Былое и дамы

ЭЛИЗАБЕТ

Наконец караван переселенцев готов тронуться в путь — вовсю идёт тяжелая работа погрузки вещей на запряженные волами телеги, грузчики потеют, волы сердятся, упираются и не подчиняются командам. Чтобы остановить такую телегу, нужно выбежать на дорогу и изо всех сил махать руками перед сонными мордами волов. Часть мужчин едет верхом на здешних лошадках, больше похожих на мулов, чем на лошадей. Пока всадники приторачивают сумки к сёдлам, лошадки дружно какают — вонь стоит ужасная, над вонью тучами кружат мухи.

Но всё это не огорчает Элизабет, ничто не может омрачить ее радость: остался последний этап их трудного пути к осуществлению мечты. Это победа Бернарда, но и её победа тоже! Она готова терпеть вонь, жару и москитов ради этой победы, ради неё она даже в эту жару не отказалась от своих чёрных платьев, потому что она чувствует себя символом общей мечты и должна выглядеть как подобает символу.

Она решила ещё раз просмотреть по карте предстоящую им дорогу, устроилась в тени подозрительно пахучего дерева — запах был странный и головокружительный, но ничего лучшего она не нашла поблизости — и разложила на траве карту де Визнера. Задача была нелёгкая, им предстояло пройти по лесным тропам семьдесят миль, чтобы добраться поджидающего их участка между реками Агуарья-уми и Агуарья-гуазу. Налегке это означало бы три дня верхом на лошади. Никому не известно, сколько дней потребуется для тяжелых возов, на одном из которых должен прорваться сквозь джунгли её ненаглядный рояль.

Наконец процессия тронулась, вокруг неё сомкнулся тропический лес, лианы густо обвивают деревья по обе стороны тропы. Стоит странная глухая тишина, лесная чаща поглощает все звуки. Иногда на выкорчеванной среди деревьев прогалине встречается хижина, по траве бродят козы, порой корова. Чем дальше караван удаляется от Антикуэры, тем уже становится тропа. Стайки ярко-красных птичек порхают и чирикают в придорожных кустах. Становится всё жарче, лошади потеют не меньше, чем люди. Тропу пересёк быстрый ручей — лошади и люди дружно бросились к нему и стали окунать в воду кто морду, кто лицо. За ручьём открылась большая поляна.

“Привал! — отдаёт команду проводник — Прочесать кнутами траву, в лесу много змей”.

Люди со стонами сваливаются с лошадей, вываливаются из телег, высаживают детей и в изнеможении падают в траву.

Перекусив, они двинулись дальше. Перед заходом солнца караван спустился в просторную безлесную долину, в которой можно было свободно вздохнуть после душного мрака чащи. Над высокими травами кружились птички-ткачи, охраняя свои замысловато сплетённые гнезда. Вся долина была исчерчена затейливым узором ручьёв и ручейков, устремляющихся в реку Парагвай.

По пути Эрнесто подсел в телегу Элизабет и закончил рассказ о судьбе Лопеса Солано и Элизы Линч. Где-то в сплетении таких ручейков они решили избавиться от груза золота и драгоценностей, чтобы быстрее убегать от преследующей их бразильской армии. Все ценности империи Парагвай покоятся где-то здесь, на дне одной из многочисленных речек. Для сохранения тайны четырнадцать свидетелей были расстреляны — в надежде, что после победы диктатор со своей возлюбленной вернётся за сокровищами.

Но они никогда не вернулись: хотя Лопес не снижал активности даже в бегах. Он успел создать образец медали победы, казнил нескольких офицеров и подписал смертный приговор своей маме, не ладившей с Элизой, но это не помогло — его конь застрял в болоте и, отбиваясь от окруживших его бразильских солдат, он был смертельно ранен и скончался на руках Элизы. Она похоронила его на речном берегу, была захвачена бразильцами и под конвоем выслана в Европу. Там она вернулась к прежней профессии.