Запретная нота

ГЛАВА 33

ГРЕЙС

Проснувшись на следующее утро, я ощущаю в голове поцелуй сожаления.

Вокруг меня незнакомые виды и запахи.

Высокие потолки. Пленочные занавески. Гигантский балкон. Огромная кровать.

Это не дом.

Я нахожусь в одной из роскошных гостевых комнат «The Kings».

После того, как Джарод не слишком деликатно пригрозил, я никак не могла остаться в его доме. Я приняла приглашение переночевать у мальчиков, но это лишь временное решение. Следующий шаг — снять собственную квартиру и увезти маму как можно дальше от этого бардака.

Моё тело опускается на кровать, когда я думаю о своей сложной жизни. Похоже, мне придётся добавить отчима к растущему списку людей, желающих мне зла.

Закрываю глаза, чтобы спрятаться от солнечного света. В темноте в моём сознании взрывается вчерашний поцелуй.

Я вижу все. Как рот Зейна прижался к моему, обжигая, обжигая, захватывая. Как его рука скользнула по моей рубашке. Как я стонала. Как я не хотела, чтобы это прекращалось.

— Прошлая ночь ничего не значила. — Бормочу я про себя, но слова звучат пусто. Это совсем не похоже на «ничего».

Пытаясь убежать от своих мыслей, я заставляю себя встать и начать готовиться к этому дню.

Сегодня вечером состоится бал-маскарад.

Нужно позаботиться о множестве деталей.

И все же я не просто выхожу на улицу. Останавливаюсь, чтобы снять челку для волос, нанести немного средства на локоны и накрасить губы.

Я просто пытаюсь выглядеть презентабельно, говорю я себе.

Осторожно обхватываю пальцами дверную ручку.

Коридор чист.

Вздохнув с облегчением, я на цыпочках выхожу наружу и спешу к лестнице.

В этот момент дверь ванной комнаты распахивается.

Пар вырывается из комнаты и ползёт за Зейном, который выходит оттуда в одном лишь полотенце.

Я не готова.

Ни в малейшей степени.

Он весь в мускулах, шесть футов с лишним. Просто ходячее произведение искусства.

Татуировки взбираются по рукам и плечам, выточенным до совершенства. Все его тело выточено до блеска.

Большие руки пробегают по его волосам, разбрасывая крошечные брызги воды и заставляя бицепсы напрягаться. Жестокие голубые глаза смотрят на меня.

Моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы перезагрузиться.

— Привет. — Стоически произносит он.

— Привет. — Моё сердце сильно колотится, но я стараюсь сохранять строгий тон. — Одевайся. Нам нужно поговорить.

— О чем?

Он откидывает волосы назад.

— Я скажу тебе, когда ты будешь вести себя прилично. — Жёстко говорю я, используя свой «учительский» голос.

При этом тоне каждый мускул на его лице напрягается.

В его глазах плещется бунтарство.

— Я лучше буду неприличным. — Пристально смотрит на мои шорты, крошечные и едва заметные под огромной футболкой из школы. — Пойдём в мою комнату.

— В твою комнату?

— Ты можешь говорить все, что хочешь, наедине.

На секунду мой мозг даёт сбой, задаваясь вопросом, каково это — говорить не губами, а телом. Чувствовать его над собой. Обхватить его пальцами и заставить стонать. Чтобы…

— Нет.

— Нет?

Зейн вскидывает бровь.

— Я…

— Грейс.

Двигается ко мне.

Я отступаю назад.

— Вот. Давай поговорим здесь.

— Поговорим о чем?

— О прошлой ночи.

Его губы жестоко кривятся. Выточенные углы его челюсти отражают свет — грубая сила и жёсткие грани.

— Похоже, ты хочешь не только поговорить, тигрёнок.

Мои ноздри раздуваются.

Сердце готово разорваться.

Зейн имеет право быть самоуверенным. С таким телом, как у него, я уверена, что он не раз привлекал внимание девушек.

Сложив руки на груди, я говорю:

— Я говорю серьёзно.

— Мгм.

— Вчера…это была эмоциональная ночь. Мы чуть не умерли.

Он подходит ко мне ближе.

Мой взгляд скользит по его широкой груди, подтянутому прессу и низко спущенному полотенцу, дразнящему скульптурную тазовую кость.

Не смотри.

Это бесплодная просьба.

Я знаю, что скрывается под этим полотенцем.

Я хочу то, что под этим полотенцем.

— У нас также была та стычка с твоим отцом.

Тяжело сглатываю. Под кожей запульсировало тепло.

Зейн смотрит на меня, ресницы сонно подрагивают, как лев, потягивающийся после долгого сна и отправляющийся на охоту за самой легкой добычей.

Продолжаю идти назад, сердце бьётся, оно неспокойно, дыхание перехватывает.

— Я прошу прощения. Это было неправильно с моей стороны…поцеловать тебя. Как твоя учительница, я не должна была…

— Не должна, но ты хотела.

— Нет.

Но это не звучит убедительно. Даже для моих собственных ушей.

Зейн берёт меня за запястье и прижимает мою руку к своей груди. Соприкосновение кожи с кожей заставляет нас обоих резко вдохнуть.

Я на грани. Натянута до предела.

Тот факт, что любой из его братьев, Каденс или Виола могут выйти и увидеть нас, делает этот момент ещё более напряженным.

— Прикоснись ко мне. — Рычит он.

— Зейн.

Пытаюсь отстраниться, но он держит мою руку в плену, медленно опуская её вниз, пока она не оказывается прямо над линией его полотенца.

По кончикам пальцев пробегает тепло.

Я поднимаю взгляд и вижу, как его глаза задерживаются на моих губах. Неосознанно провожу по ним языком, и его хватка на мне усиливается, как будто он думает о вчерашнем поцелуе и гадает, что было бы, если бы мы пошли дальше.

— Я устал бороться с этим. — Шепчет он. — Я хочу овладеть твоим тугим маленьким телом. Жёстко и быстро. А потом медленно. Так медленно, чтобы ты умоляла меня о большем. Я хочу, чтобы ты выкрикивала моё имя. Я хочу, чтобы ты стонала от потребности, как в ту ночь в гостиничном номере, когда я пожирал тебя на балконе.

Я задыхаюсь, мои ноги превращаются в желе, а все тело пылает.

Его слова слишком грубы. Слишком невоспитанные.

Слишком сырые.

Мне нужно подумать о чем-то другом, чтобы погасить этот жар.

Кролики. Больные дети. Ужасные аварии поездов.

Но уже слишком поздно.

Эта химия сильна.

Я вижу её. Чувствую.

Каждое ощущение той ночи. Как он заставил меня вцепиться в простыни. Как наши тела соединялись снова и снова, снова и снова.

Дикая, грубая, насильственная жестокость его поцелуев.

Его вторжения. Тени исчезали во тьме. Густая пульсирующая потребность, которую удовлетворяли хватающие руки и хлещущие бёдра. Свобода без имен, без возраста, без ответственности.

Впервые в жизни я почувствовала вкус безрассудной несдержанности, и меня затянуло.

А потом все превратилось в хаос.

Студент.

Сводный брат.

Вне закона.

Зейн Кросс — само определение разрушения.

Одно прикосновение — и он может уничтожить меня.

Мою жизнь.

Моё расследование.

Все, ради чего я так старалась.

Он медленно опускает голову, его горячий голубой взгляд перехватывает моё дыхание.

В последний момент я поворачиваюсь к нему лицом.

Дрожа, я стону:

— Зейн…мы не можем.

Его пальцы хватают меня за подбородок, и он притягивает моё лицо к своему. Эти грубые руки сильные и почти болезненные для моей челюсти.

Извиваюсь, но его тело вжимает меня в стену, твёрдую, как гранит, обдавая почти неистовым жаром.

— Мы можем. — Говорит он.

— Мы не должны.

— Но мы сделаем это. — Зейн наклоняется вперед, его губы касаются моего уха. Аромат его тела окутывает меня, задерживаясь и смешиваясь с мускусом моего пота и желания. — Я буду иметь тебя, Грейс Джеймисон. — Говорит он, его тёплое дыхание обволакивает мои дрожащие губы. Его глаза — тёмная тень соблазна. — И никто меня не остановит.

Я чувствую, как рушатся мои запреты. Все желания и стремления, которые копились с нашей первой ночи вместе, сталкиваются в ураган. Моё тело болит, пульсируя в такт с бешеным сердцебиением.

Наклоняю голову.

Его острый рот кривится в ухмылке.

В этот момент дверь распахивается.

Выходит Финн.

Я отталкиваю Зейна, ужас смешивается с вожделением, из-за которого я была бессильна сопротивляться ему.

Брат Зейна бросает на нас скучающий взгляд, не говоря ни слова, пересекает коридор и направляется в ванную.

С моих губ срывается выдох. Сердце кричит, а тело пышет жаром, как человеческий костёр, и я бросаюсь прочь от чудовища, которое только что заявило о своих намерениях.

Никто меня не остановит.

В том числе и я.

Именно это он и имел в виду.

Это угроза.

Обещание.

Дерзкий и заманчивый вызов.

Я в глубоком дерьме.

Потому что теперь я вижу, что…

Зейн Кросс не станет моей погибелью.

Этот самоуверенный ублюдок уже погубил меня.

Все собираются на кухне. Датч сидит во главе стола, сцепив пальцы и глядя в дырку в причудливой стеклянной поверхности.

Каденс сидит справа от него, её глаза полны беспокойства.

Сол сидит в кресле рядом с ней, его пальцы барабанят по столу. Под глазами у него тёмные круги. Похоже, он плохо спал.

Финн сидит рядом со мной.

Он ничего не сказал. Не то чтобы он обычно говорил. Если у него и есть какие-то мысли по поводу того, что он увидел в коридоре ранее — его брат практически голый и прижал меня к стене, — то держит их при себе.

Зейн прислонился к стойке, голова наклонена в одну сторону, тёмные волосы спадают на лоб.

Сейчас он одет в футболку, которая демонстрирует руки, покрытые мускулами и чернилами. Свободные серые треники ничуть не скрывают его мощные бёдра и ляжки…

Хищные голубые глаза встречаются с моими, и он улыбается своей тёмной, соблазнительной улыбкой, которая говорит мне, что я определенно стану его добычей, и мне это даже может понравиться.

Отворачиваюсь, потрясенная.

— Сегодняшний вечер — самая важная часть нашего плана. — Говорит Датч. — Мы не можем допустить, чтобы хоть один шаг пошёл не так.

— Что у нас с деталями? — Спрашивает Сол, пряча глаза под густыми ресницами.

Зейн заставляет свою барабанную палочку танцевать на пальце.

— Я уже связался с поставщиками провизии.

— И у меня есть блокираторы камер. — Добавляет Финн.

— Я заберу фургон позже. — Говорит Датч. — Я могу опоздать. — Его взгляд пронзает Зейна насквозь. — Не начинай вечеринку без меня.

— Расслабься, Датч.

— Я и так расслаблен.

— Нет, ты так туго закручен, что вот-вот лопнешь. С каких пор ты стал таким тревожным?

Каденс вздыхает.

— Это я. Я нервничаю и слишком много думаю.

— Это не похоже на прошлое лето. — Жёстко говорит Датч.

— Лучше бы не было. — Ворчит Финн.

— Кейди напомнила мне, что из-за танцев охрана будет усилена. Возможно, мы выбрали не ту ночь, чтобы проникнуть в подвал.

— Бал-маскарад скроет наши следы. Ничего не может пойти не так. — Говорит Зейн.

Лицо Датча по-прежнему напряжено.

— Не будь слишком самоуверен. Если кто-нибудь нас заметит и расскажет Харрису, мы потеряем свое преимущество. Он и так уже набрался сил после того, как отстранил нас. В следующий раз он будет смелее.

— Харрис не единственный, кто придёт за нами, если нас поймают. — Говорит Финн.

Датч смотрит на него.

Сол хмурится.

— О ком ещё нам стоит беспокоиться?

— О папе.

Зейн закатывает глаза.

— Мы всегда должны присматривать за папой.

— Дело Слоан. — Красивое лицо Финна напряглось от тайны. — Я думаю, он что-то знает. Что-то, о чем он не хочет, чтобы мы узнали. То, как он разговаривал с мисс Джеймисон на ужине… он показал рукой. Он беспокоится.

— Ты думаешь, он был частью «Благодарного проекта»? — Спрашивает Кейди.

Мальчики хранят гробовое молчание. Они не говорили о своем отце ничего, кроме негатива, но, похоже, не хотят признавать, что он зашёл так далеко.

Наверное, контролирующий себя мужчина с вечным стремлением к власти более приятен, чем тот, кто манипулировал и эксплуатировал несовершеннолетних девочек ради…кто знает чего?

Зейн откидывает палку.

— Если отец в этом замешан, это лучше для нас. Мы можем свалить его вместе с уликами. Убьём двух зайцев одним выстрелом.

— Если отец замешан, все будет не так просто. — Отвечает Финн.

— Сейчас мы сосредоточены на том, чтобы вытащить эти коробки из подвала. Причастен отец или нет, мы узнаем потом. — Говорит Датч.

Каденс прочищает горло.

— Раз Виола спит, я приготовлю завтрак, а потом разбужу её, чтобы она помогла нам выбрать платья. Мисс Джеймисон…то есть Грейс… — Каденс покраснела. — Могу я называть тебя Грейс, когда мы не в школе?

— О… конечно…

— Мы думаем уйти около одиннадцати. Тебя это устроит?

— Эм… куда мы уходим?

— У тебя есть наряд на вечер? — Спрашивает Кейди.

— Я не пойду на танцы. Я уже сказала администратору, что плохо себя чувствую, так что они меня не ждут.

— Я думаю, вы должна прийти. — Говорит Каденс. — Это слишком рискованно, если ты появишься с поставщиками провизии. Вдруг кто-то узнает тебя и спросит, почему ты работаешь там?

Я колеблюсь.

— Хотя бы посмотреть на платья? Это будет весело. — Добавляет она.

Прочищаю горло и старательно избегаю взгляда Зейна.

— А мальчики пойдут с нами за покупками?

— Нет.

Вздыхаю с облегчением. Полдень вдали от интенсивных ласк Зейна звучит как рай.

— Тогда я в деле.