Академия чаросвет. Отражение

Глава 2. Пророчества

Я задержалась у глянцевой черной стены и по привычке посмотрела в самый низ списка, но теперь мое имя светилось куда выше. Отец Бастиана официально одобрил помолвку своего сына, и я сходу получила пятьдесят баллов. Дом Альваро взял меня под свою защиту, но это слегка напрягало.

Я повернулась и недовольно посмотрела на женщину, которая буквально дышала мне в шею.

— Питер Порти, — ткнула она пальцем в имя. — Мой племяш. Так себе учится, да? А на каникулах заливал, что он чуть ли не лучший на курсе.

Элма Ридис, боевой чар из дома черных псов, ходила за мной как тень. Высокая блондинка с гладко зачесанными в хвост волосами, в черных одеждах, обтягивающих стройное крепкое тело, вызвала настоящий фурор среди парней моего курса. Особенно среди Фалько.

— Элма, — выдохнул он, догнав нас на лестнице. — Я тут подумал. Я ведь друг Баса и королевы ночи и, значит, тоже в опасности.

— Привет, Фалько, — сказала я.

— Привет, Мэди, — бросил он. — Так вот, Элма, мне было бы куда спокойнее, будь ты рядом.

— Плохо спится, малыш? — спросила она. — Мучают кошмары?

Она придержала меня за плечо, первой заглянула в кабинет, оценив обстановку, и лишь потом позволила мне пройти. Я невольно закатила глаза и села за свою парту.

— Кстати о снах, — промурлыкал Фалько, проходя следом. — Сегодня мне снился очень интересный сон. А поскольку я — потомственный прорицатель, то смею предположить, что сон этот вещий.

— Мы все в нетерпении, — сказал Дин, занимая место поближе к выходу. На прорицании он вечно чувствовал себя как на иголках и норовил сбежать со звонком, пока не получил еще парочку дочек в предсказание к первым шести.

— Так вот, мне приснилась одна блондинка, — поведал Фалько. — Не буду называть имен, но потрясающая женщина. Суровая, сильная, но видно, что под защитной броней прячется нежная девочка, мечтающая о любви.

Я невольно покосилась на Элму, которая как всегда заняла последнюю парту, чтобы не мешать учебному процессу. Не знаю, где там прячется эта девочка, но явно очень глубоко.

— Так вот, — продолжал Фалько. — Подходит она ко мне, останавливается и начинает медленно расстегивать пуговки на своей черной рубашке, одну за одной.

— М-м-м, — понятливо протянул Дин. — Выходит, твоя суровая блондинка предпочитает черное?

Фалько кивнул.

— А потом она и говорит…

— Я тебе в мамы гожусь, — вздохнула Элма.

— Нет, не это, — возразил Фалько. — С таким страстным придыханием она шепчет: о, Фалько, я и подумать не могла…

— Что у тебя такой крохотный? — подхватила Арвена и свела указательный и большой палец, почти соединив.

Класс дружно засмеялся, а Элма вдруг сорвалась с места и оказалась у доски, закрыв меня сияющими щитами чаросвета. Доска вспыхнула через мгновение, и свет постепенно собрался в буквы.

— Это задание от учителя, — капризно протянула Лекса. — Отойдите, а то не разобрать. Никому ваша тень не нужна, успокойтесь.

Элма отошла ко мне, опустив руки, а я выдохнула. По большей части охрана меня раздражала одним фактом своего существования, но я понимала, что это во благо. К Бастиану тоже приставили телохранителя — крепкого мужчину, который напоминал сторожевого пса: цепкий взгляд, поджарое тело и чутье на опасность. Бас сказал, эти двое, что теперь шатались за нами следом, одарены предвидением — лучшие охранники из возможных. Пусть так, потерплю. Лишь бы Бас не пострадал из-за меня, снова.

— Кто Фелицию найдет, с предсказанием уйдет, — прочитала Лекса вслух, и слова, пылающие на доске, медленно погасли.

— Мы что, будем играть в прятки? — утомленно спросила Арвена, обмахиваясь тетрадкой как веером.

— Так и развивают дар предвидения, — ответил Фалько. — Но вы можете расслабиться и довериться мне. Кровные узы — это не кот начхал. Я свою мать из-под земли достану.

Он вышел из кабинета первым, и все гурьбой повалили следом.

— Он кого угодно достанет, — вздохнула Элма и виновато на меня покосилась. — А ты, Мэди? Не пойдешь с ними?

Я мотнула головой. Хватит с меня предсказаний. Разобраться бы с тем, что происходит прямо сейчас. Повесив на плечо сумку, я спустилась по лестнице вниз, нашла расписание старших курсов и пошла на улицу.

Жмурясь от яркого солнца, я пересекла парк, повернула к стадиону, откуда доносились крики. Элма держалась позади, но ее тень падала мне под ноги. А потом я увидела овальное зеленое поле, и мое сердце сладко екнуло. Бастиан обернулся, и я помахала ему рукой. Вот уж кого я чувствовала даже на расстоянии — никакого прорицания не надо. Элма свернула на зрительные ряды и устроилась возле охранника Баса.

— Как жизнь, Крон? — спросила она, легонько толкнув его локтем. — Девчонки не достают?

— Самое сложное задание в моей карьере, — пожаловался тот. — Ты видела, какой длины у них юбки?

Оставив их болтать, я спустилась к краю поля и оперлась на бортик.

— Подача, пас, голевой бросок, — командовал тренер Алеф. Повернувшись, спросил: — А ты что, Мэди? Прогуливаешь занятия?

— У нас сейчас прорицание, — ответила я. — Надо найти Фелицию.

— Ну, тут ее нет, — сказал он. — Кей, стань в пару с Басом! Трикс, ты на воротах! Рет, Клей — оба в блок. — Опершись на бортик с той стороны, Алеф тихо заметил: — Когда Альваро и Монтега играют в одной команде, им нет равных.

Они и правда действовали слаженно. Мяч летал с одной стороны поля в другую — точно в руки. Быстрый пас — и Бастиан забросил гол в ворота и дал пять Монтеге, а потом подбежал ко мне и поцеловал — быстро, почти невинно, но свет тут же вспыхнул во мне, озаряя и сердце, и душу.

— Так, давай на поле, — приказал Алеф. — Романтика потом. Возьми в пару Ларга, только придержи коней.

Бас улыбнулся мне и, поцеловав еще раз, побежал назад, а сбоку от меня вдруг вытянулась рука, ловко поймавшая мяч, летевший прямо мне в голову.

— Мазила, — буркнула Элма, возвращая мяч Найрин.

— Боюсь, она была исключительно меткой, — вздохнула я.

— Вот как? — заметила Элма, провожая Найрин взглядом. — Может, расскажешь, от кого еще стоит ждать подвоха?

Я пожала плечами. Новости по академии расходились быстро, и я то и дело натыкалась на настороженные и даже испуганные взгляды. Наследница седьмого дома, ночная птичка, невесть как залетевшая в царство света, — я снова стала изгоем, не успев сойти за свою.

— От кого угодно, — ответила я. — Откуда мне знать?

— Что ж, у тебя как раз есть шанс получить ответы, — усмехнулась Элма.

Сперва я услышала мелодичное позвякивание браслетов, а после увидела кудрявую гриву Фелиции, подпрыгивающую над зрительными рядами.

— Вот честно, предсказаниями я уже сыта по горло, — пробормотала я.

— Тогда просто поболтаем, — жизнерадостно произнесла Фелиция, сворачивая в проход между рядами. — Итак, Мэди, если ты ничего не хочешь спросить…

— Я хочу, попросить, — подала голос Элма. — Твой сын, Фелиция, уже достал своими намеками. Уж не знаю, что у него за страсть к женщинам постарше…

— У него ко всем женщинам страсть, — кинулась я на защиту друга. — Особенно к блондинкам, — добавила тише.

— Так вот, не могла бы ты, как мать и прорицательница, — продолжила Элма, — намекнуть своему мальчику, что ему ничего не светит.

— Ох, дорогая, — виновато протянула Фелиция, — но я стараюсь не врать без особой нужды.

Элма поперхнулась словами, покраснела.

— Хочешь сказать, у нас с ним что-то будет? — недоверчиво произнесла она.

— Я ничего не хочу говорить, — тряхнула головой Фелиция. — Предсказания — вещь тонкая и хрупкая. Особенно в том, что касается чувств. Но ты только представь, как будет здорово! Сколько мы уже дружим? Лет десять? Сможешь звать меня мамой!

— Ты шутишь, — утвердительно произнесла Элма.

— Как знать, — ослепительно улыбнулась Фелиция и, приобняв меня за плечи, отвела подальше.

— Ты злишься, — сказала Фелиция, усадив меня рядом.

Поджав губы, я вздохнула. Я и правда злилась. Да, Бастиан выжил, мы теперь вместе, я учусь управлять тьмой и вроде как стала сильней…

— Столько людей погибло. Бастиан рисковал жизнью. И я все думаю, нельзя ли было поступить иначе?

— Добро пожаловать в мой мир, — вздохнула Фелиция, нервно постукивая носком туфли.

— А Расмус? — вырвалось у меня. — Что с ним? Почему его не отпускают, раз уж теперь понятно, кто из седьмого дома?

— Потому что он наговорил на измену великим домам, — сказала Фелиция. — Но, может, все еще обойдется.

— Вы должны были сказать мне раньше, — буркнула я. — О нем.

— Если бы я рассказала, что он твой отец, эквилибры загребли бы тебя вместе с ним, — с жалостью произнесла Фелиция, — потому что кто-нибудь из вас себя выдал бы. Если бы я поехала в Сумерки сама или с другими чарами, то меня бы забрали к серым, и больше я бы не смогла ничем помочь. А резня в Порожках все равно случилась бы позже, и никто бы не выжил. Если бы я не отправила Бастиана и Фалько в твою таверну в самом начале…

— Это сделали вы? — ахнула я.

— …то Сумерки залило бы кровью до самого солнечного рубежа.

Она чуть прищурила глаза, глядя на поле по чаркроссу, где тренер Алеф переставлял игроков, меняя их местами, словно подбирал наиболее выигрышную комбинацию.

— Прямо как в жизни, — пробормотала Фелиция. — Иногда человек раскрывает весь свой потенциал, только если ему попадется подходящий партнер.

— Как я, — утвердительно произнесла я.

— Как вы с Бастианом, — исправила Фелиция. — Изменения в нем, может, не так заметны, как твоя тьма, но они потрясающие. Значит, ты не хочешь моих предсказаний, Мэди…

— Потому что мне страшно, — откровенно призналась я.

— В целом ты права, — кивнула Фелиция. — Лучше тебе и правда не знать.

— Вы уже меня пугаете, — заметила я.

— Но эта бабочка, что выбралась из сумеречного кокона, мне нравится, — она обняла меня за плечо и на миг прижала к себе теснее. — Смелая и влюбленная, теперь ты способна на все. Знаешь, я не стану ничего предсказывать, но дам тебе совет. Съезди в Сумерки, не помешает.

Фелиция улыбнулась Алефу, щуря глаза как кошка, а потом вдруг встрепенулась.

— Ой, — выпалила она, вскакивая с лавки. — Ой-ой-ой. Так, мне пора. Мэди, вот еще, хотела сказать: тьма — это хорошо, но не забывай о свете, что горит внутри тебя. Все, мне пора.

Она сбежала вниз к полю, шепнула что-то Алефу, юркнула в тренерскую, а через мгновение на зрительные ряды хлынула толпа моих одногруппников под предводительством Фалько.

— Только что была здесь, — сдала ее Элма, махнув рукой на поле. — Вы еще сумеете ее догнать.

— Я же говорил! — воскликнул Фалько. — Кровь — не водица! За мной!

Дружной гурьбой они двинули вниз между рядов, плотной гусеницей выползли на поле и вскоре скрылись в раздевалках.

— Вот как можно вообще ей верить, она вечно врет, — проворчала Элма, присаживаясь со мной рядом.

Фелиция никогда мне не врала. Скорее, не договаривала. Я поймала на себе взгляд Бастиана и облизнула губы, на которых остался мятный привкус его поцелуя. Влюбленная? Да. Смелая? Точно нет. Я всего боялась: тварей ночи, эквилибров, немного — Найрин, а больше всего — потерять Баса. Он казался мне незаслуженным подарком судьбы.

Сейчас Бас играл в паре с Ларгом — белобрысым артефактором, но иногда поглядывал в мою сторону, и в животе сладко екало от каждого его взгляда.

— Ей надо запретить шутить, — пробубнила Элма, и я едва сообразила, что она все еще про Фелицию. — Это жестоко — прорицательница с чувством юмора.

— Вы с ней подруги? — спросила я.

Элма пожала крепкими плечами.

— Она вела курсы для телохранителей, по развитию интуиции, и мы как-то сблизились, — она ахнула, и в ее голосе прозвенел ужас: — А что, если она уже тогда увидела, что я — вероятная подружка ее сына?

— Вообще-то Фалько — отличный парень, — сказала я, слегка обидевшись за друга. — Он веселый, умный. Симпатичный…

— Рыжий! — возмущенно воскликнула Элма.

— Девчонкам нравится, — ответила я. — На него пачками вешаются. Особенно после того, как он забил решающий мяч на чаркроссе. Вот еще, кстати: Фалько сильный и ловкий. И бегает быстро. А еще он хороший друг.

— Дружба — это ладно, — кивнула Элма. — Но ему сколько? Восемнадцать? Девятнадцать? У нас минимум десять лет разницы!

— Возраст любви не помеха, — усмехнулась я, и Элма посмотрела на меня с осуждением.

— Тебе смешно? — уточнила она. — Нет, я не могу себе даже представить. Может, он вообще девственник.

— Точно нет, — отрезала я.

С Арвеной у них уже все закончилось, зато теперь Ирис ему прохода не давала.

— Все равно. Вряд ли он что-то там умеет, — фыркнула Элма. — Нет, любовники должны быть из одной лиги. Иначе получается игра в одни ворота.

Прямо как мы с Бастианом, из разных лиг. У Баса была репутация бабника, и я понимала, что ему есть с чем сравнивать. Что, если я ему скоро наскучу?

— Фелиция точно пошутила, — кивнула Элма, вытягивая длинные ноги на сидения нижнего ряда. — А ты, значит, поедешь в Сумерки? Даже не думай удрать без охраны!

— Там не любят чаров, — все же попыталась возразить я. — Особенно сейчас. Я могу быстренько смотаться сама, никто и не заметит.

— Куда это ты собралась? — спросил Бас, оказавшись вдруг передо мной.

Его темные волосы торчали мокрыми иголками, влажная от пота кожа блестела под солнцем. Бас по-прежнему не отбрасывал тени, зато во мне ее было с избытком.

— Она хочет поехать в Сумерки, — наябедничала Элма. — Одна.

— Поедешь ты, поеду и я, — упрямо заявил Бас. — Это не обсуждается.

Его любовь была сплошной свет, который горел и во мне. Но если я потеряю Бастиана, останется лишь тьма.

***

— Мы должны сделать что-нибудь, Тибальд! — умоляюще воскликнула Кристина.

— Ты должна была сделать, — заметил он, неодобрительно разглядывая кузину.

Он самолично поспособствовал ее назначению на должность ректора академии чаросвет и полагал, что это принесет выгоду. На деле же Кристина оказалась бесполезной непроходимой дурой.

— Как ты могла не заметить, что у тебя под носом наследница ночи? — продолжил он ее распекать. — Она еще и дочка Коррегана! Ты ведь была с ним обручена когда-то. Неужели не заметила сходства? Это же надо быть такой слепой курицей!

Кристина поджала губы и отвела взгляд, поерзала в кресле для посетителей, щурясь от света, падающего в окно. Безжалостное солнце выделило каждую морщинку в уголках ее глаз, угрюмые складки, падающие от крыльев носа, пробивающуюся у корней волос седину. Сам Тибальд сидел спиной к окну и полагал, что серебряные волосы должны светиться вокруг его лица нимбом.

Здесь, в своем кабинете, он продумал каждую мелочь, чтобы незаметно, но точно подчеркнуть свой вес: массивный стол опирался на львиные лапы, серебро блестело ненавязчиво и строго — в письменных приборах, на уголках книг, роскошная белая шкура пустынного льва укрывала диван у стены, на котором сейчас без всякого почтения развалился Эльгред Монтега.

— Если бы ты не проворонила девчонку, мы могли бы решить все быстро и просто, — вернулся Тибальд к разговору. — А теперь она невеста Альваро.

— Я говорила, что не надо принимать полукровок в академию, — попыталась оправдаться Кристина. — От них одни проблемы.

— Твое мнение никого не интересует, — отрезал Тибальд. — Совет домов решил иначе.

Он сам, конечно, голосовал за исключение теней. Но его никто не поддержал. Даже Монтега.

— И что теперь? — беспомощно спросила Кристина, потеребив кулон в виде кошечки, как будто символ дома мог придать ей сил. — Я пыталась ее отчислить, но она вцепилась в академию как клещ.

— Не трогай ее пока что, — вздохнул Тибальд.

— Неужели все так боятся Альваро? — хмыкнула Кристина, и Тибальду захотелось влепить ей пощечину.

Она вообще не понимает, что происходит. Надо срочно подыскать ей замену. Кого-нибудь без звона в голове.

Дом Альваро, конечно, имеет большой вес, но дело не только в нем. Черные коты тоже выступили в поддержку наследницы ночи. Она их крови, надеются что-нибудь поиметь и укрепить свое положение. Остальные дома пока не высказали четкой позиции. Что особенно волновало Тибальда — никто не выступил и однозначно против, даже Монтега как будто колеблется. Как будто лишь он, серебряный лев, видит, в какой хаос это повергнет существующий мир, который и без того висит на волоске.

Что его больше всего волновало — это провал операции в Сумерках. Никто из чаров не вернулся. Порожки уцелели, и теперь Тибальд терялся в догадках — что же там произошло. Допустим, свет младшего Альваро разогнал тварей ночи. Но что с чарами? Они вполне могли бы уничтожить Порожки и при свете. Сумеречное восстание получило свою первую победу и это очень, очень плохо.

Он знал по себе — однажды вкусив крови, захочешь еще.

— Если убрать девчонку, ее превратят в мученицу, — подал голос Монтега. — Мы получим вспышку восстаний по всем Сумеркам, а оно нам не надо. В домах и так нет единства. Мэдерли — надежда сумеречного сопротивления.

— Да что она там может! — воскликнула Кристина, повернувшись к Эльгреду. — Она только начала обучение!

— Вот и узнай, — приказал Тибальд. — Ты же ректор академии чаросвет, забыла? Разузнай все о ее способностях и о том, можно ли их как-нибудь заблокировать.

— Может, их вовсе нет, — буркнула Кристина. — У нее даже уровень скачет.

— На балу она танцевала с младшим Альваро и светилась точно фонарь, — вновь влез Монтега. — Вся целиком.

Это было красиво. Спина в вырезе платья мерцала под ладонью младшего Альваро, который смотрел на девчонку так, точно не видел больше никого.

— Я поняла, — важно покивала Кристина. — Все узнаю.

— Можешь идти, — бросил Тибальд, не став расшаркиваться в любезностях.

— Пока, Кристина, — сказал Монтега и даже поднялся с дивана, чтобы поцеловать ей руку.

Когда дверь за кузиной закрылась — тихо и аккуратно, все же хватило мозгов не хлопать дверью — Монтега вернулся на диван и развалился на нем точно кот.

— Можно было бы просто отчислить девочку, — заявил он. — У меня сын выпускник. Я могу поднять вопрос о том, что волнуюсь за наследника, который обучается рядом с темной кровью.

— Тогда она уедет в Сумерки, и мы потеряем всякий контроль, — задумчиво пробормотал Тибальд.

— А так мы сами обучаем противника, — заметил Эльгред. — Даем теням оружие, которое однажды будет обращено против нас.

Тибальд цыкнул зубом. И так, и так плохо. Поднявшись, он подошел к бару, плеснул густой янтарный напиток в бокалы и подал один Монтеге. Тот покрутил рукой, наблюдая, как густая жидкость обволакивает стекло.

— Есть у меня один план, — сказал Эльгред. — Довольно спорный. Но может, тебе понравится.

На стене кабинета висела карта, слегка потертая, под старину. Кольцо городов украшали серебряные башни. Монтега выставил указательный палец, ткнув в нижний угол карты. Пустыня там высовывала длинный желтый язык, разделяя города белых псов, находящийся под угасающим взором Освальда, и черных котов, которые слишком много о себе возомнили.

— У нас есть наследница седьмого дома, — сказал он. — Но самого дома нет. Что если пойти навстречу и Альваро, и теням?

Тибальд сделал маленький глоток и облизнул губы.

— Предлагаешь построить еще один город? Втиснуть его в пустыню между псами и кошками?

Он начинал понимать.

— Жест доброй воли, — кивнул Эльгред. — Да, местечко не райское, зато солнца завались. Тени ошалеют от счастья, если пустить их за солнечный рубеж. Получат свой дом, свой город. Для волнений больше не будет причин. Кроме, разве что, власти…

Монтега коварно улыбнулся.

— Он называет себя Первым, — вспомнил Тибальд. — Их предводитель. Он не захочет делить власть с какой-то девчонкой.

— Но наследница дома она, — напомнил Монтега. — Он тут вообще ни при чем. Обычная тень. Если бы девочка была сама по себе — ладно, он бы ее быстренько подмял. Но теперь она невеста Альваро. Единственного наследника рода. Он точно не захочет прогибаться под какого-то мужика из Сумерек.

— И Альваро фактически получат власть над двумя домами?

— Потом помрет Освальд, и свора его сыновей начнет дележ территории, — продолжил Монтега.

— Мы сможем сделать так, чтобы это произошло в нужный момент, — подумав, кивнул Тибальд. — В конце концов, из него песок сыплется, смерть не вызовет подозрений.

— А тут еще и тени под боком. Начнется грызня за территории.

— Выходит, дело за тем, чтобы подсунуть клочок пустыни седьмому дому? — Серебряный лев вздохнул, пригладив редеющую гриву.

Монтега встал и подошел к карте, постоял, перекатываясь с пяток на носки.

— Больше седьмой дом никуда не всунешь, — сказал он, обведя лоскуток земли пальцем. — К тому же это максимально удаленная точка от дома Альваро. Разделяй и властвуй. Если же остальные главы домов будут против — что ж, тем лучше. Это заставит их наконец определиться с отношением к внезапной наследнице.

— Вообще-то исторически седьмой дом был в ночи, — напомнил Тибальд. — Как там в пророчествах? Свет озарит ночь, развеет мрак и все такое.

— Если помнишь, на ночные земли у нас свои планы, — криво усмехнулся Эльгред.