Здравствуй, Аннабелль

18. Твой внутренний свет

Наше время.

Горячая вода наполнила белоснежную ванну. Аннабелль села в нее. Перед этим старательно расставила в комнате несколько свечей с ароматом роз и корицы. За окном о землю разбивались капли дождя. В квартиру просачивался запах мокрого асфальта. через едва закрытое окно. Холодок проносился по коже девушки, заставляя поскорее отдать тело воде.

Аннабелль переехала к Ронану. Случилось это ровно в тот день, троица встретилась в кафе. Ронан настоял, а девушка больше не возражала. Воттерс-Кляйн приносил в ее жизнь спокойствие и тепло, его чувства полны нежности и заботе. Аннабелль еще не разучилась хозяйственности: готовила ужин, убиралась и гладила белье. Утрами Ронан будил ее поцелуями. Они занимались любовью, наслаждаясь каждым мгновением.

Сидя в ванной, Аннабелль осматривала худое тело. Все ещё боролась с анорексией, училась любить себя заново, но это с трудом удавалось. На ногах — вереница шрамов. Когда-то Адам сильно избил ее, но девушка простила его, потому что была без ума и верила — он просто не справился. Проводя рукой по побелевшим ссадинам, она вспоминала и другие случаи, когда Адам пытался сделать больно: морально и физически. Она сбежала от него. Сначала с ним, а теперь от него. Пелена с глаз снялась, чувства стали угасать. Смерть бабушки привела в родной город. Адам нашёл Аннабелль и тут. Раньше она с трудом жила без него. Сейчас — искала способ, как вырваться из его сетей.

В дверь ванной комнаты постучали. Ронан вернулся с работы.

— Входи! — прокричала Морган.

Войдя внутрь, Ронан увидел Аннабелль, прикрывающую свои женские прелести только пеной, раскраснелся донельзя, а затем смущённо рассмеялся, словно ребёнок.

— Хорошая идея! Погода прохладная, ванная тоже неплохая, — пробормотал Рон.

— Да, я тоже так думаю. Я без ума от твоей ванной. Может быть в неё поместится ещё кто-нибудь, — без всяческих намеков сказала девушка, поправляя упавшие на лицо светлые волосы.

Ронан рассматривал Морган, как зачарованный. Четкие упругие линии тела заставили его плечи напрячься. Как бы он не пытался свести все инстинкты на нет — не смог. Внезапно. Он двинулся с места, пытаясь не действовать слишком быстро. Аннабелль вздрогнула, приподнялась, оперевшись о бортики ванной. Когда Ронан приблизился к ней, по телу пробежалась волна мурашек.

Он постепенно начал снимать с себя одежду, отказываясь от всех слов. Только язык тела. Ронан посмотрел на Аннабелль, словно говоря «все будет хорошо», а она лишь кивнула головой, позволяя ему принести то, чего так долго желала. Она задрожала в тот момент, когда тело Воттерса-Кляйна оказалось настолько близко к ней. На расстоянии вытянутых пальчиков. Он коснулся рукой ее, слегка притянув к себе. Вода выплёскивалась на пол каждый раз, когда Ронан ускорялся, и его рельефное тело ловко управлялось с малышкой по имени Аннабелль. Она так изящно поддавалась его играм, что не оказывалось ни капли сомнения — он победил.

Аннабелль вцепилась в его спину ногтями, проводила ими по коже, оставляя краснеющие полосы. С ее губ сорвался легкий стон, разбивающий вокруг каждый шум: плеск воды в ванной, сбитое дыхание Ронана, стук дождя за окном…

— Почему ты до сих пор один? — едва произнесла девушка, прежде чем окунуться в это безумие ещё один раз.

Её, прежде холодные бесцветные губы, словно оживали под поцелуями, становясь алыми, как лепестки роз. Дыхание учащалось с каждой секундой. Сердце пропускало удар за ударом. В животе поселился холод, невзирающий на страсть, пылающую между Морган и Воттерсом. Властные движения Ронана заставляли Аннабелль отдать тело в его распоряжение. Он имел на неё полные права, только в эти минуты.

— Никого не любил, как тебя, — хриплым голосом прошептал Ронан, затем, он спустился губами по шее девушки, не оставляя ни единого шанса на тишину.

Она произнесла его имя — секунда за секундой, произнесла ещё один раз, ещё один. Время растянулось, ни минуты, ни часы не имели значения. Оно тянулось вечностью…

Горячие капельки воды на теле Морган разбивались друг о друга. Она целовала Ронана, приглаживая его влажные волосы.

8 лет назад.

Морган больше не боялась оставаться дома по утрам, придумывала небылицы и родители верили. Она прогуливала, получила несколько замечаний от преподавателей, но даже они никак не смогли исправить ситуацию. Казалось, ей настолько стали безразличны оценки и школьная рутина, что считанные дни отделяли девушку от отчисления. Уильям все чаще начал появляться в гимназии, старательно избегая встречи с Морган. А если все — таки глазами они встречались, парень смотрел на нее так, будто желал персональный котел в аду.

— Эй, не хочешь сегодня развлечься, шлюшка? — в Аннабелль прилетел скомканный кусок бумаги.

Девушка привыкла к новой роли. Изгой. На переменах она изредка перебрасывалась парочкой фраз с Ноа — одноклассницей, увлекающейся азиатской культурой. Она частенько вытаскивала ее на посиделки в кафе после уроков, и поила чаем за свой счёт. Де Риддер была в курсе, что Аннабелль откладывала деньги на переезд в другой город, каждую копейку, полученную от родителей. Как Ноа не старалась стать ближе к девушке-загадке, ничего у нее не выходило. Подпускать к себе кого-то после серии предательств девушка не могла.

«Обожглась однажды, это повторится», — думала она.

Ингрид так и не была в кабинете директора Гэнси. Он занимался ремонтом своего кабинета, точнее, не он лично, а персонал. Мужчина деловито ходил по помещению, приказывая работать всем побыстрее. Интуиция подсказывала девушке — ситуацию с Ингрид замяли, ее мать, наверняка, замяла ситуацию. Справедливости от жизни ждать не следовало, это Аннабелль поняла точно.

Морган начала общаться с Адамом еще ближе, потому что не могла больше находиться одна. Пока мать и отец занимались разборками, налаживанием отношений, работой, командировками, изредка интересуясь жизнью дочери, Аннабелль говорила с Клэманом по телефону. Постоянно выбиралась с ним погулять, не заботясь ни о чем. Адам водил ее в кино, катал на машине, покупал мороженое, рассказывал забавные истории. Девушка тянулась к нему. И в очередной одинокий вечер произошло то, о чем девушка и не думала.

Она делала домашнее задание по французскому языку, пытаясь проникнуться глубиной депрессивного стихотворения Шарля Бодлера. Аннабелль все еще пыталась учиться хорошо, но только ради родителей. Они не пережили бы ее отстранения или исключения. Шум за окном бесконечно заставлял девушку отвлекаться. Кто-то копошился в снегу, выругивался и кряхтел. Потянувшись за наушниками, Морган услышала звук, выходящий за все рамки приличия.

Какой-то мужчина громко рассмеялся.

Аннабелль высунулась в окно и не поверила глазам. Заулыбалась, как маленький ребёнок. Адам лежал в сугробе, раскрасневшись от смеха.

— Принцесса, я немного… не управился с гравитацией, — произнёс он и попытался встать.

Ситуация была дурацкой, Аннабелль покачала головой. Девушка представила разгневанные лица родителей, будь они в тот вечер дома.

— Ты чего делаешь? Убиться решил?

— Слушай, я упал, когда пытался залезть к тебе в комнату. Видимо, твой папа тщательно предусмотрел все, чтобы принцы к тебе не залазили, — сказал Адам громко.

— Так, значит, ты принц? — спросила Аннабелль.

— Только ты решаешь, — пожал плечами Клэман, — принц я или не принц.

Из его рта шёл холодный пар.

— Хочешь…проходи в дом, только по лестнице, через дверь, — смахивая слезинки от смеха, предложила Морган, и побежала по лестнице вниз. Адам молча направился к входной двери, отряхнувшись.

Она ждала его. Чуть только Адам отдалялся и не приходил, она начинала тосковать. С недавних пор, Белль разрешила себе думать о нем и мечтать. Теперь он стоял под окнами (лежал), и пытался попасть в ее дом самым банальным из небанальных способов.

Морган окинула отражение в зеркале и впустила Клэмана.

— Привет, — сказал Адам, — могу я зайти?

— Привет, Адам, — улыбаясь прощебетала она, — естественно. Адам, я не знаю, может, тебе не по душе банальные способы вхождения в дома, но лезть куда-то уже чересчур! А если бы мама и папа не ушли сегодня на работу? Или соседи заметили бы?

Клэман потёр переносицу, словно не обращая внимания на слова девушки.

Он прекрасно знал, что большую часть времени Морган находится дома одна.

Оперевшись на дверной косяк, Адам вальяжно бросил:

— Через дверь пусть умники всякие ходят. Как мне тебя удивлять?

Он прошёл в дом, аккуратно повесив своё пальто на вешалку, по-хозяйски открыв шкаф. От такого Морган немного опешила, но предпочла помолчать. Несмотря на то, что она вся сгорала при виде Клэмана, волнение и страх никуда не уходили.

— То есть ты не умник? — продолжила девушка диалог, поражаясь своей болтливости.

Аннабелль суетливо бегала на кухне, наливала заварку в кружки, затем добавляла кипяток, обжигалась им, целовала собственный палец, чем смешила Клэмана. Девушка представляла, какое впечатление должна сложить у Адама о себе: добрая, положительная, хрупкая, но сильная одновременно.

— В школе я учился так себе. Я же плохой мальчик, — подметил шатен, помешивая сахар в кружке.

После этих слов Морган едва сдержала рвотный позыв. Она не переносила клишированных людей, которые ее окружали. «Плохой мальчик». Как попсово и глупо! Плохо или хорошо — не существует, а тем более, относить людей к той или иной категории субъективно и неправильно.

— Звучит ужасно, — призналась она, отламывая кусочек от печенья, — я думала, ты умнее.

— О, ты многого обо мне не знаешь, — рассмеялся он.

Закончив дела, Аннабелль села напротив Адама за столом. Парень потянулся за чашкой. Аромат сигарет и миндаля от него перебивал запах чая с вишней.

— Пойдём ко мне в комнату? Там уютнее, чем здесь, — предложила девушка и, вновь молча, Адам схватил чашки с чаем, и Белль поблагодарила его. Она так волновалась, что запросто могла бы упасть и опрокинуть посуду.

Он проследовал за ней на второй этаж, тщательно рассматривая интерьер дома.

— А я все думал, что в тебе изменилось. Рапунцель, где твои косоньки? — заметил Клэман, улыбаясь.

— В мусорке. Захотелось поменяться.

— Тебе идет, — сказал он, — ты супер — секси. Теперь я могу видеть твое лицо.

— А раньше не мог?

— Нет, ты все время за волосами пряталась, как за шторой.

Аннабелль на секунду задумалась — и правда, за длинными волосами она чувствовала себя более защищённой от лишних взглядов. Резкие изменения вызвали бурную реакцию у родителей. Они долго кричали и возмущались тем, что Морган натворила на голове без их разрешения.

Молодые люди вошли внутрь. Комната Аннабелль, по ее мнению, выглядела детской, потому что ремонт делался давно. Потертые сиреневые обои, нарисованные бабочки на потолке, кучи книг в стеллажах и одежда, разбросанная по полу. Лилиан и Эмметтт продумали интерьер сами, не посоветовавшись с дочерью. Какое — то время назад Аннабелль нравилась такая простота, но после развала отношений с Уиллом, ненавидела эти стены, желая разрушить каждый миллиметр. И она начала — убрала фотографии с Воттерсом в коробку, запихнула ее под кровать, выкинула старые платья.

— Милая у тебя комнатка, — Адам сел к Аннабелль на кровать в уличной одежде без особых вопросов, — такая девчачья.

Морган закатила глаза. «Девчачья» — какое дурацкое слово.

— Это место — единственное место в доме, где я чувствую безопасность. Хотя цвета и интерьер тут убогие, — призналась девушка, садясь рядом с Адамом.

Он замолчал. Аннабелль заметила, как парень посмотрел на шрам, тянущийся на руке Аннабелль.

— Вот что, я пришёл поговорить. Человек я прямой, поэтому спрошу как есть. Тебя обижают в школе? — поинтересовался парень, пытаясь прикоснуться к ее рукам. — Ингрид больше не трогала тебя?

Морган резко подняла взгляд на Клэмана.

— Мне уже плевать, Адам. Они добились чего хотели — я больше не хочу ничего. А почему ты спрашиваешь?

Адам тяжело вздохнул. Он предпочёл бы держать Аннабелль за руку, советуя быть сильной. В жизни много невзгод, боли и трудностей. Порой, даже больше, чем радости. Клэман верил в баланс. Если тебе абсолютно хорошо сегодня, завтра обязательно — станет хуже, в сотню раз.

— Я волнуюсь, Аннабелль, — её имя прозвучало так чисто.

— Поняла, — коротко ответила она.

В глазах собирались слезы. На секунду, она вспомнила, как сильно её били в тот день. Руки и ноги долго болели. Она до сих пор оглядывалась, возвращаясь из школы.

— Нет человека, который имеет право забрать твой внутренний свет*, - произнёс Адам, утирая ее слезы, — как в песне у My Chemical Romance*. Помнишь?

— Пока мы растворяемся во тьме, просто помни, что ты всегда будешь сиять так же ярко*, — сквозь слёзы, пропела Аннабелль.

— Никто не сможет его отобрать.

Адам произнёс слова, как пророчество о том, что спустя время, именно он станет этим человеком. Он лег на кровать, пытаясь положить девушку с собой. Она рассмеялась, даже взвизгнула и оказалась в объятиях у Клемана.

— Попалась, Принцесса. Твой замок взломан.

Адам обнимал её долго, слушая тихое дыхание. Они молчали. Несколько десятков минут тишины. Затем Клэман отстранился от неё, усадил на кровать и щёлкнул по носу. Аннабелль перестала плакать Его руки постепенно притянули ее. Тревога пронзила девушку. Она никогда никого не целовала. Адам…Его серо-голубые глаза, глядящие на неё, просто не оставили ей шанса. Он взглядом убедил ее в своей правоте. В своей искренности. Миллиард мурашек пробежало по ее коже. Тело стало абсолютно мягким, легким, почти невесомым. Он прикоснулся к её губам. Аннабелль вздохнула — внутри запорхали бабочки. Сон. И ей не нужно было просыпаться.

Мягкие, трепетные чувства охватывали обоих. Морган закрывала глаза от удовольствия. Щетина Адама щекотала ей подбородок. Руки парня обхватили талию девушки, заставляя прижаться Аннабелль к нему покрепче. Проникнуться им. Она едва дышала от происходящего.

«Неужели, это со мной происходит?», — подумала Аннабелль, зарываясь в волосы Клэмана.

С Адамом хотелось близости: позволить ему запустить руку в волосы, поцеловать, обнажиться и заняться любовью. В реальности — Аннабелль все еще оставалась собой — девчонкой, на чьи чувства плевали. Адам подоспел вовремя — дал надежду на то, что кто-то все ещё может ее полюбить.

________________________________

* Слова из песни Light Behind Your Eyes — My Chemical Romance.