Запретная нота

ГЛАВА 43

ЗЕЙН

Я то проваливаюсь в сознание, то выхожу из него. Лекарства сильные и вырубают меня почти всегда, но всякий раз, когда я прихожу в себя, комната кажется все более напряженной.

Сол выглядит так, будто собирается совершить убийство.

Лицо Финна — холодная маска, но я чувствую, как под ней клокочет ярость.

Датч не выглядел таким мстительным с тех пор, как мы были детьми. Искривление губ, сжатие челюсти — все говорит об этом. Обычно ему лучше удается скрывать свои эмоции.

Брак сделал его мягким.

А может, я действительно выгляжу так жалко.

— Ты меня теснишь. — Жалуюсь я. — Который час?

— Тебе пора спать. — Говорит Сол.

Финн опускается в кресло рядом с Солом, листая книгу.

Неужели сюда вообще пускают так много посетителей?

Как только мысль приходит в голову, я отгоняю её. Правила к нам не относятся. Датч и Финн, должно быть, все продумали так, чтобы никто не задавался вопросом, почему в мою комнату на ночь набиваются пять человек.

— Идите домой. — Говорю я им.

— Нет.

Датч зыркает на меня с кресла, на которое он свалился. Кейди свернулась калачиком у него на коленях, положив голову ему на грудь и подтянув колени к себе. Датч натянул на неё одеяло, но ей все равно не по себе.

Дверь открывается. Я удивляюсь, когда входит Грейс с чашкой кофе в руках.

Её взгляд падает на меня и глаза расширяются. На секунду она выглядит смущенной, словно какая-то часть её души задается вопросом, хочу ли я, чтобы она вообще была здесь.

Как она могла подумать, что я не хочу?

От одного взгляда на неё становится трудно дышать.

— Зейн. — Тихо говорит она. — Ты проснулся.

Я продолжаю смотреть на неё, впитывая в себя. Волосы выглядят мокрыми, как и одежда. Должно быть, сегодня её облили дождевальные машины.

Она топчется на месте.

— Тебе больно? Может, позвать медсестру?

Датч смотрит на меня.

Финн складывает руки на груди.

Сол сонно моргает.

— Всем выйти. — Говорю я так твёрдо, как только могу. Не сводя глаз с Грейс, я добавляю: — Кроме тебя.

Её брови взлетают вверх.

— Не переусердствуй, Зейн. — Предупреждает Сол. — Ты только что вышел из операционной.

Я кладу руку на кровать, чтобы подтянуться. К сожалению, меня останавливает гигантский гипс вокруг запястья.

Мои глаза расширяются при виде него.

— Как скоро я смогу его снять? — Спрашиваю я у комнаты.

Никто не отвечает.

— Как долго?

— Мы не знаем. — Сол прочищает горло. — Повреждения серьёзные, Зейн.

Я встречаю его взгляд и чувствую, что он не договаривает.

Вспышка жестоких тёмных эмоций захлестывает меня.

— Что сказали врачи?

Кажется, они не хотят мне говорить.

Наконец Финн пробивает лёд.

— Возможно, ты больше не сможешь барабанить.

Сол молчит.

Датч отводит взгляд.

В суровой и напряженной тишине я смеюсь.

Все смотрят на меня как на сумасшедшего.

Может быть, так и есть.

Нет, я знаю, что это так.

Поэтому мне не нужна их чёртова жалость.

— Убирайтесь к чёрту из моей комнаты. Датч, пусть Кейди сегодня спит в кровати. Финн, родители Сола, наверное, сходят с ума. Отправь им сообщение и скажи, что он переночует после танцев, а Сол…

Он напрягается.

— Ради всего святого, пусть кто-нибудь вымоет эту твою мерзкую рожу. В ней столько крови, что ты похож на убийцу.

— Должно быть, его обезболивающие действуют. — Говорит Датч.

Он прав. Боль приглушена, но голова раскалывается, а запястье все ещё онемело.

— Если понадобится, я сам тебя выгоню.

Датч упрямо поднимает подбородок.

— Мы остаёмся. Холл может вернуться. Или…

— Холл не настолько глуп, чтобы ударить дважды, и ты это знаешь.

Мой близнец смотрит на меня.

— Я в порядке.

— Ты ранен. Возможно, навсегда. — Прямо говорит Финн.

Я ухмыляюсь.

— Разве я хоть раз в жизни позволял кому-то, кроме меня, решать, что я могу делать, а что нет?

Сол облизывает губы. Его голос суров.

— Ты не можешь делать из всего шутки. Это серьёзно.

Смотрю на каждого из своих братьев. Они так волнуются за меня, что даже не могут этого скрыть.

— Я собираюсь снова играть на барабанах.

Датч смотрит вниз, словно пытается скрыть свою жалость.

— И я сам сломаю ноги Холлу. Так что не трогайте его, пока я не выздоровею.

Сол открывает рот, как будто хочет возразить.

— Вон! — Я приказываю, на этот раз более интенсивно. — Идите домой. Все вы.

Финн выходит первым.

Сол неохотно следует за ним.

Датч прижимает к себе Кейди и обменивается знающим взглядом с Грейс, прежде чем вынести жену из комнаты.

Дверь со щелчком закрывается.

Остаемся только я и Грейс.

— Это было необходимо? — Она ставит чашку с кофе на тумбочку. — Они все беспокоятся о тебе. Кейди просто умудрилась заснуть, проверяя тебя каждые три секунды.

— Иди сюда.

Она отводит глаза.

— Зейн.

— Иди. Сюда.

Колеблется, словно раздумывая, стоит ли игнорировать это указание.

Я вскрикиваю от боли, прижимая запястье к груди.

— Ах!

— Зейн!

Грейс бросается ко мне, глаза у неё широкие и испуганные.

Когда она оказывается рядом, я хватаю её за руку и тяну за собой, чтобы усадить на кровать. Она опрокидывается навзничь и едва удерживает равновесие.

Использую свою здоровую руку, чтобы удержать её.

— Это было так трудно?

Её ноздри раздуваются.

— Раз уж ты чувствуешь себя намного лучше, думаю, мне тоже стоит уйти.

Я усиливаю хватку.

— Мне нужно поговорить с тобой о дополнительных коробках, которые мы нашли.

— Сол рассказал мне о них.

— Ты заглядывала внутрь?

— Я была немного занята.

Я улыбаюсь. Тот факт, что она не бросилась открывать эти коробки, а провела рядом со мной всю ночь, говорит мне о многом, в чем она, скорее всего, никогда не признается.

— Не думай об этом. Я должна была остаться. Если бы я этого не сделала, твои братья и Сол собирались совершить убийство.

Я пожимаю плечами.

— Даже если бы они это сделали, их бы не поймали.

— Ты так гордишься этим.

— Я не устанавливаю правила.

— Нет, ты их просто нарушаешь. — Она вздыхает. — Я учительница. Я не собираюсь сидеть сложа руки и потворствовать такому преступлению, как убийство.

— Мы не можем просто позволить ему уйти, тигрёнок. — Я гримасничаю, когда волна боли ударяет мне в голову. — Он перешёл черту.

— А кто сказал, что его можно отпустить?

Я смотрю в её красивые карие глаза и вижу в них отблеск тьмы.

— Что, по-твоему, мы должны делать?

— Ты спрашиваешь меня?

Я жду, не сводя с неё взгляда.

Она играет со свободной ниткой на больничном одеяле.

— Холл ожидает жестокого возмездия. Если ты дашь ему это, он будет готов. Насилие за насилие — это слишком ожидаемо.

— Твое решение?

— Лучшая месть зависит от конкретного человека, но все они одинаковы. Ты бьёшь их туда, где больно.

— И куда же?

— Его гордость. — Говорит она.

Её глаза переходят на мои, глубоко западают и заставляют мою кожу гореть.

Я мельком вижу Грейс, которую она держит под замком.

Ту, которая бесстрашна, смела и безрассудна.

Как я.

Как я раньше этого не замечал?

— Что?

Она смущенно потрогала шею.

Чёрт возьми, она великолепна.

— Я так сильно хочу тебя прямо сейчас.

Её глаза расширяются, и она отворачивает лицо.

Если бы я не был подключен к капельнице, она была бы голой.

Но поскольку у меня есть только одна рабочая рука, я подношу её кисть к губам и целую тыльную сторону костяшек.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Мы сделаем это по-твоему. — Я бросаю взгляд на Грейс и подмигиваю. — Мы ударим его по больному месту.

— Не нарушая закон.

Я провожу большим пальцем по её щёке.

— Тигрёнок, я и есть закон.

Она дуется.

Что-то странное начинает бурлить у меня в животе. Что за чёрт? Это…бабочки?

Чем больше она выпячивает губу, тем хуже.

— Ладно. — Ворчу я. — Никаких нарушений закона.

Наконец она улыбается.

Видя, как кривится этот пухлый рот, я схожу с ума. Как часто Грейс улыбалась мне? Я могу сосчитать количество раз на пальцах одной руки.

Мне нужна эта улыбка, направленная в мою сторону.

Нужна, как воздух.

Звонит телефон.

Я хмурюсь. Кто, чёрт возьми, звонит ей так поздно ночью?

— Это Датч. — Говорит Грейс, насупив брови.

Я смотрю, как она отвечает на видеозвонок.

— Как он?

Голос Датча звучит гортанно.

— Сколько прошло? Десять минут, как я тебя выгнал? Чёрт. Дай мне немного места. — Бормочу я.

Грейс поворачивает телефон так, чтобы в кадр попала моя хмурая физиономия.

Финн и Сол тоже присоединились к видеозвонку.

— Я думал, от этих лекарств ты уже вырубишься. — Говорит Сол.

Мои веки начинают опускаться, но я никогда не признаюсь, что устал.

— Зачем ты звонишь?

— Чтобы проверить, не умер ли ты.

— Чушь. — Я поднимаю взгляд и вижу тень, движущуюся за дверью моей комнаты. Быстро возвращаю взгляд к телефону. — Ты нанял кого-то следить за мной?

Грейс бросает удивленный взгляд на вход.

— Это просто мера предосторожности. — Отвечает Датч. — Если ты не хочешь, чтобы мы там были, хорошо. Но мы должны знать, что ты в безопасности.

Они такие чёртовски заботливые.

— Насчет Холла, — я встречаю взгляд Грейс, — я решил, как поступить.

Они все наклоняются.

Сол нетерпеливо спрашивает:

— Что ты хочешь сделать с ним сначала? Сжечь его дом? Загнать его машину в реку?

Я вижу, как Грейс вздрагивает.

— Мы сделаем ему ещё больнее.

Датч поджимает губы.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу, чтобы он оглядывался через плечо каждый день и каждую ночь. Я хочу, чтобы он выпрашивал билет из Redwood Prep и никогда его не получал. Я хочу, чтобы он ползал перед нами на руках и коленях. — Пальцы моей здоровой руки складываются в кулак. — Готов есть грязь, лизать наши ботинки, делать все, что мы ему скажем, потому что он знает альтернативу.

— Ты хочешь, чтобы его унизили. — Говорит Финн, первым поняв это. Он всегда так делает.

— Он будет ожидать возмездия. Этого он не ожидает. А мы тем временем приготовим оружие. Когда мы похороним его, похороним его семью, всех, кто ему дорог. — Мой голос становится холодным. — Мы не начинаем войн. — Я бросаю взгляд на Грейс. — Но мы их заканчиваем.

Датч кивает.

У Финна появляется блеск в глазах.

— Я напишу Джинкс. Посмотрим, какие секреты я смогу купить.

Сол тихонько смеётся.

— Это слишком изысканный план для тебя, Зейн. Неужели тот удар по голове изменил твою личность?

— Скажем так, у меня на плече сидит ангел. — Я ухмыляюсь Грейс. — Милый маленький ангел смерти.

Она прочищает горло и забирает телефон обратно.

— Все вы. Отдохните немного.

Её палец нажимает на кнопку окончания разговора.

— И тебе того же.

Грей сурово смотрит на меня.

Изнеможение пытается затянуть меня под себя, но мой разум поразительно ясен. А от её строгого учительского тона мне хочется раздеть её догола.

— Если ты хочешь, чтобы я спал…

Я похлопываю по кровати.

Она бросает взгляд на пространство рядом со мной и колеблется.

Потребность прикоснуться к ней непреодолима, но когда я тянусь к ней, она отстраняется.

Её плечи опускаются, и я понимаю, что все, что она скажет и сделает дальше, станет чертой, разделяющей нас.

Её голос напряжен.

— Зейн, насчёт сегодняшнего вечера…в классе, я…

— Знаешь что? Я устал.

Я нажимаю на кнопку, и моя кровать начинает выравниваться.

Глаза Грейс не отрываются от меня, мутные и противоречивые.

Закрываю глаза, но слышу её тихое, затрудненное дыхание.

В темноте я заверяю её:

— Я знаю, чего ты боишься, но ты не должна этого бояться. Все, что произошло сегодня ночью, не было ошибкой, и если мне придётся провести остаток жизни, доказывая тебе это, я это сделаю.

— Я полагаю, что лекарства говорят, и завтра ты не вспомнишь ни слова об этом.

От лекарств я словно погружаюсь в матрас, но мой ум по-прежнему остер. На самом деле, правда ясен как никогда.

Грейс — моя.

Она стала моей в тот момент, когда наши глаза встретились в баре.

Она доказала, что она моя, когда я поцеловал её, и каждый раз, когда я шёл по коридорам и видел её вдалеке.

Она всегда будет моей.

Но у меня такое чувство, что убедить весь мир в том, что мы принадлежим друг другу, будет легче, чем убедить в этом её.