Чёрное пламя

Глава 19

Я не помнила, как меня довели до камеры. Когда я пришла в себя, то поняла, что сидела на холодном каменном полу. Меня трясло и бросало то в жар, то в холод, а внутри будто бы остался один только страх.

Казнь на рассвете? Они точно задумали всё так, чтобы я не смогла из этого выпутаться. Никто не успеет мне помочь, до рассвета всего несколько часов, а потом меня казнят. И Нию… А ведь мы так ужасно поругались, как же так вышло…

Я встала и начала ходить кругами, не зная, куда себя деть. Я не хотела и не должна была умирать. Я не должна была приезжать… И вот к чему меня привели мои же собственные решения — к очередной смерти. И теперь, боюсь, уже окончательной. Маркус просто никак не успел бы добраться, это невозможно… А что, если на это и был расчёт? Что, если Винсент рассказал про мою влюбленность, и казнь решили сделать так скоро? Вдруг побоялись, что он явится? Они точно знали когда и куда вампиры уехали, даже отправь Ирмис письмо, шанса так скоро вернуться просто нет…

Не в силах больше сдерживаться, я уселась обратно на пол и расплакалась, думая, как мало я жила. Мне не дали быть счастливой, опять. И опять ради власти. Я решительно не понимала, почему моя жизнь мешала стольким людям, почему мне просто не дали жить, чем я заслужила такую судьбу?

Когда слёзы кончились, да и сил плакать не осталось, я погрузилась в оцепенение, наблюдая в окошко, как падают крупные хлопья снега. Мысли метались всё медленнее, пока не исчезли совсем, и я только пялилась на улицу, словно спала и не могла очнуться.

— Амелия, — раздался знакомый голос.

Я медленно обернулась и увидела Аарона, рассматривающего меня через решетку. Он был в смятении, а в глазах отражалась паника. Я отвернулась обратно, не желая с ним говорить.

— Амелия, я не желал этого! — Его голос дрожал. — Я даже подумать не мог, что он такое совершит… Я… я говорил с отцом, но он непреклонен, говорит, ты должна умереть. Прости, я не знаю, как тебе помочь… Как тебе помочь?

— Желаю тебе стать отличным королём, — глухо проговорила я, даже не поворачиваясь, — но опасайся ножа в спину. Те, кто клялся тебе в верности, могут легко предать.

— Амелия… я идиот, знаю. Я был не прав, и с этим венчанием тоже. Мне казалось, что это хорошая идея… Династические браки для королевской семьи норма, да и я не самый плохой вариант, тем более, что ты мне нравишься… но потом понял, что не хочу ни на ком насильно жениться, ты не заслуживаешь такого отношения. Прости, если можешь.

Я так и не повернулась и ничего не ответила, просто молча продолжая рассматривать мерно падающие снежинки. Мне нечего было ему сказать. Поздно раскаиваться и сокрушаться, как он был не прав. Зачем? Это никому не нужно. Это ничего не исправит. Папа хотел трон, и он его получит, а всё это показушное вранье никому не интересно.

— Пойду поговорю с ним ещё раз, — с уверенность в голосе сказал он и быстро удалился.

Рассвет наступил слишком быстро, сокращая и без того крохотные остатки времени. Послышались шаги и звон ключей, а потом стражник открыл камеру и надел на меня наручники. Я шла по длинному коридору, еле перебирая ногами и то и дело спотыкаясь. Меня вывели на улицу в длинный закрытый двор, засыпанный снегом. Крупные хлопья валили, закрывая обзор, и пока мы шли, я заметила стражу в парадном одеянии, стоящую по обе стороны в несколько рядов, словно на празднике.

На деревьях закаркали огромные чёрные вороны, хлопая крыльями и перелетая с ветки на ветку по мере моего продвижения, а впереди меня ждал эшафот. На высоком помосте стоял толстый пень, перед которым я заметила корзину, а около неё, держа в руках огромный меч, высился грузный палач.

Но были тут и знакомые лица в виде половины советников, нескольких чинов королевства, тёмных и светлых магов и Аарона. Он постоянно что-то бубнил отцу, но тот отмахивался. Меня завели на помост и подвели к палачу.

Тут были все, кто голосовал за казнь. И на их лицах я не видела ни грамма сожаления. Наоборот, они торжествовали и улыбались. Харфин окинул меня презрительным взглядом, а потом обратился к стражникам:

— А где рыжая? Вы должны были привести её первой.

— Сбежала. В камере было пусто.

— Как это? — не понял он, — каким образом она смогла сбежать из камеры, вы что, не запирали её?

Стражник лишь пожал плечами.

— Винсент тоже исчез, — сообщил Аарон и многозначительно посмотрел на меня.

Он вывез её? Я испытала хоть какое-то подобие облегчения. Ния не должна была умирать за эти интриги. Я не знала, что будет у них дальше, но надеялась, что она никогда не вернётся в этот рассадник зла.

— Я, как наместник Тирры, снимаю с вас статус королевы, — с нескрываемой радостью провозгласил Харфин, — сегодня вы будете казнены. Приступайте.

— Отец, одумайся!

— Замолчи, Аарон. Если ещё раз начнешь эту тему, я прикажу увести тебя отсюда!

— Ты совершаешь ошибку! — не унимался он.

Но советник кивнул палачу, и отошёл к остальным. Их больше заботила не моя смерть, а присутствие снега летом. Они обсуждали, что следовало бы теплее одеться, а кто-то жаловался, что выпил бы вина для разогрева, ведь у него замёрзли руки. Твари… я ненавидела их всех и надеялась, что им за это воздастся. После моей смерти Маркус зальёт кровью всю Тирру. Что ж… они это заслужили.

С меня сняли наручники и поставили на колени перед пеньком, грубо нагнув и прижав к нему головой. Я дёрнулась, но едва ли моих скромных сил хватило, чтобы хоть что-то противопоставить мужчинам в доспехах.

— Отмени приказ! Ты не понимаешь, что делаешь! — не унимался Аарон.

— Довольно! — Крикнул он на сына, выходя из себя. — Она будет казнена, не мешай мне, ты ничего не сделаешь.

Снег посыпался с новой силой, а я просто не смогла сдерживать слёзы. Они катились по щекам и больно жгли кожу. Я прошла такой сложный путь, была убита, вернулась к жизни, и прожила чуть больше двух месяцев. И где же эти Боги? Где справедливость? Её нет и никогда не было. Слова — ничто, важны лишь действия. И теперь я вижу, что из себя представляли все эти люди. Они ничем не лучше магистра и брата, такие же изворотливые твари, которые готовы убить меня ради своих собственных шкурных интересов. Но эти твари победили.

Я сжалась в комок, насколько позволяло положение и закрыла глаза, прощаясь с теми, кого любила, и кого больше никогда не увижу. Боль и страх поглотили меня, засасывая в бездну безумия. Я надеялась, что Маркус ощутит, как сильно я люблю его и не хочу покидать. Я чувствовала отголоски злости с его стороны, он был в ярости, но в тоже время испытывал животный страх. Неужели он понял, что я в опасности? Или получил письмо от Ирмис? И осознал, что снова потеряет меня, но теперь уже окончательно.

«Я люблю тебя», — мысленно прошептала я и сглотнула.

Рядом раздались тяжелые шаги, а затем звук вынимаемого из ножен меча. Аарон что-то кричал отцу, но слова я уже не разбирала. Крупные хлопья снега то и дело касались кожи щёк, заставляя меня то и дело вздрагивать.

Резко раздалось карканье сотен воронов и шелест крыльев, а за ними раздался оглушительный рёв, от которого задрожал помост, а сердце ушло в пятки и шмякнулось на землю. Вокруг забегали, и я в полном непонимании открыла глаза и подняла голову. Снег мешал видеть, но что-то большое и чёрное парило в воздухе, а потом стремительно приблизилось и с грохотом опустилось на землю, разломав приличную часть стены и смяв как пушинок с десяток стражников.

На массивных чешуйчатых лапах виднелись длинные загнутые когти. Тварь вонзила их в каменную дорожку, прорезав словно масло, а затем сложила большие кожистые крылья, снова оглушительно взревев, от чего завибрировали даже стены. На мощной шее и зубастой морде виднелись острые длинные шипы, а голову венчали четыре загнутых рога. Существо дохнуло тьмой, и красные глаза на его морде разгорелись ярче. Тварь была соткана словно из тьмы, огромным чёрным пятном выделяясь в метели. Снег валил с такой силой, что я с трудом могла разглядеть существо, но готова была поклясться, что перед нами стоял теневой дракон, но было в нём и что-то необычное. Алые всполохи, словно дым, то появлялись, то исчезали, мерцая поверх чёрной чешуи, а потом объявился и сам хозяин.

— Маркус… — прошептала я, не веря собственным глазам.

Почувствовав резкий рывок, я вскрикнула. Палач грубо поднял меня и прижал огромной рукой за шею к себе. Что то мелькнуло, и я испустила вздох боли, а скосив глаза, увидела, что к моему сердцу приставлен кинжал, а из под кончика лезвия, утопающего в коже, выступила кровь. Я скривилась и застонала, сжав челюсти. Маги сразу выставили щиты в попытках огородиться от вампира.

Высокая фигура в длинной чёрном плаще не спеша приближалась к нам. Его глаза горели алым, таким ярким, что люди отпрянули в страхе. Лицо Маркуса было перекошено от злобы. Я чувствовала его ярость, она так жгла внутри меня, что стало больно. Он приподнял в стороны руки, и по земле, укрывая белоснежные хлопья, потянулся чёрный туман.

Он стелился плотным слоем, словно живой он заполнял собой всё пространство, расползаясь от вампира в стороны. Вороны оживлённо закаркали, а стражники в ужасе попятились. Иные побежали, расталкивая остальных и бросая упавших товарищей, но потом они замирали не в силах пошевелиться, и чернота настигла их, высасывая жизнь, оставляя лишь парадные доспехи, да скелет, обтянутый тонким слоем истлевшей кожи.

Они умирали один за одним, не в силах сбежать. Они знали, что смерть пришла за ними, неотвратимая и жестокая. Никто не спасся. Я слышала их крики ужаса и боли. Умирая в муках, они ощущали, как заживо гниют и разрушаются их ткани. Они знали, что пришёл конец. И каждый вопль ужаса отдавался во мне удовлетворением.

Маркус подошёл так близко, что я смогла разглядеть его лицо. Он был сосредоточен и пытался изо всех сил сохранить самообладание, но встретившись со мной взглядом, он на секунду дрогнул, и меня с головой затопил его страх.

Мне хотелось обнять его, успокоить, сказать, что всё будет хорошо, инстинктивно избавить его от той тьмы, что он ощущал, но вместо этого я могла только стоять и трястись, как осенний лист на шквальном ветре. В одно мгновение меня могло оторвать и унести навсегда.

Я вдруг осознала, что могла его сильно навредить! Пока завеса истончилась, и шёл снег, маги могли навредить Маркусу, и даже убить его… Я должна успокоиться, нельзя было допустить, чтобы ему причинили вред, вот только как? Меня больно держали за горло, сдавливая рукой, а клинок у сердца мог в любую минуту лишить меня жизни, но я просто обязана сделать то единственное, что пока было в моих силах.

Сосредоточиться и успокоиться было задачей нереальной. Но он здесь, он прилетел, значит, придумает, как меня вытащить. Нельзя допустить, чтобы из-за меня всё пошло под откос, только не сейчас…

Приложив все имеющиеся у меня силы, я закрыла глаза и попыталась глубоко дышать, успокаивая нервы и представляя, как проясняется небо. Время замедлилось. Я чувствовала хлопья снега на лице, они таяли, оставляя неприятный холодок, но их становилось всё меньше, пока снег не закончился вовсе. Я открыла глаза, огляделась и чуть не испустила стон облегчения, заметил солнце. Оставалось надеяться, что этого хватит.

— Что тебе тут нужно? Дела Ларминии не касаются вампиров! В договоре не было этого пункта! — храбрился Харфин. Он пытался говорить твёрдо, но в его голосе явно слышались нотки страха.

Чёрный туман дошёл до помоста и пополз вверх, но наткнувшись на защиту, начал словно прилипать к ней, медленно двигаясь вверх. Послышались крики и возня, люди в панике пятились, даже палач вздрогнул, больно ткнув ножом в кожу. Я поморщилась, но заставила себя смотреть на вампира, не смея нервничать.

Он здесь. Он спасёт меня. Спокойно…

— Отпустите её. — Еле сдерживаясь, процедил Маркус угрожающим тоном, и я будто впервые услышала этот голос. Холодный, злой и совершенно нечеловеческий, отдающий словно низким шелестящим эхо.

— Ты нарушаешь договор!

— Повторяю. В последний. Раз. — Он слегка наклонил голову и оскалился, глядя исподлобья на Харфина, и чёрный туман стал плотнее.

— Мы знаем, что она тебе что-то наобещала, и у неё… у неё есть клыки! — расхрабрился кто-то из присутствующих, — и если проткнуть ей сердце, то она умрёт, как умирают низшие вампиры!

Маркус перевёл взгляд на говорившего, и тот мгновенно заткнулся.

— Если ты подойдёшь ближе, то Амелия умрёт, — вышел вперёд Харфин, — она вам ничего не должна, возвращайся домой.

На площади стремительно потемнело, и воздух заискрился алыми всполохами. Я ощутила магию, и барьер между нами усилился.

— Если хоть что-либо с ней случится, — понизил голос вампир, — я уничтожу весь город. Умрут все до единого жителя, и умирать будут страшных муках. А потом я достану всех ваших родных, где бы они не находились, и убью их. Никто не скроется и не сможет сбежать. Никто не сможет спасти свою никчёмную жизнь. Уверены, что желаете заплатить такую цену?

Раздались неуверенные возгласы, но палач лишь сильнее прижал нож к коже, ещё глубже вонзаясь в неё. Я вскрикнула и ощутила дикую вспышку ненависти. Я понимала, что Маркус ничего не мог сделать, пока клинок у моей груди. И он это понимал. Одно мгновение — и я мертва. Нужно было что-то соображать.

— Зачем она тебе? — услышала я голос Аарона, но в нём не было ни страха, ни злости, ничего. Он просто хотел понять.

Маркус посмотрел на меня, и я еле заметно кивнула.

— Амелия, — прошелестел он потусторонним голосом, — моя избранница. Мы обвенчаны, и она принадлежит мне.

— Не может быть!

— Невероятно!

— Так не бывает!

Сзади раздавались возгласы, люди были в смятении и не понимали, правда это или нет. Аарон посмотрел на меня, нахмурив брови.

— Это… это правда? — недоверчиво спросил он. — Вы вместе?

— Да, — подтвердила я, и в его глазах отразилось смятение.

Ошарашенный Аарон перевёл взгляд на Маркуса и на его лице проскользнуло понимание. Он повернулся к первому советнику и опять попытался воззвать к голосу разума:

— Отец, не совершай того, о чём потом пожалеешь. Это безумие, оно просто того не стоит!

— Не лезь, сын, — оттолкнул его Харфин и в упор посмотрел на меня, а потом перевёл на вампира задумчивый взгляд, но уже через секунду не смог сдержать улыбку, — теперь-то я понимаю… но ты в ловушке, не так ли, вампир? Если она умрёт, то ты все потеряешь. И если ты промедлишь хоть секунду, палач вгонит лезвие ей в грудь. Держите барьер! — Приказал он магам, и я ощутила приток энергии в щиты, отделяющие меня от спасения.

Я чувствовала от Маркуса страх и отчаяние такой силы, что хотелось испустить вопль ужаса. Он ненавидел бессилие, он был зол, но животный ужас вытеснил всё чувства. Нас разделял клинок у сердца, и одно неверное движение, и меня уже будет не спасти.

— Прости, Амелия, я не хотел всего этого, — произнес Аарон.

А далее послышались вскрики, меня обдало чем-то тёплым, и палач выпустил меня из рук. Я резко отпрянула и обернулась. Палач хватался за шею, а из неё торчал клинок и летели брызги алой крови, а Аарон с пустыми ножнами в руке быстро от него отступал, но недостаточно. Резко дёрнув рукой, палач поднял меч, рубанул наотмашь и отрубил Аарону голову. В одно мгновение щит был пробит, я сбежала с помоста к Маркусу и вцепилась в него мёртвой хваткой, дрожа всем телом и всхлипывая. Он обнял и прижал меня так крепко, что стало больно, но мне было всё равно.

— Ты пришёл… — только и смогла вымолвить я, как в горле образовался плотный комок.

— Теперь всё будет хорошо, — тихо сказал он и погладил по голове, хотя связь говорила, что сам он ужасно нервничал, — ты в безопасности.

Я подняла голову и кивнула, всё ещё не веря в произошедшее. Он с такой нежностью и трепетом смотрел на меня, что я смущённо улыбнулась. Никогда не чувствовала от него такого страха, как сегодня, никогда не думала, что я так важна, но я это слишком ярко чувствовала. Но теперь мы вместе, и больше никто не сможет причинить мне вред. Страх отступал очень медленно, и лишь когда Маркус немного пришёл в себя, то ослабил хватку, посмотрел поверх моей головы и злобно сощурился.

Мои убийцы застыли с вытянутыми от страха лицами и хлопали глазами, а на лице вампира медленно расплывалась жестокая улыбка. Приобняв меня за плечи, он поднял перед собой руку ладонью вверх и медленно сжал в кулак, одновременно с этим палач приподнялся в воздухе над помостом, раскинув в стороны руки, и к нему поползла тьма.

— Любимая, не смотри, — сказал мне Маркус, но я не послушала.

Мне было нужно это видеть. Видеть и знать, что мои убийцы страдали. Видеть их страх и знать, что им больно. И они должны понять, что скоро умрут, и виноваты в этом сами.

Одежда палача кусками слезла и истлела, а по коже тёмной сеточкой поползли пятна. Мужчина не мог говорить, но громкий крик прорвался сквозь сжатые челюсти. По тёмным пятнам начала трескаться кожа и проступила кровь. Куски кожи отсоединялись от мышц и ошмётками падали на помост с хлюпающим звуком. С душераздирающим треском оторвались кисти и ступни, а потом с костей ног начали слезать мышцы, медленно пожираемые тьмой. Когда начала трескаться грудная клетка, палач заорал так, что я вздрогнула и сглотнула. Кровь лилась с помоста, впитываясь в белый снег, образуя большие алые островки. Мужчина был ещё жив, и он ощущал и понимал всё, что происходит. Кости потрескались одна за другой и распались на мелкие острые осколки, впивающиеся в живую плоть. Органы медленно чернели, вызывая все новые и новые вопли отчаяния, а потом повываливались кусками. Глаза лопнули, из ушей и глотки крупными сгустками полилась кровь. А потом палач распался на ошмётки кровавого месива, обдав им замерших советников, магов и остатки стражи. Их ужас… был ощущаем. Тьма во мне ликовала, она жаждала справедливости и смерти для всех остальных.

— А сейчас вы присоединитесь к своему приятелю, — указал он рукой на жуткие останки, а потом понизил голос и оскалился, — никто не смеет угрожать моей избраннице. Вы пожалеете, что не умерли раньше.

В ту же секунду с помоста раздался скулёж и мольбы о пощаде. Советницы, которые так активно голосовали за мою смерть, теперь рыдали и умоляли. Как иронично. Они говорили, что у них есть семьи, дети, у кого-то внуки. Они боялись умирать.

Вампир перевёл на меня взгляд.

— Хочешь что-либо сказать им?

Я помотала головой, но потом поджала губы и задумалась.

— Амелия, вы… вы позволите этому монстру убить нас? — воскликнул Харфин и попятился от моего взгляда.

— Монстру? — я выгнула бровь и шмыгнула носом, — здесь только одни монстры — вы.

— Ради всего святого, он же вампир! — Харфин тронул очки дрожащей рукой, и те упали на помост.

— И тем ужаснее контраст между вами. Он вампир, который снова и снова спасал мне жизнь, а вы только и делали, что пытались её отнять, чем сами себе раскопали могилу. Неужели оно того стоило? Чем я вам так мешала?

— Это недоразумение, — его уже откровенно трясло, — мы… мы можем договориться! Что вы хотите?

Я горько усмехнулась, разглядывая их лица и снова слыша просьбы пощадить, но я была к ним глуха и слепа к их страху. Поздно просить о пощаде.

— Вашей смерти, советник, — холодно проговорила я, и кончики моих губ изогнулись в злобной усмешке. — Вы не оставили мне выбора. Как истинная королева Ларминии, я приговариваю вас к смерти. Вы будете казнены здесь и сейчас вашим же законным королём. Вампиром, к слову.

— Не делайте этого, будьте благоразумны! Вы предпочтете этого вампира людям?!

— Конечно. Я же люблю его, — я покрепче обняла Маркуса и улыбнулась ему, а потом вновь перевела колючий взгляд на почти обезумевшего Харфина, — и да, я же сама теперь монстр. И этим монстром меня сделали все вы.

— Амелия, одумайтесь!

Я посмотрела на Маркуса и кивнула. Он легонько улыбнулся и снова поднял руку. И советников постигла та же участь, что и палача. А потом чёрный туман, словно поток воды, устремился в сторону оставшихся живых, а через несколько секунд воплей боли от них почти ничего не осталось. Выжил лишь один перепуганный стражник. И мне не было их жалко. Я торжествовала. Они заслужили мучительную смерть. Все до единого. Стая воронов поднялась в воздух и громко шелестя крыльями устремились прочь.

— Подойди сюда, — приказал Маркус последнему живому парнишке.

Стражник двинулся к нам, сильно трясясь и то и дело спотыкаясь и падая. Лицо его приобрело зеленоватый оттенок, а когда он подошёл ближе и упал на колени, то вокруг паренька расплылось жёлтое пятно мочи.

— Ты видел и слышал всё, что тут произошло? — со сталью в голосе спросил Маркус.

— Д-д-да, — прошептал стражник, сотрясаемый судорогами, а из его глаз градом катились слёзы.

— Иди и расскажи всем, что тут случилось и почему, — приказал Маркус, — любой, кто причинит вред моей избраннице, будет умолять о смерти. Бежать бесполезно, я найду и убью всех до единого. Мы вернёмся. Скоро. И тогда все заплатят за содеянное, — он перевёл взгляд на меня и коснулся щеки, — пойдём, девочка моя, тут больше нечего делать.

Маркус взял меня за руку и потянул к дракону. Хлюпая носом и размазывая рукавом слёзы по щекам, я засеменила следом. Мы поднялись по крылу в основание шеи, он посадил меня и сел сзади, крепко обняв одной рукой, второй он взялся за острый шип. Существо расплавило огромные кожистые чёрные крылья и оттолкнулось от земли. Я почувствовала давление внутри, а рука Маркуса врезалась мне в живот. Казалось, что мои внутренности остались на земле, хотя тело полетело вверх. Уши заложило, и в них раздался противный писк, но спустя некоторое время, когда дракон набрал высоту и полетел прямо, я смогла вздохнуть и унять колотящееся сердце. Ужас пережитого накатывал новыми волнами и настолько сильно захватил меня, сдавив нутро, что в горле застрял ком, не дающий дышать и говорить. Я повернулась к Маркусу боком, обняла дрожащими руками и разрыдалась, не в силах больше сдерживаться. У меня просто не осталось сил…

Волны тепла проникали в меня и приносили спокойствие. Вытеснив неконтролируемые страхи и тревогу, они заполнили умиротворением и вернули ясность мыслей. Я только сейчас начала осознавать, что всё было позади. Приговор, предательство, казнь… они мертвы, а я с Маркусом вместе, остальное просто неважно. Успокоение далось бы мне одной с огромным трудом, но оно быстро восстанавливалось с помощью связи и близости избранника. Огонёк горел внутри и согревал. Я чувствовала вампира рядом, а остальное не имело значения. Не сразу пришло осознание, что я уже не плачу. Вытерев лицо грязным рукавом и убрав прилипшие к коже волосы, я огляделась по сторонам.

Дракон парил, изредка взмахивая огромными крыльями. Его чешуйчатая кожа клубилась тьмой, среди которой появлялись и исчезали алые всполохи. Шея дракона сверху была покрыта шипами на манер гривы, но ближе к основанию они росли в стороны, не грозясь нас нанизать, даже когда он поворачивал длинную шею. Чешуя оказалась грубая и твёрдая, особенно там, где пластинки были более крупные, но на удивление тёплая. А ещё меня к ней будто немного примагничивало тьмой, по другому я не могла трактовать для себя это ощущение. Но не настолько сильно, чтобы это помешало мне упасть.

Я взглянула вниз и ужаснулась: все было такое крошечное! Далёкое и маленькое, словно игрушечное. Я вздрогнула и дёрнулась, боясь упасть, но Маркус крепко держал меня. Рассматривая какое-то время необычные для меня пейзажи, я задалась вопросом, на который так и не могла найти ответ:

— Откуда этот дракон?

— Я создал его. Не король же одолжил.

Он проговорил это таким будничным тоном, будто я спросила о погоде, а создать дракона мог любой вампир без особого труда. Хотя я прекрасно помнила, что неделю назад он так сделать абсолютно точно не мог.

— Но как?! У тебя же не хватало сил! — я вопросительно на него уставилась и сжала обнимающую меня руку.

Вместо ответа Маркус окинул меня таинственным взглядом и снял мой кулон с шеи. Некоторое время он задумчиво всматривался в пространство вокруг меня.

— Я так и думал, — его губы тронула улыбка, — связь более менее установилась. Сил действительно не хватало, и не хватило бы ещё очень много столетий, но я заметил изменения ещё в поместье. Доступ к твоим родовым силам начал открываться вскоре после венчания, и когда твоя энергетика перестроилась, то вся сила просочилась и в меня.

Некоторое время я рассматривала далёкие пейзажи и обдумывала сказанное, пытаясь припомнить все наши разговоры.

— Я думала, что никак не повлияю на тебя.

— Я тоже сначала так думал. Но нам повезло, иначе твои советники успели бы тебя казнить.

— Когда ты узнал?

— Вчера вечером получил весточку от Ирмис. Пришлось в крайне ускоренном режиме учиться создавать дракона.

Осознав, что я была в шаге от смерти, и мне реально просто повезло, я пришла в неконтролируемый ужас и опять вцепилась мёртвой хваткой в Маркуса. А если бы не получилось? Или он не успел бы…

— Не думай об этом, — обхватил он меня руками за талию и легонько поцеловал, — я успел. Сейчас всё хорошо, мы снова вместе, и ты в безопасности.

Он снова поцеловал меня. А потом ещё раз. И ещё. У меня закралось сомнение, меня ли он успокаивал или себя, ведь он испытал страх не меньше моего. Он уже терял меня и точно никогда не захотел бы повторения.

— А ты не хочешь послушать, что произошло? — отлипла я от его губ и подняла брови, он смерил меня мягким взглядом и покачал головой.

— Не сейчас, иначе ты опять начнёшь плакать и трястись.

Он был прав. Произошедшее ещё слишком сильно тревожило, мне нужно было время, чтобы прийти в себя и всё осознать. Дракон, до этого летящий ровно прямо, начал понемногу поворачивать вправо.

— Куда мы летим? В поместье?

— Нет, у меня появилась одна идея. Пересядь.

Я перекинула ногу и прижалась к нему спиной. По ощущениям было похоже, что я сидела на лошади. На очень-очень-очень большой лошади, потому что шея дракона была значительно толще. Вместо стремян я упёрлась ногами в жесткие чешуи шкуры и взялась руками за шипы. Я сглотнула и понадеялась, что Маркус поймает меня, если при повороте я упаду с такой высоты.

Судя по местности снизу, дракон подлетал к кладбищу, но затем повернул и взял курс на юг. Моему взору открылись бесконечные леса, уходящие в высокие снежные шапки гор, длинной грядой уходящие на запад. Плотно стоящие деревья иногда перемежались извилистыми речками. Лес начал редеть, переходя в луга, а затем и в степи. Они то поднимались на холмы, то опускались в зелёные низины, местами заполняемые водой и образуя небольшие озерца. Мы пролетали глубокие овраги, обрывы и бесконечные степные просторы, а потом, когда солнце склонилось к горизонту, окрасив облака в фиолетовый, розовый и оранжевый, будто бы из неба показался океан. Вода простиралась за горизонт, покуда хватало взора, и отражала яркое солнце. Мы летели над водой, но были не одни, снизу кто-то двигался вместе с нами.

Я широко расставила руки на шее зверя, опасаясь упасть, и нагнулась рассмотреть получше. Огромные похожие на рыб существа большой стаей плыли под нами, иногда поднимаясь на поверхность и выпуская фонтаны воды. Их спина была чёрная, а брюхо белое, и рядом плыли мелкие детёныши. Мне захотелось посмотреть на них поближе.

В месте, где я держалась за теневого дракона, я словно почувствовала некий отклик. Тварь ощущала меня, а я её. И она ощутила моё желание. Секунда, и мы практически вертикально летели вниз к воде. Из горла сам по себе вырвался истошный визг. Я орала, что есть мочи, пытаясь остаться на месте, но вода стремительно приближалась. И тут дракон вышел из штопора и не спеша полетел вдоль воды.

— Больше. Так. Не делай, — донеслось сзади.

Уверена, это не всё, что Маркус хотел мне сказать, но он чудом сдержался.

Боясь пошевелиться, я так и сидела, прижавшись к чешуйчатой шее с вытаращенными глазами, пока Маркус с силой не отодрал меня от дракона.

— Ч-ч-то это было? — запинаясь, прошептала я.

— Думаю, тьма принимает тебя. О чём ты подумала перед этим… — вздохнул он, — падением?

— Что хочу посмотреть на этих рыб.

— Понятно. Видимо, дракон расценил это как приказ. В следующий раз лучше сто раз подумай, а то так можно и умереть.

Я кивнула, а эти, как выяснилось косатки, плыли прямо под нами, выпрыгивая из воды, будто хотели дотянуться до дракона, иной раз до меня даже долетали брызги. С громкими криками разлетались стаи птиц, но сколько бы мы не летели, я больше не видела земли.

— А что там дальше?

— Где-то далеко есть острова, но сейчас мы туда не полетим. Нужно возвращаться домой.

Дракон набирал скорость, и ветер разметал волосы назад. Убедившись, что меня надёжно держат, я посмотрела в ясное закатное небо и расставила в стороны руки, представляя себя птицей. Удивительное ощущение! Я словно бы парила в воздухе, а где-то совсем далеко была земля, и маленькие человечки смотрели в небо на большого чёрного дракона, гадая, не сулило ли это им проблем. Деревушки казались небольшими пятнами, расположенными вдоль речек и дорог. Они освещались огоньками в сумерках, и я только с высоты рассмотрела, как их много. Они раскинулись, как на ладони, и в каждой жили люди, поглощённые своими проблемами и делами.

Когда окончательно стемнело, то вслед за лесом показались распаханные поля, а рядом уже городки вампиров. Поместье я узнала издалека и порадовалась, что возвращалась домой, где была в безопасности. И тут же улыбнулась своим мыслям. Теперь я действительно считала его своим домом.