Здравствуй, Аннабелль

16. Примерение

8 лет назад

Уильям стоял на верхнем этаже коттеджа и смотрел на вечеринку в его честь внизу. Кажется, эти стены никогда не видели такого количества людей. Музыка громко играла, подростки танцевали и общались, а воздух постепенно наполнялся запахом алкоголя. Воттерс никогда не чувствовал себя таким важным и взрослым. Правда, вряд ли можно было сказать, что он наслаждался моментом и пытался запомнить все до мельчайших деталей. Уильям, скорее, делал вид, что эта вечеринка ему нужна. Он поднял бокал с коктейлем, и сделал тост.

— За мое совершеннолетие! — крикнул он, и все присутствующие подняли свои бокалы в ответ.

Сделав несколько глотков шампанского, Уильям убрал бокал прочь. Пить ему не хотелось. Дождавшись, пока все отвлекутся от его персоны, он отошел в комнату, чтобы немного отдышаться. Рухнув на кровать, Уилл признал — никакой радости не чувствовалось. Реальность его сильно угнетала и наслаждаться вечеринкой он не мог. Казалось, что никто из знакомых, на самом деле, не понимает его. Парень стал часто задумываться о жизни, о том, что будет дальше, когда закончит школу. Всегда приходил к одному выводу — нет никакой цели, никаких планов на будущее. Он просто существовал в мире, в котором, казалось, ему не было никакого места. Эта непрошеная вечеринка только сделала хуже.

Бургер бегал по дому, лаял, скулил и просил еду. Взяв пса за ошейник, Воттерс уложил его на кровать, поглаживая. Вместе они легли на кровать. Мысли возвращали его в прошлое, когда он был маленьким мальчиком, там жилось просто и ясно. Маленький Уильям обрадовался бы такой шумной вечеринке, воздушным шарикам и тортам, ведь все это устроили в его честь, а взрослый — ненавидел быть в центре внимания, как бы там не думали. В дверь постучали, Бургер вскочил, завиляв хвостом.

— Открыто! — прокричал парень, даже не привстав.

Это была Ингрид. Одетая в черное короткое платье, уверенно стоявшая на высоких каблуках, с ярким макияжем и растекшейся улыбкой на губах. Воттерс-младший не улыбнулся в ответ, стараясь вести себя холодно и сдержанно. Он до сих пор не простил ее.

— Ты чего тут один? Именинник спрятался? — спросила она, обнимая его.

Уильям отпрянул.

— Внизу слишком много людей, — сказал он, — я половины из них не знаю. Они, мне кажется, вообще не понимают, к кому пришли. Сто процентов, думают, что это дом Ронана, а не какого-то прыщавого лузера.

— Что за ерунду ты говоришь, Уилл? Они знают тебя, пришли поздравить и классно провести время. Тебе не нравится вечеринка?

— Нет, не нравится. Я беспокоюсь за дом, за собаку, за себя. Родители завтра приедут и заставят убираться тут. Я просто хотел спокойно посидеть, а не смотреть на незнакомые пьяные рожи. Как ты вообще все это устроила в обход меня?

Ингрид поникла.

— Знал бы ты, на что я пошла ради тусовки. Пришлось познакомиться с твоим братом и уломать его отвезти родителей куда-нибудь, — покачав головой, сказала она.

Уильям раскрыл рот. Прекрасно помня, что Ронан недолюбливал Ингрид, он даже сразу и не поверил ей.

— Ронан? Как ты его раскрутила?

— Сказала, что тебе надо отвлечься, и что виновата.

— И, что, он согласился?

— Не согласился бы — где бы мы праздновали твой день рождения? Он закупил еду, алкоголь. Тебе повезло с братом!

— Ох, черт, Ингрид, поверить не могу! Ну, отказался — не праздновали бы. Я спущусь, попью воды. Музыка орет, соседи завтра закидают нас сырыми яйцами!

— Я принесу тебе воды, — сказала Ингрид, — ты страшный зануда.

— Не надо, сам. Посмотри лучше за Бургером. Он теперь в стрессе и не будет спать еще дня три.

Он взглянул на Ингрид украдкой. Девушка чуть опустила голову и обычная спесь куда-то пропала. Перед Уильямом стояла обычная девочка-подросток, которая, кажется, стащила у мамы косметику и надела богом забытое платье. Опираясь на костыли, Воттерс направился вниз, стараясь не думать о том, что сделал подружке больно. Вечеринка продолжалась, музыка гремела так громко, что дом дрожал, подростки пели и танцевали, словно не было завтрашнего дня. Уильям пробирался на кухню, глядя на всех вокруг с неопределенным чувством. Он ощущал себя чужим в шумной толпе. «Гости» рылись в маминых шкафах, без конца хлопали холодильников в поисках еды, рассматривали семейные фотографии. Разве Уильям разрешал? Нет, но и на то, чтобы открыть рот смелости не хватало, слишком стало тревожно. Что они подумают? Воттерс огляделся — и увидел две знакомых фигуры на пороге.

Казалось, в дом той ночью мог зайти кто угодно, хоть сама Королева Английская, и остаться без внимания. Аннабелль и Доминик растерянно озирались по сторонам, видимо, что-то ища. Глотнув воды, Уильям снова протиснулся через толпу, направляясь к дверям.

— Аннабелль, — голос его дрогнул, — что ты тут делаешь?

— Зашли посмотреть на твою грандиозную вечеринку. Всех позвал, кроме нас? — иронизировал Доминик.

Аннабелль ничего не говорила, видимо, полностью доверяя новому другу. Она просто качала головой в такт знакомой мелодии.

— Доминик, я позвал друзей. А с вами мы не общаемся даже.

— Мы пришли сюда посмотреть на главное событие года. Наша звездочка спустилась с небес! — объяснился Доминик.

— Хочешь сказать, все эти люди — твои друзья? Сто процентов, ты тут половину из них впервые видишь вообще, — съязвила Аннабелль.

— Белль, какого черта ты хочешь? — прямо спросил Уильям.

— Ничего, — сказала Аннабелль, — с днем рождения, Уильям! Прости, в этом году без подарка, не скопила денег. Я клоуном работать не собиралась. И на день рождения ты меня тоже не позвал, поэтому стендапа не будет.

Уильям закатил глаза, чувствуя смешение разочарования и раздражения. Он осознавал, что конфликт с Аннабелль и Домиником только усугубляется. Неприятная ситуация сильно тревожила.

— Ладно, хватит. Если вы здесь только для того, чтобы устроить сцену, то можете уйти. Я не собираюсь тратить день рождения на ваши споры и разборки, — сказал Уильям, стараясь сохранить спокойствие.

— Я пришла поговорить с тобой. Мы вообще ничего не выяснили. Согласен? — сказала Аннабелль холодно.

Воттерс-младший задержался на мгновение, а затем кивнул, не произнося ни слова. Старые друзья двинулись в сторону тихого уголка, где они могли поговорить наедине. Аннабелль шла рядом, выглядя решительной, но в то же время усталой от всех разногласий и обид. Когда они пришли на балкон, где можно было спокойно пообщаться, Уильям скрестил руки на груди.

— Врываешься без приглашения, портишь праздник и докапываешься. У тебя не все в порядке с головой. Ингрид устроила для меня праздник. Привела друзей, мы с тобой вроде как…больше не друзья? Давай-ка, закроем эту тему навсегда. А то мне сильно надоело чувствовать на себе взгляд подруженьки Медузы Горгоны. Ты поняла? — грубо отрезал Уилл.

Аннабелль взглянула на Уильяма, почувствовав, как обида и разочарование начинают накапливаться внутри нее. Она понимала, что сейчас важно сохранить спокойствие и не углублять конфликт.

— Уильям, я пришла сюда, чтобы попробовать разобраться в наших отношениях. Я ценю нашу дружбу и хочу понять, когда все сломалось, — сказала Аннабелль тихим, но решительным голосом.

— Что обсуждать? Мы больше не друзья, я тебе сказал. Ты не можешь подождать хотя бы до завтра? Тут вечеринка. Люди веселятся.

Девушка покачала головой. В глазах стояли слезы.

— Почему ты так поступаешь со мной? Почему впустил меня в прошлый раз, устроил цирк, обрабатывал раны? Ты же сказал, что все будет нормально?

— Да какая разница? Прекрати свои дурацкие расспросы, Морган. Мы больше не друзья, и не будем ими, — закричал он на Аннабелль, — и в прошлый раз впустил тебя из вежливости.

— Так почему? Почему ты меня отталкиваешь? — спросила она в очередной раз.

Взглянув на свою жалкую подружку, стоящую напротив него, Уильям решил пойти ва-банк. Несмотря на все, что происходило с ним, парень все ещё старался оставаться собой. Он все ещё испытывал к Морган нежность. И если бы он только мог…

— Потому что я устал от тебя, — сказал Уильям, — и нам больше не о чем разговорить. Тебя не должно волновать с кем я встречаюсь, хоть с Эммануэлем Макроном самим.

— Устал? — переспросила Морган, утирая слезы рукавом.

— Устал от твоего нытья. Нет больше старого доброго Уилла, а значит нет старых друзей, ничего нет.

— Это ты правду сказал, — ответила Аннабелль, — старого доброго Уилла больше нет.

Уильям почувствовал, как болезненный укол прошел сквозь его сердце. Он видел боль и разочарование в глазах Аннабелль, и это приносило ему дополнительную боль. Горечь ненависти и разрушения окутала их обоих, и он не знал, как вернуться к тому, что было раньше.

Уильям сделал шаг назад, его лицо выражало смешанные чувства грусти и решимости.

— Забудь. Все изменилось, и мы не можем вернуться к тому, что было раньше. Нам лучше идти каждый своей дорогой, — сказал он, голос его звучал гораздо мягче, но все же непреклонно.

— Уильям, мы не можем просто так закрыть эту тему. Мы были друзьями, ты помогал мне, я помогала тебе. Я не могу просто забыть все, что было, как будто ничего не значило, — прошептала она, сдерживая слезы.

Уильям пожал плечами и с сарказмом в голосе сказал:

— Так попытайся! Какая к черту дружба, Аннабелль? Ты разве искренне хоть раз поинтересовалась как у меня дела? А сейчас…ты просто идиотничаешь.

— Ты издеваешься? Я двадцать четыре на семь беспокоилась о тебе. Это ТЫ принял решение игнорировать меня, кинуть меня, а не я. Превратился в человека, которого я не узнаю. Ты отталкиваешь меня, унижаешь и обижаешь. Но я больше не собираюсь терпеть это.

— Так зачем пришла сюда, еще и с этим?

— Хотела посмотреть в твои бесстыжие глаза.

— Посмотрела?

— Конечно.

— Отлично, выметайся, и захвати с собой своего белобрысого друга.

— Меня от тебя тошнит, — сказала Аннабелль, — ты превратился в…кретина!

— Кретин так кретин, свалите.

Аннабелль чувствовала, что расстояние между ними становится все больше, и ей было больно осознавать, что они уже не смогут вернуться к тому, что было раньше. Разговор превратился в бесконечную спираль негатива, и ни один из них не собирался смягчать слова или искать компромисс.

— Хорошо, Уильям, если так ты хочешь. Но знай, что я всегда была рядом, когда тебе было плохо. Я никогда не хотела тебя обидеть или причинить боль, — прошептала она, пытаясь сдержать слезы.

— Уходи к черту.

— А может ты сам туда уйдёшь?

С этими словами Аннабелль медленно отвернулась и направилась к выходу. Ее сердце было разбито, но она понимала, что сил на примирение уже не осталось.

Встретив Доминика в коридоре, она взяла его за руку и потащила к входной двери.

— Мы уже уходим? — сказал Доминик с набитым ртом.

— Хочешь оставаться — останься, но Уильям нас только что выгнал.

— Вот олух! Мне так хочется ему напакостить, но могу только еды побольше сожрать, чтобы ему меньше досталось.

Аннабелль вздохнула. В тот момент глупые шутки Доминика, скорее, раздражали, чем приносили пользу. Она с трудом сдерживалась — из горла вот-вот собирался вырваться крик, а в глазах стояли слезы.

— Аннабелль… — сказал Доминик. — Дорогая, ну? Пойдём, здесь тухло, ничего интересного.

— Я хочу плюнуть ему в лицо, — прошептала Аннабелль медленно.

Морган сделала реверанс и лопнула пару шариков, висящих в прихожей. Хотелось лопнуть все — но девушка вовремя остановилась. Аннабелль прижала руку к груди, пытаясь успокоиться. Она знала, что реакция, которую ей хотелось проявить, не принесет ничего хорошего.

— Доминик, ты прав. Давай уходим отсюда, оставим его с проблемами. Пусть горит в аду!

Доминик кивнул и взял Аннабелль за руку. Вместе они вышли из дома, оставляя позади обиды и разочарования. Будущее может быть неясным, но они знали, что вместе смогут преодолеть любые трудности.

В то время как Аннабелль и Доминик двигались вперед, Уильям остался сидеть в пустой комнате, окутанный мрачными мыслями и сожалением. Он осознавал, что потерял не только Аннабелль, но и дружбу, которая когда-то была ценной. Его сердце было наполнено смешанными эмоциями — гневом, сожалением и одиночеством.

Уильям задумался о том, что натворил. Он должен был найти способ разобраться в своих эмоциях. Возможно, тогда он сможет восстановить то, что было разрушено, и вернуть старого доброго Уилла, которого все так полюбили и уважали.