Антология поэзии русского зарубежья (1920-1990). (Первая и вторая волна). В четырех книгах. Книга первая

О нет, история страшней,

Чем нам, доверчивым, казалось,

Чем думал тот, кто древний хаос

В полночной слышал тишине.

В разрытой, выжженной степи

Почили остовы нагие:

Их тоже звали всеблагие,

Как собеседников на пир…

Здесь когда-то трудились, плакали,

Разрывали путы тоски.

На прилавке промозглом звякали

Запотевшие медяки.

Над страдой, нищетою, плесенью

Рос огонь субботней свечи.

Бунт упрямою бился песнею

О щербатые кирпичи.

И задохлось гетто, сгорая,

В клубах дыма, в разрывах мин,

С бормотаньем: Слушай, Израиль!

С гневным возгласом: Слушай, мир!

Вот и все. А мы и не знали

Под туманом чужих дорог,

Что в горячем пепле развалин

Наших душ остался клочок,

Там, где братья предсмертным кличем

Исчерпали судьбу до дна,

Для себя избравши величье

И бессилье оставив нам…

На могилах свежая трава,

Им забвенья нет.

Ничего не хочу забывать

В череде моих лет.

И у той, что всех стран родней,

Ничего не прошу.

Непреклонную верность ей,

Словно цепи, ношу.

И она говорит со мной

Голосами стихов и степей,

И клянусь — в юдоли земной

Не сниму цепей.

А когда непробудный сон

Убаюкает плоть мою,

Вы услышите тихий звон —

Это цепи поют.

Если хлынут к тебе виденья

Навсегда отпылавших дней,

Не броди беспокойной тенью

В сером сонме теней.

И пусть сердце твое не плачет,

Что оборвана нить.

Вспоминать ушедших — не значит

Вновь и вновь хоронить.

Вспоминая, чем жизнь дарила,

Чем была хороша,

Не клади венков на могилы —

Воскрешай.

Поколенье пылких, упрямых,

В ком мечтой горела душа,

Я твоими ходила путями

И с тобою равняла шаг.

Не давала школа ответов

Нам, отвергнувшим буквари.

Мы философов и поэтов

Выбирали в поводыри.

Сцена нам открывала заново

Вдохновеньем созданный миф,

И когда раздвигался занавес,

Раздвигался пред нами мир.

Буревестников черные крылья

Раздвигали наши костры,

А любить мы у Блока учились,

Менестреля нашей поры.

Отвергая удел бесстрастных,

Присягали мы жить сполна…

Поколение несогласных,

Я осталась тебе верна.

Осень — время печали,

Догорает листва.

Так было — мы это знали —

Рядом с людьми умирали

Человечьи слова.

Ветер над мертвыми душами

Читал псалтырь,

И серых страниц задушенных

Росли пласты.

Бессильны, обречены,

Тлели на пепелище

Эти страницы, похищенные

У онемевшей страны.

Стерта с лица земли

Правда, живущая в слове…

Бабель, где ваша повесть,

Которую унесли?

Веет осенним ладаном,

Тленьем дышит трава…

Заупокойным обрядом

Чту я у нас украденные,

Задушенные слова…

Бормотанье ночного ветра

В мое окно:

Неужели не все равно,

Где ты ляжешь горсточкой пепла?

Не кори меня, жесткий ветер,

Что хожу по твоей земле,

А черемуха мне милей

Всех пальм на свете.

И бывает горько порой

В уличном гаме

Тусклыми чужими словами

Говорить с детворой.

Улетела Жар-Птица прочь,

И не поймать ее…

Эмигрантка? Нет, просто дочь,

Разлученная с матерью.