Утром я созерцал под дождём, сидя у входа в келью в голубоватом тумане из брызг. Воздух был напоён влагой. Пронизанные дождём деревья, которые, казалось, замерли и задумались, вдруг сказали мне:
— Воины раджи во главе с Варуном ищут тебя, отшельник!
Тогда я мысленно спросил листву деревьев, которые стали мне как братья:
— Они ищут меня, потому что думают, будто я знаю, где спасается Дионисий? Но я не знаю этого!
Узор листвы ничего не ответил мне. И тогда я спросил своё сердце, и сердце сказало мне:
— Сын раджи написал на стене углём портрет Дионисия. Ты, Офонасей, похож на него.
— Они хотят убить меня, потому что я похож на Дионисия?
— Они идут, — сказали брызги дождя.
Варун присел передо мной на корточки.
Глаза его держали насмешку. Я слушал воина, палочкой вычищая грязь из-под ногтей. Я понимал язык зверей и птиц, я понимал язык деревьев, но не мог понять, чего хочет от меня воин. Его льдистосверкающий насмешливый взгляд не вязался с подрагивающим в мнимом почтении голосом. Я бы мог усмирить Варуна, и он беспрекословно подчинился бы мне, но я не стал подчинять себе Варуна, хотя на миг представил, как этот гордый воин сгорбился с обвисшими вдоль тела руками. Он обернулся к своим подчинённым и сказал:
— Мы нашли Дионисия.
— Я не Дионисий, — сказал я.
— Да? Кто же ты?.. Сын раджи нарисовал тебя.
Я побежал. Воины бросились за мной. Я бежал сквозь влажную дурманящую траву, мясистую и высокую, спотыкался о корни, падал, поднимался и снова бежал. И тут точно молния ударила из-под земли. Я остановился, жадно хватая ртом воздух, потому что задыхался. Махал рукой, пытаясь помочь себе этим бесполезным жестом. Но меня преследовали. И под хохот обезьян я бросился прочь в дебри. На бегу принял висящего над лесом ястреба за свою душу и его глазами следил за преследователями. Обезьяны пронзительно визжали, подскакивали, рычали, били по земле руками и по стволам деревьев взлетали к кронам. Я слышал визг обезьян как человек, а как ястреб видел их.
Сильный, похожий на большую обезьяну воин, догнав меня, толкнул в спину и ногой прижал к мокрой склизкой земле. Подошёл Варун, велел отпустить меня. Улыбался он мерзко и вежливо.
Когда меня вели по городу, бирюч бежал впереди нас и кричал:
— Дионисий схвачен! Христианин Дионисий схвачен!