Здравствуй, Аннабелль

Эпилог

Сколько лет понадобится человеку, чтобы понять себя, чтобы найти то, что любишь больше всего, потерять и восстановиться? Сколько лет потребуется, чтобы понять, что все дороги, по которым бежишь от себя — это лишь круговорот, который вернет на место? Многие из нас стремятся найти то, что любят больше всего. Это может занять годы, даже десятилетия. Мы теряем и восстанавливаемся, будто танцуя на грани между утратой и обретением.

Аннабелль окончательно рассталась с Адамом, но не вычеркнула из своей жизни полностью. Клэман уехал в Европу, пытался открыть собственное дело и воспитывать дочь. Как складывался личный фронт, Морган подозревала — Ингрид недавно выложила фотографию с широкой мужской спиной в кадре. Шестое чувство подсказывало Аннабелль, что они потихоньку сходились. Иногда она переписывалась с ним, и все устраивало. Постепенно Белль стала чувствовать, как угасает та серьёзная привязанность, как будто обрезали нить, которой они были связаны.

Хрупкие лучи солнца согревали майскую землю. Легкий ветерок играл с океанскими волнами, заставляя их вздрогнуть. Пышные кусты сирени начали опадать, украшая тёплую землю. В воздухе пахло жизнью, цветами и любовью. Любовь пахнет. Пахнет так, как пахло бы солнце, имей оно стойкий аромат. Аннабелль и Ронан сидели на берегу океана, прижавшись друг другу.

— Наконец-то, нам разрешили строительство галереи, — сказала Аннабелль, увлечённо читая письмо на электронной почте, — думала, на это столетие уйдет.

Ронан прижал девушку к себе.

— У тебя слишком влиятельные друзья, — подмигнул ей Ронан, — так что, пора думать как назовешь выставочные залы?

— Да уж, друзья у меня что надо. Один зал точно — «Валери», в честь бабушки. Без ее наследства ничего бы не было совсем, а тут, представляешь, у меня целая галерея. Еще и твое спонсорство, конечно, но бабушка… — прошептала Морган, смахивая слезы.

— Она у тебя была лучше всех, — кивнул Ронан, — мировая женщина.

Аннабелль пообещала родителям, что вложит доставшиеся ей деньги в дело. Пораскинув мозгами, они с Ронаном решили открыть частные выставочные залы, в которых будут презентовать картины молодые, подающие надежды художники. Пара обосновалась в Монреале, даже не думая о переезде в другой город. И Морган, и Воттерс-Кляйн до чертиков устали искать, остановились и нашли.

— Мне не хватает ее. Хорошо, что ты всегда рядом. Не представляю, как бы справлялась без тебя.

— О, справлялась раньше! Ты гораздо сильнее, чем думаешь, Белль. И еще верила в дружбу между мужчиной и женщиной, — лукаво произнёс Ронан, прижимая к себе девушку.

— Я уже ни во что не верю, — рассмеялась она, заключая руки возлюбленного в свои, — особенно в такие глупости.

— Дружбы между мужчиной и женщиной не существует, это закон.

— Я знаю. Поняла этого, когда ты выпроводил меня из машины девять лет назад, в аэропорту. Так, часто думала об этом. Поверить не могла, что такой, как ты, посмотрит на такую, как я. Смотрела на тебя и челюсть с пола подобрать не могла.

— Белль, я в тот вечер напился с горя, — засмущался мужчина, опустив голову, — мне так не хотелось тебя отпускать.

— Нет, я должна была, — прошептала брюнетка, поглаживая его пальцы, — как-то сказала, что этот переезд испортил всю жизнь. Беру слова обратно.

— Не испортил?

— Нет, конечно. Я бы не узнала, каково этого, когда тебя любят. Потому что с Адамом…Потому что с ним была не любовь. Привязанность, зависимость, аддикция — все, блин, что угодно, только не любовь. Его не исправить ни чем, да я и не собиралась больше. Достаточно.

— Большая победа в том, что ты поняла. Я переживал — осознаешь ли ты когда-нибудь весь масштаб катастрофы или нет.

Аннабелль усмехнулась, пиная песок.

— В катастрофах я большой знаток. Кстати, что там Уильям? Вчера пришло приглашение на свадьбу, я не успела ему позвонить.

Ронан улыбнулся, потерев переносицу.

— Мы пытаемся помириться, он сказал мне, что бросает журналистику и уезжает жить на Бали после свадьбы.

— В смысле? Без Франсии?

— Нет. В смысле, они оба хотят пожить где-нибудь на острове, заняться духовными практиками и все в таком духе. Смех смехом, но Уиллу это должно быть полезно. К тому же, его родители начали донимать, когда у нас с тобой свадьба.

— Я ненавижу свадьбы, Ронан, — призналась Белль, — пустая трата денег. Давай просто поедем путешествовать. Ничего не надо.

— Поддерживаю, — поцеловал он Морган. — Наденешь свадебное платье. Или белье — только для меня, в нашем номере отеля.

— Что ж, это лучший вариант. Я, кстати, тут начала писать новую картину. Вот ее точно можно будет называть автобиографической. Созрела.

— Да? — заинтересовался Ронан, привстав.

— Да. Она будет называться «Здравствуй, Аннабелль», и пишу ее только себя. Чтобы каждый раз напоминала мне о том, что я все еще та девчонка из Монреаля с большими глазами в красивом платьице, у которой было море желаний, — пожав плечами, призналась Аннабелль.

— А сейчас разве нет желаний? Ты ни о чем не мечтаешь?

— Не-а, у меня все есть. Я счастливый человек.

— Я тоже, по-моему, ни о чем не мечтаю, потому что моя большая мечта сбылась — ты счастливая.

— Я тебя нарисовать хочу, вот что. Только что поняла.

— Могу ли я быть вашим натурщиком, мадемуазель художница? — предложил Ронан, улыбаясь.

На него падал закатный свет. Такой же умиротворенный, мягкий и ласковый, как и он. Ронана окружало теплое золото заката. Казалось, любовь преображала его. Или красота в глазах смотрящего? Аннабелль полюбила его настолько, что видела мужчину еще более потрясающим, чем могли видеть остальные.

— Мадемуазель художница не терпит пустых разговоров, мсье. Не шевелитесь и не моргайте, я хотя бы вас сфотографирую.

Он не сумел сдержать улыбку. Как же он был красив!

— А я хочу, чтобы мир знал о вас и ваших картинах.

— Мне это не нужно. Еще потом бегай от папарацци! Представляешь, таблоиды сойдут с ума — художница охмурила бывшую звезду баскетбола. Что за заголовок!

— Согласен, похабщина. Но ты все равно рисуй. Жизнь твоя — искусство, и ты создаёшь свою картину. Пусть в твоей каждый момент будет красочным, даже если в него вплетены разные оттенки, — прошептал Ронан, целуя девушку в щеку.

— Ага…Опять ты нашел нужные слова.

Ронан коснулся ее щеки.

— Я не особо хороший художник, точнее, совсем не художник. Если я бы занимался творчеством, сказал бы так — ты всегда была частью моей картины, Белль. Мы с тобой, кажется, рисуем её вместе.

— Это точно. Рисуем мы ее вместе.

— Поэтому я бы всем рассказал об этой удивительной девушке, в которой так удивительно сочетается храбрость и мягкость. О девушке, которую люблю больше жизни.

Аннабелль смущенно улыбнулась, глядя на бушующие волны океана. Несколько секунд молчания прервались поцелуем. Девушка вновь прокрутила в голове яркие моменты. Первый поцелуй, поездка в Берлин, встреча с Ронаном, выпускной, Уильям Воттерс, Доминик. Она была благодарна каждому событию, каждому человеку за случившиеся уроки. Если бы не предательство Уильяма, она бы никогда не встретила Адама, не подружилась бы с Домиником и не уехала бы прочь из Монреаля, если бы Адам не сделал ей больно, она бы никогда не вернулась к Ронану. Если бы она не вернулась к Ронану, в Монреаль, после всего пережитого — вряд ли она бы нашла себя. Так, значит, выглядела длинная дорога.

Возможно, все это — часть большого пазла, который мы собираем на протяжении всей жизни. И в конце концов, когда смотрим на свою картину, видим, что каждый крошечный момент, потеря и обретение были неотъемлемой частью нашего пути.

Пути к себе.

Конец

Больше книг на сайте — Knigoed.net