Академия чаросвет. Отражение

Глава 5. Сопротивление

В Сумерки я ехала с тяжелым сердцем, как на кладбище, но в Порожках кипела жизнь. С самого въезда в город шла активная стройка: вытянулись к хмурому небу сваи из темных стволов ночных сосен, распахнулись крепкие ставни на окнах, и я не заметила ни одного выбитого стекла. Порожки зализывали раны, полученные внезапной Ночью, и обзаводились новой броней.

— Мэди! — выкрикнула маленькая девочка, выглянув из-за хмурой женщины. — Это же наша Мэди!

Она помахала мне маленькой ладошкой, второй ручкой прижимая к себе черного щенка с глазками-пуговками. Я помахала девочке в ответ, улыбнувшись через силу. Радость ребенка казалась незаслуженной наградой. Это из-за меня на Порожки напали. Чары со страшными тварями ночи приходили за мной.

Бастиан тем временем уверенно ехал вперед, поглядывая по сторонам. За нами следовала охрана: Элма, Крон и еще один мобиль, набитый боевыми чарами Альваро. Я не стала спорить. Раз уж Бастиан уперся и поехал со мной, то пусть будет под защитой. Мне хотелось уберечь Сумерки, но и Баса я не собиралась давать в обиду.

Чаромобиль подкатил к обгоревшим развалинам и тихо остановился. Позади хлопнули дверцы, и охрана Альваро быстро рассредоточилась по периметру.

— Место, где мы познакомились, — напряженно произнес Бас, сжимая руль.

Теперь от таверны осталось лишь пепелище. Но город выжил, и народ постепенно подтягивался за нами. Мы с Басом вышли из чаромобиля, и ветер взметнул мои волосы, принеся с собой пепел и запах гари.

Стены таверны больше не загораживали вид на реку, и она неспешно несла свои черные воды, припорошенные перхотью льда. На левом берегу скалил гнилые зубы руин мертвый город. Правым Порожкам повезло куда больше. Еще месяц-два — и от недавнего побоища не будет следа.

А вот люди изменились навсегда. Раньше никто не посмел бы смотреть на чаросветов с вызовом и неприязнью, теперь же ненависть не скрыть, как ни пытайся. Сумерки получили свою первую победу, научились защищаться, и кто знает — может, вскоре решатся сами напасть? Вдруг прямо сейчас? По Порожкам словно прокатилась эпидемия хромоты, и многие мужики опирались на крепкие палки. Позади голов мелькнули острые зубцы вил.

— Давай, не затягивай, — бросила Элма, настороженно оглядывая народ. — Что ты тут хотела?

— Надо узнать, где похоронили твою тетю, — предложил Бастиан, легонько сжав мою руку.

— У нас редко хоронят в земле, — ответила я. — Тени место во мраке. Река уносит умерших во тьму.

— А у нас относят в пустыню, — сказал Бас. — К свету.

Итог один. Тьма обгладывает кости ничуть не хуже палящего солнца, а может, даже быстрее.

Я переступила обгоревшую балку, прошлась по обугленному крыльцу. Таверна была слишком большой, и в свое время ее не удалось поднять на сваи. Когда пришли твари, у тети Рут не было шансов.

Бастиан ходил за мной по пятам, не обращая внимания на людей, которые подходили все ближе и вскоре нас окружили. А вот Элма взмахнула руками, раскрывая сияющие щиты.

— Что? — невозмутимо спросила она, поймав мой взгляд. — Воздух ножом можно резать, чуть не искрит.

Крон быстро вскинул щит выше, и в него ударил комок грязи, стек по сверкающему заслону жирной кляксой. Выдохнув, я высвободила ладонь из руки Баса и направилась к толпе. Охрана не дала мне пройти до конца, и моя душа словно рвалась пополам: я больше не сумеречная сиротка, но и не одна из чаров. Черная ворона с белым пухом. Лишняя — как ни посмотри, со всех сторон.

— Это он вас спас! — громко сказала я, вглядываясь в хмурые и такие знакомые лица. — Та вспышка света, что дала нам передышку, помните? Это он, — я указала на Баса рукой. — А вы швыряете в него грязью?

— Он спасал тебя, — едко заметила тетка в пушистом платке, и сердце сжалось от тоски — такой же носила и Рут. — Нас он имел в виду.

По толпе прокатилось одобрительное гудение.

— А хоть бы и так! — подбоченившись, ответила я. — Это что-то меняет? Если бы не он, Порожки скормили бы тварям!

— А кто бы скормил? — уточнила она. — Вот эти сиятельные господа и отдали команду.

Толпа сдвинулась плотнее, ощетинилась вилами. О, нет! Я что, приехала в Сумерки на новую бойню?

— Шрам! — воскликнула я с отчаяньем, заметив знакомую лысину, перечеркнутую багровыми рубцами.

Он прошел ко мне, раздвигая широкими плечами народ, а я проскользнула между щитами чаров и шагнула навстречу другу. Он обнял меня так крепко, что дыхание сбилось.

— Привет, — сказал Шрам и окинул цепким взглядом чаров. — Привезла дружков?

— Вообще-то да, — сердито ответила я, покосившись на Баса, который оказался рядом. — Это Себастиан. Мой друг и вообще… Если с ним что-то случится, то и мой свет погаснет. Понятно?

— Понятно, — кивнул Шрам, мельком глянув на Баса. — Пойду скажу, кому надо. Не бойся, Мэди, тут ты дома.

Он погладил меня своей лапищей по голове точно ребенка и пошел назад к сумеречным, и я с облегчением увидела, как вилы и пики втянулись назад в толпу. Точно рассерженный кот спрятал до поры свои когти.

Элма тоже опустила руки, погасив щиты. А Бастиан вернулся к руинам таверны, наклонился и вытащил черную от сажи кастрюлю.

— Дай сюда, — потребовал знакомый голос, и, обернувшись, я решила, что сошла с ума: призрак тети Рут шустро подошел к Басу и попытался отобрать кастрюлю. — Тебе она все равно без надобности!

Бастиан посмотрел на меня, и в его глазах читалась та же растерянность. Он разжал пальцы, и тетя Рут деловито потерла кастрюлю рукавом затрапезного пальтишка и полюбовалась заблестевшим боком. Так-то Басу и правда кастрюля не нужна. Но зачем она призраку?

Мне понадобилось еще несколько мгновений, чтобы сложить одно к одному. Но все еще не веря, я подошла ближе и потрогала кончик платка, которым тетя Рут укрыла голову — колючий.

— Все сгорело, — скорбно пожаловалась она, разглядывая кастрюлю. — Хожу в обносках как побирушка. Но это ничего. Первый сказал, отстроит новую таверну. Уж сваи поставили в начале дороги, видела?

Я сдавленно всхлипнула и кинулась тете Рут на шею, сдавив ее в объятиях.

— Ты что это? — ахнула она. — Мэди, еще испачкаешься!

— Я думала, ты умерла! — воскликнула я, заглядывая в родное лицо.

— А я в подполе спряталась, с огурцами, — ответила тетя. — Так бы и угорела, если б кое-кто, — она глянула в сторону мужиков, — не сообразил, что в подвале могут быть и другие бочонки.

— Пожар потушили, полезли за настойкой, — подхватил старик Пайк, — а там Рут, как выскочит! Мы сперва думали, тварь какая недобитая…

— Я тебе дам тварь! — оскорбилась она.

— Черная вся, взъерошенная… — продолжил Пайк. — Ну, как стала ругаться, так сразу понятно — Рут. Таких слов твари небось не знают…

Я и плакала, и смеялась, все не веря своим глазам.

— Ну все, все, было б из-за чего сырость разводить, — ворчала тетя Рут, вытирая мои щеки. — Не плачь. Сейчас нос покраснеет. А у тебя вон какой парень видный. Зачем ему девка с красным носом?

— Уверяю, она нужна мне всякой, — невозмутимо ответил Бастиан. — Рад видеть вас в здравии, Рут.

Тетя лишь отмахнулась и запахнула на мне куртку академии поплотнее.

— Да еще оделась как легко, — окончательно рассердилась она. — Что за одежка — на рыбьем меху? Так, пошли. Я неподалеку живу. Места маловато, но мне много и не надо. Чаю хочешь?

Я кивнула и пошла за ней следом, сжимая теплую ладонь тети.

— Спасибо за огурцы, — подал голос Бастиан, шагая за нами. — Отличные были. Такие… ароматные.

— Были? — уловила тетя Рут. — Все съели уже? А я еще дам! У меня и огурчики сохранились, и грибочки, и варенье из тьмошника…

Фелиция оказалась права: мне надо было съездить в Сумерки, очень надо.

***

Чужой дом встретил нас сверкающими новенькими окнами и чистыми, вымытыми до блеска полами. Посреди комнаты осталось светлое прямоугольное пятно, словно тут долгое время лежал ковер, который потом отчего-то решили убрать. А на узкой кухоньке хлопотала тетя Рут, и я, все не веря, что она жива, топталась рядом, больше мешая, чем помогая.

— Ничей теперь дом, — скупо пояснила тетя. — Тени вернулись во мрак.

Я словно почувствовала мимолетную вонь тварей ночи и поежилась, обхватив себя руками.

— Может, пирожка? — предложила тетя как ни в чем не бывало, но я отказалась, мотнув головой.

А вот Бас взял один и одобрительно покивал, откусив чуть не половину.

— Шрам сказал, ты погибла, — вспомнила я, невзначай погладив тетю Рут по плечу. — И те чаросветы тоже.

— Спутали с подавальщицей, что работала вместо тебя. От нее мало что осталось. — Вздохнув, тетя собрала пальцы щепоткой и тайком махнула в темный угол, отправляя мрачные мысли теням. — А я успела спрятаться. Твари бы меня, конечно, учуяли. Шастали там, когтями стучали. Веришь — если б не огурцы, то конец бы мне пришел! Но один бочонок подтекал, а рассол ядреный — все запахи перебьет.

Повезло, что те твари не такие лакомки, как Веник. А может, им нельзя было отвлекаться на огурцы…

Я выглянула в окно, разглядывая улицу, накрытую отраженным светом из башни, которая теперь работала как и прежде: зеркала сияли, принимая лучи и дробя их над городом. Охрана осталась снаружи, а жители Порожков разошлись по своим делам. Видно, Шрам оказался убедителен. Но я приметила парочку оборванцев, слоняющихся туда-сюда. Первому, конечно, доложат о моем приезде, и он явится поговорить. Может, попытается выдать очередное задание. Но я не хотела сражаться с чаросветами. Я хотела мира для всех, но пока не понимала, как его достичь.

Бастиан доел пирожок, вытер руки салфеткой и, облизнув губы, торжественно произнес:

— Госпожа Рут, я прошу у вас разрешения жениться на Мэдерли.

Тетя едва не выронила чайник, загремевший о печь, и вытаращила на Баса и без того большие глаза.

— Мы выяснили, что у Мэди есть отец, — невозмутимо продолжил он. — Но, во-первых, он не принимал участия в ее жизни и вряд ли имеет право на судьбоносные решения, а во-вторых, он в цитадели, подозревается в организации мятежа. В-третьих же, вы — единственный человек, которого Мэди считает родным, и ваше мнение важно для нее. И для меня, конечно. Так вот, госпожа Рут, вы не будете возражать, если мы с Мэдерли свяжем наши судьбы в одну?

Я с укоризной посмотрела на Баса. Если это очередной подкат к тете, то он определенно удался. Теперь она насует ему столько огурцов в чаромобиль, что багажник не закроется. Тетя Рут всхлипнула, всплеснула руками, а ее глаза влажно заблестели.

— Девочка моя, — шмыгнула она носом. — Прямо замуж? За Альваро? Ох! Надо же… Кто бы мог подумать… — спохватившись, зачастила: — Да! Я — да! Я говорю да!

Бастиан вежливо склонил голову.

— Благодарю. Мы поженимся как можно скорее.

— Нет, — вырвалось у меня, и взгляд Баса полыхнул чаросветом.

— Мы можем поговорить наедине с моей невестой? — чинно спросил он, выделив последнее слово.

— А я вот двери закрою, — торопливо пробормотала тетя, растягивая ширму-гармошку. — И ничегошеньки не услышу.

Конечно, она будет подслушивать, но какая разница?

— Что еще? — с раздражением спросил Бас, повернувшись ко мне. — Ты не хочешь выходить за меня, Мэди? Собираешься и дальше представлять своим другом? Я решил, тебе неловко, потому что в Сумерках строже традиции. А ты попросту не хочешь за меня замуж?

На кухне что-то упало и разбилось. На счастье.

— Хочу, — призналась я. Подошла к Бастиану и, обняв его, погладила напряженную спину. — Очень хочу.

Он вздохнул и обнял меня в ответ, а его мышцы расслабились.

— Но как это будет, Бастиан? — прошептала я, легонько поцеловав его в губы. — Я стану одной из Альваро, получу заветную прибавку к баллам, закончу академию. Потом нарожаю тебе детей…

— Пока что все звучит замечательно, — улыбнулся он.

— А Сумерки? — спросила я. — Что будет с ними? Ничего не изменится? Люди так и будут жить в страхе, что зеркала погаснут? Их переселят еще дальше в Ночь?

— Я не знаю, Мэди, — ответил Бастиан, хмурясь. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Если бы я сама знала.

— Я думала про седьмой дом, — призналась я. — Отдельный. Для всех, кто захочет. Он был на темной половине, но как ее осветить? Ты говорил, что уже ходил в Ночь. Ты видел, что осталось от седьмого дома?

Бастиан покачал головой.

— Студентов не пускают так далеко, — сказал он. — Быть может, потом, после окончания академии, я сумею организовать экспедицию. Да, я точно смогу.

— Я пойду с тобой, — вырвалось у меня.

Я сама испугалась того, что сказала, и сердце подпрыгнуло и забилось быстрее.

— Нет, — мягко возразил Бас, погладив меня по щеке.

— Мы вместе. Помнишь? — требовательно спросила я.

— Я все-все тебе расскажу, — пообещал Бастиан, обхватив мои плечи. — Ты как будто увидишь все собственными глазами. Но там слишком опасно, Мэди.

— Куда она собралась? — сердито буркнула тетя Рут, выглянув из-за ширмы.

— В Ночь, — наябедничал Бастиан. — Но не волнуйтесь, — поспешил он заверить. — Я ее не пущу.

Тетя поджала губы и кивнула, укоризненно на меня посмотрев. Спорить с ними обоими я не собиралась — толку-то? Но ощущение правильности решения лишь крепло в моей душе. Как будто я наконец ступила на верную дорогу.

***

Мэди крутилась возле вновь приобретенной тетушки, иногда касаясь ее плеча, словно чтобы убедиться, что та и правда тут, живая. А над Порожками витал явственный дух смерти. Отец показывал отчеты. Семнадцать погибших. Это подавалось как мизер, но их вообще не должно было быть. Зеркало разбили специально. Каким будет следующий удар? Вроде бы Тибальд из дома белых котов готовил соглашение, которое, якобы, устроит всех, но Бас не верил словам. Дела куда важнее.

Вот и с очередным отказом Мэди та же история. Она говорила ему «да» каждым взглядом, улыбкой и поцелуем, и, получив «нет», Бас не особенно огорчился. Слова в их ситуации значили не так уж много.

Мэди взяла поднос с пирожками и направилась на улицу.

— Угощу охрану, — пояснила, встретив его удивленный взгляд.

Она могла бы ответить «да», выйти замуж, спрятаться за имя Альваро, и ее жизнь была бы светлой и безоблачной. Но она отказала ему, опять, потому что думала не о себе. Это вызывало уважение.

— Ты ведь не обиделся, правда? — спросила Мэди, вернувшись и отдав пустой поднос тете. — Ты сам говорил, что свет имеет значение, только если он кому-то нужен.

— Говорил?

Она устроилась рядом с ним на узком диванчике, поджав под себя ноги.

— У меня не было чаросвета, пока не появился ты, Бастиан, — пояснила она. — Я вроде зеркала. А теперь его осталось направить в нужную сторону.

— В Ночь ты не пойдешь, — отрезал он. — Это не обсуждается.

— Думаю, мы можем обсуждать все, что угодно, — заявила Мэди. — А с твоей тупой категоричностью мы далеко не уедем.

На ее щеках вспыхнул румянец, но она не отводила взгляд и собиралась стоять на своем.

— Я забыл, какая ты упрямая, — вздохнул Бас. — И что ты предлагаешь, Мэди? Собрать отряд чаросветов и бесцельно шататься туда-сюда по Ночи.

— Почему бесцельно? — нахмурилась она. — Надо найти руины седьмого дома. Дунгер сказал, там все еще есть свет. Посмотрим, можно ли его сделать ярче.

— У тебя уже и план есть, — заметил он, накручивая выбившуюся прядь ее волос себе на палец.

— Ну, пока так себе план, — признала Мэди. — И вот еще, можешь сводить меня в питомник с тварями?

На его лице явно промелькнуло удивление, потому что Мэди торопливо пояснила:

— Я страшно боюсь твоего пса. С этим надо что-то делать. Потому что если мы пойдем в Ночь, и я буду терять сознание от каждой твари, то это станет проблемой.

— Ты не пойдешь в Ночь, Мэди, — покачал он головой. — Но если хочешь, я отведу тебя к Венику.

Мэди выдохнула и не стала спорить. Даже благодарно улыбнулась. Вот только Бастиан понимал: это вовсе не значит, что она сдалась. Она молчала и вроде бы соглашалась, а потом брала и делала по-своему. И обычно какую-то дичь.

— Надолго останетесь? — спросила тетя Рут, расставляя разномастные чашки.

— Скоро поедем назад, — ответила Мэди. — Здесь даже людей разместить негде. Если бы таверна уцелела, а так…

— Сходишь на зеркальную башню? — вроде невинно обронила тетка, но Бас отчего-то насторожился. Зачем Мэди туда ходить? Она там едва не погибла.

— На зеркальную башню? — переспросила Мэди, видимо, задаваясь тем же вопросом.

— Ну да. Тебе ведь так нравится вид оттуда, — сказала тетя Рут, разливая по чашкам чай. — Ты любишь постоять там. Одна. Помечтать…

— Да, конечно, — подхватила Мэди, поднимаясь. — Чудесный вид. Вот сейчас и пойду. Бас, ты пока выпей чаю.

Он встал за ней следом, галантно приоткрыл дверь, впуская холодный промозглый воздух.

— Я быстро, — пробормотала Мэди, застегивая куртку и пряча глаза. — Одна нога тут — другая там.

— Ага, — кивнул Бас, шагнув за порог за ней следом. — Я тоже с удовольствием полюбуюсь видом.

Мэди остановилась на ступеньке и облизнула губы, явно обдумывая, как бы хитрее соврать.

— И не надейся, Мэдерли, — оборвал он ее терзания. — Я пойду с тобой. Мы вместе. Забыла?

— Я думаю, там будет Первый, — тихо призналась она. — Я тебе про него рассказывала.

— Прекрасно, — сказал Бас, сплетая свои пальцы с ее. — Может, мне надо просить твоей руки у него?

— Далась тебе эта рука, — проворчала Мэди. — Я и так вся твоя.

Под ногами чавкала грязь, холодный ветер ерошил волосы, позади слышались шаги охраны. Чем ближе они подходили к башне, тем отчетливей Бас понимал — Первого там не будет. Он слишком осторожен, чтобы вот так добровольно заходить в ловушку. Но кто тогда ждет Мэди? И зачем?

В башне их встретил чар, бледный, глазастый и такой тощий, что удивительно — как его еще ветром не сдуло. Он провел их на крышу, где рухнувший парапет восстанавливали каменщики. Одного Бас признал сразу — не помогла и серая шапка с куцым помпоном, натянутая на пропаханную когтями лысину. Охрана повела работяг вниз, и вскоре Бас и Мэди остались одни.

— Что ж, вид… своеобразный, — с трудом нашел подходящее слово Бастиан.

Внизу раскинулись крыши с чахлыми грядками, чернели остатки таверны, ветер согнал облака в тучу, и та полилась мелким противным дождем, прибивая пепел к земле. На левом берегу реки виднелись развалины города, и Мэди буднично сказала:

— Крыша моего дома с зеленым кустом, вон там, на пятачке площади, видишь? — Она вынула из кармана куртки клочок бумаги и развернула записку. — Шрам мне дал, — коротко пояснила. — Что тут у нас? Белый камень с черным пятном по центру.

Она всучила записку ему, а сама подошла к свежей кладке парапета, вытащила приметный камень, не закрепленный раствором, и нашла в нише шкатулку.

Бас прочитал записку дальше:

— Заполни тьмой.

Мэди держала в руках артефакт, накопитель энергии. Такой же, как и у Ларга. Выходит, на стороне сумеречного сопротивления работают чаросветы? Впрочем, есть и другие полукровки, как Мэди, наверняка есть и те, кем движет сама идея. Свет для каждого. Звучит хорошо. Вот только какой ценой? Что собираются делать с силами тьмы эти тени, загнанные в свой сумеречный угол? Вряд ли ими движет чисто академический интерес.

— Я не стану, — прошептала Мэди и быстро вернула шкатулку на место. Засунув камень назад, выпрямилась, растерянно посмотрела на Баса и пояснила: — Он использует меня как оружие. Я не хочу.

— Пойдем, — сказал Бас и, взяв ее за руку, повел вниз.

Пусть Первый думает, что у нее не было возможности выполнить просьбу. Мало ли, не получилось, или тупой чар постоянно терся поблизости. Ясно одно: тени готовятся к войне.

Тощий чар скользнул мимо них по лестнице вверх, и Мэди провела его взглядом. А ведь точно! В Порожках не было чара на башне! Значит, тощий — один из заговорщиков.

Шагая рядом с Мэди, Бас поймал себя на мысли, что не может его судить. Если бы он родился тут, под хмарью сизого неба, разрезаемого лучами отраженного света, то, пожалуй, первым примкнул бы к сопротивлению.

***

Мы вернулись в утлое жилище, приютившее тетю Рут, и она тут же принялась собирать нам припасы: вынесла на крыльцо кучу покрытых сажей банок, вязанку сушеной рыбы, пакет с бусами из грибов и очередной бочонок огурцов. Охранники изо всех сил делали невозмутимые лица, Элма наотрез отказалась везти что бы то ни было в своем чаромобиле, а Крон аппетитно захрустел огурчиком, кивая с видом знатока.

— Возьми еще сушеного тьмошника, — сказала тетя, укутывая банки полотенцами. — Верхний ящик слева.

Я зашла в чужой дом, чувствуя себя неуютно. Рут перенесла сюда запасы из подвала таверны, но мне все казалось, что я беру чужое. Открыв дверцу, пошарила на полках, но нашла только чай да банки с крупой. Закрыв шкаф, обернулась и дернулась от неожиданности, увидев перед собой знакомые ледяные глаза. Мой взгляд метнулся в окно: Бастиан переставлял припасы в багажнике под чутким руководством тети, а Элма, устав ждать, принялась помогать.

— Не беспокойся, — сказал Первый. — Никто нам не помешает. А если попробует, то пожалеет об этом.

Он обхватил мой подбородок пальцами и заставил вновь повернуться к окну.

— Посмотри чуть выше, Мэди, — прошептал на ухо, приподнимая мой подбородок. — Дом через дорогу. Чердачное окно. Видишь?

В темном квадрате под плоской крышей что-то зашевелилось.

— Там твой друг с полосатой башкой держит под прицелом крыльцо. И вот там еще трое, и с другой стороны…

— Зачем это? — мой голос дрогнул. — Что вам надо?

Я повернулась к Первому, и он жестом фокусника вынул из-под полы пальто уже знакомую мне блестящую шкатулку.

— Ты не выполнила мою просьбу, Мэди, — скорбно произнес он, поставив артефакт на кухонный стол.

— У меня не получилось, — быстро соврала я. — Я пока не умею.

— Ты отлично управлялась с тьмой, когда накрыла тех чаров, — напомнил Первый.

— Я волновалась. Все получилось само собой.

— Я так и подумал, — кивнул он. — Конечно, ты тогда очень испугалась, действовала интуитивно. Страх стимулирует, Мэди. Поэтому я решил тебе помочь. Но ты, похоже, не поняла. Посмотри в то окошко снова.

Сглотнув, я обернулась и заметила в темном проеме чердака отблеск металла. А Первый провел ладонью по моим волосам.

— Ты хорошая девочка, Мэди, и всегда поступала правильно, — произнес он, неспешно гладя меня по голове. — Что же случилось сейчас? Что изменилось? Неужели ты такая же, как твоя мать? Появился сияющий чар, и ты забыла обо всем остальном?

— Не забыла, — поспешно возразила я. — Я хочу помочь.

Первый сгреб мои волосы пятерней и рывком развернул меня к столу.

— Вот и помоги, — рявкнул он, открывая шкатулку. — Наполни ее тьмой. Сейчас же! Твой чар скоро заволнуется, пойдет тебя искать. Конечно, он притащил с собой целую свору цепных псов, но ты готова проверить их реакцию, Мэди? Готова рискнуть?

— Если Себастиан умрет, то мой свет иссякнет! — воскликнула я, и к моей шее прижалось холодное лезвие.

— А без твоих сил ты мне вовсе не нужна, — прошептал Первый, проследив острием ножа венку на моей шее.

— Вы не станете, — прошептала я.

— Думаешь? — переспросил Первый, и в его голосе зазвенела сталь. — Кем ты себя возомнила, Мэди? Наследница седьмого дома? Подстилка чаросвета! Если не будешь нам помогать, то куда полезнее ты была бы мертвой. О, так даже лучше: чаросветы подло убили наследницу темной крови. Отомстим же за нее, братья!

Я кусала губы, и венка на моей шее билась о лезвие ножа все сильнее.

— Все просто, Мэди, — вздохнул Первый. — У каждого своя судьба. Выбор — иллюзия. Ну же!

Мысли трепыхались как пойманная птичка: сейчас Элма, увлеченно пакующая банки с вареньем, почует опасность и прибежит меня спасать, начнется заварушка, тени вступятся за своего предводителя. Итог один — из-за меня снова прольется кровь.

Тьма сорвалась с пальцев и послушно поплыла в шкатулку.

— Вот и молодец, — похвалил меня Первый. Его рука дрогнула, и по моей шее потекла горячая капля крови. — Не забывай, на чьей ты стороне, Мэди. Одна из нас. Сумеречная тень. Хорошая девочка…

Послышались шаги, Первый захлопнул шкатулку и, схватив ее, быстро отпрянул в угол, спрятавшись за кухонный шкаф.

— Ты в порядке, Мэди? — обеспокоенно спросила Элма, и я быстро взяла салфетку и прижала ее к царапине на шее.

— Да, уже иду, — пробормотала я.

Первый прижал палец к губам, и я быстро прошла вперед. Сняв с вешалки шарф, замотала шею и прошла мимо Элмы. Сбежав по крыльцу, спряталась в чаромобиль, кутаясь в чужой шарф, пахнущий табаком.

— Ты вроде за тьмошником ходила, — вспомнил Бас, сев за руль и обеспокоенно вглядываясь в мое лицо.

— Поехали поскорей, — попросила я.