Академия чаросвет. Отражение

Глава 20. Убежище

Я шла под звездным пологом неба, натянутым над равниной, и думала о возможном сражении, пытаясь представить, как это будет. Тьма встанет на защиту наследницы ночи, кровь седьмого дома вскипит в моих венах и обратит врагов в бегство. На деле все произошло так быстро, что я даже не успела ничего сообразить.

Из широкого оврага, заросшего колючим кустарником, рванули быстрые тени. Гибкие тела, когти, скребущие землю, блестящие в темноте глаза. Щит чаросвета вспыхнул, раскрываясь цветком, и я рефлекторно зажмурилась. А когда открыла глаза, то увидела жуткую морду прямо перед собой. Влажное смрадное дыхание коснулось моего лица, но Веник рывком отбросил тварь прочь, и они покатились, кусая друг друга и раздирая в клочья, и тишина ночи разорвалась воем и криками.

Что-то пронзило воздух со свистом — точно падающая звезда, и Элма, крутанувшись, повисла на мне всем телом. Ноги подкосились, и я рухнула на колени, ударившись о мелкие камешки. Слезы брызнули из глаз от внезапной боли, я машинально вытерла мокрые щеки рукой.

Фалько вскрикнул, тварь поволокла его по камням, а он зачем-то вцепился руками в шапку, как будто боясь отморозить уши. Крон швырнул чаросветом, ударив по ночному коту, а Фалько повернулся на четвереньки и быстро-быстро пополз к нам, и его глаза были большими, как у сумеречной тени.

Снова звезда, упавшая с неба. Камень взорвался фонтаном острого крошева. Чаросвет залил равнину так ярко, что я увидела гуляку, вжавшегося в расщелину и прикрывшегося всеми листочками. Мне захотелось забиться к нему, закрыть глаза руками, зажмуриться и просто переждать.

— Стрелок на три часа! — рявкнул Крон. — К озеру!

Ронда поднырнула под другое плечо Элмы, мы поволокли ее прочь. Монтега развернул щит, ругаясь как сапожник. Бастиан…

Наверное, только он и привел меня в чувство.

Его темные волосы взмокли и торчали как иглы ежа, и словно искрились от переполнявшего его света. Щелки глаз побелели, а вокруг рук вспыхивал чаросвет, срываясь с кончиков пальцев ослепительными молниями.

Я вдруг вспомнила шрам, свернувшийся у него на груди. Однажды Бас уже чуть не погиб из-за меня. И теперь снова…

Мы оказались у озера, поверхность которого сперва смялась от ветра, а затем вдруг вспучилась, надуваясь большим пузырем. Волны побежали к берегу, пенясь белой кромкой. Первое щупальце разрезало воду, вырастая как дерево, а потом появилось и тело, вытянутое как баклажан. Веник подбежал к берегу, шагнул в воду передними лапами и зарычал — глухо, утробно, так что у меня волосы встали дыбом, почти как шипы на хребте черного пса.

— Кальвиус грандиозус, — произнес Ларг, и его голос дрожал и срывался. — Или попросту — растопырка ночная. Уникальное животное, практически неуязвимое для чаросвета, поскольку органы чувств у него атрофированы. Все, кроме обоняния и еще чувствительных сосочков на конечностях, улавливающих тепло.

Фалько постанывал, привалившись к скале и подтянув к себе израненную ногу. Шапка сбилась на бок, взмокшие рыжие пряди прилипли ко лбу. Элму мы усадили рядом, и ее голова безвольно склонилась к нему на плечо.

Разум растопырки показался мне крохотной искоркой, спрятанной под бронированной шкурой, но тьма сумела ее коснуться. Щупальце обвило одного из чаров, засевших в засаде, и до нас донесся влажный хруст, как будто кто-то сожрал вафлю.

Ларга вывернуло. Бас вдруг крутанулся и шарахнул чарами в круглую гору неподалеку. А потом все стихло. Даже озерное чудище спряталось в воду, и гладь расправилась свежевыглаженной простыней.

— Давай добьем стрелка! — выкрикнул Монтега. Раздраженно потянул шарф, обвивший шею слишком туго.

— И оставим их без прикрытия? — Бастиан подбежал к нам. Обхватил мое лицо пальцами, обеспокоенно всматриваясь в глаза. — Мэди, где болит? Куда попало? Ты вся в крови!

От него разило светом, как от факела, и я разглядела кровавый след на своих ладонях.

— Это не моя кровь, — ответила я.

И уж точно я не собиралась жаловаться на разбитые коленки.

— Он нас всех сейчас расстреляет, как Крона! — крикнул Кей.

А я позвала тень, и она приняла нас в свои прохладные объятия.

— Отлично, — похвалил Бас, и горячие губы ткнулись наощупь мне в скулу. — Кей, к горе. Добьем эту тварь.

— Ты где вообще? — донеслось до меня. — Может, возьмемся за руки, чтоб не натолкнуться один на другого?

— Веник, — окликнул Бас. — Вот ты где. Славный пес…

Я замерла, прислушиваясь к шороху удаляющихся шагов.

— Мэди, — позвала Ронда. — Укрытие — это хорошо. Но так мы не сможем оказать помощь Фалько и Элме. Я их не вижу.

Облизнув пересохшие губы, я попробовала раздвинуть тени. Густой прохладный полог распахнулся шире, и мы словно бы оказались в палатке.

Ронда двигалась так четко и быстро, как будто делала это уже сто раз. Заставила Элму отклониться, приказала Ларгу подсветить, вытащила железный болт, застрявший в плече. Элма застонала, толком не придя в чувство, а чаросвет остановил кровь и затянул рану.

— Теперь ты. Снимай штаны, — приказала Ронда.

Фалько даже не нашел в себе сил пошутить, и я поняла, что дело плохо.

— Шрамы украшают мужчин, — все же выдавил он через зубы, когда пальцы Ронды выписывали целебные руны над разодранной ногой.

— Может, их еще и не останется, — заявила она.

Когда Бас с Кеем вернулись, я раздвинула полог тени шире, впуская и их, и пса.

— Ушел, — коротко бросил Бас.

— Это Серые, — добавил Монтега.

Веник улегся у моих ног, бухнул уродливую башку мне на колени, и я неуверенно погладила шершавую макушку.

— Крон… умер? — отрывисто спросила Элма, подняв голову.

Бастиан молча кивнул.

***

Ветер взвыл как раненый пес, принес с собой черные тучи, укрыл небо рваной рогожей. Звезды мерцали в прорехах, но тьма сгустилась вязкой смолой. Бас запустил пару светляков, и те закружились над Кроном в медленном танце.

— Надо отнести его на базу, — сказала Ронда. — Мы не станем топить его в озере и кормить им растопырку.

— Я и не предлагал, — обиженно заявил Монтега. — У меня, между прочим, понятия.

Ронда фыркнула, явно в том сомневаясь, а я присела возле Крона. Он несомненно был мертв, и душа его улетела. К свету, во тьму — как знать. Великие чары считали солнце за благо, но их пустыня была безжизненной сковородкой. Здесь же, во тьме, дышала жизнь. Пусть странная, непонятная, даже пугающая, но твари ночи больше не казались мне страшилками из детства. Кошки напали на нас, потому что Серые им велели. И Крона убила не тварь.

— Надо соорудить какие-нибудь носилки, — предложил Фалько.

— Тебя самого бы нести, — ответила Элма. — Да и я…

Она опустилась на землю, устало вытянула ноги. Даже несколько шагов от озера дались ей с трудом: на лбу выступил пот, а лицо побелело, как будто она никогда не бывала под солнцем.

— Надо разделиться, — предложил Ларг. — Отправить на базу гонцов. Позвать на помощь. Тут же рукой подать. Глядите-ка… Там огонек!

Мы дружно повернулись в сторону тренировочной базы и увидели белый мячик, который подпрыгивал и бодро катился к нам. Бас и Монтега не сговариваясь шагнули вперед, встав плечом к плечу и прикрыв остальных. Синхронное движение рук — как будто они набирали пригоршни света…

— Отбой! — скомандовали из ночи. — Свои!

— Алеф!

Ронда растолкала парней и подбежала к тренеру первой, кинулась ему на шею как к родному. Алеф похлопал ее по спине, аккуратно отодвинул.

— Что тут у вас? — спросил он, подходя ближе, и помрачнел, завидев недвижное тело.

— Серые напали, — сказал Бас. — Группа совсем небольшая.

— Но потерявшая все берега, — раздраженно заметил Монтега. — Они вообще в курсе, что атаковали наследника дома? Ладно, ты — Черные псы в опале. Даже логично тебя прихлопнуть.

— Это почему? — возмутился Бас.

— Тогда Альваро точно начнет войну, — пояснил Кейден. — Сейчас все как-то держится, на волоске. Но другие дома только и ждут отмашки. К тому же твой свет отражает наследница ночи, а твоя смерть заставит ее погаснуть. Но я! Наследник дома Рыжих котов! Меня-то за что?

— Может, они не в курсе, на кого замахнулись? — предположил Фалько. — Тебе нужен опознавательный знак.

— Не думаю, что это их остановит, — ответил Бастиан. — Это Серые. Эквилибры. Им отдали приказ — они выполняют. Все ради равновесия.

Алеф покивал, мазнул взглядом по ноге Фалько. Мы худо-бедно замотали его раны, но тряпки пропитались кровью.

— Минут через десять тут будут красные псы, — сказал Алеф, и все мы умолкли.

Светляки плавали, тени метались, знакомые лица друзей превращались в чужие маски. Кровь зашумела в ушах, и биение сердца почти заглушало слова.

— Тебя ищут, Мэди, — продолжил Алеф. — Вы устроили настоящее светопредставление. Из базы вас засекли. Тебе нельзя туда. Никак.

Я сжала зубы и кивнула.

Фалько кинулся спорить, убеждая, что его родичи пойдут на переговоры. Элма возмущенно махала левой рукой и берегла правую, держа ее у груди. Я же коснулась руки Крона, поднялась и осторожно попятилась, выходя из освещенного светляками круга, в котором осталось мертвое тело.

Кто будет следующим? Кто еще погибнет из-за меня?

Горячая рука поймала мою ладонь, сжала крепко, как птичку, и я не стала вырываться.

— Даже не думай, — приказал Бас. — Мы пойдем с тобой в ночь, отыщем седьмой дом, или что от него там осталось, и пророчество сбудется.

— Какое пророчество? — полюбопытствовал Кей.

— Свет вспыхнет во мраке, — сказала я.

Монтега понятливо покивал, как будто надежды Сумерек что-то ему сказали.

— Вам все равно надо укрыться, отдохнуть, — Алеф задумался. — Бас, помнишь шахту? Планировалось, что мы пойдем туда на практике.

— Да, я найду дорогу, — кивнул Бастиан. — Без проблем.

— Сомневаюсь, что без проблем, — пробормотал Монтега, — но мы это сделаем.

— Я займусь ранеными и… им, — сказал Алеф, глянув на Крона. — Прослежу, чтобы их доставили в безопасное место.

— Красные псы не причинят мне вреда, — возмутился Фалько. — Мы родичи!

— Вот и постараешься их убедить, что наследницы ночи тут не было, — приказал Алеф. — Вы решили прогуляться, похвастаться доблестью перед дамой.

Элма досадливо поморщилась.

— Наткнулись на тварей, — подхватил Кей. — В общем, наври с три короба, Фалько, ты умеешь молоть языком.

— Если кто-то еще хочет отправиться на базу, — сказала я, — то никто вас тут не осудит.

Но Ронда лишь упрямо мотнула головой, и ее волосы вспыхнули красным пламенем.

— Если ты пойдешь в Ночь, то и я за тобой, — пробормотал Ларг как заклятье.

— Любовь зла, — насмешливо протянул Монтега. — Нет, я в который раз убеждаюсь, что все эти чувства до добра не доводят!

— Но ты тоже идешь с нами, — заметил Бас.

— Так я ради выгоды, — возмутился он. — Это другое.

— Идите уже, — поторопил Алеф. — Сейчас. А я догоню.

Когда озеро скрылось из вида, и освещенный кружок, в котором остались наши друзья, превратился в неясную искорку, Бас приказал остановиться. Мы перебрали поклажу, наскоро перекусили и оделись теплее. Монтега перестал модничать и заменил свой пиджак на тулуп, от которого так разило настойкой, что я почти опьянела. Ронда надела шапку, похожую на воронье гнездо, и, поглядев в небо, сказала:

— Смотрите-ка, птицы.

Сумеречный ворон опустился на мертвое дерево и уставился на меня бусинкой глаза.

— А что, если от седьмого дома ничего не осталось? — пробормотала я. — Что, если мы ничего не найдем?

— Это будет печально, — вздохнул Монтега.

Бастиан поправил лямки рюкзака, взял меня за руку и повел вперед. Веник побежал рядом, спугнул ворона, и тот сверкнул белой изнанкой крыльев и растворился во мраке.

— Осталась ты. Мы с тобой, — прошептал Бас. — Может, этого хватит.

***

— Перья черные, белый пух. Крылья шириной во все небо, — шептал Трой, и Найрин плавала в полусне, где было мягко и тепло, как в гнезде, устланном пухом. — Птица взлетит к самым звездам, и седьмой дом возродится.

В объятиях этого почти незнакомого мужчины ей было спокойно. Трой сказал, если она будет с ним, то он защитит ее от прочих. Найрин согласилась. Это было разумно. Она замечала липкие взгляды страшных заросших мужчин, пропахших тоской и безысходностью, и решила выбрать того, кто ей хотя бы симпатичен.

Рыжая щетина царапала ее губы, жесткие доски впивались в спину. Оказалось, она не невинна, но Рина не помнила других мужчин. Трой в каком-то смысле стал ее первым. И эта близость — в закутке барака, под тонким колючим одеялом — открыла ей кусочек самой себя. Ей нравилась плотская любовь, ее вовсе не раздражал запах здорового мужского пота.

— В Сумерках родилась наследница, — шептал Трой, поглаживая ее спину. — В ней течет темная кровь, в ней горит истинный свет. Она как выпавший из гнезда птенец, который должен найти дорогу домой, но птицы знают путь…

Найрин приподняла голову, посмотрела на мужчину. Язычок пламени дрожал на свече, и цвет его глаз было не разглядеть. Хорошо бы они были серыми…

— А что будем делать мы? — спросила она.

— Мы выберемся отсюда, я обещаю, — горячо сказал Трой. — Ты такая красивая, Рина, такая хрупкая…

Он восхищался ею, он почти ее любил. Найрин мягко улыбнулась, прикрыв ресницы. Это получилось вроде как само собой: поощрить, пообещать, потребовать большего…

— У меня пекарня в Козлищах, — продолжил шептать Трой. — Там хорошо. Мой дом на холме, и на крыше что только не растет: и капуста, и лук, и даже клубника.

У него были сильные жесткие руки, со следами от кандалов на широких запястьях, но он держал ее нежно, словно боясь раздавить.

— До него наверняка добрались твари, — помрачнел Трой. — Красные псы завесили зеркала алыми флагами, и следом пришла Ночь. Но я выстрою новый дом, и, если захочешь, он станет твоим.

Найрин сладко потянулась, не отвечая ни да, ни нет. Она пока не понимала, чего хочет. Попыталась представить свой дом, каким бы он был, но сумела увидеть лишь черного пса, сидящего у порога. Наверное, она любит собак. Может, у нее даже была одна. Но на ее шее висела цепочка с кулоном в форме кошечки.

— Думаю, ты полукровка, — предположил Трой. — Как Мэдерли. Только без чаросвета. Но ты пошла против чаров, потому что ты тень и одна из нас.

— Мэдерли? — повторила она имя. Оно прокатилось во рту, и язык уперся в зубы. Сердце подскочило и забилось быстрее. Это имя что-то значило для нее. Оно будило эмоции.

— Наследница седьмого дома, — пояснил Трой. — Когда она исполнит пророчество, свет зажжется для каждого. Свет любви. В нем всем будет хорошо, и нам с тобой тоже.

Найрин кивнула. Она нащупывала свою дорогу, и неясная тропинка легла ей под ноги. Вряд ли этот путь будет легким, но она не боится трудностей. У нее на плече остались шрамы от когтей жуткой твари, но она выжила. Выживет и сейчас.

Их доставили сюда через яркий портал, и Найрин почти ослепла в первые пару минут, но успела разглядеть достаточно. Шахты располагались в глубокой Ночи. Территория, огражденная высоким забором, освещалась чаросветом, и распределитель сиял наверху тонкой как спица башни. Высившаяся на краю зоны гора напоминала непропеченный ломоть серого хлеба — в пористой поверхности росли мелкие кристаллы, а самые крупные — в глубине.

Завтра мужчин отправят в шахту, женщин определят на бытовые работы. Ей придется стирать чужое белье, мыть посуду, готовить. Она совершенно забыла, как это делается. Как будто в жизни никогда не стирала.

А еще Найрин видела охрану. Они не боялись теней и у них были чарослова. Старожилы уже рассказали, что каждое утро им говорят чарослово, после которого тени идут в шахту словно к любимой женщине. Одного забыли в забое, и он так и умер с киркой в руках и счастливой улыбкой на черном от пыли лице.

— Надо бежать как можно скорее, — прошептала Найрин, повернувшись к Трою и опершись на широкую грудь ладонью. — Пока мы еще не вымотаны тяжелой работой. Пока ты еще помнишь, кто ты.

Трой погладил ее лицо, убирая прядь со щеки. Намотал светлые волосы на палец.

— Портал охраняют все время, — сказал он. — И по ту сторону тоже.

— Значит, надо идти через Ночь.

Он покачал головой, провел кончиками пальцев по зарубцевавшейся ране на ее плече.

— Это слишком опасно, Рина. Сперва нам нужно достать оружие. Хотя бы кирки, но их выдают перед работой, а после забирают. Под чарословом невозможно украсть.

Найрин покусала губы, и ее взгляд устремился на свечку, в жалком пламени которой она так и не разглядела цвет глаз мужчины, которому только что отдалась.

— Можно заткнуть уши, — предложила она. — Если ты не услышишь, слово на тебя не подействует. Надо запечатать их воском!

Трой задумчиво посмотрел на свечу, а потом на Найрин.

— Ты будешь вести себя как и прочие, — поспешно сказала она. — Чтобы не вызывать подозрений. Но потом спрячешь инструменты.

Старый жилистый дед приподнялся на соседней койке и прокряхтел:

— Без чарослова работа покажется пыткой. Ты сдохнешь, парень. Ты проклянешь все на свете.

— Я справлюсь, — уверенно заявил Трой и спросил громче. — Кто со мной? Если мы не пойдем против проклятых чаров, то так и погибнем в этой Ночи. А тела выкинут за забор, чтобы их сожрали мерзкие твари.

Его голос подхватили другие мужчины, сбились ближе в их угол, обсуждая детали. Найрин натянула одеяло повыше, подоткнула его со всех сторон, укрываясь от холода и устраиваясь поудобнее. Она выберется отсюда. Все будет хорошо. Она не помнила о себе ничего, но твердо знала — здесь ей не место.