Антология поэзии русского зарубежья (1920-1990). (Первая и вторая волна). В четырех книгах. Книга первая

Со ступени на ступень…

А за мною — тень,

Кто-то в сером капюшоне,

Серой надушённый…

Прыгнул, руку протянул,

По стене скользнул,

За перила вдруг упал,

В черной тьме пропал.

Со ступени на ступень,

Вот и у порога…

А за мною — тень,

На стене — два рога.

Месяц рогатый

Над хатой горбатой

Обгорелой, осиротелой.

Воет у хаты

Пес бесприютный,

Осиротелый…

Слышит месяц рогатый:

«Встаньте, родные! Вставайте!

Сына, солдата, встречайте!

В жарком бою убитого,

В поле зарытого».

Видит месяц рогатый:

Семь мертвецов,

Один за другим,

Выходят из хаты

Встречать солдата.

Скрылся за гору

Месяц рогатый.

Воет, воет у хаты

Пес бесприютный,

Лохматый…

На дубе старом

Я ночую.

Не спится мне,

Беду я чую.

Не спится мне.

Я полечу.

Лечу, лечу,

А ветер воет.

Чу! Голос ведьмы…

— Ау, ау! Кума, сюда!

К тебе есть дельце.

За лесом знаешь старый дом?

Невеста ждет там жениха,

А он умрет! Ха-ха! Ха-ха!

Лечу, лечу.

Вот сад, вот дом

Старинный, над прудом.

К окну лечу, крылом стучу…

— Умрет, умрет, умрет, —

Кричу.

Шестиэтажный дом…

В раскрытых окнах

Плечи, руки, лица

Над улицей повисли.

Дом веселится.

Шарманка воет у ворот,

В четвертом стонет Тино Росси,

В третьем вальс Шопена

Кружится с джаз-бандом.

Визжит певица.

Дом веселится,

И лишь один, там, на шестом,

От чахлой музыки,

От пошлости людской изнемогает…

Вдруг… окно он распахнул.

Взмахнула крыльями душа,

А тело шлепнулось о мостовую.

Холодно, голодно, скучно…

Шлепает дождь однозвучно…

Съежились души,

Тела ослабели,

Тащится жизнь еле-еле…

Что мне холод и голод земной?

Радость моя — со мной.

Я на земном берегу

Радость мою берегу.

Мне снилась русская зима,

Сугробы снега в переулках.

Полозьев хруст морозно-гулкий,

Москва, укутанная в снег.

И я иду и вспоминаю

Былые зимы, былые дни,

А хлопья снега завевают

Мои шаги…

Вот Кремль! Вот башни вековые,

Часовни Иверской уж нет,

Но золотом развалины сияют.

Вся в золотом снегу

Иду и вижу:

Косматая клячонка, сани,

Ванька в шапке меховой

Кнутом мне машет:

«Барыня? А, барыня!

Садись! Куда везти велишь?»

Куда? Пока — в Париж!