Былое и дамы

МАЛЬВИДА

Мальвида нерешительно перебирала платья и белье, прежде чем запаковать их в дорожный саквояж. На сколько дней она едет, когда вернётся? Ничего не ясно, ничего, ни-чего… Она погладила нежную кожу своего верного саквояжа — сколько поездок она совершила в его сопровождении! Не говоря уже о регулярных визитах к Ольге в Версаль, и о привычных наездах в Байройт к Вагнерам, он метался с нею по всей Европе в ответ на просьбы Фридриха спасти его от очередной беды.

Вот и сейчас она должна ехать в Иену, чтобы опять спасать Фридриха от новой беды. На этот раз она должна ехать неотменяемо, хоть Фридрих ни о чём её не просил и, возможно откажется её признать, даже если узнает. Её попросила приехать его несчастная мать Франциска, которую он не узнаёт и не признаёт. Она умоляет Мальвиду приехать, чтобы помочь ей забрать безумного сына домой из клиники для душевнобольных. Она пишет, что его немного подлечили, и он уже не такой буйный, как был в начале болезни — не бьет ни окна, ни санитаров и редко срывает с себя одежду. Директор клиники официально уведомил Франциску, что больше не волен содержать у себя Фрицци за государственный счёт.

Франциска, боится, что не сможет справиться одна с потерявшим рассудок сыном, и нет никого, кто мог бы её сопровождать. Ведь Мальвида наверняка знает, что единственная дочь Франциски Элизабет недавно овдовела и продолжает дело своего мужа в далёком Парагвае. Клиника любезно обеспечивает Франциску каретой с санитаром для перевозки Фрицци до железнодоржного вокзала, и на этом обязательства её кончаются. А дальше Франциске предстоит в одиночестве везти безумного сына в поезде и в одиночестве пересаживать его в заранее заказанную карету. Она надеется, что общество такого старого верного друга как фрау фон Мейзенбуг успокаивающе подействует на расстроенный рассудок её дорогого сына.

Мальвиду немного удивила просьба Франциски — вряд ли она в её возрасте сумеет справиться с Фридрихом, если ему вздумается буянить как в Турине. Но вскоре её осенило, что стеснённая в средствах Франциска втайне надеется не столько на её физическую помощь, сколько на финансовую, но стесняется прямо попросить об этом. Что ж, она готова немного помочь матери своего навеки потерянного друга.

Утешенная своей догадкой, она стала наспех укладывать в саквояж небольшой набор необходимых вещей и не услыхала, как ключ повернулся в замке и входная дверь отворилась. Она очнулась от своих невесёлых размышлений только когда голос Ромена произнёс у неё за спиной:

«Я вижу, Мали, что вы решили тайком покинуть меня ради своего ненаглядного Фрицци?»

«Ты сбежал с занятий, Ромен? И всё из ревности?»

«Что тут плохого? Ревность великое чувство, я собираюсь написать роман, посвящённый ревности».

««Я не сомневаюсь, что это будет великий роман! А пока ты его ещё не написал, можешь проводить меня на вокзал».