Былое и дамы

МЭРИ

Оставив детей с няней, они собрались в гостиной втроем, — Герцен, Огарев и Натали. В доме было непривычно тихо. В канделябре горели свечи, в камине потрескивали дрова, шторы на окнах были плотно задернуты, чтобы скрыть рано наступающую темноту. Лакей поставил на стол поднос с чаем, оладьями и мармеладом, и неслышно удалился, осторожно прикрыв за собой дверь.

“В детях главная казнь — и казнь, равно падающая на них, как и на меня”, — вздохнул Герцен, который только что вернулся с вокзала, проводив на поезд дочерей и Мальвиду. С ними уехал в Европу и Бакунин, заставивший Герцена купить ему билет и одолжить денег на “первопочаток”.

“Признайся, в глубине души ты рад, что они уехали, — непривычно мягко отозвалась Натали. И потянулась к чайнику, разлить по стаканам чай. — Теперь мы можем немного пожить в тишине и покое, никого не обманывая и не притворя-ЯСЬ.

Неожиданно в гостиную с криком ворвался лакей, преследуемый высокой худой женщиной, одетой крикливо, но бедно.

“Эта дама требует, чтобы я ее впустил! Говорит, что ее пригласил мистер Николас”.

“Огарев, ты?” — удивленно поднял брови Герцен.

Огарев смущенно вскочил, схватил женщину за руку, потянул к столу и забормотал по-английски: “Друзья! Позвольте представить мою подругу, мисс Мэри Сазерленд”.

“Что еще за подруга? Откуда взялась?” — не поверила Натали.

Огарев перешел на русский: “Мы встречаемся уже два года”.

“Где ты ее взял?” — спросил Герцен.

“В одном закрытом клубе. Она работала там танцовщицей”.

“Что значит — танцовщицей?”

“Она танцевала с членами клуба по вечерам”.

“То есть, она не танцовщица, а просто потаскуха, — отрезала Натали. — Что она здесь делает?”

“Я пригласил ее жить со мной”.

“Жить с потаскухой? В нашем доме?”

“Я считал, что это и мой дом. Но если ты не хочешь, чтобы мы тут жили, мы можем съехать”.

“Ты не можешь съехать, ты мой муж!” — вспыхнула Натали.

“Значит, мы будем жить здесь”, — в голосе Огарева впервые зазвучала сталь.

“Зачем она тебе здесь?” — вяло спросил Герцен, сдаваясь.

“Затем, что я ее люблю!”

Мисс Мэри Сазерленд надоела эта перепалка на незнакомом языке:

“Николас, пожалуйста, пойдите расплатитесь с кебменом и велите прислуге отнести мои вещи в нашу комнату”.