Чёрное пламя

Глава 34

Я не помнила, как мы добирались до дома, не помнила, как оказалась в комнате. Я чувствовала нестерпимую всепроникающую боль. Кожа всё ещё продолжала гореть, словно острые раскалённые иглы впивались в меня при каждом движении и вздохе. Волдыри почти сошли, но даже регенерация не справилась с ними сразу. Обычный человек бы просто умер.

Я проваливалась в сон, лежала почти в бреду, но боль постепенно стихала, пока не ушла совсем. С трудом разлепив глаза, я не поняла, наступил ли рассвет, на мгновение даже подумала, что умерла и вернулась во тьму, но нет, просто в комнате было темно. Когда вслед за зрением проснулось и тело, я ощутила руки на талии и слегка успокоилась. За окном виднелись низкие серые тучи и лил сильный дождь, барабаня по стеклу и звонко ударяясь о подоконник. Монотонный звук клонил в сон, но пора было очнуться.

Маркус спал. Живой. Я осторожно повернулась к нему лицом и провела дрожащей рукой по его груди. От чудовищной раны не осталось и следа, будто её и вовсе не было. Страшные воспоминания пустили по телу неприятный холодок и заставили невольно содрогнуться. Находясь с состоянии паники там, на болотах, я не до конца отдавала себе отчёт, что вообще произошло, но сейчас понимание тяжёлой ношей навалилось, снова и снова подкидывая страшные картины и мысли о том, чего мы чудом избежали. Желая хоть немного успокоиться, я просто прижалась к любимому и так и лежала, глотая нервные слёзы, пока он не проснулся.

Но что-то было не так. Я ощущала что-то странное и инородное. Энергетика словно изменилась и была не совсем мне знакома. Темнее и холоднее. И она меня отталкивала и пугала так, что временами мне хотелось отстраниться и убежать, словно я чувствовала угрозу, но не могла понять, что происходит.

Опустив руку Маркусу на бок, я провела пальцами по месту, где была рана, и ничего там не найдя и в этот раз, вздохнула с облегчением. Он крепко прижал меня к себе, но я испустила стон и скривилась. Он тут же ослабил объятия.

— Тебе всё ещё больно, — с нотками грусти в голосе заключил Маркус, виновато отстраняясь и внимательно рассматривая меня.

Он него веяло чем-то незнакомым, а глаза изменились. Алую радужку, мерцающую в тени, окружала чернота. И снова мне на секунду стало страшно, будто это был не он, но чернота быстро рассеялась.

— Переживу как-нибудь, — улыбнулась я, не желая думать больше ни о чём другом, я резко притянула вампира к себе и поцеловала.

Мы ещё долго валялись в кровати, но когда я попыталась сесть, то свесила ноги и почти наступила на груду какой-то грязи, с трудом распознав в ней свою одежду. С минуту я тупо смотрела на неё, а внутри закрались сомнения.

— Скажи мне, что он окончательно умер.

— Умер.

Тогда почему мне всё ещё страшно? Будто ничего не закончилось, и мы в опасности. Я всё ещё не верила, хотя это произошло на моих глазах. Скосившись на валяющийся на полу меч, я припомнила разницу между видением и реальностью.

— Что произошло на болотах? Деймор умер как-то странно, а сейчас я ощущаю тебя… по-другому, — я посмотрела на Маркуса, сама не зная от чего вздрогнув, и добавила, — и глаза у тебя будто немного изменились.

Вампир опёрся на подоконник напротив меня, скрестив на груди руки, и от него повеяло гнетущей тоской.

— Когда мы упали, я пытался найти тебя, но не смог. Сначала со всех сторон полезли сторонники Деймора, а потом я перестал чувствовать, где ты.

Вампир помолчал.

— Я думал, что ты умерла, — тихо добавил он.

Меня окатило волной такой глухой боли, ещё не пережитой и не отпущенной, что я откинула одеяло, подошла и обняла его, стараясь успокоить, но на самом деле ощущала что-то похожее и сама. Я подняла голову и уткнулась подбородком ему в грудь, смотря в глаза.

— А я видела, как тебя убили, и умерла следом сама.

Мой рассказ занял много времени. Описывая, как я перепрыгивала через болота и сжигала чужие дома, я сама не верила, что это произошло на самом деле, будто было не со мной. Если бы я так и сидела привязанная в том доме и жалела себя, то там бы и умерла, и из-за меня погиб бы и Маркус. Но убитых мной ведьм и вампиром мне жалко не было. Они хотели разрушить мою жизнь и поплатились за это.

Рассказ о видении дался сложнее всего. Каждое предложение приходилось выдавливать из себя через силу. Голос то и дело пропадал, а потом я просто замолчала, не в силах говорить дальше. Вытирая без конца катящиеся слёзы, я долго не могла успокоиться, будто душой застряла в том видении. Я знала, что оно будет ещё долго являться мне в кошмарах и приносить глухую боль. Маркус всё чувствовал и успокаивал меня, но я не могла так быстро прийти в себя и прекратить вспоминать. Он просто не знал, как это было ужасно.

Некоторое время мы просто стояли обнимались, слушая, как дождь стучит по подоконнику, и страх постепенно отступал перед теплом горящих искорок связи, а нервы успокаивались, правда когда в голове чуть прояснились, в ней появились тревожные вопросы.

— Деймор говорил правду? — тихо сказала я.

— Отчасти, — Маркус протяжно вздохнул и, поймав мой вопросительный взгляд, нехотя продолжил, — я ведь правда хотел убить тебя на площади. Оттащить подальше от глаз в какой-нибудь переулок и прикончить. Я уже говорил, что замешкался, но не понял, почему… это никогда не было проблемой. Может, меня действительно остановила воля Бога, не знаю. Я не придал этому значения, пока не стало поздно.

— Поздно… ты жалеешь? — почти прошептала я, пытаясь скрыть дрожащий от обиды голос.

Я всегда сомневалась в себе, а теперь он сказал это сам, подтвердив опасения.

— Жалел, — поднял он моё лицо и убрал с глаз волосы, погладив по щеке, — пока ты не умерла. Это заставило расставить приоритеты правильно.

Я печально улыбнулась, хотя вроде бы и ощущала, что это правда. Слова Деймора слишком глубоко посеяли сомнение, а если они оказывались правдой, получалось, что всё чувство ко мне просто искусственное? Повелитель захотел и сделал, а на самом деле я никогда не была бы ему нужна? И моя любовь тоже не существует, мне просто кажется?

— Так что с мечом? Что произошло на поляне? В тебя через меч будто хлынула энергия, — перевела я тему, пытаясь не разреветься снова, на этот раз от пожирающей изнутри обиды.

Маркус крайне неохотно про него заговорил, и у меня закрались подозрения, что он что-то скрывал.

— Артефакт не просто пробивает защиту, он высасывает силу из жертвы и передаёт её убийце. Именно для этого я и искал его.

Я опять ощутила что-то странное, едва уловимое. Словно это был не он. А что, если передо мной тот, чья сила перетекла через меч? Я ощущала, что это не так, но сознание противилось. Выбравшись из его рук, я отступила на несколько шагов и нахмурилась.

— А почему ты не хотел говорить?

Он шагнул ко мне, но я попятилась в сторону двери.

— Я чувствую, что ты боишься меня, хотя ещё не до конца понимаешь, что ощущаешь. — Маркус чуть склонил голову на бок, но почему-то нервничал. — Я понял это сразу, как ты очнулась. Чем больше разница между силами вампиров, тем острее они ощущают страх перед более сильным. Если примерно прикинуть, чтобы обладать подобными силами, мне нужно было бы дожить тысяч до трёх.

Мне стало не по себе. А если сила изменила его сильнее? И во мне говорит мой дар, предостерегая? Что, если Офелия оказалась права в своем страхе? Я машинально дёрнулась к двери, но Маркус схватил меня и прижал к себе стальной хваткой. Я вскрикнула, но тут же замолчала и сжалась, опасаясь сделать что-то не так.

— Не бойся меня, милая. Это просто инстинкт, ты привыкнешь.

— Тогда почему ты меня так сжал? — заметила я.

Маркус разжал руки и выпустил меня, а я ощутила, что обидела его.

— Прости меня, — поникла я, — просто… столько всего навалилось, мне нужно прийти в себя и всё осознать. Я не могу забыть видения и слова Деймора. А что, если всё… не настоящее? Что, если Офелия это поняла? Она его боялась, а теперь и я, что если… — я не смогла договорить, слова просто застряли в глотке.

— Амелия, — он положил руки мне на плечи, и я снова вздрогнула от прикосновения, — а что, если он просто злобный мудак, который убил родного брата за трон и помешался на безопасности, видя во всех врагов, а она это поняла и сбежала? А от обиды он придумал себе очень удобное объяснение, снимающее с него всю ответственность за свои поступки и неудачи.

— Ну, — задумалась я, — в твоих словах есть смысл, но что, если…

— Никаких «что, если», — прервал он меня, скептически посмотрев в глаза, — ты веришь всему, чему угодно, только не своим чувствам и тому, что происходит между нами. Ты же всё ощущаешь через связь. Мы прошли через ад, ты чуть не умерла, пытаясь спасти меня. Когда я увидел, что ты собралась прыгнуть, то от ужаса на мгновение забыл, что я в нескольких секундах от смерти. Но ты снова и снова сомневаешься.

Мне стало очень стыдно. Умом я понимала, что так и есть, я ощущала все его чувства, я знала, сколько он для меня сделал, и точно знала, что люблю его, но неуверенность просто проедала во мне дыру.

— Если я ещё раз произнесу «что, если» ты меня, наверное, убьёшь? — виновато улыбнулась я, а вампир закатил глаза и потёр переносицу, — просто… дай мне время, ладно?

— Сколько угодно, — легонько улыбнулся он и поцеловал меня.

Я снова зацепилась взглядом за меч и задумалась.

— А есть вампиры или ещё кто-то, кто может тебя убить?

— Ты уже задумала от меня избавиться? — выгнул он бровь и словил мой взгляд, полный негодования.

— Знаешь, я не для того прыгала через эти источники, чтоб тебя убивать, — с обидой в голосе заметила я.

— Не кипятись, — усмехнулся он и всё-таки ответил, — вампиры — нет, не могут. Теоретически способен убить некромант.

— Тогда от меча нужно избавиться. Мы нашли его, значит, и другие смогут.

— Его нельзя уничтожить, я пытался, и у меня не хватило сил.

У меня в голове зародилась идея, и я хитро улыбнулась. Подняв с пола клинок, я вышла на балкон и практически сразу промокла, но сегодня дождь меня радовал. Сегодня меня радовало всё. Подняв руку, я выставила меч за перила и закрыла глаза, сосредотачиваясь и вспоминая особо жуткие события вчерашнего дня и самое чудовищное в моей жизни видение. Почувствовав холод, я открыла глаза, самодовольно улыбнулась и разжала руку. Клинок полетел вниз, но исчез вместе с закрывшейся завесой.

— Теперь его смогу достать только я.

От моего рассказа лица девочек вытягивались от ужаса. Некоторые моменты под общие вздохи удивления я пересказывала несколько раз. Пока я боролась за свою жизнь, они в поместье не находили себе места и не спали, пока мы не вернулись. Я жутко кричала, не приходя в сознание, а кожа местами казалась обугленной. Вся мокрая, в крови и грязи, я походила на труп. Хорошо, что я этого не помнила, если боль частично оставалась до сих пор, то что было до этого страшно и представить.

К моему облегчению, Алистер не пострадал, и не дал погибнуть Ирмис, хотя на неё я была всё ещё зла за такую самодеятельность. Раны вампира зажили почти сразу, так что всё было нормально. Я рада, что друзья оставались дома, пусть даже и сильно нервничали. Если бы они отправились с нами на войну, то точно погибли бы.

Дождь лил весь день, и мы так и просидели в гостиной около камина, отходили от случившегося и обсуждали, что теперь вообще будет. Сидя в объятиях любимого и потягивая из бокала кровь, я постепенно приходила в себя. Ужасы случившегося постепенно отступали, и медленно приходило осознание произошедшего. Самый опасный враг был мёртв, и теперь нам ничего не угрожало. А с возросшей силой Маркус без проблем разделался бы с кем угодно.

Правда я до сих пор ощущала страх от его присутствия, но не одна я. Всем рядом было не по себе. Эхом отдавалось и беспокойство Маркуса из-за моих ощущений. Он явно чувствовал, что я боюсь, и скорее всего опасался, не решу ли сбежать. Я украдкой ловила на себе пристальный взгляд алых глаз, и, не выдержав, предложила запереть меня в комнате, если ему станет от этого спокойнее, на что он пообещал подумать, а потом покрепче обнял меня и уткнулся лицом в волосы. Сегодня он вообще не выпускал меня из рук, а стоило мне отойти даже на несколько минут, он через связь в меня вливалось сильное беспокойство. И только лишь обняв меня снова, он снова успокаивался. Оставалось гадать, сколько времени нам понадобится

Перед сном я хотела обнять девочек, но побоялась, что они это не переживут, особенно теперь… с этими силами, и просто ушла, пожелав спокойной ночи. Я была ещё слишком слаба, и как только оказалась в кровати в объятиях любимого, мгновенно уснула.

— Собирайся, дождь кончился, у нас осталось ещё одно дело, — разбудил меня Маркус на следующее утро, сдёргивая с меня одеяло.

Я жутчайше не выспалась и никуда не хотела идти, а потому просто завернулась в простыню. Когда вампир отобрал её, а затем и подушки, в которые я попыталась уткнуться, пришлось отреагировать.

— О боги, ну что… какие вообще могут быть дела в такую рань? — простонала я и начала хныкать, — я спать хочу.

— Нужно решить проблемы в Ларминии, ты сама хотела.

— Обязательно сегодня?! — взвыла я, — мы же позавчера чуть не умерли.

— Да, обязательно. Хочу завершить все дела и больше к ним не возвращаться.

Я вздохнула, с трудом слезла с кровати и под пристальным взглядом побрела собираться, бесконечно зевая. Выглядеть нужно было по-королевски, но меня хватило только на то, чтобы кое-как одеться. Я надеялась, что от страха перед вампиром люди простят мне штаны и сапоги, потому что ходить в платье и на каблуках я просто не смогла бы.

Ветерок легко развевал мои волосы, а солнышко светило, согревая уже почти не болящую кожу. Как же было приятно лететь без дождя в лицо и ледяных порывов ветра. Почти вначале полёта я уснула, и Маркус разбудил меня на подлёте. Тирру я узнала издалека по двум башням и большому озеру рядом с ними. К воротам города тянулись повозки, и казалось, жизнь горожан шла своим чередом. По крайней мере у простых жителей. Правда при виде дракона все побежали врассыпную, и быстрее всех убегала дворцовая стража, когда мы приземлились в саду, помяв лабиринт. Я с укором посмотрела на Маркуса. Разрушитель дворцовых ценностей какой-то.

Взявшись за руки, мы пошли ко входу, и мне почему-то было легко и весело. Главный враг мёртв, я под защитой и не одна, а значит, бояться мне теперь нечего, в отличие от остальных.

В дверях меня встретила служанка, застыв на месте и выронив из рук поднос с чашками, разлетевшимися на мелкие осколки. Она в ужасе посмотрела на Маркуса и с трудом перевела взгляд на меня, когда я позвала её в который раз.

— Привет, Кэтти, — лучезарно улыбнулась я ей, — позови, пожалуйста, всех советников в тронный зал, и ещё Верховного магистра и жрецов, — сказала я, а потом добавила, — и всех глав древних семей. И поясни для всех, что пытающиеся сбежать будут найдены и убиты.

Улыбнувшись ей ещё раз, я потянула Маркуса дальше.

— Какая ты сегодня кровожадная, — заметил он.

— У меня прекрасный учитель, — я посильнее сжала его руку, и кончики его губ слегка приподнялись, — я столько мечтала найти заговорщиков и отомстить тем, кто отправил меня на казнь, ты не представляешь.

Встретив по пути других слуг, я велела принести мне самого вкусного шампанского и привести из города лучших музыкантов. С каждой просьбой Маркус всё страннее на меня смотрел, но потом любопытство пересилило.

— Ты решила устроить бал? Забыла заказать закуски.

— Точно! — почти вскрикнула я, — у тебя нет с собой какого-нибудь яда?

У вампира от удивления вытянулось лицо.

— Битва на болотах сказалась на тебе сильнее, чем я думал.

— Ты всё поймёшь, — хитро улыбнулась я.

Позвав служанку, я приказала ей принести из лечебницы или Черной башни яд, а кухаркам — приготовить что-нибудь вкусненькое. Когда почти всё было готово, я принесла из комнаты корону и надела на голову, красиво уложив по бокам длинные белоснежные локоны.

При нашем появлении в тронном зале один из музыкантов выронил инструмент, но я пообещала, что они уйдут целыми и невредимыми, если будут хорошо играть. Мне показалось, что они приросли к полу, забыв, зачем они тут, но пары угрожающих взглядов хватило, чтобы они вернулись к настройке инструмента. Я повернулась к трону, а затем медленно подошла к нему и окинула печальным взглядом. Подумать только, из-за него мне желало смерти столько людей, что даже не хотелось к нему прикасаться, но гостей нужно было встретить правильно, королева я или кто? А то в последний заговор все об этом что-то забыли. Подойдя ближе к трону, я замешкалась.

— Всё хорошо? Я чувствую твоё беспокойство, — обеспокоенно спросил Маркус.

— Да, просто… вспомнилось, как тут со мной обращались в твоё отсутствие, и всё из-за трона, — я шумно выдохнула и сжала губы. — Обычно я против насилия, и твои идеи всех поубивать мне не нравятся, но в этот раз я чувствую, что сама должна так поступить. Они же меня предали и хотели казнить, все должны понять, что произойдёт с каждым заговорщиком. Ты мне поможешь?

— Конечно, — уголок его губ приподнялся, а взгляд повеселел, — в убийстве заговорщиков мне нет равных.

Я тоже улыбнулась и снова посмотрела на трон.

— Ты сядешь, а я на коленочки? — предложила я, — как в Мирне.

— Если только потом, когда все твои вызванные гости вместе с музыкантами уберутся куда подальше.

Я уселась на трон и задумчиво посмотрела на Маркуса, накручивая на палец прядку волос.

— Но тогда тут, возможно, будет много крови.

Вампир подошёл и нагнулся, упёршись руками в подлокотники, и посмотрел мне прямо в глаза.

— Так даже лучше.

Его губы были так близко, что я не смогла сдержаться, и поцеловала его.

Кэтти откашлялась и дёрнулась назад, когда Маркус поднялся. В душе я злорадствовала и надеялась, что весь город был в курсе, как страшно умирали на той площади предатели, приговорившие меня к казни. Заикаясь и теряя голос, служанка сообщила, что все явились.

Я приказала музыкантам играть грустные мотивы, налила себе полный фужер шампанского и велела служанке всех впустить. Величественно усевшись на троне, я положила ногу на ногу и сделала глоток шампанского. Маркус облокотился на спинку трона сбоку.

— А ты не мог бы пустить по полу тьму? — попросила я его, — ну как ты это делаешь обычно, и заметив вопросительный взгляд, добавила, — для антуража. И волков сделай штук десять.

— Может, дракона? — предложил он, но я покачала головой.

— Не влезет, — грустно заметила я, на полном серьёзе обдумав эту идею.

Он закатил глаза, и по полу поползла чёрная дымка. Созданные волки в ряд уселись перед троном и повернули головы к появившимся гостям. В зал вошли все оставшиеся в живых советники, Верховный магистр, Белая Жрица и некий Тёмный Жрец, которого явно успели выбрать в моё отсутствие. Был тут и начальник стражи, казначей, все до единого главы родов со своими мужьями и женами, если таковые имелись, главная распорядительница, начальник тюрьмы, несколько капитанов стражи, и даже несколько жрецов и жриц, которых я впервые видела. Вместо советника Харфина сбоку стоял поникший младший сын Майкл. Я опять вспомнила Аарона, который помог мне и погиб, и всё из-за планов отца. Неужели оно того стоило?

— Ты пока можешь идти, Майкл, — сказала я ему, — ты не виноват в ошибках отца. Я позову тебя позже.

Взглянув с опаской на вампира, парень поклонился и практически выбежал в дверь. В остальном же, судя по толпе, у меня сложилось впечатление, что многие изрядно испугались моих слов и пришли просто на всякий случай, опасаясь, что угроза могла относиться и к ним. Люди испуганно косились то на меня, то на Маркуса, то на подползающий по бокам чёрный туман, то на волков. Я подождала, пока напряжение в зале достигнет пика, и только потом обратилась к пришедшим.

— Я рада приветствовать вас, — подняла я бокал шампанского, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, хотя тоже изрядно нервничала, — мой отъезд из Тирры, как вы знаете, случился очень спонтанно, пришлось сбегать со своей казни, любезно вам устроенной. Может, кто-то хочет попытать счастье сейчас?

Я внимательно осмотрела каждого, но люди молчали. Сделав ещё глоток, я сглотнула и продолжила.

— Ну раз пытаться никто не желает, перейдём к следующей части. Как вы уже, наверное, поняли, я обвенчана и соединена божественно волей с вампиром, — я указала на Маркуса рукой, хотя других вампиров тут всё равно и не было, — и теперь он ваш король. Есть ли тут те, кто против?

Толпа всё также молчала, косясь на него, но никто ничего не говорил, временами нервно сглатывая и переступая с ноги на ногу. Тем временем музыканты плохо попадали в ноты, от чего пугались ещё больше.

— Не слышу, — повысила я голос.

— Нет, Ваше Величество, — негромко раздалось от толпы.

Я не могла поднять голову и посмотреть на Маркуса, но была уверена, что он еле сдерживается, чтобы не приложить руку ко лбу. Почему он так чувствует, я не понимала, он-то делал ровно то же самое и изрядно веселился!

— Кто-то из вас подсылал ко мне убийц, — сообщила я толпе, — и пытался отравить мою еду, и я намерена узнать, кто это был. Но если кто-то хочет сэкономить мне время и признается сам, то я буду только рада. Обещаю за это лёгкую смерть.

Вглядываясь в каждого из присутствующих, я с удовольствием замечала на их лицах страх. Пытаться тайком убить, а потом приговорить к казни беззащитную девушку им было не страшно, а теперь, когда у неё появилась защита, они молчали и боялись до дрожи в коленях. Я слышала бешеные ритмы сердец, радующие меня больше играющей музыки, и готова была поклясться, что кто-то из них скоро обмочится от страха на мой дорогой мраморный пол.

Дойдя взглядом до Белой жрицы, я остановилась на ней. Женщина в упор разглядывала меня, а на лице читалось глубокое отвращение.

— Вампирская подстилка, — прошипела Ланэтт, — ты никому не нужна на троне с этим… существом.

Я даже ничего не успела сказать, а Маркус уже стоял рядом с ней. Взяв её за шею, он внимательно посмотрел ей в глаза, и тьма начала заползать в её тело. Женщина истошно завопила и задёргала руками и ногами. Крики прекратились лишь когда она превратилась в мумию, с сухим стуком упавшую на пол.

— Это не она, — сообщил Маркус, — но она всячески помогала советнику обвинить и казнить тебя.

— Играйте, играйте, — повернулась я к музыкантам, круглыми глазами смотрящим на мёртвое тело.

Пока толпа с минуту переваривала произошедшее, я наполнила фужер и сделала ещё глоток. А потом половина гостей кинулась ко мне наперебой рассказывать все гадости, которые слышала о находящихся в зале. Я не сразу смогла остановить их, так что пришлось это сделать вампиру. Под угрозой страшной смерти все согласились, чтобы Маркус самолично проверил их. Замешаны оказались и начальник стражи, и несколько слуг, и маги со жрецами. Они все были демонстративно убиты в назидание остальным, как и те, что умерли в день моей казни. Но зачинщиком оказался человек, от которого я меньше всего это ожидала.

— Леди Хлоэ, — не поверила я своим ушам, — но как же так? Что я вам такого сделала, что вы послали меня на смерть?

Женщина поправила манжеты и посмотрела мне в глаза с высоко поднятой головой.

— Ваш род уже засиделся на престоле, тем более, когда вы обвенчались… с вампиром. Таким как вы не место на троне Тирры. Людьми должны править люди.

— Но при чем тут вы? — никак не могла я взять в толк, — если бы меня убили, то трон занял бы один из сыновей Харфина.

— Верно, а я бы выдала за него свою дочь.

Боги… Почему я сама до этого не додумалась? А ведь я сразу её вычеркнула из возможных заговорщиков, нда.

— Но вы же голосовали против моей казни, и какое отношение вы имеете к жрице, которая наняла убийцу?

Хлоэ помедлила, взглянув на Маркуса, но, видимо, осознала, что правда всё равно всплывет, только уже вместе с болью.

— Мой голос ничего не решал, я знала, как проголосуют остальные. И никто бы на меня не подумал. А жрица… с ней договаривался мой сын.

Я тупо уставилась на неё и хлопала глазами, пытаясь осознать услышанное. Этот человек знал меня с детства и сидел в совете, сколько себя помню. И моя жизнь для неё оказалась менее важна, чем собственные амбиции.

Отдав страже приказ привести её сына и дочерей, я заметила на лице советницы страх. Она бросилась на колени и умоляла их не трогать, но мне было мерзко. Она лила слёзы, боясь за своих детей и за себя, но с лёгкостью пустила меня на смерть без какой-либо жалости.

Когда стража доставила перепуганных детей, я успела выпить ещё фужер и заставила Хлоэ пересказать всё, что она сделала. Сын, как я знала, был сообщником, но вот про дочерей я не была уверена. Старшей едва исполнилось семнадцать, а младшей было около двенадцати. Проверив их, Маркус сообщил, что девочки не виновны, и я вздохнула с облегчением. Убивать детей я не желала. Приказав вывести младшую из зала, я встала и подошла к столу с едой, на котором стояли мелкие бутылочки.

— Какой из них быстрее подействует? — спросила я у Маркуса.

— В прозрачной колбе, — усевшись на трон и вытянув ноги, ответил он.

Я взяла пузырёк и откупорила его, а затем щедро полила бутерброд с бужениной и повернулась к сыну Хлоэ. Протянув ему бутерброд, я приказала его съесть. Он не двинулся с места.

— Если не съешь, — спокойно проговорила я, то ты умрёшь также, как и люди на помосте в день моей казни.

Мужчина сглотнул и дрожащими руками взял бутерброд, а Хлоэ бросилась ко мне в ноги.

— Ваше Величество, умоляю, пощадите его! Он действовал по моей указке, во всём виновата я. Прошу вас, он мой единственный сын!

Она потянулась руками к моим сапогам, но я отстранилась, а между нам встали волки, скалясь и рыча. Я была глуха к просьбам человека, поступившего так со мной.

— Я сделаю, что угодно! — рыдала она, — всё, что скажете, умоляю…

— Слова, — хмыкнула я, — ничего не значат, только действия. Вы не дали мне шанса жить, а теперь я забираю его у вас. Всё честно.

— Вы чудовище, — прошептала она, — чудовище…

— Всё верно. Но это вы сделали меня такой, чем вы теперь недовольны?

Я обернулась к её сыну, и под пристальным взглядом вампира он сжевал бутерброд со слезами на глазах, а старшая дочь Хлоэ упала в обморок. Яд подействовал почти мгновенно. Мужчина начал задыхаться, в глазах полопались сосуды, а изо рта потекла струйка почти чёрной крови. Его глаза закатились, и он упал замертво.

Повернувшись к Хлоэ, сотрясающейся от плача, я задумалась, что же с ней делать. Хотелось убить её максимально болезненным способом, чтобы все остальные раз и навсегда зарубили себе на носу, что предателей я не потерплю, но потом мне пришла в голову идея.

Позвав стражу, я приказала повесить её на главной площади и оповестить всех собравшихся о содеянном. И оповестить вообще весь город, что все предатели уничтожены, и простые горожане находятся под моей защитой, как и всё королевство. И отныне наступит долгожданный мир. Под вопли советницы, её оттащили из зала, а потом я выгнала всех присутствующих, включая музыкантов, и оставила только советников и тех, кто теперь занимал их место. Вместо Хлоэ присутствовала старшая дочь, а вместо Харфина пришлось ждать Майкла.

Налив себе очередной фужер шампанского, я обратилась к молчаливой толпе:

— Деймор мёртв, и теперь Мортвудом будет править Маркус, мой избранник, и законнорождённый король. Поэтому в случае чего все войска вампиров уничтожат войска Ларминии всего за несколько дней, ведь теперь они подчиняются Маркусу. Я хочу, чтобы в моём королевстве был мир, поэтому не вынуждайте меня принимать такие кардинальные меры. Люди не должны страдать, они и так настрадались, хватит. Отныне вы все будете работать во благо королевства и его процветания, никаких интриг и грызни за трон. Все насущные вопросы советники будут решать сами или писать мне. А прилетать я буду только тогда, когда наберётся достаточно важных вопросов, для которых необходимо моё присутствие. Я больше не человек, теперь я буду жить вечно. Жизни всех вас, ваших детей и их внуков пролетят для меня почти незаметно, а потому лучше не пытаться мне что-то сделать, это повлечёт проблемы для всего вашего рода.

Я сделала небольшую паузу, медленно проведя взглядом по толпе, но они пугались моего прямого взгляда и опускали глаза.

— Ещё остались важные вопросы. Нужно выбрать временного наместника, которому я смогу доверять, и решить вопросы с обучением в башнях. Но только после продолжительного отдыха. Пытаясь защититься от всех предателей, я порядком вымоталась. Я вернусь через некоторое время, и тогда выберем кого-то, подумайте о достойных кандидатурах, а пока все свободны. Кроме тебя, Майкл.

Парень испуганно посмотрел на меня и застыл на месте, остальные же советники практически убежали. Я смотрела на Майкла и видела в нём погибшего Аарона. Даже не замечала раньше, как они похожи.

— Я хочу, чтоб ты знал, — обратилась я к нему, — твой отец предал меня и поплатился за это. Он виновен, и я не сожалею о его смерти. Но Аарон не должен был умирать, он спас меня, но погиб сам. Если бы не заговор твоего отца, ничего этого бы не было. Никаких ненужных смертей. И всё ради власти, которая ему всё равно не досталась. Я хочу, чтобы заняв место отца, ты понял, чего могут стоить такие решения. Они приносят только горе. Можешь идти.

— Да, Ваше Величество, — поклонился он и быстрым шагом удалился.

Я посмотрела на заляпанные кровью стены, портьеры и гобелены, а потом не спеша прошлась по кровавым лужам, оставшимся от тел моих врагов, вдыхая запах крови и осознавая, что последние враги повержены. Они мертвы, а я осталась жить.

Напевая себе под нос грустный мотивчик, я заперла двери, и подойдя к трону, села вампиру на колени к нему лицом, сняла с себя корону и надела ему на голову.

— Чем вы были недовольны, Ваше Величество? — положив руки Маркусу на плечи, я картинно надула губы, — я же делала в точности как ты!

— Слишком много пафоса, — провёл он руками по бёдрам, придвинув меня вплотную, — и ты обещала больше крови.

— Могу предложить свою, — загадочно улыбнулась я, и мы снова слились в обжигающем поцелуе.

Когда мы вернулись в сад и уселись на дракона, я окинула взглядом дворец и отвернулась, не желая тут больше оставаться. Домом я его больше не считала.