Зверь

39

____

Утром в субботу Диего обошел три таверны, прежде чем нашел Доносо — в «Голýбке» на улице Пресиадос, где не бывал уже тысячу лет. Королевский стражник успел надраться и едва ворочал языком:

— Вчера в приюте я видел рыжую, но она улизнула у меня из-под носа. Эта девка шустрая, как заяц. Мы окружили ее, но она как сквозь землю провалилась.

Диего схватил приятеля за руку, когда тот собирался налить себе очередную рюмку.

— Прошу, оставь ее в покое.

— Это почему же?

— Потому что эта девочка — жертва. И потому что об этом прошу я, твой друг.

Доносо хмыкнул и все-таки налил себе выпить.

— А как же моя медалька?

— Достану тебе другую, получше. Дело Зверя не раскрыто, оно оказалось гораздо сложнее, чем мы думали. Помоги мне с расследованием, и все лавры достанутся тебе.

— Оставь свои лавры для овощного рагу… Мне поручили поймать эту девку.

— Скоро о ней забудут. Если ты мне поможешь, то поймаешь гораздо более важных преступников.

— Например?

— Возможно, самого архиепископа.

Доносо взболтал содержимое рюмки и пристально посмотрел на репортера единственным глазом.

— Никогда не любил церковную братию, — наконец пробурчал он.

Власти уже много раз запрещали жителям испанской столицы собираться группами больше десяти человек, но даже холере не удалось покончить с одним из мадридских обычаев: устраивать вечерние приемы в известных домах города. Приемы были признаком влиятельности, и каждый житель Мадрида с хорошими связями стремился открыть политический, философский, музыкальный, театральный, поэтический или просто светский салон. И во всех гостиных, независимо от цели собрания, говорили не только о высоких материях, там перемывали косточки ближним и обсуждали слухи… Диего Руис обычно посещал два салона: адвоката по имени Ирадиер на улице Каньос-дель-Пераль, где обсуждали политические темы, и дамы по имени Алисия Роблес, где говорили о литературе и театре. Однако сегодня его интересовали вовсе не салоны. Он хотел повидаться с доньей Инмакуладой де Вильяфранкой.

Ана узнала, что аукцион состоится в доме маркизы Пиментель, одном из самых роскошных зданий Мадрида. Диего оделся как буржуа — в сюртук и жилет, повязал галстук — и попросил Доносо сделать то же самое.

— Я похож на франта.

— До франта тебе даже в костюме герцога Альбы далеко.

Они встретились в начале улицы Алькала, рядом с огромным портиком. У входа в здание стояла карета с черепаховыми накладками, инкрустированная слоновой костью. Гостей встретил швейцар в сюртуке и цилиндре. В гостиной их ожидало изысканное угощение: пироги с куропатками и зайчатиной, блюдо с жареным поросенком, французские пирожные… По комнате прогуливались дамы в платьях из валенсийского шелка и невообразимых головных уборах, бросавшие кокетливые взгляды в огромное хрустальное зеркало семнадцатого века. На богатых ограничения, введенные из-за эпидемии, не распространялись — видимо, голубая кровь не боялась болезни.

К удивлению Диего, хозяйка сразу направилась в его сторону:

— Дон Диего Руис? Мне хотелось с вами познакомиться. Слухи о вашей приятной наружности не преувеличены.

— Благодарю вас, маркиза.

— Теперь я понимаю, почему люди болтают, будто Ана Кастелар потеряла из-за вас голову.

Диего не мог скрыть удивления: он и представить не мог, что кто-то осведомлен о его романе, а уж тем более — что его обсуждают в высшем свете.

— Опасайтесь ее супруга, герцога Альтольяно. Он, конечно, давно привык к похождениям жены, но раньше они заканчивались после одной ночи. А к вам она, похоже, привязалась. Но какому же мужчине, тем более королевскому министру, захочется стать предметом сплетен из-за распущенности супруги?

— Поверьте, маркиза, вас ввели в заблуждение. Герцогиня Альтольяно — дама безупречной репутации, ее дружба — честь для меня.

— Не морочьте мне голову, Руис. В Мадриде все друг с другом знакомы. Разумеется, я имею в виду тех, кто хоть что-то значит. Вы хотели видеть донью Инмакуладу де Вильяфранку? Она приедет, но позже, около семи. В последнюю минуту о своем приезде сообщила графиня Сотогранде. Не могла же я предложить ей в качестве развлечения обычный аукцион. К счастью, мне удалось заполучить на этот вечер превосходный струнный квартет…

— Стало быть, торги начнутся в семь?

— Или чуть позже. Мужчины курят в задней гостиной, — добавила маркиза, широким жестом указывая и на Доносо. — Считайте себя моими гостями.

В курительной комнате обстановка была более сдержанной, а угощение — более скромным: сыр, вино, пирожки с мясом и угрем. Внимание присутствующих захватил некий элегантный господин, который рассказывал, до чего доходила ярость горожан в некоторых храмах города.

— Конечно, верить, что монахи заражают воду, — абсурд. Это всего лишь реакция людей на распускаемые церковью слухи, что во всем виноваты бедняки. Погибло восемьдесят монахов, и уверяю вас, погибнет еще больше, если они не перестанут поддерживать карлистов.

Диего был согласен с этими словами. Он понимал взрыв народного гнева против духовенства — не оправдывал, но понимал. Церковь взвалила ответственность за холеру на бедняков, якобы отвернувшихся от Бога, утверждала, что болезнь — наказание для нечестивых. А что в это время делало государство? Сносило трущобы и запирало ворота, оставляя людей умирать с голоду за городской стеной. Диего прекрасно знал, на чьей он стороне в этой войне. Он нисколько не удивился бы, если бы доведенные до крайности, отчаявшиеся люди, разгромив монастыри, явились бы в Ла-Гранху и потащили королеву-регентшу на эшафот.

Он слушал мнения собравшихся: возможно, пригодится для какой-нибудь аналитической статьи. Но до таких амбиций ему еще далеко. Работа колумниста — самая престижная в журналистике, и в «Эко дель комерсио» этим занимается сам Морентин. Вскоре беседа пошла по кругу, и Диего отправился на поиски Доносо — тот сначала проявлял повышенный интерес к еде и напиткам, но потом разговорился с другими гостями. Когда Диего нашел его, он беседовал с изящно одетым господином.

— Диего, ты знаком с доном Асенсио де лас Эрасом? Дипломат, бывший посол в Лондоне. Позвольте представить вам моего друга Диего Руиса…

— Диего Руис? Уж не вы ли тот репортер из «Эко дель комерсио», что пишет под псевдонимом Дерзкий Кот?

— Он самый.

— Позвольте спросить: откуда же взялся этот «кот»?

— Так называют себя все мадридцы, а я мадридец, хоть и не коренной.

— Мадрид — прекрасный город, но сейчас он переживает трудные времена.

Дипломат оказался приятным и словоохотливым собеседником. Он увлекательно рассказывал о жизни в Лондоне, о привычках и обычаях британцев, столь не похожих на испанцев.

— Ваш псевдоним знаком мне по статьям о Звере. Жаль, что ваши репортажи всегда публикуют где-то на последней странице. Весьма захватывающие хроники.

— Могли бы быть захватывающими, не будь они правдой. Мне они кажутся скорее пугающими.

— Вам, журналистам, нравятся такие новости… Вам бы детективные романы писать.

— Я слышал, в Англии этот жанр чрезвычайно популярен.

— Ну, я больше увлекаюсь театром. Никогда не был заядлым читателем — надеюсь, вы не сочтете меня из-за этого невеждой.

Перейдя к другим гостям, Диего узнал подробности об аукционе. На торги выставлены шелковый платок из Индии, двухтомник «Лошади в искусстве» в кожаном переплете и с иллюстрациями, немецкие бронзовые часы на подставке, щедро украшенные золотом, с двумя ангелами Дюрера… Среди присутствующих были антиквары, рассчитывавшие выгодно приобрести товар. Вдруг часть публики оживилась и устремилась к дверям. Диего догадался: прибыла сеньора де Вильяфранка, затмившая всех элегантностью наряда и драгоценных украшений. Диего подошел к ней.

— Донья Инмакулада де Вильяфранка?

— Мы знакомы?

— Нет. Меня зовут Диего Руис, я репортер из «Эко дель комерсио». Свои заметки я подписываю «Дерзкий Кот».

— А! Вы тот, кто первым написал о Звере. Кстати, говорят, Зверь мертв, его убила какая-то девочка. Если, конечно, человек, который умер два дня назад, действительно был Зверем. В «Обсервадор» опубликовали ужасную статью: как могла девочка убить такого великана? К тому же бывшего военного!

— Боюсь, Бальестерос не располагал исчерпывающей информацией и поспешил опубликовать репортаж раньше времени…

— О какой информации вы говорите?

— Я предпочел бы воздержаться от ответа до тех пор, пока не соберу все элементы головоломки. И возможно, вы в силах мне помочь. Насколько я знаю, в вашем распоряжении находится золотой перстень с печаткой в форме двух скрещенных молотов. — Он понизил голос и едва слышно добавил: — Мне сообщила об этом сестра его бывшей владелицы…

Сеньора де Вильяфранка схватила Диего за локоть и быстро увлекла в угол:

— Вы знаете, где сейчас эти девочки, Клара и Лусия?

Диего взвешивал каждое слово: можно ли ей доверять? Искренне ли она беспокоится о судьбе сестер?

— Я знаю, где Лусия, но не скажу — ради ее безопасности. Где Клара, я не знаю. Возможно, она попала в лапы Зверя до того, как он погиб. Если, конечно, Марсиаль Гарригес и был Зверем. Мы даже не знаем, жива ли Клара, поэтому мне нужен перстень — он поможет ее найти.

— Я собиралась выставить его сегодня на торги, а вырученные деньги передать девочкам. Но… я передумала. Наверное, вы сочтете меня сумасшедшей, но у меня плохое предчувствие. К тому же я узнала, что Лусия…

Теперь сомнение отразилось в глазах сеньоры де Вильяфранки: можно ли доверять этому газетчику, который так нелепо выглядит в костюме чопорного буржуа?

— Вы можете смело сказать мне, что вас смутило. Я переживаю за этих девочек гораздо больше, чем за свои статьи.

Вздохнув, сеньора де Вильяфранка продолжила:

— Один знакомый помогал мне составлять лоты, и он… проявил какой-то странный интерес к перстню. Сразу предложил за него очень высокую цену. Я была удивлена — это гораздо больше, чем он может себе позволить.

— О ком вы говорите?

— Только не смотрите по сторонам! Он стоит у стола распорядителя торгов и не сводит с нас глаз. Его зовут дон Асенсио де лас Эрас.

— Дипломат?

— Вы с ним знакомы? Это щедрый, прекрасный человек. Не раз помогал нашему комитету в самых разных начинаниях, но при виде перстня глаза у него так загорелись… И я решила больше никому перстень не показывать. Возможно, я мнительная, но азарт дона Асенсио меня насторожил. Скорее всего, это из-за бесчисленных бед, на которые я насмотрелась за последнее время.

— Сеньора, если перстень при вас, я готов проводить вас к Лусии — вы сможете вернуть его хозяйке.

К ним подошла маркиза Пиментель с недовольным выражением лица.

— Я вынуждена вас пожурить, дон Диего. Мыслимо ли — взять и похитить организатора аукциона? Гости ждут!

— Прошу прощения, я не хотел задерживать вас.

Сеньора де Вильяфранка, которую маркиза решительно взяла под руку, все же успела шепнуть Диего:

— Не уходите. Поговорим после аукциона.

Два волонтера готовили первый лот.

Толпа претендентов обступила стол, на котором стояли великолепные позолоченные часы. Диего поискал глазами дона Асенсио и с удивлением увидел, что тот направляется к двери. Так рано? Репортер незаметно подобрался к дипломату и будто бы случайно столкнулся с ним.

— Вы уходите?

— Да, уже довольно поздно. Когда поживешь в Англии, испанский уклад становится невыносимым.

Дворецкий подал дипломату шляпу и трость, и Диего в изумлении замер. Трость была из красного дерева, а набалдашник из слоновой кости был выточен в форме человеческой руки.

Репортер торопливо попрощался и поспешил к Доносо, который уплетал пирог с почками.

— Доносо, набалдашник на трости Асенсио де лас Эраса сделан в форме человеческой руки.

— И что? Ты хочешь такой же?

— Такой набалдашник упоминала знакомая Гриси, когда описывала человека, который ее похитил. Отправляйся за ним, я не могу уйти отсюда без перстня. Возможно, этот тип приведет тебя к Гриси. И не делай глупостей, просто следуй за ним, и все… Я должен знать, где актриса.

— Возможно, я утратил нюх, но думаю, твой дипломат приведет меня в бордель или в опиумный притон. Прекрасный способ изгадить вечер.

Доносо бросил грустный взгляд на недоеденный пирог. Но он обещал помогать Диего, поэтому направился к выходу, на ходу доедая то, что успел запихнуть в рот.