Зверь

18

____

Прожив в Мадриде шесть лет, Диего научился откладывать осуществление своих планов: он не стал известным репортером, не поставил ни одной пьесы и не заработал денег, чтобы жить в свое удовольствие и хвалить себя за решение перебраться в столицу. Но в то утро, возвращаясь домой, он был готов поверить, что несбывшиеся мечты не так уж важны. Даже перспектива признать поражение перед родными не страшила его. С той минуты, как он проснулся рядом с Аной Кастелар, его переполняло счастье, и оно служило щитом ото всех прежде казавшихся такими болезненными ударов судьбы. Даже отказ Морентина публиковать очередную заметку о Звере теперь не мог испортить ему настроение. Он не бросил дело, хотя успехов в расследовании пока не добился. Эмблема с двумя молотами, похоже, была единственной в своем роде и не совпадала ни с одним из известных ему геральдических изображений. Информация о последних перемещениях Берты и показания родственников девочек, которых нашли при сходных обстоятельствах, — например контрабандистов, потерявших свою дочь Фернанду, — так и не пролили свет на личность загадочного Зверя. Другой на месте Диего давно забросил бы расследование, если не из-за его безнадежности, то от безденежья, но репортера не смущали даже пустые карманы.

Задумавшись, Диего забыл о привычных мерах предосторожности — избегать встречи с Басилией, квартирной хозяйкой, и та, как назло, возникла у него на пути.

— Сеньор Руис, вы задолжали мне уже за три месяца.

— Не беспокойтесь, на этой неделе я заплачу все, что должен.

— То же самое вы говорили на прошлой неделе.

— Я помню, но у меня возникли непредвиденные расходы. Я заплачу, вы же знаете: в конце концов я всегда с вами рассчитываюсь.

— Предупреждаю в последний раз: или плати́те, или освобождайте помещение. Здесь вам не богадельня!

Диего уже и не помнил, сколько раз за годы, что он жил в этой квартире, хозяйка делала ему последнее предупреждение. Сейчас он задолжал за три месяца, но два года назад срок доходил и до пяти. Тогда он готов был вернуться в родную Саламанку, отказаться от мечты стать журналистом и работать на семейном ткацком предприятии, которым руководил его брат Родриго.

Жилище Диего было скромным, но удобным, и искать другое он не хотел. Доходный дом стоял на улице Фукарес, рядом с пустырем Костанилья-де-лос-Десампарадос, где время от времени возникал небольшой стихийный рынок. При первом посещении квартиры Диего узнал, что буквально в нескольких метрах отсюда было напечатано первое издание «Дон Кихота», и счел это счастливым предзнаменованием: отблеск успеха великой книги коснется и его статей. Войти в дом можно было через широкие, но не слишком высокие ворота. За долгие годы верхняя перекладина искривилась из-за непогоды и термитов. Длинный проход вел во двор, окруженный деревянными галереями, куда выходили пронумерованные двери. Комната Диего была обставлена скудно: сундук, обитый потертой и растрескавшейся кожей, стол с чернильницей, пером, пресс-папье и писчей бумагой, таз для умывания и миска для бритья, старое настольное зеркало, покрытое пятнами, и кое-какие туалетные принадлежности: бритвенный прибор, расческа, лосьоны… Единственным украшением была ветка с сухими листьями, стоявшая в подставке для зонтов.

Диего упал на кровать, не раздеваясь, — он слишком устал. Сонливость навалилась свинцовым грузом, но вскоре рассеялась от настойчивого стука в дверь. Это не могла быть донья Басилия, ведь с ней Диего только что говорил, и он озадаченно подошел к двери. На пороге стояла женщина лет сорока, еще красивая, несмотря на поблекшую кожу. Ее большие темные глаза, окруженные глубокими тенями, как у человека, немало страдавшего на своем веку, жадно всматривались в Диего.

— Вы Диего Руис? Дерзкий Кот? Вы ведь так подписываете свои статьи, верно?

— Кто вы?

— Простите, что явилась к вам домой. Я насчет вашей статьи. Можно мне войти?

Не дожидаясь разрешения, незнакомка шагнула внутрь, положила на стол вырезку из старого номера «Эко дель комерсио» и разгладила ее рукой. Это была последняя опубликованная статья о Звере, в которой Диего еще говорил о нем как о мифическом чудовище.

— Вообще-то, я собирался поспать. Не могли бы вы зайти позже?

— Зверь убил мою дочь.

От посетительницы пахло спиртным, ее взгляд немного блуждал, но слова прозвучали так твердо, что Диего решительно закрыл входную дверь. Гостья опустилась на кровать и тяжело вздохнула, прежде чем заговорить.

Ее зовут Гриси. Она актриса и участвует в предстоящей премьере Театро-де-ла-Крус. Ее имя ни о чем не говорило Диего, но он знал, что актеры, игравшие в этом театре, равно как и в Театро-дель-Принсипе, известны по всей Испании.

— Зверь не впервые убивает девочек. Он убил мою дочь, но это было не в Мадриде, а в Париже.

— Думаю, вам лучше рассказать все с самого начала…

Теперь женщина говорила невнятно. Может быть, из-за смерти дочери она лишилась рассудка? Однако Диего начал постепенно улавливать смысл в ее словах: год назад Гриси отправилась во Францию, чтобы изображать испанку на парижской сцене. В поездке ее сопровождала двенадцатилетняя дочь.

— Мы должны были провести там два месяца. Я подумала, лучше взять девочку с собой, а не оставлять снова с бабушкой и дедом, с которыми она прожила всю жизнь. Все-таки я ее мать…

Дела шли хорошо, Гриси становилась знаменитой в парижском театральном мире. Она даже привлекла внимание влиятельных людей, и ей обещали главную роль в нашумевшей постановке. Но однажды вечером, когда после спектакля она вернулась в их съемную каморку, Леоноры там не оказалось.

— Жандармы не хотели меня слушать. Я была для них безалаберной испанкой, заявлявшей об исчезновении дочери, а они даже в ее существование не верили. Целый месяц я прожила в ужасной неизвестности. А потом нашли ее растерзанный труп…

— С момента исчезновения Леоноры до того, как ее нашли, прошел месяц?

— Пять недель. Я смогла опознать ее только по родинке на бедре. Ей оторвали голову. Да, и голову нашли еще через неделю, на берегу Сены. В горло изнутри был воткнут золотой значок.

— Какой? Вы его видели?

Диего начал взволнованно мерить шагами комнату. Если бы у него была выпивка, он налил бы рюмку себе, а другую — гостье, которая нуждалась в этом так же, как и он, а может, и больше. Он пожалел, что у него нет найденного доктором Альбаном значка, однако ему удалось нарисовать скрещенные молоты, и он протянул листок женщине:

— Такой?

Актриса кивнула и уронила голову на грудь.

— Не могли бы вы пойти со мной в редакцию газеты и повторить свой рассказ издателю?

Гриси сковал страх. Она встала и, шатаясь, подошла к окну.

— Я хочу, чтобы Зверя поймали, но… Но я не думаю, что… Если никто не пожелал слушать меня в Париже, с какой стати это сделают в Мадриде?

— Мы добьемся, чтобы статью напечатали на первых полосах всех газет. Власти не смогут больше врать, утверждая, что речь идет о животном, которое бродит где-то за городской стеной. Это человек, и он не только погубил четырех девочек в Мадриде, но убивал и в Париже, и кто знает, где еще. Мы будем давить на чиновников, пока его не поймают!

Голова Диего кружилась от возбуждения. У Аугусто Морентина больше не останется отговорок, чтобы не печатать этот материал. Скрывать подобное недопустимо!