Здравствуй, Аннабелль

17. Братья Воттерсы

Я проглотил свою ненависть и выплюнул любовь взамен.

8 лет назад, Монреаль.

Уильям сидел в беседке около дома, время от времени заглядывая в телефон. Он редко получал сообщения. В череде событий, которые произошли за последние месяцы, бесконечные друзья превратились в незнакомцев, а Ингрид писала пару раз в дней, скорее, из вежливости. После вечеринки в честь дня рождения, которую Уильям не оценил, девушка стала отдаляться вновь. Он посчитал, что вечеринка стала красивым жестом перед окончательным расставанием.

Блестящие снежинки не оставляли ни следа на земле. Уилл много думал о последнем разговоре с Аннабелль. Своими руками он разломал дружбу, даже не предполагая, что Морган никак не постарается исправить ситуацию. Воттерс смотрел свысока, надеясь, что взгляд ее оттолкнёт и не придется отвечать за все содеянное.

Жил он — никак, в серости. Иногда заходил в школу за заданиями, пока мама переводила его из гимназии в другое место, неподалеку от дома. Воттерс слышал истории о том, как Аннабелль травят. Пинают её вещи на переменах, сминают контрольные, выбрасывают ручки и тетрадки. Знал, но ничего с этим не делал. То ли он расписался в беспомощности, то ли понимал, что слова подкаблучника никогда не спасут ситуацию.

Несколько минут одиночества закончились: во двор вышел Ронан. Он приехал домой впервые за два месяца. Уилл обернулся, пригладив волосы, попытавшись создать потребный вид. Ронан стоял перед ним в спортивной куртке с изображением флага Канады, радостно помахав рукой. Воттерс-младший же — с трудом выдавил улыбку.

— Привет, — ласково сказала парень, — я так соскучился по тебе.

— Привет, — прошептал Уилл неуверенно.

— Не замёрз? — Ронан искал темы для разговора, пытаясь зацепиться за любую мелочь вокруг.

С каких-то пор взаимоотношения между братьями съехали в яму. Если Ронан карабкался изо всех сил, то Уильям научился жить там.

— Нет, ещё не сильно холодно. Давно приехал?

Воттерс — старший прикрыл глаза и кивнул. Он приехал две недели назад, но не хотел встречаться с семьей. Ни с кем. После серии игр в США, Рон отдыхал в один. То ли устал от семейных передряг, то ли не хотел сталкиваться с проблемами младшего брата.

— Игры отлично прошли, мы выиграли все. Кстати, я совсем забыл, привёз тебе носки со статуей Свободы из Вашингтона, как ты и просил, — улыбнувшись, добавил парень.

Уилл притуплено улыбнулся. Он смотрел на то, как колыхаются от ветра тяжелые, почти обнаженные ветви клёна. Снег повалил хлопьями, такими огромными, заполняющими землю. Уилл начинал хандрить. Тревожное состояние ухудшала зима. Она тяжелыми шагами наступала на Воттерса-младшего, каждый божий день приглашая его посмотреть на то, что творится вокруг. Бесконечная серость, слякоть, а потом…холод?

— Круто, — пробормотал Уилл, — носков то мне и не хватало.

Ронан знал обо всем происходящем: о его депрессии, о ссоре с Морган, об Ингрид. В его глазах младший брат сильно упал, особенно после поступков по отношению к Аннабелль.

— Уилл, я хочу поговорить.

Воттерс-младший тяжело вздохнул.

— О чем? — переспросил он. —

— Ну, — замялся Рон, — сразу оговорю — я не мама и не папа, со мной разговоры не такие нудные, ты знаешь.

Уилл напрягся. Каких только нотаций ему не читали за последнее время!

— Ну, давай, — бросил слегка грубо он.

Рон устало потёр веки.

— Скажи мне, что с тобой такое случилось.

Воттерс-младший хотел рассказать многое. О влюблённости, о состоянии, о том, как родители заставляли читать Библию перед сном, как не оставляли его в покое ни на минуту. В последний момент решил умолчать большую часть, ведь Ронан, как и все, не поймет, насколько плохо он себя чувствует.

— Как бы тебе сказать…Меня чуть не переехали на машине, любимая девушка даже не соизволила прийти в больницу, а мама думает, что я наркоман и забрала документы из школы, в которую мечтал поступить. А, у меня больше нет друзей, — рассказал Уилл, не скрывая иронии в голосе.

— Я знаю. Даже разрешил твоей Ингрид провести вечеринку дома. Она сказала, что пригласит Аннабелль…

Воттерс-младший поджал губы, шумно вздохнув.

— Почему вы привязались ко мне с этой Аннабелль? Я не хочу говорить об этом, Рон. Отстань. Мне больше с ней не интересно. Ингрид не приглашала ее и не пригласила бы.

— Никто не привязывался. Аннабелль буквально часть нашей семьи и мы….

— Ронан, — прервал брата Уильям, — оставь меня в покое!

— Ох, черт, — усмехнулся Рон.

— Слушай, я рассказал обо всех проблемах, из всего многообразия ты прицепился к самой простой. Серьезно? Я вырос и больше не хочу с ней дружить. Не стройте конспирологических теорий.

— Не строю. Клубок проблем начался с ссоры с Аннабелль. Почему ты ничего ей не сказал? Как мне сейчас?

— Потому что я не смог. Потому что хотел встречаться с самой красивой девочкой в школе и она подошла ко мне сама. Потому что не хотел долбанных издевательств. Потому что хотел чувствовать себя нужным. Потому что хотел жить по-другому, по вечерам сидеть на крышах, а не за письменным столом, уча долбанную химию, которая никогда мне не пригодится! Потому что я обычный подросток, Ронан! Этого достаточно? — выдохнув, закончил Уильям.

Он впервые за жизнь кричал так сильно — голос захрипел, а из глаз потекли слезы. Ронан замер и молчал, совсем не ожидая такой реакции младшего брата.

— Уильям, — тихо начал он, — почему ты не рассказал о проблемах сначала? У тебя есть старший брат. Забыл?

— Рон. Посмотри на себя, где ты, а где я! Я был жирным уродом, тупой свиньей, ты всегда был чертовым Ронаном Воттерсом- Кляйном. Каким был ты в моем возрасте, а кто я? Никто. Ты не поймёшь меня.

— Я плохо закончил школу, потому что пропадал на тренировках. И только благодаря тому, что я пахал, предложили место в юношеской сборной. Ты хорошо учишься, Уилл, у тебя большое будущее в журналистике. Стоит только попытаться!

— Нет, — сказал сорванным голосом Уилл, — ничего из меня не выйдет, не льсти. А насчет вашей одержимости Аннабелль… Я перестал общаться с Морган, потому что не в состоянии это делать.

Ронан покачал головой.

— Уверен?

Раскопав землю под снегом ботинком, Уилл ответил:

— На двести процентов. Сейчас ей лучше без меня.

— Дурак. Это лучшая подруга. Как ей может быть лучше без тебя? Мозгами раскинь.

— У меня нет мозгов, — ухмыльнувшись, заметил Уильям.

На его лице высветилась самодовольная улыбка.

— А это уже правда, — нехотя согласился Рон, — старик, ты совсем съехал с катушек.

— Отстань от меня, Ронан. Ты никогда не поймёшь меня. Ты не знаешь, как это, промахнуться так, чтобы не знать, куда идти дальше.

На секунду, Рон задумался. Правда, он никогда не пробовал ничего запретного, не пропадал ночами на вечеринках и рос способным спортсменом. Король школы. Заветный жених. Девчонки вешались на шею.

— Ты прав, — согласился парень, — но я пытаюсь вытащить тебя со дна. Как говорит мой тренер: «Со дна одна дорога. Только наверх».

— Можно провалиться и поискать второе дно.

— Зачем?

По коже Уилла пробежалась толпа мурашек. Он сидел на скамье уже полтора часа, и куртка — бомбер переставала греть. Он все еще оставался на месте только для того, чтобы в конец не разрушить отношения.

— Ронан, что ты хочешь от меня? Хочешь, я скажу тебе то, чего ты хочешь услышать и ты просто пойдёшь, куда там тебе надо, — цинично предложил Уилл.

— Извинись перед Аннабелль, — начал Ронан, — дальше, приведи себя в порядок. Выйди на разговор с папой и мамой. Уилл, проигнорируешь меня, — со всей суровостью призывал он, глядя прямиком в глаза Уильяма, — я накажу тебя.

Сжавшись в комок, Воттерс-младший почувствовал себя маленьким ребёнком. Давно никто не заботился о нем вот так. Посмотрев на то, с каким усердием Ронан старается спасти их отношения, Уильям принял важное решение.

— Да, — ответил он, — у меня куча других проблем. Я записался в кружок журналистов и там…произошла одна ерунда.

— Какая? — с ноткой беспомощности спросил Ронан.

— У меня украли статьи. Пацан с нашего школьного потока выдал их за свои, я забыл разлогиниться в ноутбуке. Я не смог доказать. Он выиграл публикацию в журнале, опубликовал мои статьи под своим именем. Сечёшь? — едва ли не плача, сказала Уилл.

— Черт, почему не сказал раньше? Мы бы с тобой, надрали бы ему зад.

— Я просто не выдержал. Можешь ненавидеть меня, можешь презирать, я обычный мальчик, Рон. После поездки в Нью-Йорк, после маминых слов, после случая в этом кружке…Не знаю, я увидел отношение людей к себе и сорвался.

— Я не понимаю одного… — произнес Рон. — Зачем ты закрылся в себе? Не закройся, все было бы иначе.

Он прижал брата к себе. На куртке оставались влажные следы от слез. Ронан гладил его по голове, слушая всхлипы. Сердце старшего брата разрывалось — в детстве он всегда стоял за него горой. Они повзрослели, но ничего не изменилось. Воттерс — Кляйн убил бы любого, кто сделал брату больно или плохо.

— Я так устал…Я всего лишь подросток, почему все хотят от меня чего-то…Чего? Я ничего не хочу. К их сожалению, я все ещё живой.

— Дурачок, идём в дом, мама испекла пирог, — Ронан потрепал своего братишку по голове и прижал его к себе вновь.

— Ты рад, что я жив? — прошептал Уилл.

— Ещё один подобный вопрос — и я тебя сам отправлю на тот свет, — сказал Рон, — я люблю тебя, Уильям, и ни один человек никогда не будет мне ближе.

Всхлипнув, Уилл успокоился и отправился вслед за братом.

Наше время.

Аннабелль аккуратно сложила письмо обратно в конверт и убрала его в сумку. Она утирала слёзы ещё несколько минут, прежде чем продолжить разговор с Уильямом. Он раскраснелся, будто впервые признался в любви. Рон качал головой, зацепив глазами содержание письма, он явно не был доволен.

— Прошло столько лет, мы все выросли и миновали дурацкий подростковый возраст. Да и что тут таить, на меня порой находит какая-то злость, я ведь все потеряла, — сказала Аннабелль, вздохнув.

— Как бы там ни было, не смогу выносить, если у кого-то ещё останется на меня обида, — пояснил Уильям.

— Спустя столько лет, я поняла в чем мы ошиблись. Мы не попросили никого помочь прямо. Я думала, вот бы кто-нибудь заметил, насколько мне плохо, но никто не видел. Так и с тобой.

— Я предлагал ему помощь, — сказал Ронан сухо, — он отказывался. Я никогда, знаешь, не перестану удивляться упертости Уильяма. Столько лет прошло, а у тебя те же привычки.

— Я упёртый? Прости, — возмутился Уильям, — мы виделись раз в пару месяцев, ты свалил в Америку, я банально тебе не доверял. Как я мог тебе рассказывать о проблемах?

Ронан рассмеялся. Прямо сейчас Уильям доказывал свою упёртость. Для старшего брата — младший все ещё казался ребёнком. Он спорил и огрызался, как пятилетний малыш.

— Но я ведь тоже не просила помощи. Я плакала в ванной, вот и все, а когда мать пришла со своими врачами и так далее, для меня это казалось глупостью, хотя она старалась, — объяснила Аннабелль. — Папа из-за волнения вёл себя по — дурацки. Думая, что заковав меня в цепи дома, я одумаюсь и проблемы пройдут. Они не понимали, что сделать.

— И поэтому ты сбежала? И приехала только после того, как твоя бабушка умерла? — вскипел Уилл.

— Я убежала по глупости и влюблённости. Доминик ещё тогда сказала: Адам — абьюзер. Мне нужно было убежать от проблем, без разницы с кем. Я романтизировала его образ, рисовала его в самых красивых тонах.

— А я думал, меня не поймут, поэтому принял решение молчать до последнего. Молчал, пока депрессия не наступила на горло. Я улыбался, ходил на тусовки, встречался с Ингрид — внутри меня грызла болезнь и никто не замечал, потом она вышла наружу и я не справился, — подумав, сказал Уилл.

Трое взрослых копались в ошибках прошлого, как дети копались бы в песочнице, ища свои формочки.

— Вы оба чудовищно ступили, — подытожил Ронан, — не тупите сейчас — помиримся и разойдёмся. Научимся говорить о проблемах в момент их появления, а не тогда, когда хочется вздёрнуться.

Уилл сложил руки в замок перед собой.

— Я до сих пор болею, — сказал он, — честное слово, почти десять лет застрял в каком-то болоте. Клюю себе мозги, мозги Франсии, только потому что когда-то так ошибся.

— Ну, все, хватит ныть, — произнес Ронан, — успокойся, ты уже большой мальчик. Все в порядке.

Аннабелль отошла припудрить носик, а парни продолжили разговор. Атмосфера между ними накалилась. Уильям все ещё ощущал себя неполноценным, особенно рядом со старшим братом. Даже не играя в сборной, Ронан был куда более значимой фигурой, чем журналист Уильям Воттерс.

— Слушай, а как у тебя с Аннабелль? Вы встречаетесь? — спросил Уилл.

— Мы к этому идём, — развёл рукам Рон, — пока нет.

— До сих пор любишь ее? Или так, очередная девка, чтобы поиграться?

Рон усмехнулся.

— То, что в моей жизни было больше двух женщин, не делает меня ловеласом. Захотел поиграться — подошёл бы к первой встречной. Кто передо мной бы устоял?

— Все такой же самоуверенный и напыщенный, ни чуть не лучше ее Адама, — сказал Уилл.

— Адам — чудовище, а я знаю себе цену. Это две разные вещи. Сколько я вложил в образование, карьеру? Пока ты ныл, я пахал, Уильям, — сквозь зубы произнес Ронан.

— И ты ещё говорил мне, что я должен был тебе что-то рассказывать? Да я лучше бы уборщице в школе рассказал все, чем такому как ты.

— Я старался тебе помочь. И вернувшись с соревнований, я видел проблемы и сразу попытался сделать что-то. Только ты опять молча страдал. Вместо нытья занимался бы чем-нибудь полезным.

Уилл почесал затылок, одарив брата пренебрегающим взглядом.

— Я тебе насолю так, что ты запомнишь раз и навсегда, — сказал он брату монотонно.

Ронан присвистнул.

— Я найду способ отвернуть от тебя Аннабелль, — сказал Уилл, — например, в сторону Адама.

Услышав это имя, Ронан загорелся такой ненавистью, что его обычно спокойное лицо напряглись. Как же он ненавидел этого подонка! Только из уважения к Морган, он ничего не сказал ему при встрече. Сколько бы гадостей он не делал Аннабелль, она выбирала его! Сколько бы боли не приносил, эта боль, казалась, приятнее для Аннабелль, чем сто роз, принесённых в постель Ронаном.

— Я тебе на позволю, — почти прорычал Рон, взяв брата за воротник, — держи этого сукиного сына подальше.

— Она будет счастлива с ним, — улыбнулся Уилл.

— Ты очень сильно ошибаешься, братик, — не сдавался Ронан, — да и что, она ослепнет и не увидит моей заботы?

— Я хочу, чтобы ты хотя бы разок в жизни побыл на моем месте. На месте человека, которого не выбирают, — сухо сказал Уильям, сверкнув озлобленными глазами.

Ронан ухмыльнулся. Шрамы, оставленные на сердце Аннабелль, вновь закровоточили. Он поражался циничности собственного брата. Уилл не чувствовал себя счастливым, и хотел разделить несчастье с Ронаном.