Зверь

52

____

Симон остановился на выезде из Толедских ворот у сторожевой будки. Брат Браулио перекинулся парой слов с караульным, и их пропустили. Впервые за долгое время Лусия пересекала городскую черту законным способом. Накануне вечером, перед тем как отправиться в квартиру Диего, они сходили в собор, где брат Браулио забрал свое монашеское облачение, а Лусия во всех подробностях пересказала ему события того дня, когда на Клару напали в пещере и обокрали их. Тогда же пропал и сюртук. И вот теперь они отправились на его поиски.

После очередной невыносимо душной ночи, когда казалось, что этот богом забытый город раскалил землю своей порочностью, небо затянули низкие облака. Кучер хлестал лошадь кнутом, объезжая ухабы и колеи, полные грязи, где то и дело увязали колеса. Покосившиеся лачуги, изможденные дети и тощие собаки мелькали перед глазами Лусии, заставляя вспоминать недавнее прошлое. Только времени под силу стереть тяжелые воспоминания… Мимо проплывали обугленные руины Пеньюэласа.

Однако их путь лежал дальше, в сторону пещер.

Брат Браулио подал знак, и экипаж остановился. Монах велел извозчику подождать. В такой глухомани невозможно будет найти другой транспорт, чтобы вернуться в город. Лусия повела брата Браулио в гору, к пещере, где умерла Кандида. Монах поднимался по склону с легкостью военного, привыкшего к жизни в горах. Они обходили пещеры одну за другой — почти в каждой кто-то жил. Монах бесцеремонно обыскивал чужие жилища, рылся в мешках, откидывал одеяла, перетряхивал узлы с одеждой, не тратя ни секунды на объяснения. Женщины роптали, мужчины возмущались, собаки обнюхивали сутану монаха, пока тот рылся в чужих вещах. Но его ничто не останавливало; он с легкостью подавлял слабые попытки сопротивления с помощью крепких затрещин и грозных взглядов.

В пятой пещере они наткнулись на старуху, которая что-то помешивала в котелке. На ней был коричневый сюртук — тот самый, который они искали, тот, что согревал мать Лусии в последние минуты жизни. Брат Браулио приказал старухе снять его, но столкнулся с упрямством, перешедшим в отчаянное сопротивление. Монах не делал скидки на то, что перед ним женщина преклонных лет, а она скулила и цеплялась за сюртук, как за ребенка, и уверяла его, что заплатила за эти обноски целый реал. Монах вывернул ей руку, прижал к стене и отобрал сюртук. Проклятия старухи неслись им вслед, становясь все тише, но не умолкая. Извозчик ждал их, покуривая трубку.

На пути в город брат Браулио тщательно осмотрел сюртук, но не нашел ничего интересного.

— Должно же в нем быть что-то особенное! Марсиаль ведь не просто так искал эту тряпку…

Он начал снова обыскивать сюртук и вдруг что-то нащупал.

— Кажется, я нашел...

Разорвав подкладку, он вытащил сложенный вдвое лист бумаги. Под словом «Наставники» были перечислены чьи-то имена. Рядом с каждым из них стояли заглавные буквы: MGR, RDLV…

— Что там написано? — нетерпеливо спросила Лусия.

— Наставники… Так обычно называют основателей тайных обществ. Ниже — имена — Отдохновение, Золотое Сияние, Вечная Молитва. Это секретный код карбонариев.

— Там не написано, как их на самом деле зовут?

— Буквы рядом с именем могут быть инициалами, но могут иметь и другое значение. Может быть, это обязанности в тайном обществе или еще что-нибудь. Всего здесь двенадцать имен.

— А что эти двенадцать человек делают?

— Понятия не имею.

Брат Браулио был не до конца честен с Лусией. Он знал о карбонариях гораздо больше, чем говорил. Ему было известно, что члены общества — убежденные противники абсолютизма. Во время ритуала посвящения они клянутся беспрекословно повиноваться и хранить тайну общества. Нарушение клятвы карается смертью. Общество состоит из множества ячеек, а каждая ячейка — из председателя, его заместителя, секретаря и двадцати братьев. Но кто же эти двенадцать человек из списка?.. Почему листок с их именами теолог Игнасио Гарсиа прятал за подкладкой своего сюртука? И кто из этих двенадцати главный?

— У них обязательно должен быть Великий магистр. Тот, кто руководит обществом…

— Это Зверь? Марсиаль Гарригес? — спросила Лусия.

— Нет, он был всего лишь исполнителем, — покачал головой брат Браулио.

Он читал в газетах биографию Гарригеса, чье военное прошлое мало отличалось от его собственного — то есть от прошлого Томаса Агирре, агента карлистов. Гарригес, как и он, был солдатом, а не генералом.

— Зверем его называли на улицах и в газетах. В тайном обществе он носил другое имя. И в этом списке был бы пешкой, не больше… Простым воякой.

— Как и вы.

Брат Браулио с изумлением уставился на девочку, но кивнул. Возможно, скоро придет время рассказать ей, кто он на самом деле.

Лусия взяла у него из рук листок, попыталась прочитать список:

— От… до… х…

— Отдохновение, — подсказал монах. — Ты не умеешь читать?

— Умею, но совсем чуть-чуть. Прочтите мне эти имена!

— Тебе они ни к чему, это мое дело. — Он забрал у нее листок.

— Очень даже к чему. Моя сестра в плену у карбонариев!

— Газетчик говорил тебе, кто, по его мнению, мог состоять в этом обществе?

— Никаких имен он не называл. Но, может быть, Доносо… Хотя расспрашивать этого одноглазого — все равно что разговаривать с камнем.

— Возвращайся в квартиру Диего и жди меня там.

— А вы что будете делать?

— Слишком много вопросов. Делай, что тебе говорят. Эй, возница!

Экипаж остановился. Брат Браулио вышел, расплатился и приказал отвезти девочку на улицу Фукарес. Лусия обернулась и некоторое время смотрела, как монах быстро идет вниз по улице, потом уселась поудобнее и стала наслаждаться тем, что едет в экипаже, как настоящая сеньорита.

Сидеть дома Лусия не собиралась. Она доверяла монаху, но в то же время понимала, что ему нет дела до жизни ее сестры. У него другие цели, и он их ей так и не раскрыл. Иначе зачем бы он с такой настойчивостью разыскивал сюртук? В этом городе бескорыстие не в чести, у каждого свой интерес. Лусия запомнила слова Доносо — они до сих пор звучали у нее в ушах — о пузырьке с кровью, найденном в кармане Зверя. Диего отнес его в больницу доктору Альбану. Вдруг врач что-то обнаружил? Вот это Лусия и собиралась узнать.

Городская больница находилась рядом с улицей Аточа, в пяти минутах ходьбы от дома на Фукарес. В огромном здании было полно людей: больные лежали даже на полу; усталые и издерганные монахини метались между ними; пациенты кричали, взывая о помощи; какая-то женщина неподвижно сидела на стуле — наверное, она уже умерла, а никто и не заметил… Обойдя несколько палат, Лусия почувствовала облегчение при мысли, что ее мать окончила свои дни не в этом ужасном месте. С ней, когда она умирала, по крайней мере, были ее дочери.

Лусия спрашивала то одного, то другого, но никто не знал, где найти доктора Альбана. В больнице было полно добровольцев, но они находились здесь недостаточно долго, чтобы знать всех врачей, а уж тем более — молодого лекаря, который только недавно вернулся из Парижа.

Наконец Лусия наткнулась на молодую монахиню, которая смогла ей помочь:

— Доктор Альбан? Тебе повезло, вон он!

Лусия побежала за врачом в заляпанном кровью халате, который быстро шагал по коридору.

— Доктор Альбан, мне нужно с вами поговорить!

— Извини, если ты ищешь родных, я тебе не помощник. Я очень занят.

— Диего Руис, который работал в газете, приносил вам пузырек с кровью.

Врач остановился: девочке удалось завладеть его вниманием.

— Я слышал, что с ним случилось… Хотел пойти на похороны, но власти запрещают собираться больше чем по десять человек. А мы, врачи, должны подавать пример остальным, соблюдая правила…

Доктор Альбан казался по-настоящему расстроенным. Он вышел вместе с Лусией в больничный парк и рассказал, как с тяжелым сердцем читал в газете некролог Диего. Узнав, что Лусия живет сейчас в квартире репортера, он начал ее расспрашивать об отношениях Диего с герцогиней Альтольяно. Наверное, услышал об этом на какой-нибудь дружеской вечеринке.

— Это все не важно, — сказала Лусия. — А важно то, что Диего искал мою сестру. Ее похитил Зверь, и я думаю, тот пузырек с кровью мог бы помочь найти ее…

— Но разве ты поймешь хоть что-то в результатах анализов, даже если я сообщу тебе о них?

Лусия растерялась.

Доктор Альбан не стал продолжать расспросы. У него было немного свободного времени, и он решил попытаться хоть чем-то помочь ей.

— Ты слышала, что вчера сюда привезли еще одну жертву Зверя? Похоже, эта история все-таки не закончилась.

— Да, знаю. Ту девочку звали Хуаной. Я была там, где ее нашли.

— У нее в горле эмблемы не оказалось.

— Я сама ее вынула и знаю, где она теперь. Она такая же, как та, что была в горле у Берты: два скрещенных молота.

Лусия прошла вслед за доктором Альбаном в лабораторию — единственное спокойное место в больнице. Помещение напоминало аптеку с множеством колб, трубок и горелок…

— Я был очень занят и не успел изучить образцы. Диего принес их в тот самый день, когда в городе устроили охоту на монахов. Как будто мало того, что люди умирают от холеры… Диего передал мне два пузырька: один он нашел в доме некоего теолога, Игнасио Гарсии, а другой — в кармане Марсиаля Гарригеса. Он хотел узнать, чья кровь — человека или животного.

— А это можно узнать?

— Не наверняка, так что никакой судья такого доказательства не примет, но есть один способ на основе ольфакторного… В общем, по запаху. Я учился в Париже и познакомился там с методом доктора Жана Пьера Баррюэля. Сейчас объясню, хотя и считаю его подход спорным.

Доктор Альбан открыл шкаф и стал водить пальцем по этикеткам на склянках и флаконах, пока не нашел то, что искал.

— Вот эти пузырьки. Как жаль, что Диего не сможет… Впрочем, займемся лучше делом, — перебил он сам себя.

Доктор поместил два образца свернувшейся крови на маленькое блюдце. Затем взял еще один флакон — с какой-то мутной жидкостью — и капнул по капле оттуда на каждый образец.

— Серная кислота. Знаешь, что это такое?

— Нет.

— Ладно, не важно. Согласно теории доктора Баррюэля, если капнуть ею на кровь, то человеческая приобретет особый запах, который ни с чем не перепутать. Скажи, чем пахнет?

Лусия наклонилась к блюдечку и с отвращением поморщилась.

— Не знаю, но это отвратительно.

— Мне тоже так кажется, но я все равно не могу сказать, человеческая это кровь или, например, коровья. Я надеялся, что меня вдруг осенит, что Бог мне подскажет, но увы… А Баррюэль утверждал, что может отличить даже мужскую кровь от женской.

— Значит, мы так ничего и не узнаем?

— Боюсь, что нет.

Доктор Альбан задумался:

— Вообще-то, можно попробовать еще один способ. Такие эксперименты я видел у итальянского врача, доктора Кассанти.

Альбан пояснял Лусии каждое свое действие. Он был влюблен в свою работу и с удовольствием делился знаниями с любым слушателем, даже с таким, который не понимал ни слова из того, что он говорил.

— Образец свернувшейся крови следует измельчить.

Он поместил на стеклянную пластину немного крови и растер ножом, превращая в порошок. Затем достал с полки пузатую бутылку.

— Добавим немного фосфорной кислоты. Нескольких капель будет достаточно. Теперь подождем реакции.

Лусия ничего не понимала, но смотрела с интересом. Однако врач обнаружил что-то важное. Он коснулся пальцем вязкой красной капли, образовавшейся из порошка и кислоты.

— Как видишь, получилась однородная масса, но, если на нее надавить, она снова распадается на сухие частички, и они больше не слипаются.

— Что это значит?

— По мнению доктора Кассанти, так происходит, когда в реакции участвует менструальная кровь. Ты знаешь, что это такое?

Лусия не ответила. Она рассеянно скользила взглядом по полкам, уставленным флаконами, банками с мазями, бутылями с какими-то растворами, и одновременно пыталась собрать воедино все, что знала об исчезновении сестры, о карбонариях и жертвах Зверя.

— Менструальная кровь — эта та, которая раз в месяц вытекает у женщин, — объяснил доктор Альбан. — Так что в пузырьках, которые принес Диего, точно была женская кровь.

Лусии отлично знала, что такое менструальная кровь, но промолчала. Она вдруг поняла то, о чем не успел догадаться Диего: почему одни девочки погибают раньше, а другие позже.

— А для чего может понадобиться менструальная кровь? — спросила она доктора.

— Раньше считали, что кровь здорового человека может излечить больного. В 1492 году, когда умирал папа Иннокентий VIII, врач, пытаясь спасти его, дал ему выпить кровь трех десятилетних мальчиков.

— Папа выжил?

— Нет, умер, как и дети. В Средние века было полно суеверий — люди верили во всякую дичь.

— Людям нравятся сказки. И всегда будут нравиться. Без них не обойтись.

— Наверное, ты права. Помню, в начале учебы я прочел труд доктора Балтасара де Вигеры. Он перечислил все известные способы использования женской крови. Знахари готовили из нее разные мази и считали средством от множества болезней: ею сводили бородавки, лечили подагру и даже падучую. Нет ничего хуже невежества и суеверий. Считалось даже, что если женщина во время менструации выйдет на улицу нагая, то это может изменить погоду — предотвратить бурю или ураган. Небо прояснится, запоют птички, повеет цветочным ароматом… К несчастью, несмотря на успехи науки, на свете еще немало пустых голов, которые верят, что Земля плоская, а менструальная кровь помогает при лихорадке.

Лусия сидела на полу, под полками, забитыми склянками и инструментами. Она вспоминала, как сестра спрашивала, не очень ли ей больно, когда у нее началась первая менструация. «Совсем немножко, но тебе до этого еще далеко», — ответила Лусия. Тогда Кларе было восемь. Теперь ей одиннадцать, но у нее еще ничего не было, в этом Лусия была уверена. Значит, этого и ждут похитители?

— Первая кровь, — произнесла она. — Их убивают после появления первой крови. Вот почему пропадают девочки примерно одного возраста…

Доктор посмотрел на Лусию с живым интересом — так же, как тогда, когда изучал образцы крови. Очевидно, его увлекали тайны, а предположение Лусии стало отличным ответом на загадку, которую загадал ему Диего Руис.

— Вполне вероятно. Считается, что есть способы приблизить первую менструацию — они так же абсурдны, как и те обычаи, о которых я рассказывал. На самом деле все зависит от организма, никто не может ни приблизить этот момент, ни отдалить его.

Лусия улыбнулась — впервые за долгое время. Надежда найти Клару живой окрепла. Пока у Клары не начнется менструация, ее не убьют. А значит, есть шанс спасти сестру.