Академия чаросвет. Отражение

Глава 26. Война

Этот город не походил ни на один из тех, что Бас видел раньше, а он побывал во всех великих городах, и карту в башне Альваро густо украшали флажки. Здесь не было солнечных улиц, зеленых садов, звонких фонтанов, и Бас мысленно пытался вернуть сюда жизнь: посадил цветы на клубмы, усеянные костями, развесил белье на уцелевших балконах с гирляндами синего мха, населил пустынные улицы прохожими. Вышло так себе. Здесь царствовала смерть. И тьма.

Чары седьмого дома, ожившие с их приходом, осветили путь к центру города, но из-за этого чернота вокруг сгустилась еще сильнее. Они будто шли по тонкой сияющей ниточке, уводящей их в кромешную ттьму, и даже яркие прежде звезды превратились в тусклое крошево.

Бас шел по старым камням, и каждый шаг давался ему трудней предыдущего. Он даже ненароком обернулся проверить, не завелась ли у него внезапно тень.

Монтега, зубоскаливший всю дорогу, притих, и их шаги казались оглушительно громкими в гулкой пустоте города. То, что ждало впереди, затаилось. И внутренний голос, отчего-то с интонациями Фелиции, вопил, что не ждет их там ничего хорошего.

Но еще больше Бас волновался за Мэди. Она и раньше не отличалась болтливостью, но теперь будто замкнулась в себе. А позади нее, точно черная мантия королевы, тянулась длинная густая тень. Веник избегал на нее наступать.

— Мэди, — позвал Бастиан, сжав ее ладонь чуть сильнее.

Она бросила на него вопросительный взгляд, и в ее глазах не было чаросвета, точно весь он истаял во тьме.

— Давай поженимся здесь, — предложил он.

Монтега обернулся, вскинул рыжие брови.

— Вряд ли я гожусь на роль храмовника, — заявил он. — Но идея забавная. Веник, шафером будешь?

Пес навострил уши, узнав свое имя, и на всякий случай помахал шипастым хвостом.

— Не прямо сейчас, потом, — добавил Бас. — Когда свет уже вспыхнет, и в седьмой дом вернется жизнь. Ты думала, что будет потом?

Мэди нахмурилась, и Бас с облегчением заметил крохотные искорки вокруг ее зрачков.

— Нет, если честно, — призналась она.

Это его и волновало. Она вся была точно стрела, пущенная в мишень, и все, что будет дальше, как будто ее не заботило.

— Конечно, сюда хлынут люди из Сумерек, — продолжил Бас. — Все эти твои грозные мужики со шрамами. Тетя Рут.

— Тетя Рут, — кивнула Мэди. — Конечно.

— Чаросветы-полукровки тоже могут примкнуть к седьмому дому, — встрял Монтега. — Между нами, их куда больше, чем принято говорить. А после того, как ты появилась, Мэди, грядет большая волна таких детишек.

— Почему это?

— Потому что многие чары отправились в Сумерки искать свою истинную любовь. Методом, так сказать, тыка.

— Серьезно? — возмутилась она, и чаросвет в ее глазах вспыхнул ярче. — И ты так спокойно об этом говоришь? Да как им не стыдно? Разве так можно?

— А что им будет? — пожал он плечами. — Если сказать чарослово, вот как Бас при вашей первой встрече, так девушки только рады будут. Сомнительный метод, конечно. Но, как показывает ваш случай, результативный.

Бас сдержал волну вспыхнувшего раздражения. Не был бы то Монтега. К тому же он говорил правду, и Бас вовсе не гордился обстоятельствами первой встречи со своей судьбой.

— А ты? — поинтересовалась Мэди. — Тоже искал?

— Нет, — ответил Кейден, нахально ей подмигнув. — Если что, мое сердечко свободно.

— Твое сердце уже полностью занято любовью к самому себе, — фыркнула она. — Мне заранее жаль твою невесту.

— О, оракулы подберут мне самую лучшую, — заверил он.

— Как же они это сделают, если больше не видят будущего? — возразил Бас.

— Ну, знаешь, свет вспыхнет, а потом все уляжется, и на великом ковре нарисуются новые судьбы и орнаменты. Хотелось бы без всяких фатаругов, конечно. Хватит с нас потрясений. Надеюсь, моя будущая жена будет красоткой, — Кей задумался и добавил: — Рыжей. Люблю рыженьких, они обычно горячие. Как вышло, что Ронда предпочла мне этого унылого тюфяка Ларга, кто скажет? Я подозреваю, что он повесил на нее приворотный артефакт. Иначе я не могу этого объяснить.

— А мне все кристально понятно, — заметила Мэди. — Ты и Ларг? Выбор очевиден!

— Вот и я о том же! — воскликнул Кей.

Они все препирались, а Бас оглянулся. Тень, волочившаяся за Мэди, как будто стала короче.

Он прочитал дневник Расмуса, где бедняга слепец собрал сведения о седьмом доме. Его сила была в балансе света и тьмы. Знать бы, что происходит сейчас в душе Мэди.

— Ты слышишь, что он говорит? — возмутилась она, дернув его за руку. — И не думай, Монтега! И не мечтай! Даже если я рожу с десяток дочерей, я не отдам тебе ни одну! Даже если отбросить твои сомнительные моральные качества, ты станешь старым трухлявым пнем, пока они подрастут!

— Уверен, я буду в расцвете сил, — осклабился Кейден. — Бас, как тебе идейка?

— Отвратительно, — честно признался он. — Даже странно: у нас детей нет и в помине, а у меня кулаки зачесались пересчитать твои зубы.

— Я буду звать тебя папой, — не унимался Монтега, однако вмиг утих, стоило Басу поднять ладонь в предупреждающем жесте.

Звук был похож, как если бы по камню возили наждаком: противный треск, пробирающий до костей.

— Если там тварь, я смогу ее успокоить, — тихо заверила Мэди. — Все ночные твари подчиняются темной крови.

— Очень на это надеюсь, — прошептал Монтега, с ужасом глянув вперед.

***

Несмотря на солидные габариты, Алеф подкрался бесшумно, как мышь, и едва не получил чаросветом. Ларг в последний момент сжал пальцы в кулак, погасив вспышку.

— Привет, — жизнерадостно сказал Алеф, смахивая защиту чар с дверного проема одним движением ладони. — Вы как тут?

— Лучше не бывает, — заверила Ронда, сидящая в углу рядом с камином.

Ларг разжег огонь, соорудил из оставшихся одеял теплую лежанку, откопал из-под завалов припасы и даже поставил в жестяную кружку скромный букетик чернополоха.

— Романтично, но идея так себе, — заметил Алеф, кивнув на цветы. — Плюется иголками, ты в курсе?

— Разумеется, — оскорбился Ларг. — Это зрелый чернополох, уже безопасный. И красивый, — добавил тише.

Алеф покивал, в пару шагов обошел их скромное укрытие, присел рядом с Рондой и, бесцеремонно задрав ее кофту, осмотрел свежий шрам.

— Если б не артефакты Ларга, то все, — коротко сказала она. — Это Серый. Он пошел за Мэди и остальными.

— А с чего вы решили разделиться? — поинтересовался Алеф.

Ронда вкратце рассказала их план, не забыв пожаловаться на Ларга:

— Он сказал, что не станет светить. Не потому, что струсил, — торопливо добавила Ронда, бросив на него виноватый взгляд. — А из-за меня. Но, Алеф, нельзя допустить, чтобы этот безумный убийца их догнал! Пусть Бас и высший чар, но у Серого с собой оружие, артефакты… Он учился убивать!

— Ну, я тоже кое-чему обучен, — сказал Алеф. — Пусть приходит.

Поднявшись, он подошел к окну, высунулся по пояс, свел ладони, и в небо шарахнул луч света, яркий и мощный, точно с зеркальной башни солнечного рубежа.

— Что это? — ахнула Ронда и, позабыв о ране, встала и подскочила к окну.

— Я подал знак Серому, — пояснил Алеф. — Пусть возвращается. Уж я его встречу.

— Да нет, — отмахнулась она. — Там, в небе, будто что-то светилось.

— Тебе показалось, — сердито сказал Ларг. — Вот чего ты встала? А ну, быстро ложись! Давай помогу. Снаружи, может, и зажило, а внутри — мало ли.

Он помог ей устроиться поудобнее, а сам вернулся к окну и уставился в небо: темень, звезды, прикрытые шалью облаков. Чаросвет Алефа рассеялся, но Серый наверняка увидит вспышку, даже если ушел далеко.

Ларг сжал зубы, раздираемый противоречиями. Он бы хотел помочь Мэди и Басу, и уж точно не желал никому из них смерти, даже Монтеге. Но если серый убийца вернется сюда, к Ронде… Что ж, сделанного не воротишь. И если придется, он будет драться. Ларг тайком свел пальцы в боевые знаки, припоминая руны. Боевка не очень ему давалась. Вот если бы усадить его с Серым в лаборатории и посмотреть, кто первым закрепит чаросвет в материал, или, допустим, соорудит простейший измеритель чар, — Ларг бы уделал его даже левой рукой.

— Странно это все, — вздохнул Алеф, усаживаясь на край одеяла к Ронде. — Я только и делаю, что шатаюсь по ночи и собираю раненых. Сперва Фалько с этой крепкой блондинкой, потом Найрин, теперь вы…

— Найрин? — изумилась Ронда.

Алеф кивнул.

— После того, как вы ушли с шахт, там начался бунт. Я встретил Найрин и переправил ее с приятелем-тенью на тренировочную базу.

— У Найрин нет друзей среди теней, — заметил Ларг.

— У нее вообще нет друзей, — исправила Ронда.

— Я без понятия, что это было и как она там оказалась, — признался Алеф. — Ноль идей. Вернемся — разберемся. А пока, — он вновь поднялся и подошел к двери, — Ларг, давай пройдемся вокруг этих развалин, расставим маячки. Чтобы если вдруг Серый сунется ближе, мы об этом знали.

Ларг покосился на Ронду, и та кивнула.

— Иди уже, — сказала она. — Ничего со мной не станется.

— Тем более ты поставил защиту на всех окнах и проемах, — заметил Алеф, хлопнув его по плечу и увлекая за собой. — Уверен, что хочешь заниматься артефакторикой? Я прямо вижу нереализованный боевой потенциал!

Ларг укоризненно посмотрел на Алефа, и тот, сверкнув зубами, добавил уже серьезнее:

— Ставим обычный маячок, чтобы не пальнуть по своим. Двойное плетение. Иди за мной и повторяй.

***

Позади полыхнуло, и длинная тень легла под ноги Иту. Он обернулся на миг, но вскоре выбросил вспышку из головы. Там и так теснилось непривычно много мыслей. Чем дальше в ночь, тем больше сомнений. В какой-то момент Ит и вовсе поймал себя на том, что хочет вернуться. Он словно боролся с течением, и каждый шаг давался с трудом.

Но стрела, выпущенная в цель, не разворачивается на лету.

И вот теперь он стоял на краю обрыва, по другую сторону которого высился древний город. Ит втайне гордился своим рациональным видением мира, но сейчас едва не задыхался от эмоций.

Седьмой дом лежал перед ним и светился тепло и уютно. Как окно матери, которая ждала его в Сумерках.

Ровные черные стены казались отшлифованными руками богов. Дозорные башни высились тонкими стрелами. Мысленно Ит достроил мосты, заделал дыры от осадных орудий. Выходило, что седьмой дом ничуть не отставал в развитии от шести прочих. А может, и превосходил их на порядок.

Обнаружив узкую насыпь, покрытую льдом, Ит осторожно пошел вперед. На середине поскользнулся и съехал вниз, срывая ногти об острые камни, но сумел забраться наверх и, отдышавшись, пошел дальше. Сердце колотилось как проклятое.

Подумаешь, поскользнулся.

Потерял равновесие.

У входа в город Ит остановился как вкопанный.

Мерцающая чаросветом дорога стелилась ему под ноги и уводила куда-то вдаль. Как нить волшебного клубка, показывающая выход из лабиринта сомнений. А может, наоборот — ведущая к чудовищу.

Ит ступил на дорогу и пошел вперед.

Тень за его спиной металась, как плащ на ветру.

***

Фелиция спала в кресле-качалке, но вдруг распахнула глаза. Все вокруг словно застыло: смолкли деревья, шепчущиеся на ветру, стихли колокольчики под крышей террасы. Даже ее сердце замерло и подождало пару мгновений, чтобы после забиться втрое быстрее.

Фелиция прижала руку к груди, выдохнула и прикрыла глаза, пылающие чаросветом.

Скоро все решится.

***

— Великие дома будут сражаться за какую-то тень? — Стерх, глава черных котов, спокойный и выдержанный, и заслуживший репутацию «себе на уме», не скрывал эмоций. Темные волосы торчали дыбом, глаза горели, и даже его лохматая тень на белом песке напоминала сердитую кошку. — Договор был другим, Тибальд! Ты сказал, все пойдут против Альваро! Все! Но вступать в войну с белыми псами я не собираюсь! Наши дома граничат. Мне это потом аукнется на пару поколений вперед!

— Тебе и так это аукнется! — рявкнул Тибальд. — В девчонке кровь твоего дома, не забывай. Тот слепой дурень, ее папаша, что сидит в тюрьме, из черных котов. Так что закрой свою пасть!

Стерх и правда заткнулся и, прищурив глаза, отошел. А Тибальд сцепил зубы, оглядывая выстроившиеся перед стенами Альваро войска белых псов. Поначалу он даже обрадовался. Решил, что Освальд, выбравшись из маразма, сообразил прийти на войну. Кто ж думал, что старый пень встанет на другую сторону?

— Плевать, — бросил Грай Равий, гарцуя на рыжем коне, и на щеку Тибальда брызнули капли слюны. — Побьем и этих шакалов. Тем хуже для них. Да? Приказывать наступать?

— Погоди, — вздохнул он, вытерев щеку рукавом.

Грай только и мог, что трясти алым плюмажем на шлеме да тявкать как мелкая шавка, а Стерх привел лишь два когтя. С другой стороны, Тибальд готовился к сложностям и сейчас похвалил себя за предусмотрительность. Ни на кого нельзя положиться — только лишь на себя. Но теперь, когда условия поменялись, предстояло взвесить все еще раз. Черные и белые псы — мощная сила. Но, видимо, Альваро не ждал подкрепления и не спешил впускать Освальда под защиту своих стен. Пока они там договорятся, можно напасть и разметать белых собак, отправив их грешные души во тьму.

— Тибальд! Тибальд! — взвизгнул Грай Равий, указывая вдаль рукой, и конь под ним зафыркал, кусая удила. — Золотые флаги Монтега! Они что… Они тоже???

А вот это удар под дых. Тибальд грязно выругался и, отобрав у слуги подзорную трубу, уставился в запотевшее стеклышко.

— Может, переговоры? — вкрадчиво предложил Стерх, вновь оказавшийся рядом. — Мы все разумные люди. Мы всегда умели договариваться. В самом деле, столько лет в мире и согласии. Сядем за стол, обсудим…

Тибальд скрежетал зубами, и даже Равий притих, и красный плюмаж на его шлеме повис облезлым хвостом.

А потом все и случилось. Как позже болтали — из-за тени. Сумеречное сопротивление еще до битвы успело изрядно попортить кровь красным псам: то провиант вдруг испортится, то мечи заржавеют. Но совсем без теней не обойтись. Кто-то должен выполнять грязную работу, которой в войсках хватает с избытком. Каждую тень чаровали на преданность, но кое-кто наплевал на запрет, карающийся смертью, и умудрился спрятать зеркальник, отразивший чарослова. А потом подобраться к капитану из красных псов и пустить стрелу ему в горло.

Обычная совершенно стрела, без всякого чаросвета, пробила кожу и плоть. Капитан захрипел и упал на горячий песок, заливая его кровью. А красные псы решили, что сражение уже началось, и стрела прилетела с высоких стен Альваро.

Боевой рев трубы прозвучал протяжно и громко, и рой стрел взмыл в сторону белых псов смертоносной тучей. Вспыхнул щит чаросвета, укрывая войска, и Тибальд, ругнувшись, убрал подзорную трубу от ослепшего глаза.

Стрелы сгорели, осыпавшись на белые латы псов серым пеплом. Ответный рев труб, и со стен Альваро взмыли горящие чаросветом камни.

— Щиты! — заорал Грай Равий, поскакав к войскам, и песок из-под копыт его коня брызнул в лицо Тибальду. — Щиты, мать вашу так!

Уже в падении камни вдруг выстрелили мечами чаросвета, кромсая в лоскуты щиты красных псов, а после и плоть. Крики и стоны, брань и приказы, труба надрывалась как псина, завидевшая кота.

Золотые отряды Монтега быстро рассредоточились по флангам, сверкая под солнцем так, что было больно глазам.

Что ж, роскошь сомнений им больше не по карману. Война началась.

Красная волна псов хлынула навстречу белой. Еще одна партия смертоносных камней взмыла со стен Альваро навстречу врагам, пока те не схлестнулись с друзьями.

— Чаруем таран! — Выкрикивал Стерх совсем рядом. — Сбивай в полете!

Черные коты ударили чаросветом слаженно, как одна когтистая лапа. Камни падали в белый песок, взрывая фонтаны пыли. Жужжали стрелы, и лаяли трубы, а кто-то громко стонал. И лишь небо оставалось все тем же — ровным голубым полотном без единого облачка с беспощадно ярким глазом равнодушного солнца.

— Запускай, — приказал Тибальд, и командир первого когтя кивнул.

Некоторые заклинания, дошедшие из древности, считались запрещенными.

Но война стирает запреты.

Тибальд вновь посмотрел в трубу, скаля старые зубы и надеясь разглядеть Артиреса Альваро на высоких стенах города. Вот бы увидеть его лицо, когда тот поймет, с чем ему предстоит сражаться.