Былое и дамы

МАЛЬВИДА

На вокзал они поехали вдвоем. Мальвида была не уверена, что стоит брать Ольгу с собой, она хотела поговорить с Искандером наедине, чтобы выяснить его планы до того, как он встретится с Ольгой. Но Ольга и слушать ее не стала: “Папа едет повидаться со мной, а не с тобой, ведь правда?” Это было обидно, но пришлось с ней согласиться.

Вообще в последнее время Ольга часто бывала права. Она стала очень самостоятельной, у нее прорезалось собственное мнение по разным вопросам и она страстно его защищала. В принципе Мальвида могла бы гордиться результатами своего воспитания — она получила трепещущий страхами комок нервов и превратила его в человека. Но именно сейчас это было некстати. Однако выбора не было и она взяла Ольгу на вокзал.

Выйдя из вагона, Искандер не сразу узнал дочь — перд ним стояла тоненькая высокая темноглазая девушка, ну, может, еще не совсем девушка, но уже не ребенок.

“Неужели это ты? — воскликнул он по-русски, пытаясь обнять дочь. — Я бы не узнал тебя на улице!”

“Что, не похожа на то несчастное забитое существо, которое ты привез Мали в Истбурн?” — дерзко ответила она по-французски, отстраняясь от его объятия. Мальвида вся сжалась, но промолчала.

Они наняли фиакр и покатили к дому Ирен Швабе. Самой Ирен в Париже не было, она уехала на несколько дней в одно из своих таинственных путешествий. То есть таинственных для всех, кроме Мальвиды, которая была душевной поверенной Ирен. И хранила вечное молчание.

“Она что, забыла русский язык, Мали?” — в ужасе спросил Искандер, когда они уселись на мягкие сидения фиакра.

“Мы редко говорим русски. Ты же знаешь, я не так очень… — смущенно начала Мальвида по-русски и сбилась на немецкий. — А Ольге нужно было срочно выучить французский, чтобы пойти в школу”.

“И все это для того, чтобы отдалить ее от меня?” — почти взвыл Искандер, но все-таки сдержался, взглянув на плотную спину извозчика.

“Я не виновата в ее отдалении”, — прошептала несчастная Мальвида.

“Ты прекрасно знаешь, кто виноват”, — отчеканила Ольга по-немецки.

“Да, она действительно повзрослела. Ну что ж, я рад, что привезу домой разумного человека, а не дикого зверька”.

“Я туда не вернусь”, — жалобно сказала Ольга по-русски и заплакала.

Мальвида сцепила зубы, чтобы скрыть слезы, а Герцен их даже не скрыл, они застлали ему глаза:

“Но девочка моя, Оленька моя, ведь я так хочу, чтобы ты вернулась под родительский кров…”

“При чем тут кровь? — не поняла Ольга и спросила Мальвиду по-французски — Что он сказал про кровь?”

Мальвида тоже не поняла слов Искандера — за эти годы она почти забыла русский. Искандер ужаснулся разверзшейся между ними пропасти и, наконец, позволил себе заплакать навзрыд.