Запретная нота

ГЛАВА 23

ЗЕЙН

Я бы убил Теодора Холла, если бы она не оттащила меня от него.

Он был бы мёртв у моих ног.

Я был бы убийцей.

И мне даже не было бы жаль.

Потому что он причинил ей боль.

Он наложил на неё свои руки.

Так какого чёрта он должен дышать воздухом?

Страшно.

Не мои мысли.

Как спокойно я к ним отношусь.

Как принимаю.

Она превратила меня в монстра. А может, я и так им был, а она просто сделала это чудовище смелым и не боящимся света.

— У тебя кровь на руле. — Говорит она.

— Это машина Финна. — Бормочу я.

Её шоколадные глаза смотрят на меня.

— Ещё хуже.

Моя челюсть сжимается.

Она вздыхает.

— Может, не стоило просто оставлять его там?

— А что надо было делать? Взять его на кофе?

— Камни неудобные.

Я фыркаю.

— Он напал на тебя, а ты беспокоишься о его чёртовом комфорте?

— Возможно, ему нужно в больницу.

— К чёрту. Пусть истекает кровью, как животное, которым он является.

Она впивается зубами в нижнюю губу.

Мой взгляд падает туда. Её помада размазана и немного растекается по уголку. Воротник рубашки растянут. По всей голове разметались кудри, более пушистые, чем обычно.

Святой чёрт.

Глядя на повреждения, нанесенные Холлом, мне хочется развернуть машину и снова избить его до полусмерти, пока его мозги не вылетят из черепа.

Я погружаюсь во все более мрачные мысли и не замечаю, что мои пальцы сжимают руль, пока не чувствую мягкое прикосновение к костяшкам пальцев.

Легкое прикосновение Грейс опускается на мои окровавленные руки.

— Тебе, наверное, тоже нужно в больницу.

— Я в порядке.

— Ты уверен, что вся эта кровь его?

Её брови вздергиваются.

Мышцы моего желудка сжимаются самым странным образом.

— Я уже давно бью в свои барабаны вместо людей. Это не то, с чем я не могу справиться.

Эти мягкие карие глаза встречаются с моими.

— Почему ты вернулся в школу? Я слышала, что тебя отстранили от занятий.

Я резко вдыхаю.

Она смотрит через лобовое стекло. Свет от фонарных столбов рассыпает по нам золотые и серебряные брызги.

Её голос мрачен и замкнут.

— А сегодняшняя драка в коридоре как-то связана со мной?

Вместо того чтобы ответить на этот вопрос, я выключаю кондиционер.

— Зейн.

— Твоя мама сказала, что твоя машина в мастерской. Она беспокоилась, что ты не успеешь на автобус так поздно вечером.

— Она всегда волнуется.

— Да, я это вижу.

— Тебе не нужно было приезжать.

Я смеюсь, но звук получается хрупким. Даже я это слышу.

— Не нужно было. Я ехал на вечеринку. Я просто случайно проезжал мимо.

— Ты носишь это на вечеринки?

Она смотрит на мою толстовку.

— А что я должен носить?

Пожимает плечами.

— Мы не такие, как твое поколение. Никто не наряжается на вечеринки.

— Моё поколение?

В её голосе слышится смех.

Это хорошо. Действительно хорошо. Если бы она продолжала так озадаченно хмуриться, я бы сошёл с ума и развернул машину, чтобы посмотреть, лежит ли Холл там, где я его оставил.

А потом я бы переехал его своей машиной.

— Моё поколение определенно было лучшим. — Размышляет она.

— У вас хоть интернет был, когда динозавры бродили?

Она морщит нос.

— Очень смешно.

Я щелкаю индикатором и поворачиваю налево. Запах пота Холла и медный аромат его крови все ещё цепляют меня. Первое, что я сделаю, когда вернусь домой, — сожгу эту толстовку.

— Зейн. — Говорит Грей, снова становясь серьёзной.

— Что?

Она отступает.

— Ничего.

— Ненавижу, когда люди так поступают. — Я бросаю на неё раздраженный взгляд. — Это сводит меня с ума.

— Если честно, ты, кажется, живешь на грани безумия. Поэтому меня не удивляет, что такая мелочь выводит тебя из себя.

Я хихикаю.

— Мисс Джеймисон, вы только что оскорбили меня?

— Я говорю так, как вижу.

Когда она поворачивается лицом к окну, она улыбается.

Я тоже улыбаюсь.

Внезапно она садится прямо.

— Зейн, это не дорога домой.

Её слова пугают меня, и я оглядываюсь по сторонам.

Дома знакомые. Подъездные дорожки. Закрытые дворы.

Растущее осознание заполняет мою грудь.

Я привез её в дом, который когда-то делил с братьями.

Эта вилла всегда была домом.

И это ощущение сохранилось, несмотря на то, что я сменил адрес.

Начинаю разворачивать машину.

— Виноват.

— Не надо.

Она останавливает меня.

Я замираю.

— Моя мама не может видеть тебя в таком состоянии. — Её взгляд скользит по моей испачканной кровью толстовке и костяшкам пальцев, натертых в драке. — Так будет лучше. Ты можешь принять душ и переодеться здесь.

Я соглашаюсь и заезжаю в гараж.

Виола приветствует меня объятиями, когда я вхожу в дверь. Я вижу, что она смотрит на кровь на моей толстовке, но не задает никаких вопросов. Учитывая, в каком неблагополучном районе она выросла, должно быть, научилась держать язык за зубами.

— Привет, малыш.

Я ерошу её волосы.

Она отталкивает мою руку.

— Я не ребёнок. Мне почти четырнадцать.

— Вот именно. Ты практически ребёнок.

Она высовывает язык.

— Ты ребёнок.

Я прижимаю обе руки к сердцу и пошатываюсь назад.

— Ой.

Грейс хихикает, её глаза сверкают так, что у меня в груди все сжимается.

Виола улыбается ей.

— О, вы красивая. Могу я сделать вам макияж? Подождите, я не думаю, что у меня есть тональный крем, который подошёл бы к вашему цвету лица. Если вы принесёте свой тональный крем, я смогу сделать мягкий глэм.

— Эм…

— Прости её. Она почти не говорит по-английски.

— Я говорю по-английски. — Говорит Вай.

— Ты говоришь о макияже.

— Макияж — это не язык. — Она закатывает глаза, а затем настойчиво прижимается к Грейс, осматривая её, как дизайнер модель. — У вас такие густые ресницы. Мне даже не пришлось бы использовать набор для наращивания ресниц.

— Успокойся, Вай. — Я слегка подталкиваю её. — Грейс устала.

— Я бы с удовольствием сделала мне макияж в другой раз. — Говорит Грейс, как всегда, слишком мило.

— Где твоя сестра?

Пересекаю комнату, чтобы взять бутылку воды для Грейс.

— Они с Датчем пошли покупать продукты.

— Правда?

Я вскидываю бровь.

Датч никогда в жизни не покупал продукты. Не могу представить, как мой огромный хмурый брат бродит по овощному ряду, выбирая свежайшие огурцы и торгуясь по поводу лосося.

Любовь действительно изменила его.

— Зейн, как насчёт того, чтобы сделать тебе макияж, а?

Виола вздергивает брови.

— Извини, малыш. — Я открываю бутылку с водой и протягиваю её Грейс. — Мы не задержимся.

Виола не упускает ни одного шанса.

— Как насчёт ещё одного сотрудничества со мной на моём канале о макияже?

— Это зависит от обстоятельств.

— Я тренировалась.

— И поэтому ты уже три дня не сдаешь домашнее задание?

Она сморщила нос.

— Почему я должна заниматься каждый день?

— Потому что только так ты станешь лучше. Даже если ты притворяешься, что побеждаешь своего злейшего врага, ты все равно должна это делать.

— Ладно.

Она вздыхает так, будто я предложил ей поплавать с акулами.

Я поднимаю глаза и вижу, что Грейс смотрит на меня странным взглядом.

— О чем вы двое говорите?

— Я учу её игре на барабанах.

Глаза на секунду смягчаются, а затем она быстро маскирует это сухим: — О.

— Я не настолько хороша. — Говорит Виола.

Я пожимаю плечами.

— У неё получается.

Грейс улыбается.

— Я уверена, что ты великолепна. — Она протягивает руку. — Не думаю, что нас официально представили. Я мисс Джеймисон, но друзья зовут меня Грейс.

— Я знаю, кто вы. — Говорит Ви, непринужденно принимая рукопожатие. — Вы учительница Кейди.

— Верно.

— А вы учительница Зейна? — Её умные карие глаза метаются между нами. — Почему вы здесь? Это что, частное занятие для «The kings»? Это так круто.

Взгляд Грейс перескакивают на меня и снова опускаются к Виоле. Она нервно смеётся.

На её лице написано чувство вины. Оно словно тень лежит на её чертах.

Сжимает губы. Прогоняет свет из её глаз. Смотреть на это почти удушающе.

Проклятье.

Я прочищаю горло и отхожу.

— Я собираюсь принять душ.

Может, это прояснит мою голову.