Здравствуй, Аннабелль

24. Блеск в глазах

8 лет назад.

ААдам объявился спустя неделю.

Аннабелль вышла на улицу, чтобы проветрить мозг от угнетающих мыслей и подышать свежим воздухом. Под ногами хрустел снег, деревья шевелились и сбрасывали белоснежные пледы, а температура едва доходила до минус десяти. Декабрь был настоящим зимним месяцем, и на улицах гуляло много детей. Белоснежное одеяло снега превращало город в волшебное царство. Кристально чистые снежинки парили в воздухе, словно невесомые перышки, пока морозное солнышко играло на их хрупких крыльях. Деревья, окутанные инеем, сияли, как украшения на елке, и каждый шаг по хрустящему снегу звучал как нежная мелодия. В такие дни даже самые серые улицы преображались в чудесные пейзажи, напоминая всем, что и в холоде скрывается непередаваемая красота. Раньше Уильям и Аннабель часто совершали маленькие путешествия с родителями: выезжали загород, катались на санях, тюбингах и горных лыжах. Зима превращалась в удивительное и сказочное время, до тех пор, пока Аннабель не осталась одна. Морган щурилась от солнечного света, проникающего сквозь пушистые кроны деревьев. Она надела на руки пушистые варежки и села на качели.

Аннабелль вынула из кармана свой старый mp3-плеер и вставила наушники в уши. Доминик посоветовал ей послушать группу Linkin Park, и девушка прониклась их песнями. Особенно ей пришлась по вкусу «Castle of glass». Включив наушники, девушка закрыла глаза. Слова песни въедались в мозг и Белль качала головой в такт песне, будто соглашаясь с каждой строчкой. В то время музыка стала для девушки абсолютным спасением. Казалось, к любой ситуации можно подобрать песню.

Взгляд Аннабелль устремился вдаль. Чёрный Рэндж Ровер Адама ехал по улочкам не спеша. Клэман периодически высовывался из окна, словно ища кого-то. Живот девушки болезненно скрутило. Парень, наконец, увидел Аннабелль и подъехал поближе, вышел из машины и помахал рукой. Тревога сжала её горло, делая каждый вдох болезненным. Колени дрогнули.

— Здравствуй, Аннабелль, — поздоровался Клэман. Его голос прозвучал спокойно.

— Адам, — прошептала девушка.

— Пойдём в машину. Ты замёрзла. Съездим в кафе. Пойдём!

У него Аннабелль вызывала нежность и неистовую страсть одновременно. Впервые в жизни кто-то вызывал у него такую неизведанную гамму чувств. Девушка казалась Адаму гораздо старше и осознаннее, чем была на самом деле. Посмотрев ей в глаза ещё раз, он не увидел в них ничего, кроме обиды и тревоги. Она стояла перед ним — маленькая ростом, худенькая, в несуразной шапке, которая шла только ей, и пушистых варежках, стояла и глядела на него большими глазами, хлопая ресницами.

Морган смущенно опустила взгляд на землю.

— Поговорим здесь.

— Здесь? Ладно, — послушно ответил Адам.

— Почему ты в прошлый раз…почему ты не спросил, — подбирала слова Аннабелль, — с тобой спать…

Адам, по всей видимости, оказался не готов к таким вопросам. Его взгляд скользнул в сторону, и он медленно кивнул, как бы собираясь что-то сказать, но слова застряли в его горле.

— Я тебя неправильно понял. Думал, не возражаешь.

— Адам, я очень хотела заняться с тобой этим….попозже, уж точно не в машине. Смотреть в твои трезвые глаза, не чувствовать запах алкоголя, — не поворачивая головы, бросила девушка, — я не была готова. Совсем.

— Это…на моей практике никто из девушек не отказывался от секса со мной, я привык не получать отказов. Мы с тобой обязательно исправим все, принцесса, обещаю. Извини меня, — почесав затылок, признался Адам.

— Так просто, — ухмыльнулась Аннабелль печально, — просто извинился. После этого ты пропал на чертову неделю.

Клэман сжал губы и кивнул, снова не находя слов.

— Аннабелль…Я не знал как поступить.

— Ты мог начать с того, чтобы просто поговорить со мной. Мы могли бы попытаться разобраться. Вместе. Что ты выбрал вместо этого, м? Убежать. Это я не знаю как поступить, Адам — может быть, бросить все и уйти от тебя?

— Ты права, Аннабелль, — наконец, проговорил он, — я сделал глупость, и мне жаль. Я… просто не знал, как по-другому. Я испугался. И мне очень жаль, что тебе было больно.

Аннабелль посмотрела парню в глаза, надеясь встретиться с хотя бы капелькой раскаяния. Едва сдерживая слезы, она старалась не показывать слабость перед ним.

— Извинения приняты. Спасибо хотя бы за это.

— А что ты еще хочешь? — спросил Адам недоумевающе.

— Сходить к гинекологу. Мы ведь даже не предохранялись.

— Я чистый, — сказал парень спокойно, — за это не переживай. И на будущее, за предохранение отвечают оба.

— Да уж, спасибо за подробный разбор, — сказала Аннабелль, — я все равно почувствовала себя плохо.

— Так что, попьём чаю где-нибудь? — сменил он тему резко. — В качестве примирения.

Девушка шумно вздохнула. Вступать с ним в спор не хотелось, но обида душила.

— Как легко ты перешел на чай, поверить не могу.

— А я еще никогда не извинялся за секс. Так что, очень хочется переключиться на чай, — раскрасневшись, признался Адам. — Я запишу тебя к врачу, оплачу прием.

Аннабелль все еще с трудом верила — ее первый раз прошел так ужасно, без романтики, без разговоров, без безопасности. Адам так легко относился к этому, видимо, не до конца понимая, насколько важен был этот момент для юной девушки. Она посмотрела на часы — время вполне позволяло совершить небольшую прогулку и вернуться до вечера, потому что нужно было выучить конспекты по французской литературе. Девушка кивнула, и Адам любезно открыл дверь перед ней.

— Куда мы поедем? У меня не очень много времени, около двух часов, — неуверенно сказала Белль, глядя на парня.

— Я хотел привести тебя ко мне домой. Закажем что-нибудь, выпьем, я отвезу потом тебя.

Аннабелль, конечно, не без доли сомнения, села к Клэману в машину и закрыла глаза. Самое страшное и отвратительное уже произошло, и ей оставалось только двигаться вперед. В этот раз Адам вел себя совершенно иначе. Он был гораздо более внимателен и галантен, чем в предыдущие разы. Он мило беседовал с девушкой, держа её за руку, включал дурацкие романтические песни и интересовался её самочувствием. Всё это казалось каким-то странным и непонятным, словно она попала в чужой мир, где правила изменились. Когда Аннабелль была маленькой девочкой, она часто наблюдала за влюблёнными парами, следила за их движениями и разговорами. Она мечтала о том, как повзрослеет, станет ходить на свидания, целоваться в полночь и как жизнь изменится на сто восемьдесят градусов. И сейчас, кажется, она имела всё, чего хотела в младшем возрасте, но эти представления оказались такими наивными и неполноценными, выбранными из какой-то сказки, которая уже не имела ничего общего с реальностью.

Адам жил в одном из самых состоятельных районов Монреаля — Вестмаунтке. Этот район славился своими роскошными квартирами и частными домами, улицы были усыпаны роскошными бутиками и ночными клубами. Но что делало Вестмаунтк по-настоящему особенным, так это природа, которая окружала его со всех сторон. Великолепный вид на гору Монт-Рояль завораживал красотой и величием, не оставляя никого равнодушным.

— Часто здесь бываешь? — спросил Адам, заворачивая за угол, в уютный дворик.

Аннабелль помотала головой. Она жила в отдаленном районе города, почти спальном, и редко выезжала в центр самостоятельно.

— Нет, но вообще, это интересный район. Здесь необычные дома, — призналась девушка, осматривая вид из окна авто, — мама работает где-то тут, кстати.

— Славно. Это ты мягко намекнула на знакомство с родителями? Кстати, мы приехали. Вот, здесь я живу почти год.

Аннабелль рассмеялась Клэман жил в самом высоком доме с множеством панорамных окон. Они оказались занавешены плотными шторами, и снег вырисовывал на стекле причудливые узоры.

Войдя в квартиру на двадцатом этаже, Адам огляделся и смущённо сказал:

— Аннабелль, домработница давно не приходила…Извини за беспорядок. Я что-то…не подумал.

Через пять секунду Морган поняла, почему Клэману пришлось извиняться. В доме оказалось катастрофически пыльно, грязно и беспорядочно. Хотя, кажется, порядок здесь состоял целиком из беспорядка. Первым делом, выглядывала кухня, где раковина ломилась от грязной посуды, а на холодильнике виднелся отпечаток чьей-то ладони. Пыль украшала светильники и картины, едва висящие на стенах. В целом, особого интерьера Аннабелль и не увидела. Много дорогой мебели, много алкоголя в мини-баре и бесконечная черная одежда, выглядывающая из гардеробной.

— Может я приберусь? — предложила девушка.

Желание провести свидание, у неё, конечно, отпало почти мгновенно. В руки просились швабры, моющие средства, тряпки и резиновые перчатки.

— Что ты? Нет. Я позвоню Зельде, она разберётся со всем этим кошмаром сегодня. Сейчас мы закажем еду и откроем вино, а затем можем заняться чем-нибудь ещё, я ни на что не намекаю, — заметил Адам и принялся набирать номер какого-то японского ресторана.

— Я не особо люблю есть, — тихонько сказала Аннабелль, качая головой, — и давай без приколов, пожалуйста. И без секса.

— Это не обсуждается, — ответил Адам, параллельно общаясь с доставкой.

Белль сняла куртку и присела на диван, предварительно проводя рукой по его поверхности. Зная образ жизни Клэмана, Белль понимала, что ему некогда убираться. Возможно, Адам, правда, постоянно занят и не имел времени для того, чтобы вызвать домработницу, но с другой стороны — какого черта он ходит на вечеринки в братство, если ему некогда? Пока Адам говорил по телефону, девушка прошлась по всем комнатам, рассматривая все детали. Ее парень предпочитал темные цвета, грубое дерево, кирпичные стены и картины в стиле артхаус. В доме было полно достаточно интересных вещей, но не хватало одного — уюта. Аннабелль прекрасно видела недостаток женской руки здесь, стараясь не обращать внимание на слой пыли.

Спустя несколько минут, Адам вернулся в комнату с абсолютно обнаженным торсом, похоже, позабыв о футболке. Увидев ухмыляющегося Клэмана, девушка украдкой поглядывала на его подтянутую фигуру, стесняясь своих чувств. Она невольно сравнила его с Ронаном, и зря, потому что Ронан был вне конкуренции. Клэман занимался спортом, но не профессионально, как Воттерс — Кляйн.

— Скоро у нас будет еда из «Токи-доки». Я заказал роллы, морсы и лапшу в коробочках. Оглядываешь мою берлогу? — полюбопытствовал Клэман, усаживая девушку себе на колени.

— У тебя необычный вкус, — сказала Белль, оглядываясь по сторонам.

Аннабелль, сидя на коленях у Клэмана, всегда вспоминала своё детство. Когда-то так она сидела у своего отца.

— Есть одна чушь в которую я верю, — улыбнулся Адам, — гороскоп. По гороскопу я Скорпион, восемнадцатого ноября мне исполнилось двадцать три и я купил себе в подарок кое-какую вещь.

— Гороскоп? — рассмеялась Морган, — Клэман, никогда бы не подумала! Это что-то для бабушек, а не для брутальных мальчиков с телами Аполлона. И что за вещь?

Открыв дверь в гардеробную, парень достал оттуда вешалку с новой кожаной курткой. Спину украшали различные надписи, вышитые серебряной нитью. Аннабелль вдохнула аромат кожи и миндаля — аромат Клэмана. Минутой погодя, он надел куртку и вытащил из гардеробной бумажный пакет с названием бутика.

— Ну, как тебе курточка? — спросил он.

— Эффектная.

Адам ухмыльнулся похоже пропустив слова подруги мимо ушей. Он протянул пакет ей, жестом показывая, чтобы она его открыла.

— Хотел тебя порадовать, правда, боялся не угадать с размером.

Аннабелль раскрыла от удивления, вытащив из пакета новую одежду. Комплект нижнего белья — чёрное изящное кружево переплеталось между собой; чёрное платье — бюстье из бархата с атласной лентой под грудью и наконец, кожаная куртка — почти как у Адама, только гораздо меньшего размера. На спине стразами оказалось выложено алое сердце.

— Боже, ты с ума сошёл! Это все супер дорого и я просто не могу принять такой подарок! — проговорила Аннабелль, прижав к себе платье.

— Ты обидишь меня, если не возьмёшь и откажешься. Я долго выбирал. Моя девушка — это всегда самая стильная и ухоженная девушка, а кто сейчас моя девушка? Ты, поэтому все для тебя, — погладив ее по плечам, объяснил Адам, — беги, примеряй.

Довольная Аннабелль закрылась в ванной, чтобы примерить новые вещи. Она не собиралась распечатывать белье до лучших временем, поэтому надела платье и сверху накинула куртку. Повертевшись около зеркала с лампочками, девушка подмигнула отражению. Такой она себе нравилась — новая Аннабелль, любимая девушка Адама Клэмана.

— Ты потрясающе выглядишь! Думаю, скоро мы с тобой найдём применение нашим нарядам, — сказал Адам, наливая в бокалы вино.

Аннабелль загляделась на парня, аккуратно потягивающего вино. Он облизнул губы, Аннабелль не могла устоять. В голову пришла гениальная мысль. Собрав волосы в небрежный пучок, она спросила:

— У тебя есть карандаш и белый лист бумаги? — спросила Аннабелль, словно зачарованная.

И Адам ухмыльнулся.

— Для тебя найду.

Аннабелль кивнула. Парень ушёл в комнату и спустя две минуты, принёс девушке чистый листок, а также чёрный карандаш.

— Ложись здесь. Я буду тебя рисовать, полноценный рисунок не получится, но набросок выйдет хороший, — улыбаясь произнесла Аннабелль, разглядывая Клэмана.

Впервые она рисовала такого красивого человека. По-настоящему красивого. Парень тяжело рассмеялся, затем протянул девушку к себе и поцеловал с неподдельной страстью. Он лёг на уютную софу, стянув с обнаженного тела кожаную куртку, и расслабился.

— Естественность. Помни об этом.

Аннабелль наносила Адама на бумагу. Линия за линией получились высокие скулы, ясные глаза, глядящие украдкой, ровный нос. Дома она закончит портрет. Морган периодически поглядывала на своего парня, стараясь соблюсти все его потрясающие черты. Адам увлечённо наблюдал за Белль, почти волшебницей с этим карандашом в руках. Она выглядела так здорово, так спокойно. Пожалуй, Клэман никогда не видел ее такой. На лице девушки всегда читалось волнение. Она все время отдавалась этому отвратительному чувству.

— Ты такая сексуальная, когда рисуешь. Интересно, а со шваброй в руках ты такая же сексуальная, Морган? — прошептал Адам.

Аннабелль нелепо хихикнула, дорисовывая Адаму ключицы. Оставалось совсем немного.

— Утихомирь свои фантазии, — смущенно сказала брюнетка, опустив взгляд.

— Это невозможно, я хочу тебя 24 на 7. Ты уже закончила, Принцесса? — нетерпеливо заявил Адам.

Он не мог лежать без дела столько времени. Даже если ради искусства. Клэман хотел прикоснуться к своей девушке поскорее, оставив на ее прекрасной бледной коже поцелуй.

— Ох, да, да. Готово. Ты можешь посмотреть. Это набросок. Я заберу его домой и там закончу.

Аннабелль добавила на портрет несколько штрихов, подтерла что-то ластиком и протянула Адаму, надевающему на себя футболку. Рассмотрев рисунок, он разулыбался. Ещё бы — тщеславие в высшей форме. Морган, действительно, великолепно рисовала, передавая все тонкости человечного листа на бумажный листок.

— Мне нравится. Я поставлю это в рамочку? Принимаю в дар, — сказал Адам и поцеловал Аннабелль в щеку, — умничка.

— Погоди, ещё нельзя забирать. Закончу — повесишь над кроватью. Или…не знаю, придумай что-нибудь пооригинальнее, — пробормотала художница, плюхнувшись на диван.

В дверь позвонили. Адам быстро дошёл до коридора, протянул деньги доставщику и забрал заказ. Дом наполнился ароматами клюквы, брусники и рыбы.

— Пойдем ужинать? — мягко сказал Клэман и открыл упаковки с роллами. Он накрыл на стол: две красивые тарелки цвета вишни, достал новые салфетки и отполированные блестящие вилки.

Морган сморщила нос, чувствуя, как трудно ей становится даже смотреть на еду.

— Выглядит…аппетитно, — любезно произнесла она, чтобы не обижать Адама.

— Выбирай любые, — Адам уже напил рот едой, как будто был в бешенной спешке.

Белль положила в тарелку несколько роллов. Видя, то как быстро Клэман поедает их, девушка попробовала хотя бы положить одну штучку в рот. Перешагивая через себя, Морган проглотила ее, почти не пережёвывая. Последние несколько дней, а точнее недель, Белль питалась такими маленькими порциями, будто экономила на себе.

— Я не очень много буду, — призналась девушка.

— Ты всегда так мало ешь?

— Я худею. Так что, ем по ситуации. Иногда побольше, иногда поменьше.

— Ты как Дюймовочка. Может пора начать полноценно есть, а то начнутся проблемы с желудком? Что делать будем?

— Ох, не знаю. Я стала мало есть из-за стресса, сейчас уже привыкла. Мама отправила к психологу, может быть, разберёмся с этим.

— Ты самая красивая девушка из всех, кого я видел в своей жизни, — прошептал Адам, улыбаясь, — идеальная.

Аннабелль улыбнулась в ответ, смущённо опустив голову.

— Идеальных нет, а я всего лишь обычная девочка из чокнутой семейки, вдобавок страдающая синдромом отличницы.

Адам сухо улыбнулся, проведя рукой по щеке девушки.

— Любишь учиться?

— Иногдв. Моя учёба — цель родителей. Им всегда важно было покрасоваться перед друзьями, что у них такая дочь. Умная, красивая, без проблем и претензий.

— А что тебе самой нужно? Думала о себе: желаниях, целях? Пока исполняешь чужие желания, пропадаешь. Мама меня научила: спроси у себя, ради чего или кого ты готов сражаться, тогда поймёшь, что тебе точно нужно, — воодушевившись, сказал Клэман.

Аннабелль почесала затылок, раздумывая.

— Всегда хотела быть влюблённой. По крышам гулять, пить вино с любимым человеком, надевать красивое белье и вместе ванную принимать. А ещё — чтобы обо мне заботился этот человек. Приносил вкусные штуки, подарки, заезжал за мной. И чтобы мы с ним уехали вместе, путешествовали и просыпались каждый день в новом месте. Такая мечта, — рассказала она.

— Сбывается помаленьку? — спросил Клэман.

— Не то слово, — улыбнулась Аннабелль мягко, — а ты что хочешь?

— Жить и не думать о проблемах будущего, — сказал Адам, — где-то на берегу океана: маленький домик, чайки кричат, шум прибоя. Красота!

— Ты хотел бы ребёнка когда-нибудь? — спросила девушка, накрутив локон на палец.

Адам ухмыльнулся.

— Не знаю, возможно, когда-нибудь будет под столом бегать маленький Клэман. Сейчас пусть цветы жизни растут под чужими окнами.

— Это точно, — рассмеялась Морган, — застрелимся. Ты про свою семью никогда не рассказывал, на самом деле, — сказала Аннабелль, — я бы однажды хотела познакомиться с ними.

— Семья — обычная была семья, — пожал плечами Клэман, — мать живет неподалёку, мы с ней редко видимся. Папа умер пару лет назад: партнеры по бизнесу списали его со счетов, он спился. Он купил мне эту квартиру, машина тоже досталась от него. Мало воспоминаний о семье. Я торчал на улица, знакомился и общался. Мама потом наняла гувернантку, она следила за учебой. Вот так сижу, вспомнить нечего, черт знает, мозг стёр болезненные воспоминания. У меня было не самое счастливое детство.

— А хорошее? Хорошее ведь тоже было?

— Было. Я любил ездить с папой на машине — у него всегда они были большие, как этот Рэндж Ровер. Это его тачка, кстати. Пристегивался на переднем сиденье, открывал окно, папа включал AC\DC и мы с ним летели по дороге. Он учил меня потом водить, я почти не доставал до педалей. Или…с мамой. Она меня купала в ванной. Набирала полную. Засовывала туда. Намыливала голову, а глаза щипало. Я смеялся, играл с резиновыми утятами. Короче, Аннабелль, все было.

— Скучаешь?

Адам кивнул.

— А я боюсь стать такой, как мои родители. Грубой, вечно понурой, ревнивой, без любви к жизни и вечно обозлённой.

— Гены начинают действовать — рано или поздно. Мы становимся родительскими копиями, не замечаем, — подметил Клэман.

— Может постараемся не быть такими? Я ведь люблю жизнь, несмотря ни на что, и тебя…я тоже люблю, — произнесла Морган неожиданно для себя.

— Я тоже тебя люблю, моя маленькая. Представить не можешь, насколько сильно, — признался Адам.

Он коснулся ее тёплой кожи, провёл ладонями по щечкам и поцеловал в нос. Колючая щетина пощекотала лицо Аннабелль, заставив ее рассмеяться, как маленького ребёнка. Один поцелуй, второй, третий. Поцелуи совсем не страстные, такие нежные, наивные, почти детские. Поправив одеяло, Клэман попросил у Аннабелль минутку времени и расстелил диван, чтобы лечь с ней рядом. Уткнувшись в ее волосы, он поцеловал ее еще несколько раз, а она предполагала, что на его лице разлилась улыбка. Сильные руки Адама обвивали талию.

Морган в тот момент почувствовала, как сердце начало биться сильнее. Эти нежные, заботливые поцелуи Адама наполнили её душу чувством счастья и умиротворения. Она закрыла глаза и уткнулась носом ему в грудь, слушая биение сердца. Адам, между тем, продолжал целовать, словно пытаясь перелить нежность и любовь в каждый поцелуй.

— Ты знаешь, — прошептал он, словно боясь нарушить это волшебное мгновение, — мне повезло найти тебя. Ты — самое драгоценное, что у меня есть.

Морган приподняла голову и встретила его взгляд. В его глазах она увидела искренность и нежность. И тогда, без лишних слов, они снова приблизили свои губы друг к другу, чтобы продолжить этот момент счастья и любви в объятиях друг друга. В их объятиях время словно замедлило свой бег, и они могли наслаждаться моментом вдвоем. Для Морган не существовало больше никаких забот, никаких страхов или сомнений. Её место было здесь, рядом с Адамом, и это было все, что ей нужно для счастья.

Когда усталость начала накрывать их обоих, Адам нежно прошептал:

— Поспим немного, моя маленькая. Вместе.

Аннабелль смотрела на падающий снег за окном. Хлопьями он кружился в воздухе. Сверху — снег все прибывал и прибывал, снежники танцевали в зимнем вальсе. Аннабелль затаила дыхание — вспомнилось детство. Как кадры фильмы, появлялись в голове моменты: Новый год в кругу семьи, наряженная елка, поход с мамой за продуктами — улица почему-то выглядело чудовищно серой без солнечных лучей, а сумерки тихонько целовали город, проливая на него нежно — голубой цвет. Бегающий пёс Бургер вечно под ногами, а Уилл чешет ему за ушами. Бургер прыгает и охотиться на игрушку — пищалку. Папа принёс специи и пряности с арабского рынка, дом наполняется неповторимым ароматом. Гости в пути, бабушка и мама хлопочет на кухне, Морган бегает с игрушкой — тигром по дому в нарядном платье, отсчитывая моменты перед праздником.

Глаза жгло от подступающих слез, но не Морган смахнула их, а Адам мягко подтер их салфеткой. Чмокнув девушку в лоб, он накрыл ее одеялом и охранял чуткий сон. Достав телефон Аннабелль, он увидел несколько сообщений от ее мамы и дабы избежать лишних волнений, написал от имени девушки, что задержится у Ноа. Адам планировал разбудить Морган через час, чтобы отвезти домой. Будь его воля — Аннабелль спала бы у него столько, сколько нужно. Она устала. От нагрянувших проблем, учебы и прочих жизненных испытаний.

Клэман смотрел на свою девушку и улыбка не покидала лица — во сне Аннабелль оказалась в тысячу раз милее и меньше, чем была на самом деле. Выключив большой свет, он налил себе большую чашку чая и принялся читать «Большие надежды» Диккенса. Снег за окном, сопящая рядом любовь и тишина — Клэман предпочёл такую эстетику вечным погоням, скандалам и дракам. Аннабелль меняла его. Или быть может, не Аннабелль.

А любовь?

Сидя рядом с Морган, он понимал, что, возможно, любовь и не имеет конечной точки. Она всегда будет чем-то большим, чем он мог представить.