Загробные приключения Саши Маузера

Глава сорок пятая: Бой над Котловиной

Большой аппетитный сэндвич приковывал внимание, заставляя слюнки бежать, а желудок — урчать в сладостном предвкушении. Мягкий, пшеничный хлебушек; кусочек швейцарского сыра высшего качества; листик салата, что так приятно хрустит на зубах, неся в организм витамины; поджаренное месиво яичного омлета, сваренного на деревенском, натуральном коровьем молоке без всяких примесей; такое же натуральное без всяких примесей масло, нанесенное на обе половинки хлеба; а в качестве приправы — всего лишь одна, но такая важная для вкусовых ощущений капелька острого соуса. И все это издает такой запах, что заставляет все во рту пересохнуть от волнения, а язык — начать двигаться, восхваляя хвалебную оду чуду кулинарного искусства. А руки сами тянутся к нему, и вот он уже в руках — свежий, сочный, способный удовлетворить самого изысканного гурмана. А для простого человека, никогда в жизни не евшего ничего, кроме жареного мяса и грубого хлеба, это просто глоток свежего воздуха, приобщение к высокому, благородному; это деликатес, которым надо наслаждаться медленно, кусочек за кусочком, пережевывая и утопая в нахлынувшей гамме вкусов…. Вот он уже близко, и вот уже губы широко распахиваются, а зубы нетерпеливо клацают, готовясь задействовать все свои тридцать три собратьев, лишь бы не упустить ни малейшей секунды удовольствия…

— Маузер! Ау? Ты где, блин?

Выйдя из оцепенения, я обнаружил себя, стоявшим посреди леса, и держащим в руках кусок древесной коры — и как раз подносил его ко рту, собираясь начать есть. Тьфу ты, вашу мать! Вот, до чего голод доводит, уже крыша поехала. С отвращением я отбросил кору в снег. Но желудок, уже приготовившийся получить хоть какую-то, но пищу, тут же взбунтовался с такой силой, что я начал сомневаться в своем поспешном решении. Может, если включить воображение, и представить то, что я представлял десять секунд назад, оно не такое уж и несъедобное? Зайцы же едят, и ничего. Опять же, натуральный продукт, от самой матушки-природы, никакой химии и вредных веществ. Конечно, можно запросто скопытиться, но ведь от одного кусочка ничего не будет, правильно? Все равно, что один раз курить попробовать, от первой и единственной за всю жизнь сигареты рак легких не появится. Чисто попробовать, чисто для интереса, чисто для себя.

Наверное, не успей мои друзья вовремя, то они бы застали своего любимого командира за занятием, про которое даже на старости лет вспоминать стыдно. Но, к счастью, прозвучал новый крик:

— Маузер! Да откликнись же ты, биомать!

— Здесь я, здесь, — вздохнув и бросив прощальный взгляд на кору, я встал на лыжи, и двинулся в ту сторону, откуда доносились крики.

Всего каких-то пятнадцать метров по снегу, и вот они, все четверо. Салам, мрачный и насупленный; Лю, улыбающийся и выражающий искреннюю радость; недовольный Лобанов, тащивший на спине все оружие и едва поспевающий за товарищами; и невозмутимая, чувствовавшая себя даже здесь, как рыба в воде, Мафую. Все целы и невредимы, и ни на одном не наблюдается следов ожесточенного боя или тяжелых страданий. Как будто и не прощались (хотя, мы же реально не прощались). Кажется, мои худшие опасения не подтвердились.

Я уже хотел сказать что-нибудь в своей обычной манере, типа: «вы там что, чай пили, какого хрена так долго?», но Салам в этот раз начал первый.

— Слышь, Маузер, — заявил он, с трудом переводя дыхание. — Я вот не пойму, нах. — ты реально хочешь нас в могилу загнать, или просто притворяешься?

— В смысле?

— На коромысле, нах.! Ты какого черта сюда попер? Не слышал разве, как мы тебе кричали?

Все это было настолько неожиданно, что я сбился с мысли.

— Мафую, о чем это он?

— Самой бы хотелось знать, — отозвалась маленькая охотница.

— Лю?

— Короче, я сидел на сопке, в засаде, и, как ты и приказал, контролировал ситуацию, — китаец похлопал по своей снайперской винтовке. — И вот я вижу, как ты начинаешь пытаться взорвать звездолет. Выпустил в него один заряд из гранатомета, потом другой.

— Ну, это я знаю.

— Потом ты зачем-то кинулся на снег, и лежал там какое-то время. Потом встал, и начал палить из пистолета в пустоту, истратив все свои помеченные крестом пули. Потом бросился бежать куда-то за деревья, исчез из виду, а когда опять появился, то уже был на лыжах, и шел в неизвестном направлении. Потом перешел на ту сторону Котловины, и совсем пропал.

— Ну, да.… А вы где все это время были?

— Как это где? — рыкнул Салам. — Там же, где и раньше, нах.! Ты промчался мимо нас на расстоянии каких-то тридцати метров, и, как мы тебе не кричали, даже не заметил нашего существования.

— А я махал тебе с сопки, — добавил Лю. — Даже рискнул один раз выстрелить. Но ты и на выстрел не обернулся.

— А я попробовала тебя догнать, — сказала Мафую. — Но после того, как ты встал на лыжи, это оказалось даже мне по силам.

Я посмотрел на Лобанова, тот пожал плечами, и кивнул: мол, так все и было.

— Погодите минутку, что-то я не врублюсь.… Значит, вы никуда не пропали, и все это время были там же, где и раньше? А я вас в упор не видел?

— Наконец-то! — Салам воздел руки к небу. — Спасибо тебе, Господи! Кстати, ты где лыжи взял, чудак-человек?

— Нашел. А дальше что было?

— Мы отправились тебя искать, — продолжил Лю. — Я-то сразу смекнул, что у тебя с головой не в порядке, наверняка пришельцы постарались. Но ты, идиот, так промчался по мосту, что он не выдержал, и рухнул, едва мы до него дотронулись. Пришлось идти в обход Котловины. Пока шли, ночь наступила. Решили отложить поиски до утра. Утром продолжили, и вот, нашли.

Я уставился на него в ожидании, но китаец молчал.

— Чего?

— А ночью вы ничего не слышали?

— Слышали, — саркастически ответил Салам. — Где-то белочки еб@**сь. И судя по звукам, не один раз, нах.!

— Да погоди ты со своими белочками! И вообще, минуточку, как вы меня нашли? Здесь же заколдованный круг!

— Какой-какой круг? — переспросила Мафую.

— Заколдованный. Я вчера весь день потратил, чтобы из него выйти. И даже ночью одну попытку сделал, после того, как инопланетян расстрелял. В результате застрял на этом самом месте, как проклятый.

Товарищи переглянулись.

— Слышь, Сань! — осторожно сказал Лю. — Может, тебя к врачу, а?

— Ага, к травматологу. Только не мне, а вам, потому что я вам сейчас, нахрен, все конечности переломаю, шутники! Вы что, не слышали, как ночью звездолет взорвался?

— Вроде бы, нет.

— Ладно, а то, что я из сначала из гранатомета, а потом из пистолета стрелял?

— У меня очень чуткий сон, — невозмутимо сообщила Мафую. — Такое я бы точно услышала.

— А я вообще почти не спал, — сказал Лобанов. — Блин, ты что, нас за дураков держишь? Мы тебя искали, устали и замерзли, как собаки, а ты тут охотничьи байки сочиняешь!

— Ну, допустим. Тогда последний вопрос: как вы меня нашли?

— Мафую залезла на дерево, и увидела, как ты на месте топчешься, — кратко ответил Салам. — Так и нашли.

— А еще я видела кое-что интересное, — маленькая охотница чуть более заметно, чем обычно, прижмурила левый глаз, что должно было обозначать подмигивание. — Вкусно, да?

Я сделал вид, что не понял ее намека. Да и было мне сейчас не до того. Кое-что начало проясняться, и совсем не в положительном свете. Дурацкая аномальная зона сыграла со мною злую шутку, и все, что было ночью — всего лишь плод моего воображения. А чуть ранее Асмодей заполоскал мне мозги, заставив думать о том, чего совсем не было на самом деле. Таким образом, я оказался в глазах друзей натуральным идиотом, еще и поехавшим. Горько, и обидно.

— Хорошо, с этим позже разберемся, — лучше всего отложить все объяснения на потом, и надеяться, что потом они обо всем попросту забудут. — У нас сейчас есть проблемы и похуже.

— Например? — судя по тону Салама, он считал, что проблем хуже спятившего командира быть не может.

— Вчера Асмодей вышел со мной на связь. У него — Даша и Никольский. И он требует, что бы согласились работать на пришельцев, иначе нашей сладкой парочке влюбленных голубков хана.

— Нашел, кого слушать! — заметил Лю. — Асмодей в темную развел весь Верховный Совет. Что ему мешало развести и тебя?

Я замолчал, обдумывая эту неожиданную мысль.

— Думаешь, соврал?

— Уверен. Он же знает, какой ты у нас благородный. Думал, что узнав про Дашу, ты тут же вверх лапки поднимешь.

— Неубедительно. Если он знает про это, то должен знать, как я ненавижу эту рыжую стерву.

— Да вы просто созданы друг для друга, — заметила Мафую. — Она стерва, а ты — похотливое животное. Вместе вы бы составили идеальную пару отбросов общества.

— Захлопнись. Раз так, то надо сваливать. Асмодей скоро вернется, чтобы спросить меня, какой будет ответ. Если он узнает, что я обо всем догадался, то нас здесь и закопают.

— Не ты, а мы.

— Дважды захлопнись. Ну, и все равно, не мешает убедиться. Лю, отправишься на тринадцатую базу в гости к будущим «мистер и миссис Эрнесто Ряжич».

— Ага! А кто это?

— Но мы же собирались замочить Асмодея, — напомнил Салам. — А раз он еще вернется, то зачем сваливать?

— Затем, что нам понадобится план получше, чем примитивная засада с примитивным оружием. Возможно, нужно поднять восстание по всем базам, и таким образом заставить ВС усомниться в своих действиях.

— Так, блин! — Лобанов тряхнул головой. — Так это что… получается… мы зря летели в эту зимнюю глушь, и торчали тут два дня?!

— Сеня, не горячись. Такое бывает. Нечасто, конечно, но бывает.

— У тебя в последнее время очень часто! Может, я тоже хочу на тринадцатую базу? Может, меня задолбало уже за вами грязь убирать?

— Сеня, угомонись. Я бы тебя отпустил, но боюсь, что ты еще не созрел для самостоятельных решений в своей жизни.

— Вы слышали?!

— Слышали, не глухие, нах., - буркнул Салам. — Сеня, если так хочешь, то можешь отправляться на все четыре стороны, хоть прямо сейчас. Мы тебе даже ручкой помашем. А если не хочешь, то держи рот на замке, пока мы не выберемся из этой аномальной зоны.

Обиженный Лобанов заворчал, как побитая собака.

— Давайте еще раз взвесим все «за» и «против», — предложил Лю. — Конечно, я уже успел соскучиться по Даше, тем более что в отличие от Маузера мне она почему-то мозги не выносит. Но я не хочу потом, если Маузера опять переклинит, мчаться куда-то еще, потому что у него появился очередной гениальный план.

— Поддерживаю, нах.! Мафую, ты как?

Маленькая охотница равнодушно дернула правым плечом.

— Мне все равно.

— Это понятно. Но ты тоже думаешь, что мы зря теряем свое время и рискуем своими жизнями?

— Есть такое.

— Слышал, Маузер? Мы тебе доверились в последний раз. Если окончательно прояснится, что ты просто-напросто больной на голову псих, и все, что мы делаем — просто твоя выдумка, то пеняй на себя.

Прижатый к стенке, я чувствовал, как внутри меня что-то обрывается. Этого я и боялся — того самого момента, когда иссякнет запас прочности и терпения моих единственных друзей. Единственных, кто остался рядом со мной, потому что верил мне.

Но даже когда ты сильно веришь человеку, всегда приходит момент, когда ты начинаешь сомневаться. Особенно это происходит, когда человек долгое время что-то обещает, и ты жопу рвешь, чтобы это получить, и каждый раз облом. А человек еще и наглеет, еще большего от тебя требует. Остается только удивляться — как это они безропотно шли за мной до этого момента? Наверное, выработанный за год работы плечом к плечу кредит доверия сработал. Но даже он имеет свой конец. Особенно здесь, в далекой Сибири, посреди заснеженного леса аномальной зоны, где летают корабли пришельцев. Тут и простой человек психанет, не то, что закаленные суровой жизнью охотники.

Таким образом, мне срочно требовалось что-то, что могло им доказать, что я не сумасшедший. В этом лично я не сомневался, но вот они сейчас очень даже. В противном случае я рискую остаться совсем один, каким был до своей глупой и нелепой смерти.

— Саня! Чего замолчал? — поинтересовался Лю. — Будешь что-то отвечать?

— Ага, — нужно показать им обломки взорвавшегося звездолета, и то место, где погибли пилоты. Пусть для начала хотя бы здесь поймут, что я ничего не придумал. — Идем, покажу кое-что интересное.

****************

Больше всего я боялся, что произошедшее ночью действительно плод моего воображения. Что не было никакого боя, никакого звездолета, и все это мне тупо приснилось. Но надежда умирает последней, так и я был на семьдесят пять процентов уверен, что все происходило на самом деле. Почему на семьдесят пять? Не знаю, просто цифра хорошая. Еще не сто, но уже и не пятьдесят.

Взглянув вниз, я испытал непередаваемое облегчение. Черные обломки продолжали усеивать дно Котловины, подтверждая мои слова; а два черных, выжженных на земле пятна обозначали место, где почили с миром инопланетные летчики.

— Ну, что я вам говорил?

— Мда, — озадаченный Лю тряхнул головой. — Значит, бой действительно был. Почему же тогда мы ничего не слышали?

— Аномальная зона, — сказала Мафую. Все повернулись к ней. — Видимо, она не хотела, чтобы мы слышали.

— Знаете, мне тут уже как-то не по себе становится, — признался Салам. — Сначала пришельцы, теперь это. И все в одном месте.

— Еще заколдованный круг, — напомнил я. — Кстати, я до сих пор не знаю, как из него выйти.

— Вот же блин! И что теперь делать, нах.?

Ответом стало неловкое молчание. Внезапно Мафую схватила меня за руку (традиция, от которой уже не избавиться), и показала рукой в сторону северного направления Котловины. На ее дне, в нескольких метрах над землей, начала сформировываться уже до боли знакомая грозовая туча.

— Пришельцы, — уже умудренный опытом, я сразу сообразил, что к чему. — Прячемся!

Мы отступили под защиту деревьев, доставая оружие. Между тем очередной черный «огурец» взмыл над землей, и поплыл по воздуху в том же направлении, что и его вчерашний погибший предшественник. Я ожидал, что сейчас он остановится над местом крушения, так и вышло — звездолет завис над обломками, словно разглядывая их сверху. Причем как раз напротив того места, где стояли мы. Не знаю, видно ли было нас, но мы даже дыхание затаили, боясь пошевелиться.

— Асмодей? — тихо предположил Лю.

— Да пофиг, — не отрывая взгляд от звездолета, я отстегнул привязанный к спине ремнями гранатомет с последним оставшимся в нем помеченным зарядом. — Война так война. Мочи уродов!

Поймав инопланетный корабль в перекрестье прицела, я испытывал неведомое доселе пьянящее чувство — наверное, тоже самое испытывает киллер, перед тем как сделать выстрел. Чувство власти, когда ты держишь в руках чужую жизнь, и только от тебя сейчас зависит — оборвать ее, или дать еще немного времени. Потому что это были не монстры, которых я рассматривал исключительно, как абсолютное зло, а разумные существа, гости из космоса, чья жизнь имеет свою ценность. Хотя, монстры тоже иногда были далеко не глупы — взять хотя бы их покойную королеву — но, все же…

И если вчера у меня не было ни малейшего сомнения по поводу того, делаю ли я все правильно, то не возникло и сейчас. Бах! А этот высоко пошел, значит, дождя не будет. Бу-бух! Что было дальше — не имеет смысла рассказывать, потому что я все это подробно описал в предыдущей главе. Однако я не отказал себе в удовольствии еще раз понаблюдать за эти красочным зрелищем — при этом совершенно забыв предупредить товарищей о необходимости прикрыть глаза. А при свете дня, на фоне белого пейзажа, все выглядело даже эффектнее, чем ночью. Когда все кончилось, обломков на дне Котловины стало в два раза больше, причем не представлялось возможности определить, какие появились раньше, а какие позже.

— Хера се! — Лю тер свои раскосые, узкие глаза. — Это что такое сейчас было?

— Мы замочили второй по счету корабль пришельцев, — буднично сообщил я, словно для меня каждый день сбивать по десятку инопланетных звездолетов — обычное дело. — А теперь — внимание! Сейчас должны появиться пилоты.

Жадно уставившись на дно Котловины, мы замерли в напряженном ожидании. Но пилоты не появились. Все было не совсем так, как вчера ночью — не было страшных «черных» ростом по три метра и с трехпалыми ступнями. То ли взорвались вместе с кораблем, то ли их там и не было — непонятно.

— И? — поинтересовалась Мафую.

— Они должны были появиться, — я почесал затылок. — Загадка!

— Может, тогда спуститься в Котловину, и посмотреть поближе? — предложила маленькая охотница. Я подумал, и кивнул.

— Точно. Спускаемся!

— Ага, щас! — Саламу эта идея не понравилась. — А если еще один прилетит?

— Ничего, у нас есть крещенные пули, ими отобьемся. Вперед.

Теперь уже сработала охотничья привычка — если монстр упал, то надо подойти поближе, и убедиться, что он мертв. Опять же, нас всех охватило извечное человеческое любопытство, шанс рассмотреть вблизи обломки только что взорвавшегося звездолета дается не каждый день, и даже не в каждой жизни. За это все — привычку, плюс любопытство — мы в итоге чуть не поплатились своими собственными жизнями.

Спуск вниз, в Котловину, не составил труда — по сравнению с тем, как приходилось лазить в горах, это были пустяки. Оказавшись на дне гигантской впадины, мы осторожно двинулись к месту двойного крушения инопланетного корабля, на всякий случай посматривая себе под ноги. А подойдя к обломкам, остановились, толком не зная, что делать дальше.

— Трупов не видно, — доложил Лю. — Выживших тоже.

— Жаль, — я осторожно приблизился к самому большому обломку — по форме он напоминал перевернутую пирамиду, наполовину зарывшуюся в промерзлую землю. — А я уже надеялся найти тут Асмодея.

— Может, это были разведчики, — предположила Мафую. — Прилетели на место крушения посмотреть, что к чему.

— Хреново, что зарядов больше не осталось. Мы бы тут такую бойню устроили, что пришельцам пришлось бы искать другое место для космодрома. А то и вовсе оставить нашу планету в покое.

— Остынь, мститель, — охладил мой пыл Салам. — То, что тебя немного н@е**ли, еще не значит, что надо тут массовый геноцид устраивать.

Пришлось с ним не согласиться, напомнив, что пришельцы начали первые.

— Давайте возьмем какой-нибудь кусок поменьше, — предложил Лобанов. — На память!

— Не советовал бы, — ответил Лю. — А вдруг он радиоактивный? Будешь потом лысым импотентом.

— Я все-таки рискну, — по неизвестной пока причине твердо вбив себе в голову захватить доказательство боя с пришельцами, кузнец размахнулся кувалдой, и одним мощным ударом выбил из земли черный треугольник с неровными краями, в центре которого зияла небольшая круглая сквозная дыра. — Ого, да он вообще легкий! Как будто ничего не весит.

— Прямо как твой мозг, — не удержался я. Это было последнее, что мне удалось сказать непринужденным тоном, потому что дальше все пошло совсем не по плану. Лобанов едва успел отойти от места «захвата сувенира», как вдруг земля задрожала, и несколько мелких камешков, валяющихся у мои ног, подпрыгнули вверх. Мы все обернулись — и увидели, как на поверхности земли начинают появляться крупные, изогнутые трещины, пересекающиеся друг с другом, как паутина.

— Сеня! — осторожно позвал я. — Ты что, землетрясение устроил?

Лобанов ничего не ответил. Сильный толчок снизу — и земля распалась, образовав отдельные островки. А из трещин наружу полезло что-то жидкое, огненно-желтое, и пышущее жаром. Мы все отпрыгнули.

— Лава! — в ужасе заорал Лю. — Огненная лава!

Да, это была она — раскаленная вулканическая масса, изливаемая или выбрасывающаяся на поверхность в момент извержения вулкана, и достигающая температуры до тысячи градусов по Цельсию. Мгновенно сжигающая или расплавляющая все на своем пути.

Конечно, это была ловушка. Расчет был именно на том, что мы спустимся в Котловину. По закону природы, в этой заснеженной местности, где отродясь не было никаких вулканов, лавы возникнуть не может. Разве что подземных, но маловероятно. Это был подарок от Асмодея — поняв, что договориться не получится, он решил похоронить нас всех, а перед своими инопланетными хозяевами как-то оправдаться. Слишком хлопотно договариваться с упрямым, принципиальным дуболомом. Хлопотно, и очень долго. Все это промелькнуло у меня в мозгу за доли секунды, это была даже не догадка, это было конкретное знание, пришедшее мне по какому-то «особому каналу связи», налаженному Асмодеем с моим телом. Пусть даже тело новое, мозг остался старым.

— Бежим! — заорал Салам. Это было излишне — сорвавшись с места, мы бросились к тому месту, где по стене Котловины спускалась веревка. Но потоки лавы, имеющие определенное ускорение, тоже шли в том направлении. Миг — и огненная река преградила нам путь, отрезав возможность подняться наверх тем же путем, что мы сюда и спустились. От лавы несло таким мощным жаром, что даже на расстоянии я чувствовал, как начинает покрываться волдырями моя кожа.

— Туда! — я махнул рукой. Единственный путь был вдоль днища гигантской впадины, подальше от того места, где из-под земли толчками выходили новые потоки лавы. Наспех побросав оружие — все равно бесполезно, мы бросились со всех ног. Быстрее, еще быстрее! Но лава тоже не хотела отставать, и целеустремленно рванула за нами, намереваясь сжечь, расплавить, превратить сначала в обугленные останки, а потом в кучки пепла, которые и те быстро исчезнут. Земля быстро нагревалась, и жгла ноги сквозь подошвы десантных сапог, которые мы вместе с зимним камуфляжем реквизировали у вчерашних вояк. Еще и как назло по пути постоянно попадались то камни, то палки, то бревна — остатки некогда бывшего здесь поселения, то есть, препятствия, которые надо было перепрыгивать или обходить, теряя драгоценные секунды. Оглянувшись через плечо, я сразу понял, что далеко нам не уйти — огненная река гналась за нами, настигая с каждым мгновением. Еще немного, и конец.

Наверное, вы спросите: раз так было очевидно, что смерть близка, то как я могу рассказывать обо всем этом, если у нас не было никакого шанса спастись? Скажу сразу: судьба слишком любит меня, чтобы отпустить на тот свет и в этот раз. Уж сколько раз я вытаскивал счастливый лотерейный билет, что и сейчас мне просто обязано было повезти. Ну, вот не могло быть такого, чтобы не повезло! И я оказался абсолютно прав.

— Камни! — выбивающийся из сил Лю встрепенулся. — Саня, камни!

В нескольких десятках метров от нас торчали над землей огромные, исполинских размеров валуны, каждый высотой с двухэтажный дом, а рядом — такие же, но поменьше. Это была единственная возможность остаться в живых. Сам не знаю, как я запрыгнул на самый маленький из них — наверное, мой прыжок был поход на прыжок легендарного американского баскетболиста, забрасывающего мяч в сетку противника. Маленькие камни образовывали как бы ступеньки, ведущие наверх, на большие валуны, и по этим ступенькам я взлетел, как на лифте. Остальные тоже умудрились повторить мою трюк, причем весьма вовремя — бежавший последним Лю едва успел отдернуть ногу, когда в камень, на который он взобрался, ударила огненная река. Еще бы пара секунд, и он бы остался без ступни, это точно.

Мгновенно окружив валуны, лава потекла дальше, превращая все днище Котловины в раскаленное озеро. Огненные языки лизали гранитную породу, пытаясь добраться до нас, но тщетно, высота не позволяла. Оказавшись в безопасности, мы в изнеможении рухнули на камни, переводя дух.

— Все целы? — я обвел остальных мутным взглядом. Удивительно, но если не считать нескольких легких ожогов, мы отделались сравнительно легко. Даже Мафую, самая маленькая из нас, и та не пострадала, и этому была причина — во время бега она запрыгнула на спину Лобанова, ухватилась за его плечи, и вот так комфортно доехала досюда. А нож с отравленным лезвием, упирающийся в бок кузнеца, ясно дал понять, почему он позволил использовать себя в роли лошадки.

— Еле успели, нах.! — Салам плюнул в лаву. — Еще чуть-чуть бы, и кранты.

— Да уж, неприятная перспектива, — согласился я. — Асмодей, паскуда, в жизни ему это не прощу.

— Кто бы говорил! — Лю надсадно кашлял, пытаясь привести дыхалку в норму. — «Давай спустимся, давай спустимся!».

Выпрямившись, я осмотрелся. Картина не самая приятная — везде, куда достигает взор, раскинулся океан раскаленной лавы. Мало того, мы еще и на дне Котловины, откуда просто так выпрыгнуть физически не представляется возможным. Быстро обдумав ситуацию, я подмигнул остальным.

— Веселее, ребята! Да, мы тут застряли, но думаю, это ненадолго.

— Почему это? — Мафую, которая была единственной, кто не запыхался, обратила на меня взор своих голубых глаз.

— Потому что Асмодей наверняка решит, что мы погибли, и тогда лава исчезнет.

— А если не исчезнет?

— Исчезнет. Вы же знаете, что вояки присматривают за каждой аномальной зоной. Появление лавы привлечет их внимание к этому месту, а это совсем нежелательно для пришельцев, у которых здесь космодром. Думаю, сидеть нам здесь недолго.

— А точнее можно?

— Можно. До завтрашнего дня.

— Сколько?! — Лю приподнялся на локтях.

— А что ты хотел? Даже если лава исчезнет, сразу спуститься мы не сможем — земля еще будет очень горячей. Придется ждать, пока она остынет. А это, даже учитывая здешнюю температуру окружающего климата, произойдет не раньше завтрашнего дня.

Мои друзья заворчали, не слишком обрадованные такой перспективой.

— Так нам здесь и ночевать придется? — обреченно спросил китаец.

— Придется. Главное, во сне вниз не упасть, — я присел на камень, и тут же чуть не подскочил на месте от глухого воя собственного, напомнившего о себе желудка. — Кстати, у вас пожрать чего-нибудь не найдется?

Как показывает практика, пока ты ищешь, что покушать, кто-то находит тебя раньше. Не успели мы обрадоваться, что избежали одной опасности, как тут же появилась другая.

— Все осталось в избушке, — ответила Мафую.

— Плохо. Будем, как в пиратских романах, кушать самого бесполезного. Сеня, ты сколько весишь?

— А что это вон там? — кузнец не услышал вопроса, он смотрел совсем в другую сторону. Мы посмотрели туда, куда он показывал.

Бесконечно можно смотреть на три вещи, и огонь одна из них. Так и огненная река приковывала взгляд, вводя в ступор, откуда всегда сложно выйти. Но если очень долго смотреть в бездну, то не ровен час, когда бездна посмотрит в ответ. Поверхность лавы словно вспучилась, на мгновение оттуда показалось что-то большое, изогнутое и явно невоспламеняющееся, и тут же исчезло. Опять показалось, и опять исчезло из виду. Потом опять появилось, намного ближе, чем раньше. Что-то приближалось к камням, на которых мы нашли убежище.

Не отрывая взгляда от огненной реки, мы ждали. И дождались — из ее самых глубин выскочила высоко вверх в воздух громадная рыбина. Все ее тело было соткано из огня (причем соткано так неплотно, что местами просвечивалось) — и туловище, и хвост, и плавники, и даже треугольный плавник на спине. Перевернувшись в воздухе с грациозностью дельфина, она пронеслась над камнем, прямо над нашими головами, обдавая нас нестерпимым жаром, а потом погрузилась обратно в лаву, словно растворившись в ней. У нас отвалились челюсти.

— Лавовая акула, — Мафую, как всегда, с точностью определила вид и название неизвестного существа. — И даже не одна.

Действительно, не успела первая рыбина исчезнуть, как с той стороны, откуда она появилась, приблизилась вторая. Между тем первая развернулась, и вдвоем они начали описывать круги вокруг камней — ну точь-в-точь обычные акулы, окружившие лодку, на которой сидели несчастные моряки. Время от времени то одна, то вторая выпрыгивала и делала пируэты с необыкновенной легкостью, словно красуясь перед зрителями. Я с трудом расслабил сведенные напряжением мышцы.

— Ну, подумаешь! Захотелось рыбкам поиграть. Не съедят же они нас, правда?

— Съесть-то, конечно, не съедят, — согласилась Мафую. — А вот сжечь заживо — запросто смогут.

Не успела она это сказать, как вторая рыбина (а может, та же первая) сделала новый прыжок через камень, и намного ниже, чем предыдущий. Мы все едва успели пригнуться, но все равно сверху посыпались искры, и запахло палеными волосами. Стало ясно, что следующий прыжок либо смахнет нас с камня прямо в лаву, либо заставит воспламениться непосредственно на нем. Думаю, что второе.

— Так, ну это уже ни в какие ворота! — озлобился Лю. — Маузер, ты что такое натворил, что нас таким оригинальным способом хотят спалить к ебеням?

— Ну… — напоминать, что я меньше, чем за сутки, сбил два звездолета, я не стал. — Наверное, все дело в карме. Я ее постоянно забываю чистить.

Самое обидное, что нам даже защищаться нечем. Лавовые акулы к пришельцам никакого отношения не имеют, это наш, так сказать, родной феномен. Даже если пуля будет помечена крестом, она просто пройдет сквозь огненное тело насквозь, и шлепнется в лаву, не причинив никому никакого вреда. Та же фигня и с моими стрелами, и с ножами Мафую. На этот раз природа точно знала, как заставить нас чувствовать себя беззащитными. И все мои товарищи это тоже прекрасно поняли.

— Наверное, это действительно конец, — сказала маленькая охотница, словно прочитав мои мысли. — Мы попали.

И нашла своей маленькой ладошкой мою ладонь, а потом сжала — нежно, почти ласково. Лю вздохнул, Салам вяло выматерился, Лобанов… перекрестился. Да, оказывается, у него тоже есть какие-то религиозные чувства. Лавовые акулы нарезали круги, забавляясь перед охотой. Зуб даю, сейчас они прыгнут вдвоем, и обрушатся на нас своей общей огненной мощью, после чего, как я уже предсказывал ранее, от нас останутся только обугленные останки. Вот тебе и прямой путь в Ад. На Рай-то я уже давно не надеялся — нечего мне там делать, да и скучно будет. Слишком уж беспокойная у меня натура для того, чтобы превратиться в ангела.

Что-то упало сверху, задев меня по плечу. Я не обратил на это внимания — в такие моменты не отвлекаешься от мелочи. Но зато услышал, как Салам издал удивленный возглас, и все вокруг меня резко задрали головы вверх. Тогда и я посмотрел. То, что задело меня по плечу, оказалось канатом — а спущен он был с небесно-голубой, зависшей в небе над нами сигарообразной хреновины знакомого вида. Которая не была ничем иным, кроме как дирижаблем Ника и Багиры. Тем самым, на котором мне уже довелось прокатиться.

Кинув взгляд на лавовых акул, мы все гурьбой бросились к канату. Едва пять пар рук успели вцепиться в него, как он дернулся вверх, поднимая нас над камнем, и над Котловиной. Акулы прыгнули, но запоздали самую малость — огненные пасти только и сделали, что щелкнули возле наших ног, к счастью, мы успели их поджать, спасая от страшных ожогов высшей степени. Сверху прорезался усиленный мегафоном голос Ника:

— Эй, там, внизу! Держитесь крепче, поднимаю на борт!

Глядя на лаву, на камень, который только что чуть не стал местом нашей гибели, на акул и на проклятую Котловину, я чувствовал, как слезы бегут у меня из глаз. Это было самопроизвольное, неконтролируемое явление, эмоциональные последствия, если можно так сказать. И кто сказал, что настоящие мужики не плачут? Посмотрел бы я на вас в такой ситуации, умники диванные.