Баба Нюра в новом теле (деле) (СИ)

Глава 28

Когда мы с немощным по кличке Рука сняли старую деревянную трубу, мужчина уже перестал причитать. А когда я, не боясь грязи, начала прочищать ход от насоса, то и вовсе заулыбался, мысленно подсчитывая прибыль.

Я не мнила себя мастером всех миров и народов, не лезла с советами, а делала всё, что скажет Рука. Точно, чётко, молча. Как требовала от молодняка, которого приводил ко мне Михалыч.

Но эти мальки то белели при виде того, что копится в трубах, то зеленели от запаха. То, желая продемонстрировать богатырскую силушку, сворачивали чайки вместе с резьбой. В общем, делали всё возможное, чтобы тормозить работу и портить подотчётный материал.

Попробуй сменить прокладку, если ученик лежит в глубоком обмороке!

Ещё повезло, что мой муж был врачом, а то было бы ещё хуже.

— Девонька, тут придержи, — ласково проговорил Рука и продемонстрировал беззубую улыбку. — А ты умненькая. В кого такая пошла?

— В Анну Германовну, — вздохнула я, чуточку скучая по своей прежней жизни.

Когда можно было после работы завернуть в бар и пропустить стаканчик за мир во всём мире. Второй за упокой души мужа. А третий за то, чтобы Саныч не приходил на работу и не портил жизнь другим.

Как знала, что этот марамоешник меня до ручки доведёт!

— Кто такая? — он понизил голос до шёпота. — Та старуха с суровым взглядом?

— Едрит твою-то маковку! — разозлилась я и, вскочив, уперла руки в боки. — Что глаза выголил⁈ Ты кого старухой назвал, чучундра шишламбузная! Ей всего-то шестьдесят…

Осеклась, понимая, что выдала самую большую (и больную) тайну женщины. Добавила поспешно:

— Через десять лет будет. На себя посмотри, жить осталось два понедельника, а всё туда же!

— П-простите, барышня, — только и сумел выговорить Рука.

— То-то же, — миролюбиво улыбнулась я и придержала артефакт, спаивающий концы труб. — Жги, атаман. А то отстаём малёк от твоего мастера и его помощника. А ну, поднажмём!

И мы поднажали.

Через два часа, взмыленные, уставшие, в перемазанной одежде, но очень довольные, мужчины смеялись над моей тирадой Руке. Вспоминали словечки, но коверкали их до неузнаваемости.

— Барышня, вы так сказали? — улыбался мастер.

— Наверное, — пожимала плечами. — Это был экспромт.

— Никогда не встречал таких женщин! — жадно глянул на меня безногий.

Но тут же получил подзатыльник от Руки.

— Спятил? Она из благородных. Не обращайте внимания, барышня. Нога у нас известный волокита.

— Ну, с ловеласами у меня разговор короткий, — ухмыльнулась я, демонстрируя газовый ключ. — Ни один поклонник ещё на ногах не остался. Все штабелями к моим ногам укладываются!

Они уважительно рассмотрели инструмент со всех сторон, а я спросила:

— Так вас зовут Нога? Его Рука, уже познакомились. А вы должно быть Голова?

Повернулась к мастеру, но то покачал головой и представился:

— Грыжа.

— Почему? — удивилась я.

— Так получилось, — засмущался мужчина и жадно глянул на Руку.

Тот хмыкнул и разделил деньги, полученные за наш выигрыш, на троих.

— Хорошая у вас бригада, — вырвалось у меня. — Дружная. Хотите ещё заработать? Оплатой не обижу.

Мы согласовали график, утвердили план, и я проводила мастеров до ворот, где стояла пожилая леди Тёрнер.

— Что вы здесь делаете? — удивилась я.

— Вы закончили? — проигнорировала она мой вопрос.

— На сегодня да, — кивнула я.

— Простите, леди, — Грыжа нервно мял в руках шапку и смущённо посматривал на женщину. — Больше так не буду.

И ушёл следом за товарищами. Леди приподняла седые брови:

— И что это значит?

— Кто же знает? — беззаботно пожала плечами. — Может, выпивши был намедни.

Не говорить же ей, что этот конь в пальто её старухой назвал и огрёб по полной? Расскажу, сама же получу. Оно мне надо?

— Хочу поговорить с тобой, Ханна, — призналась леди.

— Да, бабушка.

Ну вот, теперь ясно, зачем она тут стоит. Видимо, разговор серьёзный, не для чужих ушей. И тем более не для «своих». Я подошла к женщине ближе, чтобы ей не пришлось повышать голос. По себе знаю, как тяжело это делать, если простудился. Сырость, царящая в доме, заметно подрывала здоровье пожилой леди, потому я и спешила с ремонтом.

— Должно быть, ты сильно обижена на Даниэля, — вздохнула она, и я заметила, как увлажнились глаза леди. — Коль решилась разрушить свою репутацию до основания. Понимаю тебя, девочка, ведь другого способа отомстить ему, нет. Но я хочу тебе сказать, что юноша понимал всю серьёзность ситуации и, учитывая репутацию своей семьи, не мог поступить иначе. Даниэль в принципе человек неплохой…

— Только ссытся и глухой, — сухо оборвала я и серьёзно посмотрела на женщину. — Всё, что я делаю, не ради мести, а только для вас. Для Иланы, Элизы, Мэйры и малышки Лиоры! Вы, словно тепличные огурцы, высаженные в грунт, зачахнете быстрее, чем пойдёт дождь. Я буду вашим садовником до тех пор, пока не вернутся мужчины. И защищу вас!

Она тяжело вздохнула и тихо произнесла:

— Иногда мне кажется, что твоё безумие — это благословение.

— Вот и отлично, — заулыбалась я и обняла её. — А теперь мне надо переодеться, умыться и бежать к Мору на ужин. Надеюсь, что принесу от него не только хорошие новости, но и чего-нибудь вкусненького!