Залив ангелов

ГЛАВА 8

Как ни странно, но, последовав отцовскому совету и ухватившись за выпавший шанс, я получила следом за ним и второй. Под руководством шеф-кондитера Роланда я так преуспела, что он даже назвал мои коржики сносными, а профитроли довольно неплохими.

А я, в свою очередь, наслаждалась возможностью готовить громадное разнообразие тортов, печений и пирожных, пусть даже при этом мне приходилось терпеть неуравновешенный характер шеф-кондитера. Как-то раз он очень мелко нарезал цукаты и вдруг чихнул. Конечно же, он отвернулся, но при этом уколол ножом палец и испустил длинную тираду французских слов, среди которых были ругательства, не входившие в тот словарный запас, которому меня обучили еще в детстве.

По тому, как Роланд себя повел, можно было подумать, что он не слегка порезался, а подвергся нападению вооруженного топором недруга. Я бросилась за влажной тряпочкой, чтобы остановить кровь.

— Пожалуйста, успокойтесь, — по-французски попросила я. — Уверяю вас, все не так уж плохо.

— Не так плохо?! — взвыл он.

Услышав этот возглас, на помощь поспешила миссис Симмс.

— Что случилось, мистер Роланд?

— Я обречен, моя карьера будет разрушена! — Он скинул тряпочку и воздел палец кверху — с того капала кровь.

— Чепуха, это всего лишь небольшой порез. Он заживет, — без особого сочувствия сказала миссис Симмс. — Сейчас перевяжем потуже… Хелен, сходи принеси аптечку.

— Нет, мне немедленно надо в больницу, — настаивал шеф-кондитер. — Наложить швы, пока не слишком поздно.

Он не слушал никаких возражений, поэтому в конце концов пришлось вызвать кэб, который увез его к врачам.

— Придется вам закончить все для чаепития ее величества, девочка моя, — заявил мистер Анджело. — Вижу, кондитер сделал эклеры, но булочки должны быть свежими. Могу я доверить вам их приготовление? Булочки нужно испечь прямо перед подачей, чтобы они были теплыми. И помните: королева не любит малиновое варенье. Только клубничное или абрикосовое и очень сильно взбитые сливки. Понятно?

— Да, шеф, — пролепетала я, испугавшись и обрадовавшись одновременно. Теперь я отвечала за то, чтобы накормить королеву!

Кухарка дома, где я работала прежде, пекла превосходные булочки, во всяком случае мне так казалось. Поэтому я стала готовить в точности как она: из очень холодного сливочного масла, с двойными сливками и капелькой ванильного экстракта. Я вытащила их из духовки, едва они зарумянились, и прикрыла салфеткой. Потом мои булочки вместе с остальными атрибутами королевского чаепития отправились в тележке наверх.

Я сообразила, что шеф-кондитер может не успеть вернуться к ужину ее величества, и спросила мистера Анджело, начинать ли мне готовить пудинг.

Он довольно благожелательно посмотрел на меня и произнес:

— К счастью, сегодня спокойный вечер без гостей, если не считать принцессу Луизу. Думаю, мы можем обойтись пудингом с баварским кремом. Я отправлю вам на помощь мистера Уильямса, он неплохо справляется с пудингами.

Итак, к моему столу прислали одного из поваров-йоменов. Он был не слишком доволен тем, что ему придется помогать тому, кто был явно ниже него по рангу, но мне удалось сгладить напряженность.

— Я так признательна, что вы нашли время показать мне, как все это делается! — поблагодарила я его. — Я бы просто в комок нервов превратилась, если бы пришлось самой делать пудинг для ее величества!

Он усмехнулся и пробормотал:

— Если положить достаточно крема и сахара, она останется довольна. Да, и еще понадобится добрая порция бренди. Не знаю, как она ест столько всего разного! И пьет тоже! Ты знаешь, что к каждой перемене ей подают новое вино? А еще шерри перед едой и портвейн после. А ведь ей уже под восемьдесят! Должно быть, у нее железный желудок.

— Мисс Бартон?

Подняв глаза, я увидела, что мистер Фрэнсис манит меня к себе. Я подумала, что он заметил, как мы сплетничаем о королеве, и ожидала попреков, но, подойдя, услышала:

— Немедленно снимите фартук. Вас вызывают.

— Вызывают? — Я в ужасе посмотрела на него. Первая мысль была о том, что Ронни побывал в полиции и теперь у меня неприятности.

— Наверх, — сказал он. — За вами прислали лакея.

— Наверх? Вы имеете в виду, к королеве?

— Похоже на то, — кивнул он.

— Силы небесные, что я такого сделала?! — Сердце билось так сильно, что я едва могла дышать.

— Смею сказать, когда вы там окажетесь, все станет ясно, — продолжил он. — А теперь поторопитесь, не заставляйте ее величество ждать.

Пальцы не слушались, когда я пыталась развязать фартук. Я повесила его на крюк в стене, разгладила юбку и вышла в коридор. Прямо за дверью стоял лакей в черной бархатной ливрее.

— Неужели это вы? — удивленно спросил он.

— Понятия не имею, — заикаясь, промямлила я. — Не догадываюсь, зачем я могла понадобиться королеве.

— Она послала меня привести повара, который испек сегодня булочки. Это все, что я знаю.

— Это действительно я, — пришлось согласиться мне.

— Тогда следуйте за мной. — И он быстрым шагом пошел по коридору, проведя меня через тяжелые двери прямиком в другой мир.

Перед нами, изогнувшись, тянулась вверх мраморная лестница, выстланная красным ковром. Мы поднимались по ней так быстро, что мне пришлось приподнять юбки. Когда добрались до верха, я совсем запыхалась. Потом лакей поспешно двинулся по широкой галерее, в нишах которой стояли статуи, а со стен хмуро взирали монархи прошлого. Под ногами лежал толстый аксминстерский ковер[9], а стены обтягивала богатая парча. Я едва успела заметить все это, а лакей уже остановился перед двойными дверями и осторожно открыл одну створку:

— Шеф-кондитер, которого вы вызывали, ваше величество.

После этого он почти затолкал меня внутрь. Я оказалась в большой гостиной. Это была симпатичная комната, не слишком роскошная, с высокими окнами, выходившими на боковой дворцовый двор. Вокруг мраморного камина, где ярко горел огонь, расположились бархатные диванчики и кресла. В одном из кресел с высокой спинкой сидела маленькая старая женщина. Конечно, я не раз видела ее изображения, но вживую она показалась мне еще меньше. Ее ноги стояли на специальной скамеечке. По правде говоря, вблизи она напоминала чью-то бабушку, в этой ее накинутой на плечи белой шали и кружевном чепце. Когда я вошла, она удивленно вскинула глаза.

— Так вы — девушка! — изумилась она.

— Да, ваше величество. — Я попыталась присесть в реверансе.

— Я думала, все мои повара — мужчины, — проговорила королева. — Где мой шеф-кондитер?

— Я всего лишь младшая повариха, ваше величество, — ответила я. — Но с мистером Роландом, который обычно печет для вас булочки, произошел несчастный случай, поэтому мне пришлось занять его место. Прошу прощения, если, несмотря на все мои усилия, мне не удалось сделать все должным образом и булочки вышли хуже, чем обычно.

— Несчастный случай? Надеюсь, не слишком серьезный?

— Он порезал палец, ваше величество, но решил, что ему необходимо наложить швы, и отправился в ближайшую больницу. Однако я надеюсь, что к завтрашнему дню он будет в полном порядке и сможет выполнять свои обязанности.

Она критически оглядела меня.

— Для прислуги у вас слишком грамотная речь. Как вас зовут?

О небо! Мне придется солгать королеве! В голове пронеслись образы Тауэра и мрачных подземелий.

— Хелен, мадам. Хелен Бартон.

— Что ж, Хелен, я позвала вас сегодня, потому что мы нашли булочки особенно вкусными. Мы оба так считаем.

Только тут я заметила, что она не одна: напротив королевы в кресле с высокой спинкой сидел дородный мужчина с аккуратно подстриженной седой бородой. Я видела его изображения в газетах: принц Уэльский. Он оценивающе посмотрел на меня и хмыкнул:

— Мама, вы не говорили, что теперь нанимаете для работы на кухне девушек.

— Думаю, дворцу давно пора стать прогрессивным, — отозвалась королева. — Наступает новый век. У молодых женщин должен быть шанс добиться чего-то в жизни. Всем известно, что в большинстве богатых домов страны пищу готовят женщины. Для нас это естественное, природное искусство. — Она шевельнулась в кресле и окинула комнату взглядом. — Откровенно говоря, я уже некоторое время подумываю, что моей кухне нужна свежая кровь. Мой дорогой мунши жаловался, что повара, похоже, не могут приготовить для него даже самых простых индийских блюд. Он принимал своего соотечественника, и куриное карри оказалось совершенно несъедобным. Он ведь мусульманин, бедный Абдул, и поэтому у него довольно строгие диетические требования.

— Не знаю, почему ваш кухонный персонал должен так стараться для своего же сотоварища-слуги, — отрывисто произнес принц.

— Сотоварища-слуги? — нахмурилась королева. — Он мой единственный компаньон и утешитель, и тебе это очень хорошо известно. Я ценю его советы, даже если он иногда бывает очень уж властным. Но мне это нравится. Это напоминает о временах, когда был жив мой дорогой Альберт. К тому же он явно боготворит меня. — Она тяжело вздохнула. — Не будь здесь Абдула, жизнь была бы совершенно бессмысленной.

— Этот малый — сущий прохвост, но вы слишком слепы, чтобы это понять, потому что он раболепен и льстив.

Королева села очень прямо и удостоила сына в высшей степени надменным взглядом.

— Я думаю, что в качестве монарха этой страны имею право выбирать себе придворных и друзей, — заявила она. — Тебе следует помнить об этом, Берти. Когда ты станешь королем, сможешь делать то же самое. И я не сомневаюсь, что в стране найдется много таких, кто посмеет критиковать твой выбор.

Королева протянула руку к подносу, взяла с него последний песочный коржик и отправила его в рот. А потом, казалось, вспомнила, что я все еще стою в дверях.

— Мы не станем и дальше обсуждать эти вопросы, — сказала она. — Я сама устанавливаю правила в собственном доме. Я решила, что в моей кухне должны появиться молодые женщины, которые внесут туда новую жизнь и энергию. И, как видишь, оказалась права в своих предположениях. Эта девушка пришла и испекла нам вкуснейшие булочки. Мы вдвоем прикончили содержимое тарелки и, думаю, справились бы и со второй, если бы нам было предложено.

— Если желаете, мадам, я могу вернуться в кухню и приготовить еще партию, — сказала я.

Но она подняла руку, улыбнулась и проговорила:

— Незачем портить аппетит перед ужином. Как говаривала моя любезная баронесса Лецен[10], хорошенького понемножку. — Она махнула рукой в мою сторону. — Теперь бегите. Полагаю, вы нужны для приготовления следующей трапезы. Но я уже предвкушаю, что отныне каждый день буду получать ваши булочки. Вы должны сказать мистеру Анджело, что я попросила вас об этом.

— Да, ваше величество.

Я снова сделала реверанс и попыталась задом выйти из комнаты, молясь про себя, чтобы не врезаться при этом во что-нибудь ценное. Наконец я благополучно миновала двери и на мгновение задержалась в коридоре, пытаясь успокоиться. Это было по-настоящему волнующее, пьянящее мгновение, и мне очень хотелось разделить его с кем-нибудь. Но вместо этого я тряслась от страха, потому что боялась сообщить приказание ее величества мистеру Анджело и особенно мистеру Роланду. Вряд ли им понравится, что какая-то выскочка привлекла внимание королевы.

Я огляделась в поисках лакея, который привел меня сюда, и, не увидев его, пошла обратно по коридору. Уже оказавшись на полпути к грандиозной лестнице, я услышала сзади шаги. Я сбавила ход, оглянулась и увидела, что меня догоняет принц Уэльский. Я прижалась к стене, чтобы дать ему пройти, но он, поравнявшись со мной, остановился.

— Куда торопитесь, глазастая? — спросил он, глядя на меня с какой-то полуулыбкой.

— Я должна вернуться к своим обязанностям, ваше королевское высочество, — ответила я так тихо, что мой голос скорее напоминал шепот. — Мне надлежит приготовить пудинги к ужину.

— Ерунда! — Он издал низкий гортанный смешок. — Никто ведь не станет жаловаться, если королева вас задержит, ведь так? Или если вас задержит принц Уэльский.

Он подошел на шаг ближе — слишком близко, чтобы я могла уверенно себя чувствовать. Мне стало неуютно.

— До чего же вы прелестное маленькое создание! — Он протянул руку и погладил меня по щеке. — Неужели я вижу под этим строгим белым колпаком рыжие волосы? — И прежде, чем я смогла хоть что-нибудь сделать, он сорвал поварскую шапочку у меня с головы. Я пришла в ужас, когда волосы рассыпались по плечам. Глаза принца загорелись. — Я был прав! — Он взял одну прядку и принялся играть ею. — У меня особенная слабость к рыженьким. Все они обычно пылкие и страстные, не так ли? Вы ведь тоже пылкая и страстная?

— Нет, сэр, — пробормотала я. — Уверяю, я просто ничем не примечательная и добропорядочная девица.

Он засмеялся, дергая меня за локон.

— Это потому, что вы еще не встретили правильного мужчину, который пробудил бы вас. Бьюсь об заклад, придет день — и вы станете тигрицей.

Я чувствовала, как пылают щеки, и пыталась придумать способ выбраться из этой переделки. Но принц прижимал меня к стене, а дать наследнику престола хорошего пинка едва ли было правильным выходом.

— Пожалуйста, сэр, отпустите меня, — прошептала я. — Мне действительно пора возвращаться на кухню.

— Держу пари, делать булочки — не единственный ваш талант. Наверняка вы способны на большее. — Его глаза вызывающе смотрели на меня.

Понимая, на что он намекает, я тем не менее ответила:

— Возможно, так и есть, ваше высочество. Мне часто говорят, что у меня вообще легкая рука на всю выпечку.

Это заставило принца от души расхохотаться.

— До чего же вы святая невинность! Не могу дождаться… не могу дождаться, когда мне удастся отведать ваших булочек, милочка. Испытать, насколько легка у вас рука. Почему бы вам не начать готовить для меня? Уверен, мы сможем найти для вас место в моем доме. И устроить так, чтобы жалованье было побольше. Я дам вам и другие привилегии. Мне бы очень хотелось узнать вас поближе.

Мои щеки горели, а во рту так пересохло, что я едва могла выговаривать слова:

— Я не могу этого сделать, ваше высочество. Меня лишь недавно взяли на службу к королеве. Покинуть ее сейчас, когда она дала мне такой великолепный шанс, будет грубо и неуважительно.

— К тому же пленительная и благородная, — сказал он, выпустив прядь, которая упала мне на плечо, и провел пальцем вниз по моей шее, туда, где дальнейшему исследованию помешало платье. — Но все же обдумайте это, милая моя. Обещаю, ваши обязанности не покажутся вам слишком обременительными. К тому же я часто путешествую, езжу за границу. Ривьера весной просто восхитительна… — И принц игриво улыбнулся.

— Я уверена, что работать у вас будет большой честью, сэр, — ответила я. — Но я очень благодарна ее величеству и в громадном долгу перед ней.

— Полагаю, я пока что приму ваш отказ, — сказал он. — Но вернусь домой в подавленном настроении и с тяжелым сердцем.

До сих пор я была так смущена и растеряна, что все связные мысли улетучились из головы, но сейчас одна из них вдруг вернулась и обрела поразительную ясность.

— Есть одна милость, о которой я могла бы попросить ваше высочество, — запинаясь, проговорила я. — Дело в моем брате. Он недавно приехал со мной в Лондон, к тому же большой ваш почитатель. Если бы вы могли найти для него местечко…

Я не закончила последнюю фразу, но принц усмехнулся.

— Тогда вам придется регулярно навещать его, да, глазастая? Сестринский долг, знаете ли… — Когда я ничего не ответила, он кивнул. — Как зовут молодого человека?

— Ронни, сэр. Ронни Бартон.

— А мистер Бартон тоже повар?

— Нет, сэр, но он служил на разных должностях в одном из хороших домов Йоркшира и знает все правила этикета. Уверена, он будет рад, если ему удастся стать у вас лакеем.

Принц снова погладил меня по щеке:

— Пусть обратится к моему дворецкому. Не сомневаюсь, мы сможем найти для него местечко, если его сестра пообещает к нему приходить.

— Вы очень добры, сэр, — сказала я, ничего не обещая. — Уверяю вас, брат будет безмерно вам благодарен.

— Полагаю, мне лучше отпустить вас обратно на кухню. К тому же у меня назначена встреча, на которую я опаздываю. — Он отступил на несколько шагов. — Однако я предвкушаю, как снова увижу вас, и довольно скоро, когда у нас обоих будет побольше времени.

От взгляда, которым он меня окинул, мне стало так неловко, что я опять покраснела, заставив принца рассмеяться. Он потрепал меня по щеке, а потом двинулся по коридору, спустился по лестнице, пересек вестибюль и вышел через величественные парадные двери. А я поспешно скользнула в боковую дверь и оказалась наконец в безопасной для меня части дворца.