когда ты сказала мне, что назвала его “высоким, царственным и сварливым”, так что ВЦС остаётся, хорошо? — я закатила глаза, смеясь. — И не пытайся сменить тему. Скажи мне. Ты с ним трахалась?

Я прикусила губу, пытаясь сдержать свою лучезарную улыбку.

— Я имею в виду…Технически, он трахнул меня. Но…

Мария завизжала так громко, что мне пришлось отвести телефон от уха, её волнение за меня вызвало во мне счастливый смех.

— Да! Да! Да, да, да, — сказала она, и я прекрасно представила, как её кулак сотрясает воздух. — Наконец — то. Шесть лет тоски окупились. Я так рада за тебя, моя великолепная, бесподобная девочка!

Всем нужен был друг, который расхваливал бы каждое их достижение так же, как Мария расхваливала моё. Я любила её так чертовски сильно. Она была моей подругой, эквивалентом родственной души.

— Спасибо…я думаю.

— Так…так это всё? Вы двое теперь вроде как официально вместе? Потому что, если ты скажешь мне, что всё ещё “разбираетесь в этом”, клянусь, я приеду в Тому и надеру вам обоим задницы.

— Я имею в виду… — я теребила пояс своего пальто. — Никто из нас не говорил, кто мы теперь друг для друга, но учитывая, как обстояли дела между нами последние два — три дня, я не думаю, что в этом есть какие — либо сомнения. Он такой… — страстный вздох сорвался с моих губ, когда сладкая боль сдавила грудь. — Он лучше всего, о чём я когда — либо мог мечтать, Мария.

Она издала какой — то странный звук.

— Я буквально чувствую, как сильно он заботится обо мне во всём, что делает, и я… — я проглотила комок счастья в горле. — Он мне нравится. Как будто никогда не могло быть никого другого, кроме него. Ни один книжный парень не сравнится с ним, Мария.

— О, Эси, — проворковала Мария сквозь тяжелый вздох. — Ты любишь его.

Я кивнула сама себе, когда эти слова проникли в каждую мою косточку.

— Да, — уже какое — то время. И, может быть, это не должно было произойти так быстро, но было слишком поздно переводить время вспять. Не то чтобы я хотела этого. Я не была слепа к тому, что происходило. Я решила позволить этому случиться. Я хотела, чтобы это произошло, и по — другому и быть не могло. Любить Кая было моей судьбой и моим выбором.

— Кья! — взвизгнула она. — О боже, это так мило. Ты такая милая, Эсмеральда! — я хихикнула. — Это, должно быть, лучшая история королевской любви в истории. Боже мой, я не могу. Мне кажется, я сейчас умру от счастья.

— Хорошо, хорошо, — сказала она, как только перестала подбадривать, а я перестала смеяться, затем её голос стал низким и многозначительным. — А что насчет секса? Это было хорошо?

Хорошо — это было преуменьшением века. Я всё ещё не мог поверить, насколько это было чертовски потрясающе, учитывая, что Кай признался, что у него не было секса почти пять лет. Он не сказал этого прямо, но я поняла, что это означало, что он даже не спал с Мэг ближе к концу их отношений. Эта глупая, самовлюбленная, жестокая сука.

Но это был секрет, который он доверил мне, и я не могла рассказать об этом Марии. Я бы никому не сказала. Я медленно облизала губы.

— Это изменило мою жизнь, Мария.

Она громко захихикала в трубку, и я услышала слабый стук, как будто она что — то била. Вероятно, свою подушку.

— Она не сказала “безумно хорош”, она, чёрт возьми, сказала “изменяющий жизнь”. О чёрт, я мертва! — она попыталась сдержать смех. — Чёрт. Дерьмо. Кажется, я разбудила детей, — она на секунду замолчала. — Чёрт, они действительно проснулись. Эси, быстрее. Сообщи мне подробности, не вдаваясь в подробности.

— Эээ, — я усмехнулась, думая, что сказать. — Итак…оказывается, он на самом деле мягкий Дом, — моя лучшая подруга ахнула, пробормотав что — то вроде “быть не может”. — И я, э — э, случайно назвала его сэром. А потом он разрушал меня всю ночь напролет.

Клянусь, взрыв смеха Марии был таким громким, что его, наверное, можно было услышать из космоса.

Кай держал меня поближе к себе, когда мы шли по кухне дворца Чаукхам в тот же вечер после Поминальной службы в Уэсткомбском дворце.

Мы нашли Фэя, Адама и Шехрияра за беседой с Пьером и шеф — поваром Нуром за большим металлическим кухонным островом в задней части кухни. Полупустые кружки и тарелки покрывали большую часть столешницы, как будто они ели так, словно их весь день морили голодом. Я их не винила.

На обеде после службы было слишком много людей и слишком маленькие порции, особенно изысканный яблочный крамбл на десерт. И полтора часа общения со службой спасения и армейским персоналом после этого не помогли справиться с усталостью и голодом.

Когда пятеро мужчин заметили нас, они прекратили то, что делали, и откровенно уставились на наши с Каем переплетенные руки. Румянец залил мои щеки.

Это был первый раз, когда мы с Каем держались за руки на глазах у кого — либо в течение дня. И если это не было доказательством того, что я сказала Марии по телефону, я не была уверена, что это было.

Возможно, мы не говорили о том, кем мы были друг для друга, и не обсуждали, когда официально расскажем об этом людям, но прошлая ночь явно что — то изменила между нами. И это было нашим молчаливым заявлением, что мы не собирались скрывать, что нас друг с другом что — то связывает.

Шехрияр перестал взбалтывать протеиновый коктейль в воздухе, его глаза сузились, глядя на Кая, как чрезмерно заботливый брат, впервые осуждающий парня своей младшей сестры. Братья Кая, Адам и Фэй, ухмыльнулись мне, Адам более тонко, чем Фэй. Нур улыбался, как гордый дедушка, из — под своих серебристых усов, а Пьер пытался сыграть роль убитого горем второго главного героя, которому не досталась девушка.

Никто ничего не сказал, когда Кай выдвинул для меня последний свободный темно — синий стул рядом с Адамом, а затем встал рядом со мной так близко, как только мог, в то время как Нур, Пьер и Шехрияр встали с противоположной стороны.

— Чай или кофе, Ваши Высочества? — спросил Нур.

Я заказала чёрный кофе, Кай выбрал жасминовый чай, и Нур отправился готовить их. Именно тогда Пьер, наконец, заговорил.

— Значит, вот как это будет? — пробормотал он, хотя в его рубиново — красных глазах плясали озорные огоньки. — Я думал, между нами что — то есть, принцесса, — он указал на меня и себя, затем указал на Кая. — Но ты выбираешь его? Ты всё это время просто играла с моим сердцем?

Фэй тихо хихикнул, в то время как Шехрияр покачал головой, делая глоток протеинового коктейля с отвратительным вкусом, который он пил, вероятно, бананового. Кай, однако, излучал дикую ярость, когда придвинулся ещё ближе ко мне, так что оказался стоящим на округлом основании моего стула.

Это было комично и невероятно мило. Я поймала себя на том, что изо всех сил стараюсь сдержать восхищенный смешок, прижимаясь к боку моего ревнивого медведя. Я почувствовала, как Кай склонился надо мной, но продолжала улыбаться Пьеру.

— Прости, Пьер, — сказала я, подыгрывая ему с лёгким вздохом. — Я не думаю, что между нами что — то когда — нибудь получилось бы. Дело не в тебе. Дело во мне, — я откинула голову назад, чтобы улыбнуться Каю. — Я совершенно без ума от того, как хмурится этот прекрасный принц, смотря на меня.

Кай моргнул, его глаза расширились. Затем его брови нахмурились, щеки порозовели, когда он потянул за мочку левого уха. Он отвел взгляд, выглядя застенчивым и смущенным. Я чуть не согнулась пополам от передозировки очарования, которое пронзило мне грудь. Как и почему он был таким чертовски милым?

— Какого чёрта ты покраснел? — Фэй истерически засмеялся. Пьер и Адам тоже захихикали, а Шехрияр попытался скрыть своё веселье.

— Я не покраснел, — проворчал Кай, злобно смотря на брата и снова дергая себя за ухо.

Я сжала губы, но смешок всё равно проскользнул между ними достаточно громко, чтобы Кай заметил. Я наклонилась к нему, улыбаясь так широко, что у меня заболели щеки, но он просто нахмурился, глядя на меня сверху вниз. Даже если это получилось скорее игриво — сварливым, чем смущенным. Это было прекрасно.

— Что ж, — сказал Пьер. — Я полагаю, что если тебе нравятся хмурые, принцесса, то ты с правильным мужчиной. Никто не хмурится сильнее, чем мой друг, к тому же без видимой причины.

Мы все посмеивались над Каем, и он ворчал что — то бессвязное себе под нос, пока я не развернулась и не обхватила его руками за торс. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы на его щеке появилась ямочка, когда он крепко обнял меня в ответ.

Фэй пробормотал что — то о том, что мы тошнотворно милые, и в этот момент вернулся Нур с моим кофе и чаем для Кая, прежде чем снова уйти. Адам спас своего старшего брата от дальнейших подколок, сменив тему разговора, упомянув о предстоящем выпуске улучшенной версии одной из олдскульных игр, в которую мы играли несколько вечеров назад.

— У меня уже есть копия игры, — гордо объявила я.

— Что? Откуда? — Адам практически спрыгнул со своего стула ко мне.

— Я дружу с Андреасом, генеральным директором Cork, и он прислал мне первый экземпляр на мой день рождения.

— На твой день рождения, да? — повторил Фэй. Пьер ухмыльнулся.

— Просто спрашиваю, но насколько вы хорошие друзья?

Я почувствовала, как темная аура окружила меня справа. Головокружительный восторг забурлил во мне, когда я увидела разочарование, вспыхнувшее в прищуренных глазах Кая.

— Мы просто друзья, — сказала я, обращаясь больше к нему, чем к кому — либо другому. Его ноздри раздулись, но он неохотно кивнул мне. Это больше походило на то, что он дулся.

— Кай, — я растянула его имя. — Я серьёзно.

— Андреас Прайс — сорокапятилетний счастливый в браке гей, — невозмутимо заявил Шехрияр.

Кай изобрел новую меру скорости, когда его голова быстро повернулась от Шехрияра ко мне. Я смеялась так сильно и громко, что чуть не упала со стула. Он поймал меня и удержал в вертикальном положении, но не выглядел впечатленным тем, что я намеренно позволила ему думать об Андреасе иначе. Фэй хмыкнул и ухмыльнулся.

— Вот что ты получаешь за то, что ведешь себя как ревнивый придурок, — Кай сердито посмотрел на него.

— У тебя с собой? Я имею в виду игру, — спросил Адам с детской надеждой в голосе.

— Вообще — то, да. Андреас прислал мне код для загрузки на мой коннект, который я взяла с собой.

Глаза Адама загорелись.

— Не могли бы мы поиграть? Пожалуйста.

— Не понимаю, почему бы и нет. У нас достаточно времени для нескольких раундов перед ужином, не так ли? — он нетерпеливо кивнул. — Тогда я схожу заберу его из моей комнаты.

Адам выглядел так, словно собирался что — то сказать, но Фэй перебил его.

— Конечно, Эсмеральда, — его взгляд переместился на Кая. — Встретимся внизу, в телевизионной комнате, хорошо?

Из — за того, как Кай переминался с ноги на ногу, как ребенок, который знал, что его вот — вот отчитают, я почти не решалась оставлять его с ними наедине. Но я согласилась и спрыгнула со стула, сжав руку Кая, прежде чем уйти.

Проходя мимо высоких металлических полок, заставленных кастрюлями и сковородками всех размеров, я оглянулась через плечо. Адам, Пьер и Фэй столпились вокруг настороженно Кая, пока Шехрияр допивал остатки своего протеинового коктейля, не двигаясь с места.

— Итак, вы официально встречаетесь? — услышала я, как спросил Пьер.

Ответ Кая был слишком тихим, чтобы я могла разобрать, но…

— Ты еще не просил её стать твоей девушкой? — воскликнул Фэй. — Какого чёрта ты

ждешь? Разрешение короля?

Кай, Шехряр, Фэй и Адам как раз шли по противоположному концу коридора с чем — то похожим на большие пакеты чипсов в руках, когда я завернула за угол, прихватив с собой портативную консоль.

Они добрались до двери первыми, и Кай отошел от Фэя, чтобы подождать меня. Его расслабленное выражение лица вызвало у меня лёгкое любопытство относительно того, что они сказали ему на кухне после моего ухода, но я придержала язык. Он поцеловал меня в висок, когда я подошла к нему.

— Не мог бы ты прекратить это любовное дерьмо, пожалуйста? — Фэй с ухмылкой поддразнил его. — Здесь дети, — он указал пальцем на своего младшего брата, открывая дверь. — Адам, прикрой глаза.

— Я не ребенок, — проворчал Адам, входя вслед за Фэем.

Они оба замерли на пороге телевизионной комнаты, воцарилась мертвая тишина.

— Почему вы остановились? — спросила я, проходя внутрь.

Моё внимание переключилось на то, на что они смотрели, когда Кай подошел ко мне сзади, а Шехриаяр осторожно протиснулся в мою сторону. Потребовалось мгновение, чтобы осознать, что я вижу, мои глаза чуть не вылезли из орбит.

Оу…вау…что?

У спинки темно — синего дивана, обращенного к восьмидесятидюймовому экрану телевизора, стоял принц Арш.

С мамой Катией. В его руках. Вполоборота к нам.

Их глаза были яркими и остекленевшими, щеки раскраснелись, губы красными и припухшими. Рубашка принца Арша была помята, а скрученный пучок мамы Катии низко свисал у неё на затылке. Будто…

Будто они целовались. Или обжимались. Интенсивно.

— Убери. Свои. Гребаные руки. От моей матери.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда низкий голос Шехрияра окутал тихую комнату подобно опасному облаку.

Это был точно такой же тон, который он использовал, когда поймал человека, который преследовал меня на втором курсе университета. Голос, который исходил откуда — то из глубины его груди и защищал, обещая убийство без колебаний. Темная, разгневанная сторона его натуры, которую он проявлял не очень часто, но, когда он это делал, этого нельзя было забыть. Особенно дикую ярость в его бледно — зеленых глазах.

Он всё ещё не сказал мне, что сделал с моим сталкером. Но я больше никогда не видела этого человека. И если он защищал меня, то свою мать он защищал в десять раз больше.

— Шехрияр, — предупредила мама Катия, отвернувшись от принца Арша и повернувшись к нам лицом. Одна рука принца Арша задержалась на её пышных бедрах, когда он, высокий и спокойный, стоял рядом с ней, не потрудившись поправить рубашку.

— Я сказал, убери от неё руки. Сейчас же, — прорычал Шехрияр. — Или я оторву их тебе.

— Шер, — в панике прошептала я.

— Шехрияр, — одновременно со мной рявкнула его мать, её брови гневно изогнулись. — Не смей угрожать Аршу.

Она назвала его по имени. Чёрт возьми, она назвала его по имени. Только по имени.

— Арш? — повторил Шехрияр, и суровое выражение лица мамы Катии дрогнуло. Но она вздернула подбородок, подтверждая именно это. Это был Арш.

Кто — то с моей стороны тихо выругался.

Принц Арш шагнул вперёд, не убирая руки с бедра мамы Катии.

— Шехрияр…

— Я, блядь, не с вами разговариваю, — рявкнул он, дернувшись к нему.

Яростность его движения заставила меня вздрогнуть, но сильный барьер обвился вокруг моей талии и быстро оттащил меня назад. Я оглянулась через плечо, и глаза Кая пробежались по моему лицу, между его бровей пролегла обеспокоенная морщинка. Я покачала головой, чтобы он понял, что со мной всё в порядке.

— Ты ведешь себя грубо, Шехрияр, — сказала мама Катия. — И я не так тебя воспитывала.

— Ну, а какой ты ожидала от меня реакции, мама? — Шехрияр махнул рукой в сторону принца Арша. — Он принц!

Её спина выпрямилась.

— Я знаю об этом.

— Тогда что ты с ним делаешь? — он направился к принцу Аршу. — Он тебе угрожает? В этом дело? — он столкнулся нос к носу с мужчиной постарше. — Потому что он думает, что ему это сойдет с рук, потому что он принц.

Несмотря на то, что Шехрияр был на пять дюймов выше шести футов принца Арша и по меньшей мере на пятьдесят фунтов больше, принц Арш не отступил. Он оставался спокойным и безмолвным, встретившись взглядом с Шехриаром.

— Шехрияр, прекрати прямо сейчас, — мама Катия попыталась встать между ними, но ни один мужчина не пошевелился.

— Я понимаю, ты злишься, узнав об этом вот так, — сказал принц Арш, его глубокий голос действовал почти как бальзам в этой напряженной атмосфере. — Но я не думаю о твоей матери хуже из — за того, что она член дворцового персонала. Я забочусь о ней, Шехрияр. Очень.

— Ты действительно думаешь, что я поверю в эту чушь?

— Неважно, веришь ты в это или нет, потому что мы собираемся пожениться!

Головы Шехрияра и принца Арша одновременно повернулись к маме Катии, кто — то рядом со мной поперхнулся, а моя челюсть упала на пол.

— Вы…что? — прохрипел Шехрияр.

— Ты сказала, что ещё не решила, — сказал принц Арш с тихим удивлением.

— Да, что ж, теперь я решила, — твёрдо заявила мама Катия. — И я хочу выйти за тебя замуж.

— Ты не можешь…ты не можешь выйти за него замуж, — Шехрияр повернулся к ней лицом. — Ты даже не знаешь его.

Стоя сбоку от него, я увидела, как его мать вложила свою руку в руку принца Арша.

— Я знаю.

Я вздрогнула, когда Шехрияр отодвинулся от них. Как будто осознание того, что он почувствовал, распространилось по всей комнате.

— Как давно?

— Чёрт, — прошептала Фэй, и я оцепенело почувствовала, как Кай пошевелился у меня за спиной.

— Как давно это продолжается? — снова спросил Шехрияр, когда ни один из них не ответил.

— Четыре года, — ответила мама Катия.

Мертвая тишина пронзительным звоном разнеслась по комнате.

— И что? — прохрипел Шехрияр. — Он просто водил тебя за нос все эти четыре года? И теперь ты вдруг поверила ему, когда он сказал, что хочет жениться на тебе?

Плечи его матери опустились, её красивые, элегантные черты лица смягчились, когда она покачала головой.

— Нет, Шер. Не Арш водил меня за нос. Это я попросила его подождать, потому что я не была уверена. Я не была готова. Потому что я знала, что тебе будет трудно принять это.

— Ты думаешь, я изо всех сил пытаюсь принять это? — Шехрияр насмешливо хмыкнул. — А как насчёт остального мира? Ты горничная с незаконнорожденным сыном! — он выплюнул это слово с такой горечью, что я вздрогнула.

— Не называй себя…

— В каждом государстве есть закон, запрещающий твой брак с принцем, мама, и он не менялся сотни лет. Никто не хотел его менять, так почему же ты думаешь, что они вдруг захотят это сделать сейчас?

— Потому что, — сказал принц Арш. — Я составил предложение о его изменении. И Рами, а также король Карим поддерживают моё предложение. И если они поддерживают, то и остальные тоже. Потому что ты прав, Шехрияр — это устаревший закон, от которого нам нужно отказаться, и я буду бороться за то, чтобы избавиться от него.

Мама Катия мягко улыбнулась принцу Аршу, и если это не было тем, что я чувствовала к Каю в глазах принца Арша по отношению к ней, то я понятия не имела, что это было. Он любил её. И она тоже любила его.

— Ты не можешь верить тому, что он говорит, — Шехрияр недоверчиво покачал головой. — Мам, ты не можешь верить этому, скажи мне, что ты ему не веришь.

Она вздохнула.

— Я не могу тебе этого сказать. Потому что я верю ему. Я полностью ему доверяю.

— Что? — злобно спросил он. — Так же, как пустым обещаниям отца?

Тишина. Потрясенное, болезненное, сердитое молчание.

Я не могла поверить, что он только что сказал это. Это был не Шехрияр. Обычно он не был таким жестоким и мстительным. Но гнев и потрясение причиняли людям много горя, и он не был застрахован от их воздействия.

Мама Катия сморгнула своё потрясение и расправила плечи.

— Я отошла от того, что сделал твой отец, Шер, — спокойно сказала она. — Пришло время и тебе сделать то же самое.

Последовавшая тишина была тяжелой, прежде чем Шехрияр развернулся и бросился к нам, запустив обе руки в волосы. Я была так ошеломлена, что не могла пошевелиться, но Кай вовремя прижал меня к своей груди, чтобы убрать с разрушительного пути Шехрияра, когда тот уходил.

Я посмотрела на пустой дверной проем, затем на маму Катию. Её печальный взгляд был полон слёз, которые разбили моё сердце.

— Я пойду поговорю с ним, — прохрипела я.

— Нет, моя дорогая. Отпусти его. Он бы не ушел, если бы хотел поговорить.

Справедливости ради стоит сказать, что после этого про новую игру полностью забыли.