60

— Я сделаю всё, что скажешь, господин! — прошептала Мара.

Офонасей не знал и не мог знать, что говорила Мара не с ним, а отвечала божественному голосу.

— Надо принести жертву! — повелевал божественный голос.

Мара догадалась, что жертвоприношение необычное. И уста её сказали:

— Я отдам всё, что у меня есть!

— И тогда мы снова будем вместе! Я буду снова лицезреть, как ты улыбаешься мне. Я снова буду ласкать твои…

Голос баюкал Мару, и она вдыхала ласковые слова, глотала их приоткрытым ртом.

— Какую жертву я должна принести, господин? — между стонами наслаждения мысленно спросила Мара.

А голос ласкал и ласкал, осязаемо поглаживая Мару.

— Надо принести в жертву человека, — спокойно говорил голос.

— Кого? — спокойно спросила Мара.

— Белого ятри.

— Но, божественный, почему именно его?

— Его Бог враждебен нам.

— Но у него наши тексты, и, возможно, я ещё уговорю его донести их до Руси.

— Апостол Распятого Фома молится за ятри. И он сожжёт наши тексты. Я видел будущее, потому и говорю тебе.

— Нельзя ли принести в жертву другого человека, Бог которого враждебен нам? — мысленно спросила Мара.

Нет ответа.

— Божественный?..

Нет ответа.

— Божественный?..

Нет ответа. Мара медленно подняла веки. Офонасей лежал рядом с закрытыми глазами и шёпотом читал молитвы от осквернения.

Загрузка...