Залив ангелов

ГЛАВА 25

Я постаралась выбросить из головы встречу с Ронни Бартоном, решив, что мне удалось сорваться с его крючка. Стоит рассказать кому-то о его предложении, и у Бартона будут серьезные проблемы. Такое чувство, будто гора наконец свалилась с моих плеч. Но я тревожилась за королеву. Если человеку вроде Ронни, который стоит так низко на социальной лестнице, приходит в голову подобные мысли, они могут появиться и у других людей. Возможно, даже сам принц не прочь помочь своей матери воссоединиться на том свете с ее возлюбленным Альбертом. Я решила, что теперь стану строго следить за всем, что отправляется к ее столу.

Но вообще-то я надеялась, что опасность невелика. Наша кухня была замкнутым мирком. Мы редко видели посторонних, а единственным членом королевской свиты, с которым мы сталкивались, был омерзительный мунши, который регулярно заявлялся, чтобы пожаловаться, что не может есть ничего из нашей еды, и столь же омерзительный граф Вилли, который, похоже, считал, что может заходить к нам каждый раз, как почувствует голод в промежутках между трапезами. Такое происходило довольно часто. Мистер Анджело пытался жаловаться сэру Артуру, но тщетно — граф Вилли был сам себе закон. Впрочем, судя по всему, его визиты на кухню были связаны не только с едой.

— Я по горло сыт этим типом, — пробормотал Джимми, когда мы вместе с ним нарезали овощи.

— Каким типом?

— Да этим немецким придурком. Он вчера вечером опять перехватил меня в коридоре, — объяснил Джимми. — Можешь поверить, прямо к стенке прижал и давай талдычить, какой я красавчик и как мы с ним можем отлично поразвлечься. Я сказал, что не охоч до таких развлечений, но он мне не поверил. Мол, большинство люди маленько того… Ну, могут получать удовольствие и так и сяк, если ты понимаешь, о чем я.

Я, скорее, не понимала. У меня было самое смутное представление о том, что происходит за дверями спален, но гордость мешала мне признаться в своем невежестве.

— Полагаю, что это один из рисков при работе с королевской семьей, — сказала я, сочувственно кивая ему. — Они думают, что стоят выше всех законов, которым подчиняются обычные люди. Ко мне, например, принц Уэльский приставал.

— Ну он куда лучше, чем этот проклятый Вилли, разве нет? — ухмыляясь, ответил Джимми. — Он хотя бы не извращенец, и к тому же англичанин.

— А еще он толстый старый дед с бородой, — проговорила я. — Не могу представить себе ничего противнее его прикосновений. И потом, я намерена сама выбрать себе пару, когда придет время.

— Похоже, я не могу претендовать на то, чтобы стать этой парой? — Джимми нахально улыбнулся мне: — Нельсон нам хорошенько намекнул, чтобы мы держались от тебя подальше.

— Нельсон — отличный парень, — сказала я. — Но для меня он не больше чем друг, и пока я не готова к чему-то большему.

— Ну ты даешь, Хелен! Его послушать, так он уже музыкантов выбирает, которые будут играть вам свадебный марш.

— О нет! Неужели? — Мое сердце пропустило удар. — Честное слово, Джимми, я его не поощряла!

— А он сказал, что ты дала себя поцеловать.

— Это правда, — признала я. — Но все случилось под омелой накануне Рождества. Ты же понимаешь, что я не могла сказать нет.

— Тогда, я думаю, тебе лучше признаться ему в этом, когда мы вернемся домой, — ответил Джимми. — А пока что, может, ты не против прогуляться со мной? Я слышал, тут скоро будет карнавал.

— Карнавал? Это что-то вроде ярмарки?

— Нет, гораздо лучше. Его устраивают перед Великим постом.

— Ты имеешь в виду Масленицу?

— Если мне не соврали, это полный разгул. На улицах тысячи людей в костюмах и масках, все танцуют и пьют, кругом разукрашенные повозки, оркестры играют — в общем, ничего такого мы с тобой в жизни не видели.

— Раз уж мы тут, мне хотелось бы на все это посмотреть, — сказала я. — И я буду рада пойти на карнавал с таким крепким парнем, как ты, но только не хочу, чтобы ты что-нибудь себе вообразил. Мы пойдем просто как друзья.

— Тогда дело в шляпе! — провозгласил он, используя одно из выражений кокни.

Вот так мы и решили, что пойдем на карнавал вместе. Потом секретарь ее величества дал нам знать, что королева тоже желает посетить карнавальное шествие. Это означало, что весь вечер мы будем свободны и, следовательно, отправимся в город всем составом. Я сразу почувствовала себя гораздо спокойнее. Джимми, конечно, был неплохим парнем, но моложе меня, да и, положа руку на сердце, не таким, каким мне хотелось бы видеть потенциального кавалера. Я поймала себя на том, что гадаю, будет ли на карнавале Джайлс Уэверли.

За несколько дней до большого праздника установилась мягкая погода, и королева объявила, что желает устроить пикник в парке при отеле. Парк был просто замечательный! Мне один-единственный раз представилась возможность наскоро его исследовать: там я обнаружила римский амфитеатр, ряды старых оливковых деревьев, карусель для детей, а в его дальней части располагался древний монастырь, откуда через определенные промежутки времени доносился звон колоколов.

Раз уж сейчас я официально считалась главной по выпечке, основные приготовления к пикнику легли на меня. Я решила, что будут крошечные сэндвичи-канапе, печенья и пирожные, виноград, мандарины и, конечно же, мои булочки с джемом и сливками. Мистер Фелпс и Джимми пришли мне на помощь, когда я готовила коржики, немецкое имбирное печенье, которое королева особенно любила, миндальные пирожные и круглые пирожки с лимонно-творожной начинкой.

В последнюю минуту мы сделали сэндвичи — одни с огурцом, яйцом и кресс-салатом, другие с копченым лососем — и тут же завернули их во влажные льняные салфетки, чтобы они оставались сочными. Фляжки с чаем мы тоже приготовили. Все это было упаковано в корзины и поставлено на тележки. Мы с мистером Фелпсом пошли вперед, чтобы установить сервировочный столик в тени большого эвкалипта. В общем, это неожиданное событие потребовало от нас много сил.

Лакеи разостлали ковры и поставили кресло для королевы — сан не позволял ей сидеть прямо на земле. Шотландским волынщикам было поручено держать на расстоянии толпу любопытных, однако крепкие мужчины в килтах произвели совершенно противоположный эффект и собрали еще больше зевак. В три часа дня со стороны отеля подтянулись первые участники пикника. Они сбились в группки и переговаривались друг с другом в ожидании королевы — пока она не появилась, садиться было нельзя. В три тридцать стали подъезжать первые коляски: с принцессой Софией, графом Вилли, принцессой Беатрисой и ее детьми. За ними прибыла открытая коляска, в которой находились ее величество, принцесса Елена и, к нашему общему ужасу, индийский мунши. Этот последний соскочил на землю, предложил руку принцессе Елене, которая ее отвергла, а потом они вместе помогли королеве сойти на траву.

Королева с улыбкой уселась в предназначенное для нее кресло. Она кивнула нам, давая знак сервировать чай. Мы принялись наполнять чашки, а лакеи стали разносить их гостям. Были поданы сэндвичи. Я заметила, что королева ест с видимым удовольствием и чересчур поспешно. «Удивительно, что она не страдает несварением», — мелькнуло у меня в голове. За сэндвичами подали булочки. Пару раз откусив от своей, ее величество посмотрела в мою сторону.

— А-а, моя маленькая повариха, которая готовит эти вкусные булочки! — проговорила она и поманила меня к себе.

Я, нервничая, вышла впереди сделала реверанс.

— Я даже и не знала, что вы тоже здесь, с нами, — продолжила королева. — Но могла бы догадаться об этом. Подозреваю, что благодаря вашей легкой руке появились некоторые пирожные, которыми мы так наслаждаемся.

— Спасибо, мэм, — скромно улыбнулась я.

— Мы хотим, чтобы несколько булочек непременно было оставлено для моего сына, — распорядилась она. — Он обещал присоединиться к нам сегодня, но, как всегда, оказался непунктуальным.

Я постаралась, чтобы выражение моего лица не изменилось, снова присела в реверансе и отошла, гадая, как быстро смогу ретироваться в отель. Однако не успела я добраться до своего места, как королева воскликнула:

— А вот и он, наш опоздавший!

Показался нарядный небольшой экипаж, очень похожий на тот, в котором катались мы с Джайлсом. Увидев, что принц не в автомобиле и при нем нет Ронни Бартона, я почувствовала некоторое облегчение. «Благодарение Богу за его маленькие милости!» — подумала я. Принц сам правил коляской. Он соскочил на землю поразительно легко для человека с таким весом и бросил поводья слуге.

— Ах, вот ты где, мама, — громким голосом проговорил он, направляясь к королеве.

— Ты, как всегда, опоздал, — откликнулась она.

— Это всего лишь пикник. Не думал, что на такие мероприятия нужно приходить вовремя, — заявил он, целуя мать в щеку. — К тому же я собирался ехать в автомобиле, но он заупрямился, потому что не любит крутых склонов. Пришлось вернуться за коляской.

— Тебе повезло, что мы приберегли для тебя еды, — сообщила королева, — включая те самые булочки, которые ты так любишь.

Принц немедленно посмотрел в мою сторону.

— А-а, моя маленькая девочка-пекарь! — проговорил он, и я увидела, как у него мгновенно загорелись глаза.

Я скромно присела в реверансе.

— Я страшно голоден, — сказал принц. — Мне немедленно требуется подкрепиться булочками. — И он поманил меня к себе.

Выбора у меня не было. Я положила на поднос булочки, джем и взбитые сливки.

— Подайте ему чай одновременно со мной, — шепнула я мистеру Фелпсу. Чем больше народу, тем безопаснее.

Мы вместе двинулись к принцу. Я держала поднос, пока он накладывал еду себе в тарелку, являя собой в присутствии матери прямо-таки образец благовоспитанности. Когда он едва заметно кивнул, я отошла, чувствуя, как слегка дрожат руки. Я была в безопасности. Мне не о чем волноваться. Для принца я просто маленькая девочка-пекарь — ничего большего. Одну вещь я, по крайней мере, узнала точно: принц удивился при виде меня, а значит, Ронни Бартон не проболтался ему, что я в Ницце, при королеве. Еще один повод поблагодарить Бога. Выходит, у меня есть рычаг воздействия на Ронни, и это не могло не радовать.

Королева наелась, и поэтому все остальные тоже должны были прекратить жевать. Трапеза считалась законченной, когда ее оканчивала королева. Подозреваю, что это вызывало у некоторых ее сотрапезников серьезное недовольство. Мы собрали остатки еды и сложили их в тележку, которая ждала на некотором расстоянии.

Королева и ее гости стали развлекать себя разными играми на свежем воздухе. Для бадминтона были приготовлены ракетки и воланы. Граф Вильгельм попытался уговорить принцессу Софию составить ему компанию, но та отказалась. Они перекинулись несколькими словами, и принцесса раздраженно удалилась, а графу составили компанию две фрейлины и один придворный господин. Королевские внуки затеяли игру в пятнашки, визжа, как самые обыкновенные дети. Маленькая принцесса Эна, которая явно старалась выглядеть настоящей леди, отправилась собирать цветы. Мне впервые за все время выпал шанс увидеть, как члены королевской фамилии ведут себя, собравшись вместе, — как обычная семья.

— Смотри, мама, я собрала тебе букет, — сказала принцесса Эна, протягивая матери цветы.

— Он очень красивый, liebchen[40], — ответила принцесса Беатриса. — Но тебе нужно было спросить, какие цветы можно собирать, а какие нет. Я так понимаю, что вон те, розовые, — олеандры, а они очень ядовиты. Выброси их и попроси няню помыть тебе руки.

— Да, мама. — Вид у девочки стал расстроенный и встревоженный.

Я повернулась к мистеру Фелпсу.

— Если делать больше нечего, я бы прогулялась. — Мне не терпелось оказаться как можно дальше от принца Уэльского. — Я давно хотела взглянуть на монастырь. — Углубившись в парк, я постояла у детской карусели, а потом направилась к монастырю, который маячил за лужайками. Поднявшись по лестнице, я обнаружила сбоку от нее маленький погост, совсем не похожий на кладбище Хайгейт, где лежат мои родители. Высокие мраморные склепы стояли так близко друг к другу, что напоминали город. Бродя между ними, я вдруг услышала плач, свернула за угол и увидела принцессу Софию, которая тихонько всхлипывала, прислонившись к надгробью.

Забыв о своем подчиненном положении, я поспешила к ней и спросила:

— Что случилось? Я могу вам чем-то помочь?

Она посмотрела на меня, не понимая, кто я такая, и спросила с сильным немецким акцентом:

— Вы из людей королевы?

— Да, мэм. Я из ее поваров. Я знаю, что не в том положении, чтобы заговаривать с вами, но у меня нет сил видеть вас в таком состоянии.

— Вы ничем не сможете мне помочь, — проговорила она, слегка пожав плечами. — Мне придется выйти замуж за чудовище, за человека, которого я никогда не смогу полюбить.

— Но ведь вас не могут выдать замуж насильно?

Принцесса с жалостью поглядела на меня:

— Вы просто не понимаете, как все это у нас устроено. Браки не для любви. Они заключаются ради власти, из политических соображений. Мой отец и королева решили, что у государства Вильгельма слишком тесные связи с австрийским императором, а сам он чересчур дружен с кайзером Германии.

— Но ведь кайзер в родстве с королевой? — спросила я.

Принцесса снова пожала плечами:

— У Вильгельма есть свои честолюбивые устремления: новая германская империя, понимаете ли. Все это довольно опасно, поэтому его хотят переманить на сторону королевы. В результате я должна выйти за него замуж, чтобы он стал одним из нас. Вот так все это устроено.

— Я очень вам сочувствую, — сказала я. — Но если вы откажетесь, вас могут заставить силой?

— А вы бы осмелились отказаться и пойти против воли отца и желания королевы? — спросила она. — Вы же знаете, какой грозной она может быть.

— Я бы напомнила ей, как она любила принца Альберта, и сказала, что вы никогда не сможете полюбить графа.

— Я попыталась сказать ей что-то в этом роде, но она ответила, дескать, любовь приходит со временем, а я пока еще слишком молода и должна быть терпеливой. — Принцесса София покачала головой, и ее кудряшки заплясали. — Но я слышала, что Альберт был добрым, хорошим человеком, а Вильгельм — просто тиран, эгоистичный, грубый критикан. Он подчинит себе всю мою жизнь. — Она придвинулась ко мне ближе: — Знаете, что он мне сказал? Что после того, как я подарю ему наследника, он больше меня не побеспокоит.

— Очень вам сочувствую, мэм.

Она грустно усмехнулась:

— Похоже, я должна быть ему за это благодарна. Но я хочу выйти за мужчину, который меня полюбит. Хочу чувствовать себя защищенной в его объятиях. Разве это слишком нескромные желания?

— Вовсе нет. Ваша матушка еще жива? Уверена, она поймет ваши чаяния.

Принцесса покачала головой:

— Мама умерла, когда мне было всего пять лет. У отца сменялись бесконечные любовницы, и я всех их ненавидела — обычные вульгарные тетки. Я часто гостила у моей августейшей родственницы Виктории и до сих пор всегда наслаждалась жизнью во дворце. Но она и пальцем не пошевелит, чтобы помешать моему браку с Вильгельмом. Я обречена на жизнь без любви.

Потом принцесса, кажется, сообразила, что слишком уж разоткровенничалась с прислугой.

— Вы же никому не скажете ни слова о том, чем я с вами поделилась?

Я наконец-то заговорила, как подобает прислуге:

— Конечно, мэм. Вы можете на меня положиться.

— Я должна вернуться к королеве. Невежливо так долго отсутствовать. Меня будут искать.

— Можете сказать, что вас очаровали старые надгробия, — сказала я. — Или что кладбище напомнило вам о дорогой покойной матушке.

Неожиданно принцесса рассмеялась.

— Вы коварный и мудрый человек, — сказала она. — Я бы хотела, чтобы вы были ближе ко мне по положению. Думаю, мы могли бы подружиться. Я сейчас очень нуждаюсь в друзьях.

— Я к вашим услугам в любой момент, когда вам захочется поговорить, ваше высочество, — ответила я. — Не думаю, что придворные дамы вас поймут.

Я сделала реверанс, пропуская принцессу, направившуюся в сторону пикника. Какое-то время я наблюдала, как она идет меж деревьев, а потом и сама последовала за ней.

Общество оказалось на прежнем месте. Все сидели и беседовали. Мистер Фелпс исчез, поэтому я решила вернуться в отель, но сначала мне захотелось побродить немного среди римских развалин. Они представляли собой большой амфитеатр с арками, в щелях кладки которого еще только появлялись первые весенние цветы. Я погрузилась в созерцание этой красоты, но внезапный порыв ветра вернул меня к реальности, напомнив, что мне пора возвращаться к своим обязанностям. Пришло время позаботиться об ужине. Когда я подошла к арке, из тени выступила какая-то фигура.

— Вот вы где, маленькая шалунья!

Это был принц Уэльский.

Я с трудом подавила испуганное восклицание. Мужчина был крупным и полностью перекрывал путь к спасению. Приблизившись ко мне, он приподнял пальцем мой подбородок.

— Вы оказались скверной девчонкой, — проговорил принц, — и не пришли навестить своего брата. Я был очень недоволен, потому что, знаете ли, дал ему эту работу только из-за вас.

— Простите, сэр, — пробормотала я. — Не так-то легко вырваться, когда работаешь на кухне у королевы.

— Я позабочусь о том, чтобы мою мать часто приглашали к ужину родственники, пока она здесь, — ответил принц. — Тогда у вас не будет отговорок, и я пришлю за вами коляску.

— Уверена, сэр, что у вас есть собственные отличные повара, — проговорила я, делая вид, что не понимаю, к чему он клонит.

Он рассмеялся над моими словами. Смех у него был громкий, от души.

— Вы прекрасно знаете, что меня интересуют вовсе не ваши кулинарные таланты. Вы меня заворожили. Всегда питал слабость к рыженьким, а в вас чувствуется такая… невинность, которую я нахожу весьма соблазнительной.

Его палец по-прежнему приподнимал мой подбородок. Принц прижал меня к себе и накрыл мой рот своими толстыми губами. Его борода кололась, а губы оказались влажными. Придерживая меня одной рукой за шею, другой он стал шарить по моему телу. Когда его рука остановилась у меня на груди, я чуть с ума не сошла от смятения. Стоило ему прервать поцелуй, как я уперлась руками ему в грудь и попыталась оттолкнуть его.

— Прошу вас, сэр… Умоляю вас… Я невинная девушка и хотела бы остаться такой до замужества.

Он смотрел на меня, явно забавляясь. «Мое потрясение доставляет ему удовольствие», — мелькнуло в голове.

— О-о, краснеющая девственница! Как изумительно! Как неотразимо! Теперь вы действительно разожгли мой аппетит.

— Я не могу понять вашего ко мне интереса, — сказала я. — Вы можете заполучить любую женщину на свете. А в нашем отеле остановилась Сара Бернар.

— Должен признаться, какое-то время мы с ней приятно проводили время. Но это так утомительно — постоянно говорить по-французски. Вы же понимаете, что я могу попросить мама одолжить мне на время ее повариху.

— В таком случае я пойду к ней и попрошу отказать в вашей просьбе, — ответила я. После первого потрясения ко мне начал возвращаться боевой дух. — Мне известно, что королева не одобряет вашего поведения. Она не захочет, чтобы я оказалась в компрометирующей вас ситуации.

Принц посмотрел на меня с новым интересом, словно впервые увидев во мне человека.

— А вы — красноречивая молодая особа, — произнес он. — И образованная. Как вышло, что вы стали поварихой?

— Я осиротела, а семьи, которая могла бы меня принять, не нашлось. Мне пришлось пойти в услужение, чтобы прокормить младшую сестру.

— Похвально. Не только девственница, но и мученица.

— Пожалуйста, не смейтесь надо мной, сэр, — попросила я. — Вы и представить себе не можете, как унизительно было оказаться в роли служанки. Но благодаря моим навыкам в кулинарии мне удалось немного улучшить свое положение.

Принц погладил меня по щеке:

— Глупышка, разве вы не понимаете, что я предлагаю? Как раз то, что вы так долго искали, — возможность вырваться из рабства. Если хотите, я поселю вас тут на какой-нибудь маленькой вилле и стану наезжать туда, когда сам буду на Ривьере. Все остальное время вы сможете делать что захочется. Например, найти мужчину, который поразит ваше воображение, даже выйти за него замуж, я не возражаю. Я человек щедрый и согласен делиться. А когда мы наскучим друг другу — что ж, вилла останется за вами. Разве не замечательно?

«И правда, разве не замечательно?» — мелькнуло в мозгу. Зачем мне благородство и щепетильность, когда я почти никто, всего-навсего прислуга? Бельгийский король Леопольд купил своей любовнице виллу. Зарабатывать на жизнь мне уж точно никогда больше не придется. Вот только я не могла вынести мысли, что этот человек станет касаться меня, обнимать, навязываться мне.

— Мне действительно очень жаль, сэр, — сказала я тихо. — Но я предпочитаю дождаться мужчины, которого полюблю.

— Я уверен, что как раз меня вы и полюбите, — отозвался принц. — Я парень славный, спросите любую из моих любовниц. Они расскажут, как замечательно я с ними обращаюсь.

— Уверена, что вы очень приятный человек, — проговорила я. — Но это не та жизнь, которую я хотела бы для себя.

Его взгляд стал подозрительным:

— Вы ведь не одна из тех женщин, правда? Ну, вы догадываетесь — из этих проклятых сапфисток?

Я не поняла, о чем он.

Принц хохотнул:

— Вот уж святая невинность! Это женщины, которым нравятся другие женщины.

— О нет! — Я покраснела, так меня шокировало подобное предположение. До сих пор я даже понятия не имела, что такие женщины существуют. — Я хочу выйти замуж и создать семью, когда встречу подходящего мужчину. Но пока что…

— Пока что вы отвергаете наследника трона одной из самых могучих стран мира. Должен сказать, что восхищаюсь вашей добропорядочностью, барышня. Я нахожу вас безмерно соблазнительной, но уважаю ваше решение и не допущу, чтобы вы подумали, что я навязываю себя женщине. — Он сделал шаг назад. — А раз так, пожалуй, мне лучше отпустить вас обратно к кастрюлям и сковородкам.

— Спасибо, сэр.

Должно быть, он услышал в моем голосе облегчение. — Но ведь я не настолько вам противен, не так ли? — Вовсе нет, сэр, — солгала я. — Я нахожу вас весьма красивым мужчиной. Но…

— …не тем мужчиной, что предназначен вам, да?

Я с благодарностью кивнула.

— Ну тогда идите. Брысь! — Он шлепнул меня по заду и подтолкнул вперед, в арку.

Кажется, я почти не дышала, пока не оказалась в безопасности, в отеле. Там я поднялась к себе, плеснула в лицо холодной водой и прополоскала рот.