Чëрная звезда

ШАГИ КОММОДОРА ^{Владимир Свержин}

Молоточек ударил по чеканному бронзовому гонгу, порождая глубокий продолжительный звук. Приоткрылось зарешеченное окошко в двери. Но тот, кто хотел разглядеть посетителя, потерпел фиаско. В то утро смог плотно закутал в грязное одеяло столицу Британии, со скромным достоинством именующей себя Великой, оставляя взгляду лишь бесформенный силуэт. Голос, просочившийся в прихожую с клочьями тумана, принадлежал даме:

— Простите, мистер Шерлок Холмс здесь живет?

Привратник, чересчур смуглый для промозглого лондонского климата, скривился, как от зубной боли. Но, взяв себя в руки, крикнул в переговорную трубу, какая обычно используется на кораблях для соединения капитанского мостика с машинным отделением:

— Мистер Стивен, к вам посетительница!

Со второго этажа сквозь жестяной раструб послышалось не без ворчливости:

— Ко мне, или опять к этому обманщику? — Красноречивое молчание было ему ответом. — Ладно, проси, — смилостивился тот, кого назвали мистером Стивеном.

Человек завозился с задвижкой, приоткрыл дверь, впуская незнакомку, и небрежным жестом показал на лестницу, ведущую в жилые помещения. Молодая женщина лет, пожалуй, не более двадцати трех — двадцати пяти, с опаской оглянулась на неприветливого «дикаря» в пехотном мундире без знаков различия. Из-за широкого алого кушака торчал изукрашенный восточный кинжал, зеленая чалма сикха довершала экзотический портрет «мажордома». Девушка повернулась к нему спиной, привычно полагая, что тот поспешит услужливо помочь ей снять дорожный плащ, но не тут-то было. Мужчина безучастно отвернулся, закрыл входную дверь и вновь указал на лестницу, недоумевая, отчего посетительница все еще здесь. Дама пожала плечами, сбросила плащ на перила, демонстрируя расшитый серебряным шнуром редингот, остро модный в этом сезоне.

— Не утруждайте себя излишней учтивостью, — с нескрываемым сарказмом промолвила она и начала восхождение на второй этаж. Но сын южных широт и не думал себя утруждать. Он молча последовал за незнакомкой, даже не прибрав оставленного плаща.

— Вы мистер Шерлок Холмс? — с порога вопросила гостья, обнаружив хозяина помещения среди мягких диванов и хорасанских ковров, украшенных персидскими саблями, пистолями и оскаленными мордами охотничьих трофеев.

Хозяин был коренаст, широкоплеч, а манера поглаживать тяжелые кулаки делала его похожим, скорее, на корабельного боцмана, чем на мыслителя. Он поднялся навстречу даме, смерил ее пристальным взглядом, каким одаривают новобранцев опытные вояки, и почти любезно произнес:

— Слушаю вас, леди.

— Так вы действительно Шерлок Холмс? — в голосе посетительницы звучала нотка сомнения. Да что там нотка — вся октава!

— С чего вы взяли? — усаживаясь прямо на обитый зеленым сукном стол, насмешливо поинтересовался не слишком гостеприимный хозяин.

Игнорируя колкость, девушка с ходу пустилась в объяснения:

— Я полагаю, в книге о ваших похождениях издатель пропустил маленькую косую черточку в адресе. Я еще и подумала вначале, откуда бы взяться двести двадцать первому номеру на Бейкер-стрит? Но потом сообразила, что это не двести двадцать один, а двадцать два дробь один. Итак, мистер Шерлок Холмс…

— Погодите со своим делом, леди! Сразу хочу внести ясность, — бесцеремонно оборвал ее наголо обритый хозяин апартаментов, — меня зовут не Шерлок Холмс и, тем паче, не доктор Ватсон. О том, что я не миссис Хадсон, полагаю, вы догадались без моих намеков. При рождении я получил имя Стивен. Стивен Шейли-Хоупс, эсквайр. Прошу любить и жаловать, или же не любить и не жаловать — как вам будет угодно.

— Но внизу написано, что здесь принимает частный детектив Шерлок Холмс! — не сдавалась дама, решительно настроенная стоять на своем.

— Частный детектив Шейли-Хоупс. Это мальчишки-посыльные из лавки Батлера озорничают. Начитались бредней. Впрочем, и вы, как я погляжу, уделили им внимание.

Гостья несколько смутилась, еще раз на всякий случай огляделась, словно проверяя, не разыгрывает ли ее великий сыщик, ловко загримировавшись для очередного расследования, и, с горечью убедившись, что не разыгрывает, произнесла со вздохом надежды:

— Но вы — частный детектив?

— Сие непреложный факт. На протяжении двенадцати последних лет это как раз то ремесло, которое меня кормит и развлекает. Желаете прочесть отзывы? У меня их увесистый том.

Молодая женщина покачала головой:

— Не думаю, что в этом есть смысл. Уверена, что никогда прежде вам не доводилось расследовать подобного дела.

— Черт побери! — возмутился сыщик. — Что вы можете знать о том, какие дела мне доводилось или не доводилось расследовать?! Если хотите знать, сама наша добрая королева Виктория прикрепила вот на эту грудь…

— О, простите, простите, — посетительница поспешила извиниться, услышав имя королевы. — Я вовсе не имела в виду ничего обидного, но дело и вправду совершенно необычное. Я надеялась, что оно, возможно, под силу мистеру Шерлоку Холмсу с его непревзойденным дедуктивным методом.

— Если вы желаете, чтобы я занялся этим делом, будьте любезны рассказать о нем подробно, не пропуская даже мелких деталей. Если же и далее станете пересказывать бульварную болтовню, не стану вас задерживать, дорогая леди.

— Пусть так. Я готова вам довериться. В конце концов, если мистер Холмс, как вы утверждаете, плод фантазии, то мне все же понадобится толковый сыщик. Причем, сведущий в делах восточных колоний. Тогда почему же не вы? — окончательно смирившись с очевидностью, с печальным вздохом произнесла гостья. — Меня зовут леди Маргарет Рокстед, в девичестве Улфхерст. Я дочь знаменитого коммодора Джеймса Реджинальда Улфхерста и жена судостроителя Генри Рокстеда. Нынче утром, против воли мужа, я прибыла в Лондон только оттого, что к мистеру Холмсу у меня дело чрезвычайной важности.

— Раджив! — резко скомандовал мистер Шейли-Хоупс. — Утренний «Таймс»!

Смуглый человек в зеленой чалме тихо появился из-за ковра с газетой в руках. Частный детектив перевернул несколько страниц и прочитал с выражением:

— Наш корреспондент в Кейптауне сообщил по телеграфу, что на побережье в тридцати милях от города вчерашним штормом были выброшены обломки и разбитая шлюпка винтового фрегата «Джон Чандос». Эта новость уже наделала много шума в Адмиралтействе, поскольку данный корабль, на котором держал флаг один из лучших морских офицеров Британской империи, прославленный коммодор Джеймс Р. Улфхерст, следовал из княжества Траванкор, что в Индии, в Лондон с особым грузом. Судьба корабля, его экипажа и доблестного командира на сей час неизвестны. Однако в борту выброшенной на берег шлюпки отчетливо видны пулевые отверстия…

Стивен Шейли-Хоупс вернул газету молчаливому туземцу, и тот с поклоном скрылся за ковром.

— По всей видимости, я должен выразить вам соболезнование, мэм. Надеюсь, вы не желаете, чтобы скромный лондонский сыщик отправился к зулусам разыскивать вашего дорогого батюшку? Если да, сразу заявляю: это будет дорого стоить и не сулит особых результатов. Придется снарядить не менее батальона стрелков с хорошей батареей, ибо после императора Чаки дикари стали воинственны и опасны, как черти.

— О нет. Расследованием этой истории будет заниматься Адмиралтейство. Что же касается отца — его не было на фрегате во время нападения.

— Вот даже как? — в голосе сыщика впервые прозвучала заинтересованность.

— Полностью уверена в этом! Но, — Маргарет чуть запнулась, — я смогу вам сказать больше, только если вы возьметесь за расследование и в присутствии констеблей дадите клятву молчать.

— Я не могу вам обещать ничего подобного, пока не узнаю о чем речь. Если вы не уверены в моей компетентности, легко можете справиться у герцогини Шропширской, кто отыскал завещание ее бабушки. Или у лорда Дамбартона…

— Дело в том, — перебила дочь коммодора, решив, что этот мужлан, даже не удосужившийся предложить ей присесть, здоровяк, скорее привыкший работать кулаками, чем головой, все же не зря ест соленый хлеб частного детектива, — что отец уже неделю как дома. Вернее, не он, а его призрак. И, как бы это так сказать… не весь призрак, а частями. — Она помрачнела и вновь замялась, подыскивая слова. — Впрочем, иногда мне кажется, что это вовсе и не он. Кроме того, имеется письмо, отосланное им с дипломатической почтой еще до выхода в море… Но все это лучше оценить вам самому непосредственно в замке Фатлмоунт. В последние дни его там почти всегда можно встретить… частично.

— Проклятье! — мистер Шейли-Хоупс упрямо склонил обритую голову, точно намереваясь боднуть собеседницу. — Ничего более абсурдного за последний год мне слышать не доводилось. Но ни виски, ни бренди вы, я думаю, не склонны принимать в избыточных количествах… Хорошо, где там ваши констебли? Я берусь за это дело. Желаете ознакомиться с моими расценками?

Дверь вагона открылась, выпустив на платформу крепыша в светлом летнем пальто, опирающегося на трость черного дерева с набалдашником в виде львиной лапы, сжимающей в когтях земной шар. Прибывший огляделся, словно ожидая увидеть замершую в ожидании команды роту, вытер пот со лба клетчатым платком и обратился к своему спутнику, внешность которого наводила на мысль о жарком солнце южных стран:

— Ну вот, мы почти на месте. Кстати, Раджив, ты навел справки, заложен ли замок? Или, может быть, фигурирует в каких-нибудь спорах о наследстве?

— Он совершенно чист, сэр. Улфхерсты — род состоятельный. Союз же леди Маргарет и Генри Рокстеда, совладельца верфи «Рокстед энд Купер Шипс», весьма приумножил их состояние. Адмиралтейство — постоянный заказчик «Рокстеда и Купера».

— Мистер Шерлок Холмс? — подошел к вагону белобрысый парень в охотничьей куртке и очках-«консервах», поднятых на лоб. В руках молодой человек держал два ведра с водой.

— Мистер Шейли-Хоупс, — с досадой поправил приезжий. — Стивен. Шейли. Хоупс.

— Какая досада! А хозяйка сказала, что приедет сам Шерлок Холмс с Бейкер-стрит!

— Если так, твоя хозяйка может прислать сюда двенадцать фунтов шесть шиллингов четыре пенса в качестве оплаты за проезд и двадцать фунтов за нашу, с позволения сказать, прогулку в Уэссекс. А потом может ждать Шерлока Холмса, сколько ей заблагорассудится!

Парень обескураженно поставил одно из ведер на землю и почесал лоб. Паровоз свистнул, словно гигантский боцман, и, окутывая платформу сизым дымом, продолжил свой путь. Кроме бритого с клетчатым платком и его сопровождающего в зеленой чалме встречать здесь было абсолютно некого.

— Верно, это я что-то перепутал. Я Том — кучер, механик, сторож… Давайте-ка, я отвезу вас в замок, а там уж хозяйка пусть сама разбирается.

Частный сыщик недовольно дернул плечом и пробормотал:

— Ладно, пусть так.

Его спутник молча подхватил увесистый саквояж и последовал за парнем с ведрами.

Стоило им выйти на вокзальную площадь, Стивен Шейли-Хоупс недовольно хмыкнул:

— Милейший, а где же экипаж? Или вы, подобно восточному рикше, намерены отнести нас на спине? А может, по-вашему, мы должны идти в замок пешком?

— Отчего же пешком? Я ведь сказал, что отвезу. Вот он, наш красавец! — Том кивнул головой в сторону диковинного четырехколесного агрегата, стоявшего чуть в стороне у обочины.

— Это сколько же времени у вас займет впрячь коней в эту колымагу?! — возмутился сыщик.

— Коней, вообще-то, нет. Зато есть их силы! И, смею заверить, их больше, чем запрягают в карету Ее Величества во время праздничного выезда в день тезоименитства!

Кучер подошел к экипажу, опрокинул оба ведра в закрепленный на козлах бак, хлопнул ладонью по котлу, стоявшему на запятках, проверил крепление труб и соединенных с ними патрубков и проворковал с теми гордостью и удовольствием, с какими отец вывозит красавицу-дочь на первый бал в Букингемском дворце:

— Знакомьтесь, джентльмены: паротон Рокстеда!

— Простите, что? — переспросил сыщик.

— Паровой фаэтон. Мощность — аж двадцать четыре лошадиные силы! Не требует ни дров, ни угля, заправляется водой. — Том распахнул дверцу экипажа, впуская пассажиров. — Простите, стекла не опускаются, иначе на такой-то скорости ветер задувает при езде. Шутка ли, целых тридцать пять миль в час! Размещайтесь поудобнее и ни о чем не беспокойтесь. Паротон сильно греется и немножко трясет, однако рессоры надежные. Окажемся в Фатлмоунте, не пройдет и получаса. Если, конечно, лорд Джеймс не станет безобразничать…

Сыщик и его спутник устроились на обитых лиловым бархатом креслах в кузове, довольно тесном даже для двух пассажиров.

— Здесь все дело в секретном химическом ингредиенте, — намереваясь закрыть дверь, радостно сообщил кучер, гордый своими познаниями. — Благодаря реакции, происходящей в патрубках, вода в трубе разогревается до кипения, пар вращает маховик, а тот, в свою очередь, передает вращательный момент колесам. Если нужно остановиться, я стравливаю пар, если ускориться — наоборот. Впрочем, вам это, должно быть, неинтересно, — заметив скучающую физиономию Шейли-Хоупса, с сожалением оборвал он свой рассказ.

— Ты что-то говорил о пакостях лорда Джеймса?

— Я ничего не берусь утверждать, сэр, — вздохнул Том, меняясь в лице, — но сами посудите: вчера утром я отвез хозяйку сюда, на станцию, дабы она могла отправиться в Лондон к мистеру Шерлоку Холмсу…

— Шейли-Хоупсу, — вновь поправил детектив.

— Может и так, мне-то почем знать? Я не слежу за хозяйкой. Как мне сказали, так и я говорю. Ну, так вот. Отвез я хозяйку, вернулся, экипаж запер в каретном сарае. А вечером прихожу, открываю замок, чтобы ехать хозяйку из Лондона встречать, а свечей в фонарях-то и нет.

— Так, может, ты просто забыл их сменить?

— Вряд ли такое возможно, сэр. Тем более, поутру свечи были на месте. Я же отправлялся еще затемно, чтобы успеть к утреннему поезду, так, стало быть, и проверил. Ну, свечи-то что, ерунда, я новые поставил. А сейчас вот за вами собрался ехать — смотрю, опять исчезли. Мало того, верхушки их с обгорелым фитилем, те, что вчера ночью догорели, аккуратненько так срезаны, точно ножом, и прямо на козлах лежат.

— Ясно. У кого, кроме тебя, есть ключ от стойла этого необыкновенного экипажа?

— У хозяина. Больше в округе никто управлять им не умеет. Да что там управлять, фермеры и подходить-то к нему опасаются. Считают, что повозка запряжена адскими духами. Но хозяина сейчас в замке нет, и вчера не было, только к обеду должен вернуться со своей верфи в Дувре.

— Хорошо, — кивнул Шейли-Хоупс, забирая аккуратно срезанные верхушки свечей. — Я все это проверю.

Он поудобнее устроился на бархатном сиденье, возница лихо взгромоздился на козлы, потянул на себя рычаг, и паротон Рокстеда, протрубив, как боевой слон перед атакой, рванул с места.

— Итак, Фатлмоунт, — задумчиво произнес сыщик. — Адские духи, запряженные в повозку, — хорошее начало. Да, Раджив, что там у нас насчет темных историй, связанных с этим замком?

— Начиная с тринадцатого века здесь было много всякого. Но, в целом, ничего примечательного: джентльмены благопристойно резали друг друга, штурмовали башни — скучная повседневность средневековья. Правда, рассказывали, что Генри, одиннадцатый барон Фатлмоунт — ярый сторонник короля, по приказу Кромвеля был замурован живьем в здешнем подвале. Многие утверждали, что видели одиннадцатого барона в коридорах замка и в семнадцатом, и в восемнадцатом веках. По легенде стоило кому-то в замке начать готовить еду после заката, как Генри появлялся в дверях — со стонами и голодным блеском на месте глаз.

— Почтенная смерть за короля, — хмыкнул детектив. — Однако это не повод жевать по ночам восковые свечи, аристократично срезая с них верхушки.

— Не повод, — согласился Раджив. — Тем более что в начале века в лондонском архиве отыскался документ, свидетельствующий о том, что Генри Фатлмоунт благополучно пережил времена Кромвеля и умер от ветряной оспы через год после восшествия на престол Карла Второго.

— Холодный душ для красивой легенды. Что-нибудь еще?

— Улфхерсты стали наследниками Фатлмоунта всего два… простите, уже три поколения назад. Последняя баронесса Фатлмоунт была женой генерала Дэвида Улфхерста, героя Ватерлоо. Коммодор Джеймс приходился ему внуком.

Паротон, отфыркавшись, въехал на горбатый мост, и, трясясь, покатил вперед. В тот же миг звон разбитого стекла заставил сыщика отпрянуть и оказаться чуть ли не на коленях помощника. Осколки усыпали место, на котором он за секунду до этого сидел.

— Что еще за шутки?! — Стивен поднял с пола камень с привязанной к нему запиской и протянул индусу: — Ну-ка, глянь пока. Я тем временем осмотрю позиции неприятеля.

Паротон замер на месте, окутавшись клубами пара. Кучер подскочил к двери и открыл ее рывком.

— Вы не пострадали, сэр?!

— Уж точно меньше, чем ваш экипаж, — буркнул детектив, ступая на мост и разглядывая округу в небольшую подзорную трубу, прежде упрятанную в саквояже. — До берега далековато. Чтобы закинуть камень на середину моста, нужно обладать недюжинной силой или использовать пращу. Но попасть из пращи в небольшое окошко быстро едущего экипажа, да еще под таким острым углом… — Он бегло оглядел кузов, проверяя, нет ли еще отметин от ударов. — Причем попасть с первого раза! Отличный выстрел! В смысле, бросок.

Сыщик аккуратно сложил подзорную трубу, сунул ее в карман и принялся сбивать набалдашником трости осколки, торчавшие в окошке экипажа, точно злобно оскаленная пасть.

— Я же говорил вам, — тревожным шепотом запричитал возница, — это все покойный лорд Джеймс! Его проделки. Как раз с середины моста начинаются владения Улфхерстов.

— Полагаю, это не самое очевидное из возможных объяснений, — выбивая очередной стеклянный клык, бросил мистер Шейли-Хоупс. — Прежде всего, хорошо бы убедиться, что нет других вариантов. Раджив, погляди, что в записке.

Сикх в мгновение ока развернул бумагу, прибывшую столь нетривиальной воздушной почтой.

— «Убирайтесь к чертовой матери, гадючье семя! Убирайтесь, пока есть время, брашпиль вам в глотку! Я выпотрошу вас, как пулярок, и скормлю чертовой своре!». Подписи нет.

— Уф, какая нелепая и бессмысленная угроза! — скривился частный детектив.

— Похоже, это писал ребенок, сэр. — Смуглолицый ассистент протянул сыщику записку. — Или она написана левой рукой. Буквы такие корявые — не похоже на руку взрослого человека.

— Возможно, и ребенок, — разглядывания начертания букв, согласился Шейли-Хоупс. — Но скорее второе. Да и вряд ли кто-либо из здешних детей изъясняется в подобной манере. Кроме того, о нашем приезде в утренних газетах не предупреждали, так что времени для устройства засады было маловато. А судя по тому, что я никого не увидел на берегу, мы имеем дело с человеком весьма ловким. Быть может, угроза написана левой рукой, чтоб мы подумали, что это проделки какого-то вздорного мальчишки? Впрочем, я не представляю себе малолетнего сорванца, который бы этак умудрился бросить камень. Ладно, это все стоит обдумать. — Он поглядел на кучера. — Милейший, нас заждались в замке!

Остаток дороги мистер Шейли-Хоупс был молчалив и лишь слегка постукивал окованным кончиком трости по полу экипажа.

— Вы полагаете, это затеял мистер Рокстед? — поинтересовался Раджив, когда за окном во всем незамутненном великолепии крепостной архитектуры XV века замаячили башни Фатлмоунта.

— Я не исключаю его из списка подозреваемых, — уклончиво ответил детектив. — Человек, построивший аппарат, способный носиться по дорогам без лошадей, может соорудить и камнемет, стреляющий не хуже полковника Шарпа. Ты помнишь старика Шарпа?

— Да, сэр. Хотя, когда он сражался в наших краях, я был еще совсем мальчишкой. Бросок и впрямь отменный, но у мистера Рокстеда, кажется, нет оснований оказывать гостям столь нелюбезный прием.

— И все же он не хотел, чтобы расследовали это дело. Вероятно, тут есть подвох…

Паротон, фырча, переехал замковый мостик, некогда подвесной, но последние две сотни лет замененный каменным. Томас нажал на грушу сигнального рожка; тот взвыл, точно кому-то наступили на больную мозоль. Ворота распахнулись, и самобеглый экипаж вкатился во двор.

— Вот мы и прибыли.

Юноша соскочил с козел и подбежал к дверце, спеша открыть ее перед гостем. Но стоило мистеру Шейли-Хоупсу ступить на камни двора, кучер отлетел в сторону и шмякнулся наземь, точно кто-то рванул его за шиворот.

В воздухе, откуда ни возьмись, появилось запястье руки с офицерской шпагой. Клинок взмыл, намереваясь опуститься плашмя аккурат на бритую макушку сыщика. Но тот увернулся и поднял трость, блокируя удар. Летающая шпага отпрянула и вновь перешла в атаку. Спустя мгновение мистер Стивен бодро скакал по брусчатке, едва успевая брать защиты и парировать все новые и новые удары — агрессивная конечность не унималась в своем стремлении проучить незваного гостя.

Кто знает, чем бы обернулась схватка, но тут из-за паротона возник Раджив и быстрым коротким движением нанес удар кинжалом по сильной части клинка почти у самой гарды в тот самый момент, когда трость и шпага сошлись в демисеркле[91]. Клинок со звоном упал на камни. Ладонь дернулась и исчезла, точно растворилась в воздухе.

— Это что-то новенькое в моей практике, — недовольно пробормотал мистер Шейли-Хоупс, поднимая с земли оружие. — О, здесь надпись: «Доблестному лейтенанту Джеймсу Реджинальду Улфхерсту в память службы на бриге «Артемис» в Крымскую кампанию…» И какие-то пятна… Кажется это воск. Здесь, и вот еще ниже, у острия…

Воинственная пятерня неожиданно возникла снова, размашисто отвесила мощную затрещину бритому затылку детектива, схватила шпагу и вновь исчезла.

— Ну, знаете ли! — мистер Стивен, от неожиданности рухнувший лицом прямо на пыльную брусчатку двора, вскочил, потрясая тростью и гневно вертя головой в поисках обидчика. — Вот, значит, как?! — не обнаружив злобного насмешника, процедил он. — Вот как оно выходит?! Стало быть, там, на мосту, была левая рука, а здесь — правая! Что ж, теперь отыскать этого чертова коммодора для меня дело чести! Где там леди Маргарет?!

Леди Маргарет встречала гостей в комнате, основательно подготовленной для странной круговой обороны. По периметру стен, вокруг окон и дверей живописными гирляндами, будто в день праздника урожая, висели вязанки чеснока, на столах, у трюмо, на секретере и подоконниках в живописном беспорядке громоздилась церковная утварь, гордо увенчанная крестами. Не хватало, пожалуй, лишь трофея с местного кладбища. На подоконнике у дверей стояли пинтовые бутыли с водой. Быть может, хозяйку мучила сильнейшая жажда, но сыщику пришло в голову, что это, скорее всего, святая вода. Несколько отточенных кольев, прислоненных к стене, и инкрустированный серебром револьвер Лефоше с перламутровой рукоятью на столике между увесистыми храмовыми канделябрами подсказывал, что хозяйка апартаментов не намерена сдаваться без боя.

— Присаживайтесь, господа. — Леди Маргарет закрыла на засов изрисованные крестами двери. Железные задвижки были, похоже, недавно привинчены к резной древесине. — Прошу извинить за обстановку. Вот здесь я и живу.

— Простите, мэм, — огляделся сыщик, впечатленный увиденным, — вопрос бестактный, но не могу его не задать: вы считаете, что ваш отец вампир?

— В прежние времена он предпочитал ром, — покачала головой молодая леди, стараясь не принимать близко к сердцу лишенную галантности речь сыщика.

— Тогда зачем эти колья, чеснок?

— Увы, с той поры кое-что изменилось, и теперь я ни в чем не могу быть уверена. Видите ли, все началось лишь неделю назад, и я еще не слишком хорошо знакома с нынешними предпочтениями отца. Но, должна заметить, они и впрямь стали иными, если, конечно, призрак действительно принадлежит лорду Джеймсу.

— Почему вы так решили?

— Видите ли, в тот день я как раз пригласила в гости миссис Элизабет Райт, дочь нашего приходского священника. Мы росли с ней вместе, потом она вышла замуж за американского епископа Райта.

— Простите, эти детали имеют какое-то отношение к делу? — оборвал ее частный детектив.

— Мне пока трудно об этом судить, — поджала губки хозяйка Фатлмоунта.

— Тогда давайте так: если я буду нуждаться в деталях и подробностях, я буду задавать вопросы. Так что же произошло с миссис Райт?

— Мы сидели и пили чай, когда вдруг в совершенно пустой комнате раздался ужасающий, леденящий кровь загробный голос: «Жирная корова!».

— Это был голос вашего отца?

— Этот голос напоминал голос моего отца, — уточнила миссис Рокстед. — Но поверьте, доблестный коммодор Улфхерст всегда отличался сдержанным и, я бы даже сказала, довольно суровым нравом. Он бы никогда не стал так высказываться о даме.

— Быть может, у лорда Джеймса были основания недолюбливать вашу гостью?

— При жизни он и впрямь ее не слишком жаловал, полагая неумной и чересчур увлеченной придворными сплетнями. Согласна, это нелепое пристрастие, но подобные слова — о! Непростительно дурной тон! А уж то, что было потом, так и вовсе… — она заметно покраснела.

— Что же было дальше? После этих шокирующих, — сыщик ухмыльнулся, — слов?

— Бэт вскочила, словно ее ошпарили, начала крутить головой, выискивая обидчика. Она, знаете ли, и впрямь не особо стройна.

— Ну, ну? Старайтесь не отвлекаться на лишние детали.

— Из воздуха появилась левая рука и пребольно ущипнула мою подругу… — леди вновь зарделась. — Ну, как сказать? Ущипнула…

— За задницу? — без обиняков уточнил детектив.

— Вы полагаете, эта деталь имеет отношение к делу? — съязвила благовоспитанная дама.

— Мне лучше знать. Вы уверены, что это была левая рука?

— Абсолютно. Я ее видела, как вижу вас. К тому же, правая всегда появляется со шпагой. Вчера она полдня гонялась за дядюшкой Тобиасом, это младший брат моей покойной матушки…

— Этот-то родич чем ему не угодил?

— Нельзя сказать, чтобы отец уважал дядюшку Тобиаса. Тот пробовал себя как художник, но не слишком преуспел. По крайней мере я никогда не слышала, чтобы кто-либо выразил желание купить его картины. Последние годы дядя зарабатывает на жизнь, рисуя заседания суда графства для местной газеты. Это занятие приносит ему не слишком большие доходы, однако здесь он живет, вернее, жил, на всем готовом.

— Жил? — насторожился детектив. — Рука со шпагой убила его?

— О, нет! Она полдня носилась за ним по замку, лупила клинком плашмя по спине и плечам, колола, точно подушечку для иголок, сопровождая эти действия ужасающим криком: «Проваливай отсюда, тупой бездельник! Твое место в ночлежке! Сдохни под мостом!». А жена дядюшки, Бриджит… тут и вовсе дурацкая выходка — ей просто дали пинка! Да так, что бедняжка слетела с лестницы и едва не поломала шею. А лестница… представьте, лестница была натерта воском от свечей! Разве истинный джентльмен, каким был отец, мог так поступить?!

— Вот и свечи отыскались, — в пространство бросил Стивен.

— При чем тут свечи?! — возмутилась леди Маргарет. — Вы только представьте: из воздуха, точно из-за портьеры, неожиданно появилась нога. «Бац!» — и несчастная Бриджит едва не лишилась жизни! А голос еще рявкнул: «Чертова воровка!».

— За ней действительно водились такие грехи? — уточнил сыщик.

— Когда-то, несколько лет назад, из серебряного сервиза, подаренного лорду Фатлмоунту королевой Елизаветой, пропало блюдо. Полиция оказалась бессильна, но отец почему-то был уверен, что это дело рук тети Бриджит.

— А вы, мэм, вы лично подвергались какой-либо агрессии?

— Благодарение Господу, нет. Более того, как-то вечером я уже дремала, и мне показалось, что некая рука гладит мне волосы. Я думала, приехал Генри, я имею в виду, мой муж, открыла глаза, вскочила — в комнате никого не было. Быть может, мне почудилось. — Она снова печально вздохнула, подняв брови домиком. — Я так испугана.

— Если интуиция меня не подводит, лично вам бояться нечего. Когда, вы говорите, начал появляться неупокоенный дух?

— Около недели назад.

— Так, так. А когда вы узнали об исчезновении фрегата?

— Позавчера, ближе к ночи. Мне прислали телеграмму из «Таймс» с трагическим сообщением.

— Ну да, ну да. Сообщили они сразу. Шторм закончился два дня назад, стало быть, действительно есть основания предполагать, что коммодор к моменту катастрофы уже покинул этот мир.

— Простите, я не все сказала при нашей первой встрече. Поймите меня правильно, просто не имела права говорить. Но сейчас, когда вы под присягой, хотела бы пояснить, — лицо хозяйки замка приняло выражение столь гордое, будто она несла флаг империи впереди полка конной гвардии. — Отца изначально не было на фрегате.

— Как это?

— Дело в том, что он совершал плаванье на подводном корабле, построенном на верфи моего супруга.

— Подводный корабль? Что за ерунда? Как такое вообще может плавать?!

— Очень даже может, но это тайна! Вы ехали сюда на паротоне конструкции мужа. На корабле стоит двигатель той же конструкции, но больше, мощнее и значительно усовершенствованный в сравнении с этим первым образцом. Корабль почти не зависит от топлива. Все, что ему нужно для плаванья — это забортная вода. Во всяком случае, так говорил Генри.

— Должно быть, он шутил. Конечно, если за бортом нет воды, то плыть невозможно. Но поверить, что подобная игрушка может двигать корабль…

— Тем не менее, это так. Корабль Рокстеда без поломок прошел от Дувра до Траванкора, продемонстрировав замечательную надежность и не нуждаясь в дополнительном топливе. Вот на этом-то корабле коммодор Улфхерст и возвращался в Англию.

— Но почему столь экзотическим образом?

— Отец верил в будущее подводных кораблей и стремился доказать свою правоту. И вот ему представилась такая возможность. Дело в том, что последние два года отец состоял главным военным советником при махарадже Траванкора. Он крепко держал в руках этого вельможу. Однако тот тайно пытался снабжать мятежников принца Даккара оружием и деньгами. Эта попытка вскрылась, и махараджа решил откупиться, чтобы сохранить трон. Он сказочно богат, и потому готов был пожертвовать частью своих несметных сокровищ, дабы убедить всех в Лондоне в своей непричастности к восстанию.

— О какой сумме шла речь, если не секрет?

— Пятьдесят миллионов фунтов золотой монетой и слитками, не считая кое-каких драгоценностей.

Сыщик чуть привстал от неожиданности. Подобная сумма не укладывалась в голове.

— Впечатляет. Интересно бы знать, во сколько же оценивается все состояние махараджи?

— Этого не знает никто. Княжество находится на удобных торговых путях, и сокровища там копились веками. Отец прислал в Англию пакет задолго до выхода в море. Описывал, что увиденное в храме превышает все, что ему доводилось видеть прежде. Пещера Али-Бабы рядом с ним просто мелочная лавка. Даже несколько фотокарточек прислал… Он писал, что задача перевезти из Индии в Британию такие груды золота почти не решаема. Морские пути опасны и, несмотря на все предосторожности адмиралтейства и армейского командования, полагаться на то, что плавание «золотого фрегата» удастся сохранить в тайне, слишком мало оснований.

Поэтому в Лондоне решили пойти на хитрость. Фрегат «Джон Чандос» действительно вышел в море из Траванкора с драгоценным грузом на борту. Но в полудне пути от порта все ценности должны были перегрузить, и, вероятно, перегрузили, на подводный корабль системы моего супруга под названием «Помпилий». Думаю, не стоит напоминать, что вы дали присягу и никому более не должны говорить ни о механизмах Рокстеда, ни о самом существовании подводных кораблей. Это военная тайна.

Дальше, как можно судить из газет, случилось то, чего, увы, опасались: кто-то атаковал фрегат и, не обнаружив золота, пустил его на дно. Но исчезновение «Помпилия»… — благородная дама развела руками.

— Прошу извинить мою дерзость, саиб, — прервал молчание Раджив, дотоле, подобно статуе, безмолвно маячивший за плечами мистера Шейли-Хоупса. — Позволено ли будет мне поинтересоваться?

Стивен вопросительно поглядел на хозяйку дома и пояснил:

— Мой спутник вырос в тех краях. Может быть, в его голову действительно пришло что-то толковое?

— Если вы настаиваете, — вздохнула леди Маргарет, не слишком довольная вмешательством туземца.

— Известно что-либо конкретное о драгоценностях, которые перевозил ваш отец, миледи?

— В письме лорд Джеймс упоминал о жемчужном ожерелье длиной в шесть ярдов и короне, усыпанной рубинами, изумрудами и розовыми бриллиантами Голконды. Да, вот еще. Он написал о некой золотой статуе, из-за которой у него чуть было не вышла ссора с местным жрецом-брамином. Увесистая статуя из чистейшего золота. Она чем-то приглянулась отцу. А поскольку махараджа в благодарность за помощь обещал ему любой дар из сокровищницы, коммодор выбрал статую. Он вообще любил всякие диковинные безделушки. Брамин заявил, что статую нельзя выносить из храма, но отец настаивал. Тогда брамин попросил у отца небольшой срок, дабы совершить какие-то свои обряды, чтобы на храм не пало проклятье. Отец согласился.

— Известно ли, что это за статуя?

— Я не знаю, кто-то спит на ложе из кобр. У меня есть фотокарточка этого изваяния, сделанная перед его отправкой.

Раджив низким поклоном выразил благодарность за ответы.

В дверь постучали. Леди Маргарет прислушалась. Два раза, затем еще два, один и три с длительными паузами.

— Слава богу, это не призрак, а наш дворецкий. Я каждый раз меняю ему код после того, как он заходит сюда.

— Ваш муж прибыл, мэм. Спрашивает, желаете ли вы его видеть сейчас, или он пока отдохнет во флигеле?

Сыщик удивленно поглядел на собеседницу.

— Я так понимаю, на вашего мужа отец тоже имел зуб?

Хозяйка замка пожала плечами:

— Затрудняюсь что-то сказать. Когда мы познакомились, я была еще девчонкой, а Генри — всего лишь талантливым инженером, совсем недавно закончившим Оксфорд и работавшим в Адмиралтействе. Отец дал ему денег, познакомил с мистером Купером и весьма помогал своим влиянием в определенных кругах Адмиралтейства. Можно сказать, они были друзьями. Сейчас верфь приносит немалые прибыли, однако папа никогда не напоминал Генри, что тот обязан ему возвышением. А теперь, — леди Маргарет горестно вздохнула, — этот подводный корабль…

— Что ж, — Шейли-Хоупс поглядел на молчаливого сикха, — поглядим, поглядим. А пока вы будете беседовать с мужем, будет ли мне позволено взглянуть на письмо и карточки?

— Да, пожалуйста, — леди Маргарет вытащила из ящика стола исписанный листок и снимки, будто только и ждала этого вопроса. — Если не возражаете, я бы пригласила Генри тоже принять участие в нашем, с позволения сказать, военном совете.

— Да, да, — согласился мистер Шейли-Хоупс, вытирая платком макушку и передавая содержание коммодорского пакета Радживу. — Подержи.

Сэр Генри Рокстед вошел в комнату энергичной походкой человека, высоко ценящего свое время, без особой охоты, но вежливо поздоровался с детективом, приобнял жену и вновь повернулся к гостю.

— Прошу извинить мою супругу. Мне кажется, что, начитавшись занимательных историй о Шерлоке Холмсе, она все же обратилась не по адресу.

— Да, адрес у меня другой, — набычился частный детектив.

— Вы понимаете, что я имею в виду. В любом случае, как мне стало известно, сэр, вы имели уже возможность убедиться, что призрак, увы, не выдумка и не мистификация. Более того, как ни странно, он начисто игнорирует общепринятые в Британии правила вежливости респектабельных привидений и прочих обитателей замков. Как ни огорчительно мне это признавать, его манера появляться в любое время суток просто возмутительна. Однако же, полагаю, сэр, при сложившихся обстоятельствах в ваших услугах нет нужды. Если пожелаете, переночуете здесь, а спозаранку Томас отвезет вас на утренний лондонский поезд. Можете не сомневаться, я оплачу все расходы.

— С благодарностью воспользуюсь вашим гостеприимством, — медленно, с трудом пряча недовольство, проговорил Стивен Шейли-Хоупс.

— Как угодно, — с легкой досадой бросил совладелец верфи. — Томас проводит вас и вашего человека во флигель. А кстати, — точно вспомнив нечто важное, обратился он к детективу, — быть может, когда стемнеет, вы пожелаете вместе с нами принять участие в столоверчении? Я привез из Дувра знаменитую заклинательницу духов Розамунду. Она обещала установить контакт с духом коммодора и подробно расспросить о причинах гибели.

— Весьма интересно, — кивнул сыщик. — А сейчас позвольте откланяться. Раджив, верни леди Маргарет пакет.

Двери флигеля закрылись на хорошо смазанных петлях без единого звука.

— Ты успел просмотреть бумаги? — убедившись, что в помещении больше никого нет, поинтересовался детектив.

— Да, мистер Стив.

— Есть какие-то зацепки?

— Есть. Постамент для статуи из сандалового дерева с декоративными золотыми головками гвоздей в виде лотосов. Лотос — цветок забвения. Он соединяет огонь и воду, символизирует перерождение…

— Предположим, но если отбросить символику?

— Отбрасывать символику в наших землях нельзя. Это язык богов.

— Что-то еще?

— Золотую статую Шивы, а именно она была на фотокарточке, действительно запрещено вывозить из храма — она благословляет княжество на процветание.

— Даже если в ответ наши корабли могут начать бомбардировку?

— Бомбардировка не может длиться вечно, а в Индии нет большой разницы между мигом и вечностью. Цепь перерождений надежно защищает от пушечного огня. Но здесь, на постаменте, не просто золотые головки в виде лотоса, они чересчур велики. Настолько велики, что бросаются в глаза. Старые мастера такого себе не позволяли. А статуя, несомненно, древняя.

— Что с того?

— Много золота ставят там, где нужно скрыть что-то маленькое и не привлекательное.

— И ты знаешь, что это?

— Догадываюсь. Вспомните тот клинок, которым бедный лорд Джеймс пытался атаковать вас во дворе замка. На нем был воск от свечей, но, быть может, вы заметили также еще два белых пятнышка у самого острия? Уверен, это змеиный яд. Незадолго до гибели коммодор, держа шпагу в руках, отбивался от змеи. Вероятнее всего — кобры.

— Полагаешь, брамин наложил на статую заклятье, порождающее змей?

— Вряд ли бы он наложил заклятье на статую Шивы, дающую благополучие его стране. Но он наверняка принял меры.

— Какие же?

— Давайте поговорим об этом после спиритического сеанса? И у меня есть к вам одна просьба: когда пойдете на сеанс, наденьте свой Крест Виктории и медали за индийскую кампанию.

— Полагаешь, коммодор не станет атаковать собрата по оружию?

— Кто знает? Мне кажется, он бы и рад выговориться, но уж точно не с братцем Тобиасом или кем-то иным из домочадцев.

— А как же сэр Генри?

— Сэр Генри много лучше и, возможно, за исключением нежно любимой дочери, это единственный человек в замке, с кем бы он стал говорить. Но как вы думаете, отчего это мистер Рокстед так поспешил вас отшить?

— Представления не имею, это ж ты у нас голова!

— Ну что вы, лейтенант, я лишь наилучшим образом использую то, что мне удается разузнать. — Раджив склонил голову. — Мистер Рокстед довольно молод, хотя уже и не юн. И когда он жал вам руку, я заметил у него на пальце железное кольцо Оксфордского студенческого братства.

— Это неудивительно. Мистер Рокстед получил хорошее образование.

— О, я далек от мысли в этом сомневаться. Просто такое же кольцо носит принц Даккар, известный вам по восстанию сипаев как Нана Саиб.

Стивен Шейли-Хоупс передернул плечами, явно не радуясь воспоминанию.

— Если бы в той схватке ты меня не вытащил…

— Но зато вы спасли полковое знамя. Однако я о другом. Не так давно в море появился чудовищный механический нарвал, который топит британские корабли. Среди моих земляков шепчутся, что это подводный корабль принца Даккара.

— Погоди-погоди, ты хочешь сказать, что Генри Рокстед продал свои изобретения Нана Саибу, и потому опасается расследования? Но это немыслимо! К тому же, насколько я мог понять, корабль Рокстеда не приспособлен для таранного боя.

— Леди Маргарет сказала, что, едва закончив Оксфорд, сэр Генри проявил себя талантливым инженером. Настолько заметным, что коммодор Улфхерст решил поддержать его, а затем даже отдал в жены обожаемую дочь. Думаю, что не ошибусь, если предположу, что Нана Саиб и Генри Рокстед, еще будучи членами студенческого братства, совместно разрабатывали идею подводного корабля, а уж потом их пути разошлись, и каждый действовал самостоятельно, — мягко проговорил сикх.

— Фух! Признаться, у меня отлегло от сердца — не хотелось бы подозревать в предательстве столь достойного человека.

— Конечно. Тем более что сам мистер Рокстед наверняка узнал в подводном нарвале детище своего университетского приятеля. И теперь у него есть основания опасаться, что их прежнее сотрудничество вскроется.

— Так ты думаешь, что именно этот нарвал протаранил фрегат в районе Кейптауна?

— Обломки могло принести и штормом, но я бы предположил именно это. Принц Даккар узнал от жреца о золоте, которое будет перевозиться в Британию, и решил перехватить его. Вероятно, и коммодор Улфхерст подозревал, кто в первую очередь будет охотиться за плавучей сокровищницей, а потому решил рискнуть и погрузить золото на «Помпилий», оставив фрегат в качестве приманки.

— Ну да, — бывший лейтенант снова протер бритую голову платком. — Вряд ли Нана Саиб станет искать второй подводный корабль.

— Во всяком случае, до той поры, пока не выяснит, что «Джон Чандос» — всего лишь отвлекающий маневр, — негромко предположил Раджив. — Выяснив, он должен был бы устремиться обратно, чтобы получить новые известия о планах лорда Улфхерста, или же рыскать в океане в поисках иного претендента на роль корабля, груженного похищенными драгоценностями. Но это было бы полным безрассудством. Так что принц, скорее всего, выбрал первый вариант. И когда он узнал от местных рыбаков, — те-то, вероятно, видели, как перегружается золото с фрегата, — о вражеской уловке, ему оставалось лишь высчитать маршрут движения «Помпилия». Сделать это, очевидно, было несложно. Вряд ли командир подводного корабля избирал какие-нибудь хитрые и замысловатые пути. Кроме того, у Нана Саиба было неограниченное время для поисков, поскольку на борту «Помпилия» скорее всего, уже все были мертвы.

— Хорошо, забыли о проклятии. Уж что-что, а расстрелять шлюпку «Джона Чандоса» ни один Шива не в состоянии. Но откуда бы на подводном корабле взяться кобрам?

— Простите, сэр, — Раджив указал на приоткрытое окно, — к нам направляется Томас. Должно быть, чтобы пригласить на спиритический сеанс. Еще раз прошу вас, наденьте свои боевые награды.

Перевернутое блюдечко лежало на расчерченном столе, исписанном буквами. Взявшиеся за руки люди сидели вокруг него, точно намеревались водить хоровод прямо так, не вставая с массивных стульев.

— Дух Джеймса Рейджинальда Улфхерста, — заунывно воззвала известная заклинательница, поднимая к потолку насурьмленные глаза, — призываю тебя, приди в свой дом!

Прямо из воздуха сгустилась голова с седеющими бакенбардами, переходящими в усы. В зубах голова держала длинную трубку, из которой поднималось нечто более прозрачное, нежели табачный дым.

— Чё надо? — процедила голова, не разжимая зубов.

— Ответь нам, что произошло…

— Дура, — процедила голова, — если я разожму зубы, трубка выпадет.

Госпожа Розамунда вынуждена была согласиться с доводом призрака.

— Тогда напиши-и-и, — начала она нараспев.

В воздухе опять появилась известная уже обитателям замка правая рука со шпагой.

— Сейчас пойдет крушить, — страдальчески констатировала дама со странным воротником на шее. — Лучше спрятаться под стол.

Однако смертоубийства не последовало. Рука подлетела к Стивену Шейли-Хоупсу, протянула ему оружие рукоятью вперед, и замогильный голос приказал:

— Подержи. — Затем освободившиеся пальцы сложились в кукиш, и потусторонний голос продолжил с воодушевлением: — А вот тебе, камбала болотная!

Заклинательница духов открыла рот, чтобы выразить негодование, и тут же взвизгнула, поскольку кисть руки зажала ее нос меж двумя пальцами.

— Нет, нет! — чуть не плача закричала леди Маргарет. — Это не отец! Он же не курил, тем более, трубку! А уж так обращаться с дамой!..

Сеанс был сорван окончательно и бесповоротно.

— Отдай! — послышалось в воздухе. Наградная шпага перекочевала обратно к хозяину и тут же исчезла из виду.

Медиум Розамунда в истерике отбыла из Фатлмоунта, не дожидаясь утреннего поезда, потребовав от Томаса отвезти ее в ближайшую гостиницу. Леди в странном воротнике категорически отказалась вылезать из-под стола до прихода священника. Всем остальным хозяйка замка учтиво пожелала спокойной ночи. Но Стивен Шейли-Хоупс и Раджив вовсе не собирались спать.

— А если не появится? — ходя из угла в угол, спросил бывший лейтенант.

— Появится, — уверенно пообещал Раджив. — Просто так он бы не передал вам свою шпагу.

— Но это лишь твое предположение.

Голова с хлопком возникла из воздуха, точно прорвав невидимую пелену. На этот раз трубки не было.

— В каком полку служил? — рявкнула голова.

— Девятнадцатый Девонширский, сэр. Лейтенант Шейли-Хоупс.

— Хоупс, Хоупс… Как же, помню — Крест Виктории за спасение знамени.

— Так точно, господин коммодор, — браво отрапортовал мистер Стивен, вытягиваясь во фрунт. — Счастлив знакомством!

— Ты славный парень, лейтенант! Что тебя понесло в сыщики? Эти вынюхивающие крысы… — Шейли-Хоупс бросил поспешный взгляд на Раджива, но коммодор перебил самого себя: — А впрочем, к черту! Не в том дело. Ты мне сейчас можешь пригодиться.

— Слушаю вас, сэр.

— Я дьявольски хочу понять, откуда на лодке появились змеи. Разузнай — и проси у меня любой награды! Все было отлично, мы шли без каких-либо происшествий и уже подходили к Суэцу, когда вдруг выползли эти гады. Казалось, они появились сразу и отовсюду — огромные, в три ярда длиной, кобры. Мы отбивались, как могли.

— Яд на клинке, — словно в пространство промолвил Раджив.

— А ты кто такой? — повернулся к индусу морской волк.

— Раджив Шариф-Сикх, сэр. Сержант второй роты Девятнадцатого Девонширского.

— Верность — похвальная черта, парень. Да, ты угадал, я отбивался шпагой от злющей кобры, пока она не цапнула меня и я не сорвался в чертову машину. Но откуда на корабле взялись проклятые шестерни и колеса, я знаю и без вас. Змеи, откуда взялись змеи?!

— Сандаловый постамент, украшенный золотыми гвоздями с головками в виде цветка лотоса.

— Да, отличный сандаловый постамент, — чуть заметно кивнула голова. — Но ты же не хочешь сказать, что эта стоглавая кобра, на которой спал ваш ложный бог, решила покарать меня?!

— Сама она никак не могла этого сделать. За нее об этом позаботились брамины. Весь постамент был набит кобрами.

— Чушь, сержант! Даже если бы они там сидели, то не смогли бы выбраться без посторонней помощи. Я сам осматривал эту штуковину.

На губах Раджива впервые появилась чуть заметная усмешка, полная то ли сожаления, то ли превосходства.

— Весь секрет в гвоздях, сэр. Постамент был аккуратно собран, и статуя поддерживалась изнутри на лагах, удерживаемых переплетенными веревками. Под каждым гвоздем был расположен пузырь, полный кислоты. Когда подводный корабль опустился на глубину, давление в нем увеличилось, и гвоздики, войдя в специально сделанное отверстие, прокололи эти пузыри. Кислота начала разъедать веревки. Неспешно, час за часом, все больше и больше. Покуда верхняя часть постамента, опустившись, не порвала их окончательно своим весом и не стала проваливаться, точно пресс, раздвигая боковые стенки постамента.

— И вот тогда-то эти взбешенные кобры и полезли, — мрачнея на глазах, продолжил коммодор. — Проклятье! И это сделал человек, которому я помог спастись от каторги, помог удержаться на престоле!

— О нет. Хотя, вероятно, он попустительствовал действиям верховного хранителя священного храма Шивы. Я не удивлюсь, если через некоторое время возле «Помпилия» окажется железный нарвал принца Даккара, а вслед за тем золотая статуя Шивы чудесным образом снова окажется в храме. Не уверен, что там снова появится все остальное золото, но обретенная чудесным образом святыня поможет быстро возместить убытки.

— Проклятье! — заскрежетал зубами коммодор.

— Как видите, милорд, ваша загадка решена, — дождавшись, когда сикх закончит свою речь, гордо произнес Шейли-Хоупс. — Давайте поговорим о награде. В благодарность за исполнение вашего желания мы бы нижайше просили вас не пугать больше обитателей замка.

— Что, совсем? — разочарованно выдохнул Джеймс Рейджинальд Улфхерст.

— Было бы очень желательно.

— Это Маргарет вас попросила? Черт побери, а было так весело! Признаюсь вам, приятели, впервые, сколько себя помню, я смог отдохнуть от души, — призрак на миг задумался, — вернее, нет, отдохнуть от тела. Никто больше не смеет требовать, чтобы я придерживался всех этих правил хорошего тона и сдержанно кивал, когда хочется пнуть с размаха. Или вот эта трубка — моя супруга терпеть не могла запаха табака, да еще твердила, что курение вредит моему здоровью. Но теперь-то оно ему не вредит! Я могу повисеть этак с трубкой в своей обожаемой библиотеке, полистать страницы, похохотать, если смешно, или спросить мнение о прочитанном какого-нибудь гостя…

— Быть может, вы все же согласитесь ограничиться полуночными часами и Днем Всех Святых?

Коммодор досадливо скривился:

— И тут никакой жизни! Ладно, передайте Мардж, что в День Всех Святых я, как в прежние годы, приду взъерошить ей волосы. А пока вернусь на «Помпилий» и устрою там достойную встречу принцу Даккару!

Паротон с новым, еще не запыленным окном, ждал у крыльца.

— Вы, вы!.. — сияющая Маргарет утерла слезу радости. — Я и подумать не могла, что вы так быстро распутаете это дело. Это невероятно, просто невероятно! Признайтесь, ведь вы все-таки в действительности Шерлок Холмс?!

— Думайте, как посчитаете нужным, мэм. — Стивен оперся на трость, кланяясь даме и пожимая руку ее мужу. — Раджив, возьми саквояж.